Страница - 25

Карл Байпаков – академик Национальной академии наук Ре­спублики Казахстан, профессор. На мой взгляд, Акыртас являет­ся недостроенной ставкой тюркского племени карлуков, владев­ших Семиречьем в IX-X вв. и пригласивших для строительства арабских зодчих. В литературе суще ствуют разные версии о вре­мени начала сооружения комплекса, его назначении и отождест­влении с конкретным населенным пунктом. Но ясно одно: в на­чале XIII века он уже стал памятником, и его руины видел в 1223 году даосский монах Чан-Чунь, описавший свое путешествие в ставку Чингисхана. В ходе раскопок установлено, что в западной стене комплекса мог располагаться михраб – обращенная на юг ниша в стене, где молятся мусульмане. Если считать, что в Акыр- тасе была мечеть, то это снимает предположения о несториан­ском или буддийском назначении всего комплекса. В то же вре­мя аналоги планировки Акыртаса уводят в архитектуру Ближне­го и Среднего Востока. Она, в частности, очень похожа на плани­ровку дворцов Самары – летней резиденции арабских халифов, дворцов Сирии и Иордании. Все это заставляет взглянуть на по­стройку Акыртаса как на дворец.

---

[*] Жирным шрифтом отмечен перевод А.С.Аманжолова. Курсивом - трак­товка автором материала значений слов: «ашар» – безвозмездный труд; и «ариш» – достойнейшее занятие.

ВОСЬМОЕ ЧУДО

Акыртас, Акыртас!

Земли ты тюркской Галикарнас, То покоряешь, то тревожишь нас. Всех чужестранцев изумляешь, Но более всех ты разум восхищаешь. Форпост надежный дальний Кира. Не ведал люд об этом чуде мира. Все чудеса разрушились давно, Их не возродит теперь никто. Незыблемы лишь только пирамиды, Засыпало песком сады Семирамиды. Исчезла и сказочная Атлантида, В отчий дом вернулась Артемида[*]. Маяк у бухты заилился на дне, Верховный Бог сгорел в огне. Всех удивлял на острове Родос До неба возвышавшийся колосс. У бога Солнца ноги подкосила Небесная всевышняя сила.

От гнева Зевса он рухнул вмиг, Очами варваров пронзив.

Узрев наживу, свихнулись фарисеи[†]: Частями Бога продали злодеи. Неужто ждет и тебя их доля, И как на то решится божья воля? Ни Аполлон, ни Музы и Мавсол Волнуют потомков гуннов и монгол. Узреет ли, Создателя око?

На сопке гордо стонет одиноко Тысячелетний каменный акыр.

Восьмое чудо

От рук вандала Герострата Бесценного наследия утрата Крошится, словно высохший такыр.

Акыртас, Акыртас!

В твоей долине я слышу предков глас. Взывают к помощи карлук и ас.

На стены прут гуламы[‡] головы сломя, Чакиры[§] вниз летят, хребты свои ломя, Но тюрков память - ты прочная броня. Последние воины, всех врагов кляня, Багровые камни грудью закрывая, Щитами медными гремя, Уходят к предкам, сознавая, Сполна исполнив, ноши бремя, Акыртас, Акыртас!

Столетия ты стоишь на Шелковом пути - Наследие тюрков вандалами разрушенное. Придут, поверь, сынов на помощь руки - Заветы предков возрождать нарушенные. Тебе исчезнуть не дадут с лица земли. Твои здесь тысячи защитников легли. Напрасно пролита ли их кровь?

На стенах древних спекшаяся она, Потомков к разуму взывает вновь: Лишить пигмеев шаткого их трона. В долину солнечную факр[**] Вернуть похищенный акыр.

Простите, уйсун, тюргеш, карлук и ас, Наступят дни, и возродится Акыртас.

12.09.2005

ТАЙНЫ МЕРКЕНСКОГО УЩЕЛЬЯ

Удивительными и заповедными местами богата территория на­шей страны. Некоторые из них с древнейших времен известны на­роду своими аномальными проявлениями. Природы их происхо­ждения люди в древности не понимали, и, почитая, воздвигали в таких местностях свои храмовые сооружения. Такие места всег­да привлекали многочисленных паломников и туристов, которые, считая их святынями народа, выдвигали различные легенды. Спу­стя целое тысячелетие эти сооружения способны рассказать об истории и культуре далеких наших прародителей.

В один из последних жарких августовских дней группа лю­бителей истории и природы края пригласила меня посетить одно из таких заповедных мест. С большим удовольствием я согласил­ся на их предложение. При первой встрече я был несколько удру­чен: контингент оказался пестрым, состоящим как из молодежи, так и бабушек-пенсионерок. Состав коллектива не оставлял благо­приятного впечатления. Преобладали женщины. Впечатление это оказалось обманчивым - коллектив оказался очень дружным, за­калившимся во многих поездках по стране. А самое главное - все они оказались людьми психологически подготовленными, и любой из них мог дать большую фору физически крепкому мужчине. В дальнейшем я неоднократно в этом убеждался. Коллектив состо­ял из увлеченных космоэнергетикой - людей особой категории хо­рошо ощущающей тонкие миры. Для несведущей части общества они шарлатаны, плетущие небылицы. Поэтому они о себе много не распространяются. Общаясь с ними, люди могут узнать много непознанного и необъяснимого наукой, духовно окрепнуть и нрав­ственно совершенствоваться.

Заполненный наш микроавтобус ранним утром взял направле­ние на Мерке. Целью поездки являлось посещение пещеры, рас­положенной в Меркенском ущелье. Расспросив местных жителей, мы взяли курс к санаторию известному радоновыми ваннами. Ис­пепеляющая жара порядком всех утомила. Автобус въехал в уще­лье, но горной прохлады не ощущалось. Журчание горной речуш­ки манило сделать привал, но в стойком коллективе предложения ни от кого не поступало. Всем не терпелось как можно скорее до­браться до заветной цели.

Вдоль речушки отдыхали посетители санатория и местные жи­тели, а мы продолжали езду по петляющему бездорожью все выше вверх по ущелью. Километров через четыре автобус был оставлен на небольшой площадке, и по направлению, указанному строите­лями, прокладывавшим трубопровод, мы начали подъем по круто­му склону горы. Почва под ногами была глинистой, представляв­шая серозем, и это вызывало у меня сомнение. А верный ли взят курс, потому как склоны гор вокруг являлись каменистыми. Ме­тров через сто крутой подъем закончился, и мы оказались на не­большой ровной площадке. Прикинул высотную отметку, получа­лось около1800 метров над уровнем моря. Хорошо просматрива­лась противоположная сторона ущелья, сплошь представляющая собой каменную осыпь.

Глинистая почва под ногами оказалась обманчивой: далее за­легал скалистый грунт. Об этом говорил вход в пещеру. Слоистая скальная порода, хорошо раскалывающегося красно-бурого камня, обрамляла вход в пещеру. Слева взору открылся небольшой зия­ющий лаз, через который, только прогнувшись, можно было по­пасть в пещеру. Ползать в такой пещере я не собирался, поэтому был несколько расстроен. Оказавшись в середине растянувшейся цепочки, пришлось поджидать других членов группы, отставших, охлаждаясь холодной водой небольшого притока реки Мерке. Не­большая группа осталась на площадке, не решаясь, последовать примеру остальных. Как впоследствии выяснилось, какая-то не­объяснимая сила не позволяла им перешагнуть через пандус. На­верное, душевный склад человека виноват в этом, сделал я свой вывод. Лидирующая часть группы уже находилась внутри пеще­ры. Слышны были их громкие голоса, которые усиливались за счет хорошей акустики.

Прогнувшись, я пролез в проем высотой около 80 сантиметров. За тесным лазом проглядывал крутой пандус. Буквально через шаг встал во весь рост и последовал за впереди слышавшимися голо­сами. В кромешной тьме цепочка растянулась, и впереди идущие стали поджидать остальных. Появились фонарики, и вся группа, взявшись за руки, осторожно и медленно последовала вглубь пе­щеры. Повеяло прохладой и сыростью, на арочном каменном сво­де поблескивали золотистые блёстки. Это мельчайшие капельки влаги конденсировались из воздуха, внешне казавшегося в зной­ный день совершенно сухим.

Пещера была рукотворной и это не вызывало сомнения. Она со­оружалась в сплошном скальном грунте с инженерным расчетом. Потолок везде сводчатый, высота сооружения 2,2м, а ширина 2м и отклонений больших не было. Пол был неровный, иногда по­являлись выступы. Держаться за руки было неудобно, и, разорвав цепочку, я медленно последовал вперед, опираясь левой рукой за холодную каменную стену. «Слева и справа идут ответвления», – предупредил лидер цепочки. Метров через 20 моя левая рука про­валилась в пустоту. Это было первым на нашем пути ответвлением лабиринта. Впоследствии на обратном пути мы частично, насколь­ко было возможным, провели их поверхностное обследование. От­ветвления лабиринта оказались симметричными и парными, всего шесть тупиков. Метров через 10-12 появилась вторая пара ответ­влений, а еще через такое же расстояние третья пара. Еще через 10 метров мы уперлись в тупик, в котором были устроены небольшие ниши. Очевидно, в них располагался ритуальный и осветительный огонь. Длина лабиринта без ответвлений составляла 65-70 метров. Сфотографировавшись на память, мы последовали замыкающими в обратный путь.

Двое ребят, вооруженные осветительными фонарями, пошли поочередно осматривать боковые ответвления. Слабые лучи вско­ре быстро исчезли, и, не имея даже спичек, мне приходилось в сплошной темноте дожидаться их возвращения. Чувство тоскли­вого беспокойства охватывало меня от кратковременного, но томи­тельного пребывания в абсолютной темноте. Складывалось ощу­щение, будто кто-то держит тебя под пристальным своим взгля­дом. От этой жути и озноба по спине пробегали мурашки. Тако­го ощущения со мной ранее никогда не происходило, и только те­перь я понял, как важно быть подготовленным к непредвиденным ситуациям. А бабушки из нашей группы никаких внешних призна­ков беспокойства не проявили, и это вызывало у меня искреннее восхищение. Но неуемные и любопытствующие ребята долго не задерживались в тупиках подземного сооружения. Уточнив длину ответвлений, я сделал записи в блокноте. Первая пара ответвлений оказалась длиной 8-10 метров, а вторая пара примерно по 10-12 метров. Третья пара около 5-6 метров. В конце тупика был соору­жен небольшой каменный стол.

У выхода из лабиринта, увлекающаяся космоэнергетикой груп­па обсуждала свои впечатления и поджидала нашего прибытия. Поинтересовались моим мнением. Убежденно и, без всякого со­мнения, я высказал предположение, что это искусственное соору­жение рук далеких наших предков культового назначения до ис­ламского периода. По аналогии с минойским лабиринтом и ката­комбами древнего Рима я сделал поспешный вывод, что подзем­ное сооружение, вырубленное в скале, возможно, является святи­лищем солнцепоклонников. Однако все эти два дня меня одоле­вали сомнения. Имела ли на юге Казахстана распространение эта конфессия? Какому божеству служили древние жители этих мест? Какие обряды они исполняли в лабиринте? Почему тайно скры­вались под землей, и к какому периоду истории народа относится этот культ? Эти вопросы не давали мне покоя.

Обсуждения закончились, и все начали на память фотографи­роваться на выходе и у входа в лабиринт. Я внимательно осмотрел вход в святилище. Древние строители намеренно устроили его не­большим, чтобы в случае опасности можно было бы быстро его за­сыпать и замаскировать. Очевидно, таким он и находился в тече­ние продолжительного времени, пока не был, случайно, обнару­жен. Вход в лабиринт был расчищен недавно. Свидетельствовал об этом небольшой объем каменного грунта, слегка засыпавшего ку­старники и деревья на склоне крутой горы.

Рассказывать о впечатлениях космоэнергетиков, пожалуй, не следует, потому что общество наше еще не подошло к адекватно­му восприятию происходящих явлений вокруг нас, и сочтет авто­ра мистификатором. Эти явления хорошо ощущаются людьми под­готовленными, и от природы осязающими неизвестные для мно­гих ее таинства. А о существовании энергетического сгустка неиз­вестного происхождения и состояния, который воочию осязается людьми, засвидетельствовали фотоаппараты и сотовые телефоны. Очевидно, небольшая группа, не вошедшая в подземный храм, ин­стинктивно ощущала эту энергию. Что же она из себя представ­ляет? Вопрос, который волновал многие поколения людей, ждет своего ответа от наших ученых.

В числе последних членов группы я с 12 летним внуком и доче­рью начали не спеша спускаться с крутой горы, оглядывая ее скло­ны. Они были сплошь глинистыми. «Куда же подевали строители весь объем каменной породы после завершения строительства святилища»? – рассуждал я, так и не обнаружив вблизи никаких при­знаков. Святилище строилось в тайне, и это не вызывало у меня никакого сомнения. Вся каменная порода после завершения работ была засыпана глиной и тщательно замаскирована древними стро­ителями. Интересно то, что в окрестности такой глины не было. Значит, ее завозили из предгорной долины. При обзоре из ущелья небольшой лаз в храм не просматривается, поскольку он располо­жен торцевой частью в глубине горы. Склоны горы на подступах к храму намеренно устроены с большой крутизной из скользкой глины, чтобы обезопасить свое святилище от любопытствующих и неприятельских глаз.

Мы с трудом одолели крутую часть спуска. Хорошо было вид­но, как внизу изнывающая от нестерпимой жары большая часть группы, обливаясь у речушки, поджидала нашего прибытия. Дру­гая часть отмывала сажу на руках, образовавшуюся от костров на стенах лабиринта. Наконец, собрались все вместе, и, рассевшись по местам, мы тронулись в дальнейший путь. Неподалеку от сана­тория сделали привал у загодя облюбованной рощицы.

В субботний день берега речки и отводного канала были запол­нены курортниками и сельчанами. Освежившись после купания, раскинули один большой дастархан. Обеденное время давно уже пролетело, пора было полдничать. Водная процедура благотворно воздействовала на аппетиты изрядно проголодавшихся любителей природы. Хорошо подкрепившись у горной речушки, мы поехали дальше по ранее составленному маршруту к другим заповедным и не менее интересным местам края.

Посетив еще несколько загадочных объектов истории и культу­ры далекого прошлого, и, хорошо отдохнувшие, мы возвратились домой. На следующий день в спокойной обстановке я стал мыслен­но возвращаться к Меркенскому святилищу. Внезапно меня осе­нило. «Так это же крест», – воскликнул я, мысленно представляя план лабиринта. Рассмотрев наспех записанные цифры у святили­ща, составил его план и уже не сомневался. В плане четко выри­совывался христианский крест, обращенный основанием на юго- запад. Его направление указывало на Ближний Восток – регион, где возникло христианское учение развитое Несторием. Так, древ­ние строители увековечили память о себе, которую через тысяче­летие разгадывают их потомки, мыслилось мне. Сумбур в голове начал проясняться, но ясности еще не было. Необходимо было все расставить на свои места.

В Таласской долине, Семиречье, Китае и Алтае христианство имело широкое распространение в 7-12 веках. В начале 10 века в результате усиления в Средней Азии антихалифатского движе­ния арабы вынуждены были искать пути сближения с местной зна­тью. Арабский халифат предоставил известную автономию обла­стям восточной окраины империи. Возникли почти самостоятель­ные владения с династиями иранского происхождения. К концу 9 века Саманидское государство захватило всю Среднюю Азию. При представителе этой династии Исмаиле Саманиде возникло центра­лизованное сильное государство, восточной окраиной которого яв­лялся город Тараз. В 893 году Исмаил захватил Тараз. Христиан­ские храмы в городе были разрушены, а все жители согнаны за го­род и насильно обращены в ислам. Большая церковь перестроена в соборную мечеть.

Исмаил Саманид на этом не останавливался и, стремясь кон­тролировать Великий Шелковый путь, совершает поход в Запад­ное Семиречье. Продвинуться далее ему не удалось, и Тараз закре­пился восточным форпостом ислама. Ислам, как правило, в начале своего пути на новых землях терпимо относился к другим конфес­сиям. Но в последующем верх одерживали ортодоксальные взгля­ды. Очевидно, тюрки-несториане подвергались преследовани­ям, изгонялись из обжитых территорий и вынуждены были уйти в горы, подальше от оживленных мест. Хорошая кормовая база бла­гоприятствовала для занятий скотоводством большую часть года. Наиболее вероятной мне представлялась такая версия возникнове­ния храма в Меркенском ущелье, и она давала возможность уста­новить время его строительства 10 веком.

Но сомнения вновь одолевали меня. Почему ниши в лабирин­те выполнены в форме чаш для изливаний, имевших распростра­нение у тюрков-тенгриан Центральной Азии? Поклоняясь Небу, Земле, тюркские каганы считали себя происшедшими от Солнца. «Возможно, они свои обряды проводили в соответствии с религи­озными убеждениями, скрываясь от Солнца», – развивал я другую версию традиций культа конфессии тюрков по аналогии с миной- ским лабиринтом. Равносторонний крест имел распространение у тенгриан. Но почему святилище сооружено в форме христианского креста с тайным входом? Эти вопросы не давали мне покоя.

В верховьях речки Мерке еще в 19 веке были обнаружены боль­шое количество святилищ с курганами и каменными изваяниями, хранящими в себе тайны тысячелетней истории тюрков. Это бо­лее древнее наследие тюрков, представляющее все этапы разви­тия наших предков. Современная цивилизация до этого комплек­са еще не дошла, поэтому сохранившаяся тюркская кочевническая культура и природный ландшафт находятся в первозданном виде. Благодаря своей отдаленности (3000м над уровнем моря) и отсут­ствию дорог, чудом сохранившийся феномен культуры тюрков под открытым небом для многих оказался недоступным. В настоящее время этот объект тщательно изучается отечественными исследо­вателями. Но сведений о крестообразном пещерном храме мне об­наружить не удалось. Неизвестным он оказался и археологам.

Западная граница государства Саманидов на древних картах обозначена территорией в непосредственной близости от села Мерке, в километрах 60-ти от него. Ориентировочно городище Акыртобе являлось пограничным поселением, недалеко от которо­го осталось незавершенным строительство громадного каменно­го комплекса тюрков-христиан – Акыртас. Не объясняется ли неза­вершенность строительства сооружения Акыртас проникновени­ем ислама в долины Алатау?

Очевидно, горький прошлый опыт несториан многие годы под­вергавшихся преследованиям со стороны Римской империи, не­благосклонность Китая вынуждали тюрков втайне проводить куль­товые обряды. Упрочение своего влияния исламом начавшего пре­следование их единоверцев на расстоянии всего лишь однодневно­го перехода, обусловили ими строительство тайного храма в уро­чище Мерке. Духовная связь тюрков, исповедовавших христиан­ство, наличествует как на Акыртасе, так и в Меркенском святили­ще. В обоих случаях сооружения указывают на центр зарождения несторианства.

Люди, воспринимающие тонкие миры, хорошо осязают прояв­ления особой ауры в местах с аномалиями, на которых были воз­двигнуты эти культовые объекты. На такой местности возникают энергетические сгустки, появление которых наши ученые пока не в состоянии разъяснить. Иисуса Христа несториане воспринима­ли, как человека с эзотерическими способностями, и подобно ему они учились этому искусству. Появление энергетических сгустков, очевидно, воспринимались несторианами особыми проявле­ниями душ людей, ушедших в другой мир. На мой взгляд, подоб­ная энергия возникает в местностях с геомагнитными аномалиями. Сильное магнитное поле Земли возбуждает излучения. Эта энер­гия представляет собой ионизированное излучение породы, интен­сифицирующееся в результате повышения температуры. Подоб­ные свечения наблюдаются по всей нашей планете, как правило, в сейсмически активных регионах. Американские ученые явление образования энергетических сгустков полагают происходящим в результате сдвига тектонических плит и возникновения огромно­го давления. В результате лабораторных исследований, создавая огромное напряжение пород, им удалось получить искусственные свечения.

Полагаю, что у исследователей святилища будут возникать и другие версии о назначении этого подземного сооружения. В пе­риод распространения несторианства в Китае на народы Восто­ка имела широкое влияние конфессия манихеев. Учение Света и Тьмы, являвшееся одним из направлений христианства, исповедо­вали уйгуры. Приверженцы учения Мани в последующем также преследовались в Китае, и были вынуждены маскироваться под да­осизм и христианство. Исследователь идеологии и культов Семи­речья Т.И.Сенигова отмечала о древнеуйгурской рукописи мани- хеев «Священной книге двух основ». Эта книга писалась в городе Аргу-Таласе (Алтын-Аргу Таласи-улуше), «чтобы пробудить веру в стране десяти стрел». Здесь речь идет о городе Таразе, а «страна десяти стрел» – это уйгуры Западного Китая. Очевидно, конфессия манихеев продвигалась в Среднюю Азию. Манихейские обители существовали и в других городах Семиречья, Баласагуне, Чигиль- балыке. Не является ли Меркенское святилище маскировкой мани- хеев? Одним из сторонников конфессии манихеев являлся хан най­ман Кушлык. В начале ХII века он покорил долины Алатау и на­сильно обращал мусульман в манихейство. Духовенство ислама он прибивал к воротам их храмов, а у каждого дома выставлял воинов для контроля над проведением обрядов манихеев. С бесчинства­ми найманов покончил Шынгысхан, разгромив их, он предоста­вил конфессиональную свободу тюркам. Остается дело за иссле­дователями, которые со временем, полагаю, установят конфесси­ональную принадлежность строителей святилища и время строительства таинственно возникшего сооружения в урочище Мерке. А пока главный вывод, который следует от поездки – это веротерпи­мость и миролюбие наших далеких поликонфессиональных пред­ков, которые унаследовали и их потомки.

С 7 по 9 века тюрки долин Алатау исповедовали 6 религий, а ламаизм благосклонно относился к исповеданию двух конфессий одновременно. В канонах всех религий имеются запреты. Тюр­ки свободолюбивые дети природы, потому не приемлют ограни­чений своей независимости. Фанатичными приверженцами кон­фессий наши предки не являлись, потому, не находя удовлетворе­ния в религиях, из одной теофилософии переходили в другую и были веротерпимыми. Этим объясняется отсутствие религиозных войн у тюрков. Подземный храм в Меркенском ущелье развенчи­вает представления о тюрках, как диких ордах кочевников, а явля­ется свидетельством духовной культуры, к которой многие народы Европы приобщились через столетия. Еще в раннем средневековье буддизм и восточное христианство имели широкое распростране­ние у тюрков, а санскрит являлся своего рода латынью.

Несомненно, Меркенское святилище уникальное и бесценное культурно-историческое наследие народа. Творение рук далеких на­ших предков еще не изучалось учеными, и требует пристального внимания государства. По своей значимости оно должно быть вклю­чено в реестр особо важных объектов культурно-исторического на­следия народа, охраняемых государством. Важно иметь в виду, что в этом храмовом сооружении проявляется аура, осязающаяся при его посещении. Людям с неокрепшей психикой и психологически не подготовленным, посещать этот объект не следует.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тайн и загадок в развитии цивилизации накоплено немало. В любой науке существуют свои неясности. В тюркологии их непо­чатый край. Автор не ставил своей задачей показать превосход­ство какой-то цивилизации, а через языки древних народов стре­мился обратить внимание на взаимное проникновение культур. Лидерство отдельного народа на определенном этапе не является сутью в процессе непрерывного движения развития человечества. Но тюрки один из древнейших народов, сыгравших большое зна­чение в истории Евразии и даже за ее пределами. Тюрки – это но­сители так же Малой Азии, Пелопоннеса и Аппенин, и не отдать должное их вкладу в мировую сокровищницу, не обозначить роль этого древнейшего народа нашей планеты в развитии цивилизации было бы исторически несправедливо.

Наука, к сожалению, зачастую становится инструментом по­литики и орудием ее манипуляций. На протяжении многих веков Запад пропагандировал свое превосходство. Параллельно с этой доктриной развивалось языковедение, закономерности которо­го опровергают учения многих схоластов. История кочевых наро­дов до письменной эпохи покрыта мраком. Несмотря на прошед­шие тысячелетия и происходившие трансформации, в языках на­родов всегда сохраняются элементы, свидетельствующие о древ­ней истории и культуре их носителей. Они сохранились в словах и имеют историю своего происхождения. А принципы и закономер­ности обозначений предметов и выражений средствами языка мо­гут быть объяснимыми.

История праведная сослагательного наклонения не должна иметь, для любого народа она животворна, и только тогда такой народ способен оставить след в развитии человечества. Законо­мерности языкознания позволяют, абстрагируясь, произвести ре­конструкцию. Язык – живой организм и его развитие исследуется в соответствии с закономерностями, а тайны развития народов так же познаваемы, как жизнь живых существ. Древние кочевые наро­ды Казахстана и Сибири во множестве оставили следы своего пребывания в географических наименованиях, которые легко прочи­тываются. Они названы архаичными, и из политических сообра­жений не изучались языковедами. В античных источниках упоми­нались имена этих древних народов, в названиях которых присут­ствовали элементы «ар», «ат», «ис», «ай», »ан». Это аримаспы и аргиппеи, сарматы и тохары, туры и антаи Алтая, а также предки других современных народов. В источниках многие древние наро­ды собирательно именуются ариями, турами, скифами.

Историческая наука развивается с двух сторон, извечно про­тиворечивших друг другу. Она не умеет замыкаться в математи­ческих формулах и аксиомах. Но некоторые ученые по разным причинам пытались это проделать, а в отношении к тюркам осо­бо усердствовали. Затея эта бесплодная, потому что, как и всякая другая наука, история развивается в борьбе существующих в мире противоречий. Искажать или извращать – это тупик, в котором мы все с вами пребывали в недавнем нашем общем прошлом. Ученые Запада еще в начале 19 века знали о существовании древних пле­мен ариев, от которых происходят многие народы Евразии. Но в наше сознание понимание это не укладывалось, потому как идео­логия Запада и нацизм оставили в нем глубокий шрам.

То, что попытался проделать автор – средствами языка пока­зать очень древнее происхождение тюрков являются небольшой толикой загадочности их происхождения и накопившихся тайнах об этом народе. Читатель, имеющий свою точку зрения, во мно­гом может не соглашаться с ним. Это вполне естественно. Автор не старался опровергнуть сложившееся мнение о тюрках, ни в чем разубеждать читателя, и такие задачи он себе не определял. Вся­кая тайна означает незнание предмета. А язык – это отражение со­стояния общества, которое он обслуживает. Поэтому автор и обра­щается к языку, пытаясь воссоздать культурные связи древних на­родов. Он стремился обнаружить в языках древних народов объек­тивные ценности, представляя их читателю непредвзято, и, не на­вязывая свою точку зрения.

Язык тюрков с древнейших времен закрепился в развитии ци­вилизации, и является неотъемлемой частью общемировой культу­ры. Язык – это живой организм, развивающийся вместе с челове­чеством. О серьезной опасности подстерегающего человека напо­минает казахская поговорка: «Сөзден шошынғанға ем болмайды».

«Пугливость в словах – не излечить в веках». Излечиться следует многим из нас от накопленных болезней прошлых лет. В здоровом организме крепок и дух.

История тюрков эпохи до Рождества Христова скудна и отры­вочна. А значение и роль этого народа в развитии человечества до сих пор остаются малоизвестными. Превосходства расы, наро­да или религии быть не может. Это человечество уже проходило. Оно в постоянном движении. Возникали и исчезали народы, импе­рии и религии. На арене истории лидировали то одни, то другие. В гармонии с окружающим миром жили тюрки. Лучшие социально справедливые формы общественного устройства вытекали из хо­зяйственной деятельности тюрков, заимствовавшиеся другими на­родами. Ни тюрем и преступников, ни сирот и приютов, ни фиска­лов и регулярной армии не имели тюрки. На защиту страны вста­вали все: от подростков до женщин. Разве не о таком обществе до сих пор мечтает Запад?

Замыкаясь и далее не развиваясь, превращались в догму науки и религии. Такая участь постигла индоевропеистику, пытавшуюся показать свое превосходство. Превосходство может быть в формах развития общества, а язык обслуживает общество, являясь оруди­ем мышления и общения. Он существует и развивается только по­тому, что выполняет обе функции одновременно. При отсутствии общих грамматических признаков, многих архетипов в языках и словарного пласта не может быть родства и семейства. Этого не учли индоевропеисты при гипотетическом построении индоевро­пейской «семьи языков». На ее становление существенное воздей­ствие оказала шумеро-тюрко-персидская трилингва с элементами санскрита. Основу языка протогреков и латин составлял язык про­тотюрков и протоперсов, мигрировавших в Европу из Сибири, Ка­захстана и Средней Азии.

Лучшие умы человечества всегда мечтали об идеальном обще­ственном устройстве. Задумываясь над этой проблемой, они наду­мывали свою философию – так возникали теистические учения. Но почему-то в обществе всегда одолевала потребительская пси­хология. Наверное, от этого, не находя удовлетворения для своих душ, наши прародители часто меняли свои теистические пристра­стия. Нет альтернативы мирному сосуществованию народов, по­тому цивилизации, вошедшие в противоречие с разумом, недолговечны. А «правитель, потерявший сердце своего народа, вступает на путь гибели» – гласит восточная поговорка. Наиболее слабым звеном в развитии человечества оказались тюрки. Половина наро­дов исчезла, другая на грани вымирания.

Потребительское – узкопрактическое восприятие окружающего мира и привело человечество на историческое распутье. С одной стороны оно у тупика, в котором ни света, ни узкой тропки, а с дру­гой стороны – пропасть. Оба пути для него гибельны. Есть третий путь. Многими он давно обнаружен. Это внутренние духовные ка­чества, которыми руководствуется человек в отношении к окружа­ющему его миру. Это не значит, что автор призывает быть богобо­язненным. Он исходит из реалистического отношения к сложив­шейся действительности. Человек может быть и атеистом, но пре­жде всего он должен стремиться к гармонии со средой обитания, приобрести духовную платформу и самосовершенствоваться. И только тогда, направившись по этому пути, человечество получит дальнейшее прогрессивное развитие. Возродить эту заросшую ди­ким бурьяном широкую дорогу, по которой следовали наши праро­дители, и пробить в ней небольшую тропинку совместно с истин­ными их сынами ставил себе задачей автор. Это единственно вер­ный и спасительный путь не только для нас, тюрков, но и всех на­родов планеты.

НАУЧНАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ О ДРЕВНИХ ТЮРКАХ И РАБОТЕ АВТОРА

ВРЕМЕН СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ

БИСЕНКУЛОВ М.К., профессор, заведующий кафедрой русского языка и литературы Жетысуского государственного университета им. И.Жансугурова

История интересует всех людей, независимо от их национальности и вероисповедания. Стремление человека пронзить мысленным взором толщу веков, увидеть жизнь предков во всей ее сложности и пестроте вполне естественно и объяснимо. Только познав прошлое, мы поймем свое настоящее и с определенной долей уверенности можем планировать свое будущее в верном направлении. Вспоминаются слова Олжаса Сулей- менова, ставшие в свое время крылатыми: «Изображение настоящего бу­дет плоским без глубины прошлого и высоты настоящего».

Книга «Безвестные тюрки» рождена именно этим главным стремле­нием ее автора: познать свою историю - историю тюрков. Отличитель­ной особенностью книги, своеобразным авторским методом исследова­ния можно считать историко-филологическое прочтение многих стра­ниц истории, как тех, которые уже привлекали внимание исследовате­лей (здесь автор соглашается с одними и полемизирует с другими), так и еще не ставших объектами исследовательского внимания (здесь ав­тор выступает в определенной степени первооткрывателем). По словам Б.Умирьяева, ономасиология и история немыслимы друг без друга; это тандем, который нельзя и невозможно разорвать. Взаимодействие этих наук позволяет установить родственные связи между разными языками и их носителями. Если права Библия, утверждающая единство и родство всех народов, то прав в своих устремлениях и автор книги, стремящий­ся протянуть не только времен связующую нить, но и обнаружить род­ство языков на разных уровнях. Снова вспоминаются слова Олжаса: «Нет Востока и Запада нет_ есть большое слово - Земля».

Автор книги выступает против противопоставления Запада и Восто­ка, которое, по его мнению, началось в далекой древности, когда в Шумер устремились кочевники-семиты, а с территорий Казахстана и Си­бири на юг хлынули племена ариев. Б.Умирьяев выражает несогласие с утвердившейся гипотезой индоевропейской семьи языков и утверждает прототюрко-протоперсидскую основу многих современных индоевро­пейских языков с элементами языка древних шумер. Некоторые затраги­ваемые автором темы ранее не исследовались.

Исследования автора, в сущности, являются дискуссионными и но­ваторскими, позволяющими взглянуть на неизвестные стороны развития истории и культуры тюрков. Расширяя лингвистические терминологии прошлых времен, автор вводит в оборот новые, обоснованные эволюци­онным развитием языков многих народов: флексия-агглютинат, триада- адстрат, лексема-абсорбент. Автор не является профессиональным исто­риком и лингвистом, но это нисколько не умаляет значение его работ, яв­ляющихся выражением многолетних глубоких чувств и мыслей. Его зна­ния истории далекой древности и законов языкознания сомнению не под­лежат, и автор смело вводит инженерные терминологии: демонтаж кон­струкций, конструкция-аббревиатура.

Книга состоит из двух частей. Первая часть посвящена проблемам древней истории, вторая - ярким представителям казахского народа, не­заслуженно забытым. В первой части доминирует филология, во второй - история. И в первой, и во второй частях автор выражает свой, субъектив­но и личностно окрашенный подход, как к явлениям истории, так и явле­ниям языка. Можно соглашаться с ним, можно не соглашаться, но книга достигает главной цели - встряхнуть читателя, заставить его по-новому взглянуть на привычные, устоявшиеся суждения. Думается, такие книги нужны. Они будят воображение, напрягают мысль, развивают научную фантазию, основанную на объективных данных и субъективном воспри­ятии и осмыслении.

Книга написана в доступной, увлекательной манере, легко и с инте­ресом читается. Ее автора отличают глубокая эрудиция и одновременно умение живописно излагать свои размышления. Во второй части книги он предстает еще и горячим патриотом, душой болеющим за великое пра­во людей - остаться в памяти народной благородными делами.

Думаю, издание книги большим тиражом принесет немалую пользу читателям, будет способствовать возрождению угасающего ныне интере­са молодежи к миру книг.

Научная общественность о древних тюрках ...

ИЗУЧАТЬ ИСТОРИЮ КОМПЛЕКСНО

ВАЛИХАНОВ Э.Ж., кандидат истрических наук, доцент

В последние годы в казахстанской публицистике стал проявляться своеобразный феномен – научные изыскания, сопряженные с глубоко личным подходом к освещаемой теме. Начало этому жанру был положен О.Сулейменовым, А.Сейдимбековым, К.Салгариным. Каждая книга это­го жанра становится предметом научных дискуссий, но вместе с тем по­зволяет читателей окунуться в историю с ее неповторимым разнообрази­ем, и, кроме того, возвышает самого читателя над серыми красками обы­денности.

Книга Б.Умирьяева принадлежит именно к такому жанру. Есть свое­образный взгляд автора на некоторые явления исторического прошлого, а часть вторая полностью рассматривает отношение автора к современ­ности.

В первой части книги автор декларирует свою точку зрения на острые проблемы далекого исторического прошлого – историю происхождения и существования древнетюркского мира, который, по мнению автора, берет свое начало за многие века до устоявшейся точки зрения сугубо научных исследований. Автор полностью на стороне О.Сулейменова и очень ча­сто размышляет о единстве древних языков и современного казахского. В этих исследовательских и достаточно самобытных рассуждениях просле­живается восприятие автором исторического прошлого Казахстана. Это те отголоски прошлого, которые постепенно складывались в мозаичную картину жизни, ее разнообразных форм уже в последующие времена в эт­ногенез казахского народа и его проявления в цивилизованном мире.

Б.Умирьяеву свойственно приводить отдельные любопытные факты, которые при своеобразном толковании подчеркивают преемственность древних цивилизаций и казахов средневековья и нового времени.

Данный подход имеет преимущество перед сугубо научной теорией – он подталкивает читателя к собственным размышлениям на проблемы прошлого. История, сравнительное языкознание, текстология и некото­рые другие дисциплины чрезвычайно связаны между собой и внедрение одних методов в изучение других дает замечательные результаты – и эта книга, особенно ее первая часть свидетельство тому.

При чтении книги не надо стремиться найти параллели, или какие- то коллизии в отношении древностей и ее проявлений в современности. Это неблагодарная задача. Книгу надо принять такой, какой видит ее ав­тор – размышления на тему исторических явлений и попыткой их объяснения. В этом плане автор Б.Умирьяев проделал большую работу, кото­рая, по-видимому, была растянута на долгие годы. Эрудиция и размыш­ления автора вызывают симпатии к проделанной работе. Он сумел доне­сти до читателей все свои думы по поводу истории и шумеров, и саков, и недалекого прошлого средневековья, и нового времени.

Жанр книги определен как научно-публицистическое эссе и потому представляет интерес для читателей автор ненавязчиво, но в тоже вре­мя со своей логической последовательностью определяет многие явле­ния прошлого путем лингвистического анализа. По мнению автора, язык – это единственное и значительное доказательство родства древних наро­дов, единства их происхождения и судьбы. И в этом автор прав, так как человек как творение Всевышнего и природы, и все его проявления свой­ственны всем народам.

Книга Б.Умирьяева интересна как по своему содержанию, так и по компоновке, а также по темам, которые в ней представлены. Самое боль­шое впечатление от книги в ее позиции по отношению к прошлому, сквозь изучение которого нужно осмыслить настоящее. Книга написана доход­чиво и убедительно и представляет образец научно-публицистического эссе. Обширный список литературы, представленный в качестве источ­ника по различным темам, дополняет достоинства книги.

Книга Б.Умирьяева «Безвестные тюрки» очень интересный и свое­образный труд, где переплелись научные знания, размышления автора, его отношение к истории и культуре, а также к современности. Кни­гу было бы желательно издать значительным тиражом для казахстан­ского читателя.