Страница - 2

Часть первая

Язык - факел жизни

В 1634 году в одном из монастырей Англии монашки в состоянии транса заговорили на совершенно незнакомом им латинском, греческом, турецком языках. В середине XIX века американка Лаура Эдмонда вдруг стала объясняться на неведомом ей классическом греческом языке. Учительница Иви Б. в 1931 году в трансе воспроизводила фразы, возникшие в мозгу человека, который умер 3500 лет назад в Древнем Египте. «Я слышу эти предложения, как будто кто-то произносит их прямо в моём мозгу», — говорила Иви Б.

(Из книги «XX век. Хроника необъяснимого»).

Это редкое явление называется ксеноглоссией. Оно подтверждает мысль автора о том, что в человеке заложена какая-то программа свыше. Одни добросовестно выполняют её на протяжении всей жизни. Другие с нею — не справляются...

Глава первая

ДОЛИНА АЖИТОГАЙ

Познание жизни у человека начинается со знакомства с ми­ром сказок, легенд, преданий. В детстве мне их много рассказывала бабушка (так я называл сестру отца, она была на двадцать лет старше его), рассказывали и отец, и мать. Я слушал их с большой охотой, принимал близко к сердцу, многое из рассказанного ими запомнилось на всю жизнь. Будучи ребёнком, я знал, что до моего рождения была какая-то другая жизнь, и мечтал о том, чтобы поскорее вступить в неё и сделать свою жизнь легендой.

Услышанные сказки и легенды я очень любил пересказывать своим сверстникам. Но уже в дошкольном возрасте мои рано созревшие приятели мало верили этим рассказам. Кто-то относился к ним безразлично, кто-то насмехался, меня называли выдумщиком. Возможно, тогда я и стал понимать, что грядущая жизнь легендарной не будет и, столкнувшись с обыденностью, замкнулся в себе. Однако продолжал с любопытством слушать рассказы взрослых, особенно бабушки. Она во всём мне потакала и, если я просил пересказать какую-нибудь сказку, охотно соглашалась. К школе у меня почти сформировался внутренний мир, а став учеником, я понял, что есть отличная от моего мира иллюзий действительность, и я, как всякий начинающий школьник, устремился познавать её.

Первое соприкосновение с древностью у меня также произошло в дошкольном возрасте. Мы, ребятня всей округи, ходили за дикими абрикосами в дальние лесополосы, что располагались на горной возвышенности за аулом.

Однажды, возвращаясь, изменили обычный маршрут и забрели к пустой яме возле птицефермы. Яма была давно очищена от силоса и просторна, как современный бассейн. Спустившись в неё, мы решили поиграть. Вдруг один из наших товарищей заметил в обвалившейся земле у стены странный предмет. Мы подошли ближе и увидели, что в стене ещё много таких предметов. Мы стали их вынимать. Однако никто не мог понять, что это, пока возле ямы не остановился проезжавший мимо аульчанин и не заинтересовался нашими находками. Он слез с коня и начал рассматривать их. Поняв, что это человеческие кости, он поругал нас за то, что забрели в неположенное место. Начав ковыряться в земле, аульчанин наткнулся на череп человека. Он даже позволил нам потрогать его руками. Вытащив из голенища сапога камчу, принялся обваливать её рукояткой стенку, обнаружились ещё кости.

Когда он извлёк из земли ржавый металлический предмет, мы увидели, как заблестели его глаза. Велев нам ничего не трогать, он поехал в аул. Вскоре вернулся с другом. Они привезли с собой лопату и начали копать. В разрытой земле оказалось много разноцветных бусинок. Мы с радостью их подбирали: кто в картуз, кто в карманы штанов, кто просто в руку. Мужчины тщательно просеивали руками землю и, находя какой-нибудь предмет, откладывали в сторону.

Тогда я и не предполагал, что за всем этим последует. Через несколько дней приехали люди из района, нас допросили, а пастухов Османа и Кызыл-Харуна (аульчанина и его друга) увезли в райцентр. После их отпустили, а по аулу пошёл слух, что мужчины обнаружили клад золота, хотя на самом деле его не было. Меня удивило, что всё найденное власти изъяли. Я же свои бусинки утаил. Они были такие диковинные, что мне не хотелось с ними расставаться.

Однажды бабушка нашла мои цветные бусинки и спросила, откуда они. Услышав мое объяснение, она сильно испугалась и забрала бусины. Когда мы с ней отправились по воду, она подошла к высокому берегу Кубани, и я пошёл следом. Бабушка повернулась спиной к реке. Велев мне сделать то же самое, вытащила из кармана передника бусинки и, продемонстрировав их мне, бросила через левое плечо в воду.

Из её объяснений я понял, что бусинки извлечены из могилы человека и принадлежат захоронённому, из могилы же ничего брать нельзя. Я узнал, что у этих бусинок есть кие (божество- хозяин), который может жестоко наказать отобравшего у него личные принадлежности...

Мне вспомнилось, как однажды мы с матерью сажали картофель. Копая землю на огороде, мать извлекла из неё топор. Он был без топорища, но почти не покрыт ржавчиной. Я очень обрадовался и, схватив находку, стал её рассматривать. В аулах тогда топоры считались большой редкостью. Но мать остудила мою радость, забрав топор из моих рук. Она прошла мимо нашего огорода, остановилась в дальнем углу, повернулась спиной к пустырю и бросила находку через левое плечо. Мне было жалко хорошую вещь, но мать сказала, что чужое брать нельзя, что у него есть кие, которого не надо гневить.

Я продолжал доказывать, что топор кто-то потерял, и что толку, если он будет валяться в поле. Однако мать твёрдо стояла на своём: «Откуда ты знаешь, что случилось с хозяином? Если его нет в живых, то тень ищет все его вещи, а кие обязательно покарает тех, кто незаслуженно овладел его добром».

Ки + ИЕ — божество-хозяин, хозяин святыни — это слово глубоко запало в моё детское сознание. В жизни было много моментов, когда я находил утерянные вещи и сразу вспоминал слова бабушки и матери, поэтому я либо совсем не трогал находки, либо относил куда следует... Знакомясь с литературой о древних монголах, прочитал цитату из китайских источников: «...они не поднимут на дороге утерянных чужих вещей».

До выселения в Турцию, т. е. до конца XVIII века, ногайцы жили по главным рекам Северного Кавказа. Были поселения по Лабе, Кубани, Большому и Малому Зеленчукам, Калаусу, Сабле.

Кочевья простирались по Тереку и вдоль Каспийского моря до владений кумыкских шамхалов, до Терков. По Кубани ногайские поселения и кочевые стойбища доходили до самой Тамани, они огибали Азовское море и проходили по степному Крыму до Буджака. Эта территория, которую заселяли ногайцы, была единой, от Буджака до верховьев Кубани проходила граница Крымского ханства. Остававшиеся на востоке ногайцы жили свободно, не платя дани, однако имели политическую зависимость от крымских ханов, а группа сулакских ногайцев — от Тарковского шамхала. После последнего выселения (середина XIX века) небольшая часть ногайцев осталась в степном Крыму, в верхней части Кубани, несколько аулов — по левому берегу Зеленчука и один аул — на Куме. Данные о выселении ногайцев из Прикаспийской низменности очень скудные.

Ногайцы занимали те же земли, что и предшественники их, кипчаки, а ранее — печенеги. Правда, территории на Яике, Волге и Дону, где также искони жили ногайцы, были ими окончательно утрачены в середине XVIII в. в связи с экспансией царизма и калмыцких тайши.

Я родился в ауле Орак-эли, расположенном на берегу Кубани. В довоенное время он был переименован в Эркин-Юрт. Старое название аула имеет глубокие исторические корни. Когда у ногайцев называли селение и добавляли слово «эль», означающее буквально «страна, родина», — всегда имелось в виду, что это коренной юрт. Юрт — это оседлое селение. К примеру, астраханские юртовские ногайцы — это оседлые ногайцы Астрахани. Это слово в правильном понимании сохранено донскими казаками, которые объединяют родовые станицы в казачий юрт.

Войлочное жилище у ногайцев бывает двух типов. Одно из них — лёгкое, сборное, предназначавшееся для молодоженов и сезонных перекочевок — называлось отау, большая же юрта, разборная, нарядно украшенная, со всем домашним скарбом, имела название терме. Этимология названия терме исходит из слова торь, что значит почётное место в помещении, или слова торе, означающего: господин, судья. Убранству ногайских жилищ посвящена обширная литература, прежде всего хочу отметить труды ногайского ученого Рамазана Керейтова и книгу моего отца, Суюна Имамалиевича Капаева, «Ногайский дом».

Иногда своё селение мы называем просто Орак-аул. Аул — сугубо ногайское название. Оно бытует у родственных ногайцам народов: казахов и каракалпаков. В языках народов Кавказа этого слова не было. Так, адыги свои селения называли хабль, карачаевцы и балкарцы — эль, джурт, кумыки — юрт. По примеру ногайцев русские все селения стали называть аулами. В последнее время через русский язык название аул заимствовано почти всеми кавказскими народами.

Мой аул носит имя знаменитого ногайского героя Орака. Он был одним из сыновей правителя Ногайской Орды Мусса-бия, а тот, в свою очередь, приходился правнуком самому Эдиге — основателю Ногайского государства.

У нашего народа сохранилась героическая песня «Орак и Мамай», где воспеваются деяния детей Мусса-бия. Орак имел двух сыновей, о которых тоже сложена историческая песня под названием «Казый и Карасай».

Казый — широко известная и крупная личность. Он воевал против родного дяди Исмаила, злодейским путём занявшего место правителя Ногайского государства. В результате их вражды Орда разделилась на две части. Казый покинул Сарайчик и основал на Кавказе государство Малая Ногайская Орда. Роды, живущие в моем ауле, принадлежали отцу Орака, поэтому селению и было дано его имя. На русском языке аул назывался Ураковский, железнодорожная станция так называется и поныне. И как уже было сказано, в 30-е годы аул был переименован на советский лад в Эркин-Юрт, что в переводе означает Свободное селение.

Орак был легендарной фигурой, о нём и его деятельности немало говорится в исторических документах. В отличие от многих своих сородичей, он дорожил дружбой и сохранял верность русским государям.

Память о нём осталась и в топонимике волжского региона. По данным В. М. Жирмунского, на Волге известен «Ураковский перекат близ деревни Ураковой, между Казанью и Чебоксарами, и Уракова гора (Ураков караул) на правом берегу Волги, в 30 км выше г. Камышина» [1, 448]. В ногайском эпосе о его гибели рассказывается так: Орака убивает его брат Калю (юродивый) по наущению Исмаила.

В. М. Жирмунский¹ в своём замечательном исследовании отмечает 1538—1548 годы как время исчезновения Орака с исторической сцены. За Исмаилом тянется кровавый шлейф, главным его преступлением считается коварное убийство брата Юсуфа, отца знаменитой царицы Суюмбийке.

Юсуф долгое время правил Ногайской Ордой. По историческим и фольклорным данным, у их отца Мусса-бия было тридцать сыновей, и история Орды изобилует случаями несогласия и вражды между ними. Вражда Юсуфа и Исмаила привела Ногайскую Орду к расколу. Противоборство было и раньше: в 1430 году один из сыновей Эдиге Мансур искал убежища в Москве, оттуда с большим количеством людей бежал в Крым, и одно из известных ногайских племен получило название Мансур. Основатель Белгородской Орды в Буджаке Кантемир являлся потомком Мансура, его орда сыграла видную роль в крымских и молдавских делах. Кантемир был казнён в 1637 году в Стамбуле, а его потомки правили Ордой до конца XVIII века.

Казый был сторонником Юсуфа и, когда тот погиб от руки родного брата Исмаила, он выступил против злодея. Казый опирался на улусы, расположенные с давних пор в предкавказских степях и на Кубани. Сплотив сильную оппозицию, он вместе с остатками потомков Токтамыш-хана, ярых врагов своего прародителя Эдиге, покинул берега Волги и Яика. На Кубани к нему присоединились князья из рода Мансуров. Казый женился на кабардинской княжне и тем самым скрепил союз с Кабардой. Из переписки с московскими государями видно, что Исмаил боялся Казыя больше, чем внешних врагов. Независимость Малой Ногайской Орды продолжалась недолго. Вскоре происходит её сближение с Крымским ханством, а затем она становится вассалом Крыма.

До покорения Россией Крыма кубанские ногайцы, как и западные ногайские улусы, являлись основной военной силой ханства.

Надо отметить, что и Казанское, и Астраханское ханства, возникшие на обломках Золотой Орды, опирались на ногайскую военную силу и существовали до тех пор, пока имели эту поддержку. Ханы и в Казани, и в Крыму ради этой поддержки заключали династические браки с дочерьми ногайских правителей. Сохранилась обширная переписка внучки Мансура, знаменитой ханши Нурсалтан с Иваном III. Эта великая женщина сыграла огромную роль в истории Крымского и Казанского ханств, будучи замужем за правителями вначале одного, а затем другого государства.

В 1549—1554 годы, когда Ногайской Ордой правил Юсуф, Казанское ханство для Московского государства представляло грозную силу. Казанью управляла родная дочь Юсуфа Суюмбийке. Но после убийства Юсуфа ногайским правителем стал Исмаил, Суюмбийке не могла рассчитывать на поддержку убийцы отца. Иван Грозный воспользовался благоприятным моментом, и несмотря на яростное сопротивление гвардейцев царицы и жителей ханства, оно было покорено. Исмаил-бий не пошёл против своего друга Ивана Грозного...

Та же участь постигла и Астраханское, и Сибирское, и Крымское ханства. В этих государствах ногаи представляли нечто вроде регулярной армии. Экспансия московских государей осуществлялась за счет решения главной проблемы, проблемы отторжения народа-войска. Такое решение позволило захватить эти государства без особого труда. Дольше всех продержалось государство Крымских ханов, опиравшееся на Западный и Восточный Ногаи. В Восточный Ногай входили кубанские ногайцы (в исторической литературе их называли по-разному: то по имени главного бия, верховного князя, предводителя знати, то по названиям главных объединений, в русских документах они известны под названием Касаевской, Каспулатовской, Кипчатской орд или под общим названием кубанские татары, а при установлении границы по Кубани в конце ХVIII века они стали называться закубанскими татарами).

Мой аул расположен в пойме Кубани, сверху над ним тянется возвышенность, на которой расположена прекрасная долина Ажи-Тогай. Она расстилается от берегов рек Малый и Большой Зеленчук до впадения речки Уруп в Кубань.

В 1836 году в журнале «Современник» великий русский поэт А. С. Пушкин опубликовал художественный очерк «Долина Ажитугай» ногайского князя Султана Казы-Гирея. Из-за фразы А. С. Пушкина в послесловии: «Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателей: черкес (выделено мной — И. К.) изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно», вся адыгская интеллигенция подняла на щит и провозгласила Султана Казы-Гирея адыгским просветителем.

Ногайцы, как и все тюрки, как и весь мусульманский мир, адыгов называли черкесами, но народы, живущие в отдалении, часто этим псевдоэтнонимом называли почти всех выходцев из Северного Кавказа, а во времена А. С. Пушкина русские люди называли черкесами всех горцев Северного Кавказа. Из-за этой ошибки адыгским просветителем стал не только Султан Казы-Гирей, но и абазинский писатель Адиль-Гирей Кешев (псевдоним Каламбий), автор замечательных кавказских рассказов.

А. С. Пушкин в своём послесловии, называя писателя черкесом, делает оговорку, что Султан Казы-Гирей является «потомком крымских Гиреев», очевидно, чувствуя, что «черкес» — это не совсем точно. Видный ученый, академик из Армавира В. Б. Виноградов в нескольких статьях доказывает, что Султан Казы-Гирей являлся ногайским князем и жил среди ногайцев. Первым затронул эту тему ногайский ученый, академик Тюркской академии Рамазан Керейтов.

Султаны — это отпрыски ханов. В ногайском языке это означает «царевич», а в ранней исторической литературе были более распространены слова «оглан» и «улан», тоже подразумевавшие ханских детей. Султаны, как сословие, имелись среди казахов и кочевых узбеков.

Известны они и среди адыгов. Для укрепления своей власти не имеющие права на престолонаследие дети крымских ханов получали имения в провинциях, в частности, на Северном Кавказе. Зачастую подвластные племена приглашали их на содержание.

Среди таковых известен род Султана Хан-Гирея, выросшего среди черкесов. Он присягнул России, получил высокий чин и написал в колонизаторских целях труд «Записки о Черкесии». Впоследствии родственники отравили его кумысом (выделено мной: адыги никогда не пили кобыльего молока — И. К.).

Султаны, жившие среди ногайцев, представляли две ханские ветви, тянувшиеся от ханов Синей Орды, поколения Токтамыш-хана. Крымские Гиреи первоначально исходили из этой линии, но, отделившись в начале XV века, создали собственную династию. Долгое время они враждовали со своими сородичами, правившими, а затем утратившими власть в других ханствах. После упразднения Казанского и Астраханского ханств токтамышевские султаны примыкали к различным группировкам в Ногайской Орде, они, как уже упоминалось, примкнули к потомку Эдиге Казыю и оказались на Северном Кавказе. Но среди ногайцев были султаны, имеющие прямое отношение к крымским Гиреям.

В конце XVIII века, после покорения ногайцев, все знатные фамилии, в том числе и все султаны, присягнули русскому царю, получили воинские звания и со своими людьми участвовали в военных действиях.

По данным исторических документов, крымскую и раннюю токтамышевскую династии различить трудно. Имена, заканчивающиеся на слово «Гирей», не подчёркивают принадлежность к крымской линии, такие имена были широко представлены в среде знати, мы это видим и в случае с абазинским писателем Адиль-ГиреемКешевым. Пристав ногайского народа генерал-майор Султан Менгли-Гирей, генерал-майор Султан Казы-Гирей, командир горского полуэскадрона в царском конвое полковник Азамат-Гирей являлись представителями одной токтамышевской ветви и близкими родственниками.

Р. Керейтов в своей статье «Новое о Казы-Гирее» опирается на документы, которые адыгские учёные, к сожалению, не использовали. «Султан Казы-Гирей был одним из крупных ногайских феодалов», — пишет Р. Керейтов и цитирует архивные данные:

«Генерал-майор Султан Казы-Гирей прослужил более 37 лет и в последнее время состоял при Кавказской армии. Участвовал в походах и сражениях в 1827-м, 1830—31-м, 1843—45-м, 1850-м, 1854 —55-м годах. За проявленное мужество и храбрость удостоился орденов Св. Владимира 4-й степени с мечом и бантом, Св. Анны 2-й степени, получил золотую шашку с надписью «За храбрость». Одно время он командовал созданной для несения кордонной службы на Северном Кавказе Ногайской милицией, сам служил в должности бригадного командира в станице Баталпашинской...»

Султан Казы-Гирей скончался в апреле 1863 года. При жизни ему было выделено 5 тысяч десятин земли и большая пенсия. Читаем далее у Р. Керейтова:

«О пенсии мы узнаём из письма военного министра дочери Казы-Гирея — Шах-Султан-хани, проживавшей в ногайском ауле Ураковском (мой Орак-аул — И. К.). Ей сообщалось: «...в путях монаршего милосердия, дочерям генерал-майора Султан Кази-Гирея выделить пожизненную пенсию из казны по 430 руб. каждой, а всего 860 руб. в год, т. е. полный оклад пенсии, выслуженной их отцом»[2].

Есть ещё одно свидетельство того, что полковник Султан Азамат-Гирей и писатель Султан Казы- Гирей — родственники. Оно в науке не использовалось. Это собственное письмо Султана Казы- Гирея правителю Кавказа барону Г. Розену, опубликованное в книге И. К. Еникополова «Пушкин в Грузии и под Эрзрумом».

«Ваше Высокопревосходительство! Милостивый Государь!

Пользуясь милостивым позволением Вашего Высокопревосходительства, имею честь изложить причины, вынуждающие меня беспокоить Вас.

Дело моё с майором Тагановым оставлено нерешённым до возвращения из С.-Петербурга полковника Султана Азамат-Гирея. Вследствии этого родственники мои Султаны требуют, чтобы я до того времени не ездил в тот аул, где живёт мать моя и майор Таганов, и вместе с тем не уезжал бы с Кавказской линии. По сей причине не имея возможности окончить домашние дела, я уговорил моих родственников, всех Гиреев, живущих между различными племенами, переселиться для совместного жительства со мною за Кубань, на реку Уруп, и, будучи избран родственниками ходатаем за них в сем деле у высшего начальства, просил я генерал-лейтенанта Вельяминова дозволить нам всем и мне из мест моего жительства, Тох- тамышенского аула, и равно изъявившим желание на сей переход из оного аула со мною двадцати домам, которые не принадлежат никому из тамошних владельцев, на что получил отказ. Потом я просил Его Превосходительство дозволить мне с вышеупомянутыми двадцатью семействами переселиться на другое место, так же за Кубанью против Баталпашинской станицы, и если же сего нельзя, то принял бы на себя труд назначить другое удобное место, для жительства внутри Кавказской области с теми же семействами, на что получил также отказ.

Вследствие этого, надеясь на Вашу ко мне благосклонность, осмеливаюсь утруждать Вашего Высокопревосходительства всепокорной просьбою доставить мне средство переселиться на одно из означенных мест или на то, которое будет угодно Вашему Высокопревосходительству назначить и тем доставить мне возможность успокоить престарелую мать мою, у которой я остался единственной подпорою, притом стеснённые мои обстоятельства известны Вашему Высокопревосходительству.

Повергая все упомянутые просьбы на милостивое внимание Ваше, я смею надеяться, что Вы не оставите меня Вашим покровительством, коим до сей поры я имею счастье пользоваться.

С глубочайшим почтением и беспредельною преданностью честь имею быть к Вам всегда

Вашего Высокопревосходительства

Поручик лейб-гвардии Кавказского полуэскадрона

Султан Казы-Гирей

13 апреля 1837 года                                                                       г. Ставрополь».

В письме, видимо, идет речь о наследственной вражде между сословиями. Султаны не уживались с домом Эдиге до самой Октябрьской революции. Токтамышевские султаны запрещали даже петь эпическую песнь об Эдиге, а Тагановы были из числа старших представителей Казыевского ответвления Эдиге.

Султанский аул на Урупе был основан вблизи Прочного Окопа. Из истории нам известны имена ногайских князей Султана Бакты-Гирея и Султана Давлет-Гирея, живших в том ауле. Но Султан Казы-Гирей не переселился туда. Он принял христианство и женился на красавице казачке Лучкиной, после жил и умер там же, в станице Беломечетской, в 1863 году, где и был похоронен по христианскому обычаю. Станица Беломечетская расположена напротив моего аула, на другом берегу Кубани. Дочь же писателя Шах-Султан-хани, ходатайствовавшая о пенсии отца, как и другая дочь, — дети от другого брака, т. к., став Андреем Андреевичем Султан Казы-Гиреем, их отец не мог наречь детей мусульманскими именами. К сожалению, о матери этих детей, как и о дальнейшей судьбе дочерей, документов не найдено.

Упоминаемый в письме майор Таганов представлял фамилию, известную как в ногайской, так и в кавказской истории. Правильное написание фамилии — Тугановы, в более поздних документах исправление было сделано. Дом князей Тугановых сохранился до сих пор, он расположен за железной дорогой, ближе к Кубани. Долгое время в нём располагалась больница, затем детский сад, а сейчас он перестроен под частный дом одним из жителей аула.

Наш аул, судя по добавлению «эль», был коренным и главным, но при царской администрации произошло смещение. Приставство, куда входил Орак-эли, стало называться Токтамышевским. Возможно, что это произошло из-за соответствующего состава населения или из-за географического положения. А возможно, причиной является возвышение при царской администрации Султана Азамат-Гирея и Султана Казы-Гирея, которые могли убедить администрацию в привилегированном положении ханской фамилии.

Кабардинский ученый Т. Кумыков, написавший труд о жизни и деятельности Султана Казы- Гирея, знакомый с текстом его письма по книге И. Еникополова, преднамеренно избежал даже упоминания о письме. Данные из статьи Р. Керейтова, вероятно, были известны Т. Кумыкову, но о дочерях писателя он тоже решил умолчать. Все эти факты подтверждают ногайское происхождение писателя. Да и в самом очерке «Долина Ажи-Тугай» Султан Казы-Гирей с огромной любовью пишет о своей родной долине, в которой расположены аулы кубанских ногайцев, произведение дышит ногайской топонимией. Сама долина носит ногайское название, адыги просто не могли дать ей такое имя, которое переводится, как Святая долина (ажи — святой, тугай — долина). Тенденциозный подход Т. Кумыкова виден и в том случае, когда к адыгской аристократии вместе с Султаном Казы - Гиреем он относит ногайских князей «майора Тугана Ахлова, прапорщика Ахло Ахлова и князей Наурузовых», а также абазинских владетелей «Арсланбека Дударукова и Адиль-Гирея Кешева» [3].

Князья Тугановы преданно служили царской армии, состояли в царском конвое. Фактически они принадлежали к самой богатой фамилии. Князья Ураковы, от имени которых происходит название моего селения, в самом ауле не жили, их усадьба находилась ниже по Кубани, возле нынешнего города Невинномысска. Земельное владение и хутор они имели около аула Карамурзай, что теперь относится к Кочубеевскому району Ставропольского края. Название хутора — Ураковский — сохранилось до сегодняшних дней, Князья Ураковы были владельцами какой-то части нашего аула. Хотя Тугановы имели больше подвластных и были богаче, аул не назывался их именем....

В долине Ажитогай вдоль берегов Кубани и обоих Зеленчуков на расстоянии двух-трёх километров тянутся древние курганы. Селения обычно располагаются в тех местах, где есть скопление нескольких курганов. Оставшиеся после переселения ногайцев в Турцию семь ногайских аулов находятся близко друг от друга, на расстоянии десяти-двенадцати километров. В пору моего детства люди из одного аула в другой передвигались пешком, потому что транспорта почти не было.

Ногайцы издревле жили с лошадью: каждый имел хотя бы по одной. Но при советской власти, а именно Хрущёвым, была поставлена точка. Тогда всю тягловую скотину отобрали поголовно. Местные руководители, угодничая Москве, отобрали у людей даже ишаков. Я помню, как в оставшихся со времен войны окопах по приказу властей отстреливали этих животных.

В детстве мне тоже приходилось ходить пешком в соседние аулы. Проехаться на арбе или лошади для нас, детей, было настоящим праздником. Несмотря на запреты, некоторые аульчане умудрялись держать лошадь или ишака.

Наш родственник Абдулла в больших деревянных бочках на арбе возил воду по бригадам. Это был загорелый, с чёрным, как сажа, лицом, никогда не выпускающий из зубов трубку, с лихо закрученными кончиками седых усов, весёлый старик. Он всегда улыбался, и ему отвечали тем же даже самые угрюмые люди в ауле. Дети в нём души не чаяли, для нас было счастье покататься на его арбе.

Он редко кому из ребятни в этом отказывал и всегда ездил, облепленный со всех сторон мальчуганами: один поводья держит, другой кнутом погоняет, третий Абдуллу за шею обнимает, а хозяин арбы весь сияет от радости и пыхтит своей трубкой. Как-то он захватил меня с собой, и мы с ним отправились в долину. Я был очень рад, так далеко за пределы аула редко кому из детей удавалось выехать.

Абдулле нужно было накосить травы для скотины. Мы поехали по старой дороге, что тянется над аулом, вдоль курганов. Старик, к моему удовольствию, поехал до самого Шабаз-аула (современный Адиль-Халк). Травных мест было полно, он действительно хотел мне доставить радость. Ехали медленно. Помню, Абдулла что-то напевал, а я вторил ему в такт. Хотя расстояние было приличное, мы не успели это заметить и вскоре остановились возле высокого зелёного кургана. Абдулла оставил лошадей щипать траву, а сам начал косить.

Я взобрался на вершину кургана. От увиденного у меня дух захватило. Казалось, что я нахожусь где-то по соседству с белыми облаками. Внизу ленточкой серебрился Малый Зеленчук, виднелась зелёная роща вдоль Кубани, а там, на высоком берегу, и станица Беломечетская. Но больше всего притягивало к себе взор небо. Почувствовав себя небожителем, я стал кружиться, затем кубарем скатился вниз. Это мне понравилось, я опять взобрался наверх и продолжил беззаботную игру. Когда Абдулла накосил травы, он собрал её в копну и разместил на арбе. Завершив работу, он позвал меня к себе:

— Этот курган называется Янболат-тобе, — начал он, усаживая меня. — Мы с тобой сегодня много курганов проехали, почти у всех есть названия, старожилы помнят. Эгиз-тобе (Близнецы- курганы), Сыйр-тобе (Корова-курган), Оба-тобе (Поглотивший курган).... А этот назван по имени человека, — повёл он по сторонам зажатой в зубах трубкой, — что, в общем-то, редко. Древние старались скрыть имя похороненного. А у этого имя есть. Мне отец, а ему дед рассказывал об этом кургане. Говорят, в нём зарыты большие сокровища, среди них знаменитая ханская тачанка. Чем она знаменитая? — сощурив глаза, мечтательно заулыбался старик. — Тем, что золотая...

— Абдулла, а ты золото видел? — спросил я.

— Видеть видел, но в руках не держал. Во время войны в ауле один русский офицер с золотыми зубами ходил. Очень дорогой металл. Очень!!!

— Надо раскопать курган, и ты сразу богатым станешь! — выпалил я.

Абдулла замотал головой, затем наклонился ко мне, направив трубку прямо на мой нос, и тихо, но внушительно сказал:

— Нельзя, сыночек. Кие ударит, накажет, и никакой пользы от этого богатства не будет. Я тебе расскажу, почему этот курган назвали именем Янболата..Тут рядом, в Шабаз-ауле, жил джигит по имени Янболат. Он, узнав о сокровищах, закопанных в кургане, и знаменитой золотой тачанке, решил тайком достать их. Пришёл сюда с лопатой и стал копать. Неожиданно наткнулся на череп лошади, нагнулся, чтобы отбросить его в сторону, но только протянул руку, как из черепа выползла змея и ужалила его. Янболат еле добрался в аул, и как ему ни старались помочь: и кровь отсасывали из раны, и кислым молоком отпаивали — ничего не помогло, умер. После этого назвали курган его именем. А наказал джигита кие — хозяин святыни в облике змеи. Говорят, что змеи на всех курганах есть, понял?..

Я кивнул, потрясённый рассказом.