Страница - 1

В книге использованы фотографии:
Б. Бондина, Г. Линкевича, А. Лухтанова,
В. Мосолова, В. Нетисова, Б. Щербакова, В. Якушкина

ОСТРОВОК ПРОШЛОГО

Удивительна земля Восточного Ка­захстана. Чем больше ее узнаешь, тем больше восхищаешься и привя­зываешься к ней и тем больше за­гадок загадывает она. Все эти тай­ны, большие и малые, связаны прежде всего с особым географиче­ским положением и историей этого

края: здесь заканчивается Сибирь с ее тайгой и соболями и начинается необъятная степь Ка­захстана с шелковистыми ковылями и сизой полынью— настоящим царством жаворонков. Здесь на высокогорных тундрах Алтая и Саура, увенчанных вечными снегами и льдами, живут некоторые животные и растения, пришед­шие с далекого Севера: карликовые березки, белые куро­патки. Ниже, у подножий гор, в глинистых пустынях и полупустынях, в горячих песках Зайсанской котловины ощущается знойное дыхание Центральной Азии с ее туш­канчиками и птицами-пустынниками. Здесь крепко-на­крепко сомкнули руки Север и Сибирь с Центральной Азией и Югом Казахстана.

Природа всегда в движении: проходят века, тысяче­летия, в степях поднимаются леса, а там, где были леса, образовалась пустыня, на равнинах выросли горы, где бы­ло холодно и сыро, стало тепло и сухо. Меняется климат, меняются флора и фауна. Вот и здесь, нет-нет, да и встре­тишь следы давно минувшей жизни, которые сохранились на небольших островках земли.

На Монраке, вытянутом вдоль южной границы Зай­санской котловины, на этом сухом и каменистом хребте, опаленном солнцем, суховеями, и вдруг—реликтовые за­росли маральего корня! А восточнее, в долине ключа Узун-Булак растет алтайский троллиус, или как его назы­вают еще — сибирский огонек. И не древние пихты и ели, как прежде, шумят над ним, а горячие степные ветры. А в прокаленных насквозь песках Айгыр-Кум и Тас-Кум, рас­кинувшихся на востоке котловины, южнее Черного Иртыша, среди желтых барханов блестят листвой рощицы тяньшанской березы, стоящие в окружении серебристого и черного тополей, а то и просто среди тростников.

Не менее интересна и судьба местных животных. В го­рах Саура можно встретить тундряных куропаток, а в песках Айгыр-Қум у Черного Иртыша, по зарослям то­полей, ивняков, облепихи и все тех же берез гнездятся... тетерева. Странно, тетерев-косач среди песков, где в зной­ный день дышать-то трудно?! А разве не поражает тот факт, что на горе Карабирюк, которая одиноко возвыша­ется среди сухих глинистых просторов северного Призай- санья, живут сурки! Десятки километров пустыни отделя­ют их от ближайших гор. Қак, когда они попали сюда че­рез пустынное безводье?

Единственный экземпляр полосатого полоза в нашей стране был пойман в сухом каменистом ущелье хребта Монрак. И совсем недавно зоологом К. П. Прокоповым в песчаной пустыне у поселка Буран было отловлено не­сколько восточных удавчиков — змей песчаных пустынь, расположенных южнее, в Балхаш-Алакольской впадине на юге Казахстана. Каким образом оказались они на пра­вом берегу Черного Иртыша? Можно ли считать, что они жили здесь до того, как Иртыш проложил себе путь через эту землю?

Много еще реликтов на земле Восточного Казахстана, но наиболее интересной в этом смысле мне представляет­ся Зайсанская котловина...

Меняются времена года, меняется и Зайсанская кот­ловина. Все лето и осенью она желтая, рыжая и будто бы с налетом пепла, зимой — робко белая с большими пле­шинами голой земли, и только весной котловина вспыхи­вает изумрудной зеленью, серебром шелковистых ковы- лей. Не бывает она одинаковой даже в течение суток. Чиста и прозрачна ее даль ранним утром. Ближе к полудню котловина раскаляется и начинает полыхать миражами, плывут над горизонтом в северной части очер­тания неповторимых в своей красоте Киин-Кириш, Ашу- дасты, Кусто, Ярки... Острыми клиньями врезаются в озе­ро Зайсан мысы Бархот, Бакланий и Корджун. У север­ного берега дыбится над водой гора Чакельмес, а дальше на равнине темнеет Карабирюк, от которой на восток тянется длинная гряда низких сопок. Белым платком на равнине, покрытой чахлой травой, сверкает сухое дно озера Соркуль с ослепительной коркой соли. И опять плещется древний Зайсан, кажется издали, что он до краев наполнен солнечным светом...

А в полдень котловина и озеро тонут, растворяются в горячей дымке. Медленно тают вершины Карабирюк и Чакельмес. Лишь под вечер ветру удается сдернуть с зем­ли эту призрачную чадру. А седой Зайсан все волнуется, охая и вздыхая колотится в пустынных берегах...