Страница - 16

САЛЕМ, ТУРКМЕНИЯ!

Еще совсем недавно, каких-то сорок лет назад, турю мены и казахи были народами, кочевавшими по пескам, разделенными, как одинокие редкие кусты саксаула, иссушенные жгучей пустыней. Жизнь их походила на смутный мираж. Оба народа кочевали по бескрайним просторам, навьючив своими мечтами и стремлениями горбы верблюдов. Беспощадная судьба гнала их с гор к озерам, с озер в пустыни —по замкнутому безрадостному кругу голодной, бесправной жизни. Земля, полная сокровищ, безмолвно несла огромное горе народов, не подавая ни звука надежды. Но и в те скорбные времена имя Махтумкули звучало на Мангышлаке, а туркменские аулы с восхищением внимали кюям Абыла. Песня и искусство переходили границы и роднили сердца и стремления двух братских народов. Но кругом царили темнота и мрак, а в душах гнездилась печаль.

Расцвела заря Октября. Мудрая партия Ленина вывела на путь борьбы и побед народы царской России, в том числе и оба наших народа, указала светлую цель — коммунизм, вручила нам победоносное оружие — марксизм-ленинизм.

Сорок славных прошедших лет полны и трудностями, и торжествами. В жизни народа сорок лет - краткое мгновенье. Но в наших, советских условиях оно равно целой геологической эпохе. Два народа когда-то умиравшие от голода и болезней, плохо знавшие друг друга, сейчас как два брата-богатыря, плечом к плечу вступают в сверкающий дворец коммунизма. Коммунистическая партия и наш старший брат — русский народ одним гигантским рывком подняли нас из бездонной мрачной пропасти на ослепительно сверкающие вершины.

Мы были не только участниками социалистического преобразования родного края, но и свидетелями возрождения народов-братьев. Когда первый секретарь ЦК КПТ товарищ Б. Овезов с трибуны XXII съезда КПСС заявил о том, что объем всей промышленной продукции республики вырос в 22 раза, тяжелая индустрия А почти в 40 раз по сравнению с дореволюционным 1913 годом, весь огромный зал съезда зааплодировал.

Такой бурный рост сравним с неудержимым бегом прославленный ахалтекинцев — скакунов, всегда опережающих соперников в байге. Нет казаха, который не надевал бы одежду, сотканную из «белого золота», выращенного туркменскими друзьями. Мы от всего сердца радуемся и следуем примеру самоотверженного труда туркменских братьев на суперфосфатном заводе в Чарджоу, на Ашхабадском заводе нефтяного машиностроения, на Гаурдакском серном комбинате, на нефтяных промыслах, на грандиозной стройке Каракумского канала.

На родном языке читают казахи замечательные произведения туркменской советской литературы. На Алтае и в степях Сарыарки, в Джетысу и на берегах Урала вы встретите книги туркменских писателей. Такие произведения, как «Решающий шаг» и «Айсолтан из страны «белого золота» уважаемого Берды Кербабаева, очень близки и понятны казахам: в них мы видим светлую душу туркменского народа, его борьбу и счастье, его горячее сердце.

Пламенные стихи Кара Сейтлиева и Ата Атаджанова, Тоушан Эсеновой и Чары Аширова, Халдурды Дурдыева и Курбандурды Курбансахатова восхищают нас. Имя покойного Н. Сарыханова, писателя редкого и большого дарования, известно всему Казахстану. Пьеса Гусейна Мухтарова «Семья Аллана» долгое время шла на казахской сцене.

Можно привести много ярких примеров благородной дружбы, тесной связи двух наших народов в области литературы и искусства. И это еще одно из доказательств великой истины, запечатленной в программе строительства коммунизма, которая гласит: «Развернутое коммунистическое строительство означает новый этап в развитии национальных отношений в СССР, характеризующихся дальнейшим сближением наций и достижением, их полного единства. Строительство материально-технической базы коммунизма ведет к еще более тесному объединению советских народов».

Как и туркменская литература, казахская литература родилась в огне Великой Октябрьской революции. Ее колыбелью была гражданская война. Если мы вспомним становление советской казахской литературы, у истоков которой стоят Абай и Махамбет, то мы в первую очередь назовем имена Сакена /Сейфуллина, Беимбета Майлина, Ильяса Джансугурова. Могучие голоса этих выдающихся писателей, безвинных жертв периода культа личности, будут звучать и при коммунизме, доставляя большое эстетическое наслаждение читателям.

Современная казахская проза зачинается мемуарным романом Сакена Сейфуллина «Тернистый путь» и чудесной лирической повестью Беимбета Майлина «Памяти Шуги». Наша революционная драматургия выросла из «Красных соколов» С. Сейфуллина. Образ Мыркымбая из цикла стихов неутомимого труженика Б. Майлина, посвященных коллективизации аула, встал в один ряд с образами Алдар-Косе и Ходжи Насреддина. Эпического поэта Ильяса Джансугурова с его глубокой и красочной могучей поэзией мы ставим сразу за Абаем. Трудно примириться с мыслью, что не стало среди нас Мухтара Ауэзова. Люди, оставившие неумирающее наследие, всегда со своим народом, всегда в борьбе за его счастье.

В казахской литературе есть три поколения писателей, плодотворно работающих во всех жанрах и добивающихся убедительных творческих успехов.

Как мы в свое время восхищались полнокровным творчеством Мухтара Ауэзова, так мы сейчас радуемся пламенному горению и творческим удачам Сабита Муканова, Габидена Мустафина, Николая Анова, Са-паргали Бегалина, Ивана Шухова, которые трудятся на ниве литературы с молодой энергией.

Возьмем среднее поколение наших литераторов, которые находятся в. расцвете своих творческих сил. Мы уверены, что они еще выше поднимут нашу литературу, создадут в своих произведениях настоящие картины нашей жизни. Это поколение — основное ядро нашей литературы — составляют опытные, много повидавшие и отлично владеющие мастерством поэты, как Аскар Токмагамбетов, Абдильда Тажибаев, Хамид Ергалиев, Халижан Бекхожин, Дихан Абилев, Таир Жародов, Гали Орманов, Федор Моргун, такие прозаики, как Хамза Ееенжанов, Зеин Шашкин, Сейтжан Омаров, Жардем Тлеков, драматурги Алжаппар Абишев, Шах-мет Хусаинов и другие.

Послевоенное поколение молодых писателей не уступает своим старшим братьям по перу. Они даже лучше вооружены идейно, обладают более обширными знаниями. Уверенно вошли в наши ряды поэты Сырбай Мауленов, Жубан Мулдагалиев, Музафар Алимбаев, Туманбай Молдагалиев, Саги Жиенбаев, прозаики Сафуан Шаймерденов, Абдижамиль Нурпеисов, Такен Алимкулов, Такауи Ахтанов, Зейнолла Кабдолов, Иван Щеголихин, драматурги Куандык Шангитбаев, Калтай Мухаметжанов.

После XXII съезда КПСС для казахских писателей наступил период крутого поворота к расширению тематики, углубленного показа человека труда.

Главное направление нашей литературы — смелая разработка важнейших вопросов современной жизни. Глубокое и всестороннее изучение характеров наших современников, тесная связь с жизнью приносят хорошие плоды. Вышли в свет многие очерки и рассказы о целине, о трудящихся города и деревни, о советской интеллигенции.

Свой последний роман «Темиртау» писатель Зеин Шашкин посвятил нашему гиганту металлургии.

Если Рахматулла Раимкулов воспевает в повести «Зеленый заслон» людей сегодняшнего аула, то Хамза Есенжанов в дилогии «Яик — светлая река» рисует яркие эпизоды гражданской войны в Западном Казахстане. А почтенный Сабит Муканов — аксакал наших писателей — подарил читателям роман о покорителях целины.

Бурный расцвет социалистической культуры — яркое свидетельство торжества идей коммунизма, итог неуклонного проведения в жизнь ленинской национальной политики, повседневной заботы партии о счастье всех советских народов.

Приняв теплое приглашение туркменских литераторов, в Ашхабад приезжает группа писателей Казахстана. Они своими глазами увидят счастливую жизнь братского народа, встретятся с коллегами по перу, обсудят с ними важные проблемы литературы, ознакомятся с культурой и искусством Туркменистана. Мы не сомневаемся в том, что эта дружеская поездка пройдет очень удачно, вдохновит всех нас на новые творческие дела, позволит шире расправить крылья.

Салем, дорогой и родной туркменский народ!

1961 г.

ПРОЩАЙ, МУХТАР!

Сегодня мы переживаем тяжелое горе. Для многонациональной советской литературы, для казахского народа, который лишился любимого сына и высокой вершины духа своего, сегодняшний день — день великой скорби и траура.

Сегодня скорбят все писатели страны советской: Их сердца охвачены пожаром утраты, пожаром, которого не залить никакими мррями слез.

Сегодня мы собрались, чтобы сказать «прощай» Мухтару Омархановичу Ауэзову — нашему учителю, крупнейшему общественному деятелю, прославленному писателю, являющемуся душою всей нашей культуры, человеку со всемирным именем, благодаря которому вся планета услышала о нашем народе. Горько прощаться с таким человеком, трудно произнести слово «прощай». Для нас нет другого такого слова в нашем языке, которое причиняло бы боль больше. Оно —то слово, которого ни один писатель не желал бы употреблять, говоря о Мухтаре Омархановиче. Знаю наверняка, что все, стоящие здесь, думают то же самое.

Тяжко сознавать, что коварная болезнь вырвала из нашей среды Мухтара с его бездонной мыслью и безупречным слогом, вырвала в самую пору расцвета его творческих сил. Большое сердце, созданное для любви к родному народу и творческому труду, сказало народу и всем нам, стоящим здесь: «прощайте», сказало слишком безвременно. И мы вынуждены сказать то же самое ему самому.

После высокой чести, оказанной партией и правительством великой эпопее «Путь Абая», после того, как она была удостоена Государственной и Ленинской премий, знаменитый писатель мечтал написать другую эпопею, эпопею о наших современниках. Художник необычайно широкого размаха, мыслитель, привыкший постигать жизнь во всем ее многообразии, Мухтар Омар-ханович за последние два-три года много ездил по республике, изучая и перерабатывая в своем сердце творческое напряжение тружеников города и села. До последнего часа он не расставался с пером и бумагой, и мысль его пребывала в состоянии напряженной работы. К глубокому сожалению, неожиданный недуг вырвал из сильных рук многообещающее, еще не затупившееся перо.

Больше вы не увидите среди нас дорогого Мухтара, которого любили редчайшей любовью. Его не стало.

Казахскую литературу постиг неожиданный джут. Мухтар Ауэзов был ее украшением. Чувство собственного достоинства, присущее всякой литературе, подогревалось при одном упоминании имени Мухтара. И нам. не нужно было перечисления других славных имен, чтобы удовлетворить это чувство. И вот не стало писателя, чье имя явилось родником для наших высоких чувств и мыслей. Еще не раз будем тосковать по нему, еще не раз будем искать его, уверен, что еще испытаем во всей остроте его отсутствие среди живых —но напрасно: не найти нам такого, каким был он.

Коня заменит жеребенок. Оптимизм этой древней пословицы, к сожалению, не отражает того, что бывает в искусстве. На место одного писателя не может заступить другой писатель. Замещать Мухтара невозможно. Он и не завещал нам его. Завещал он другое — высокий долг создавать книги, которые могли бы приблизиться по своим достоинствам к его бессмертным творениям, оставленными в наследие потомкам.

Не могу не сказать слова, больнее которого нет для меня сейчас. Прощай, Мухтар! Прощай, по-детски чистая душа, прощай строгий и справедливый, словно само искусство, судья. Прощай, старший брат! Знаю, как нам будет тоскливо без твоей ласки, без твоих внушений.

Твой образ всегда будет стоять перед нашими взорами. Тебя нельзя забыть, ибо ты был славой и гордостью всей литературы, опорой и заступником всех писателей.

Казахстанские писатели сохранят твое священное имя в своих сердцах! Они будут любить твое дорогое наследие, как тебя самого.

Прощай, Мухтар! Твой высокий минарет будет возвышаться не только в Казахстане, но среди всех вершин народов Советского Союза. Твой высокий минарет—твой труд — известен всему миру. Твой знаменитый труд, сам себе проложивший дорогу, будет жить в сердцах людей.

Жизнь —не праздник, и если в ней были времена, когда мы огорчали и обижали тебя, о них мы вспомним с глубочайшей досадой: вспоминая, каждый раз будем молить твой большой дух о прощении. Эти слова серы, эти мысли мелки для того, чтобы прощаться с тобою, великолепным мастером художественного слова. Но мы прощаемся только с твоим телом, предаваемым в объятия земли, дух же твой останется с нами. Он и есть то наследие, которое мы будем хранить как святыню, оберегая даже от малейшей пылинки. Сохранение его и будет самым высоким долгом. Это будет общий для нас долг, и мы ничего не пожалеем ради него. Не словами, а делами постараемся мы восполнить утрату, которую понесла вся наша культура с твоим уходом. Считай, что наши обещания нерушимы — нерушимы, как клятва.

Прощай, дорогой брат, прославленный мастер слова.

1961 г.