Страница - 35

Александр ГАССЕЛЬБАХ

НЕТ У ПОДВИГА КОНЦА...

Большой праздник казахстанских покорителей целины остался позади. Оснований для радости и приподнятого настроения было, конечно, достаточно. Ведь целина стала настоящим делом настоящих людей. Первопроходцы и нынешние их последователи героическим трудом заслужили наше уважение и восхищение. Да, целина имела свое начало, но нет у нее конца: гигантская работа, отсчет которой положен в марте 1954 года, продолжается. А это значит, что на бескрайнем хлебном поле, каким стала освоенная степь, и сегодня есть место подвигу.

Целину поднимала вся страна, представители многих наций и народностей дружно, сплоченно, по-братски, плечом к плечу трудились не покладая рук во имя преображения степных просторов Казахстана. На торжественном заседании в Алма-Ате, посвященном 30-летию освоения целинных и залежных земель, Д. А. Кунаев особо подчеркнул, что буквально в каждом поднятом гектаре, в каждом полновесном колосе, во всех радостных переменах на целинной земле есть непосредственный вклад достойных представителей советских немцев, поляков, уйгуров, корейцев — всех наций и народностей единой исторической общности людей — великого советского народа, уверенно созидающего коммунизм.

Размышляя над этими справедливыми словами, я припомнил встречи со многими людьми, самоотверженно работающими на целинной ниве.

Трактористу Эдуарду Риффелю посчастливилось провести первую борозду в новом совхозе имени газеты «Правда» Уральской области. С того памятного 1954 года и по сегодняшний день руководит этот опытный хлебороб тракторно-полеводческой бригадой. Я встретился с Риффелем в 1977 году сразу после присвоения ему звания Героя Социалистического Труда. Было это накануне сева. Ранним утром ехали мы по проселочной дороге. Риффель остановился, и мы вышли из машины, вступив на кромку поля, еще сырого от растаявшего снега. Над нами простиралось высокое прозрачное небо, а поле пролегло до самого горизонта. Вдали оно покрылось сизой дымкой, словно невидимая рука набросила еле заметную вуаль. Я обратил на это внимание Эдуарда. Радостный свет озарил обветренное лицо бригадира. «Поле дышит»,— сказал он.— Весна наступила, и заветный час для него приближается».

Из разговора с директором совхоза Виктором Игнатьевичем Шубиным, также Героем Социалистического Труда, возглавляющим хозяйство с начала освоения целины, я узнал, что урожайность в бригаде Риффеля на 2—3 центнера зерна с гектара выше, чем у других. Нет ли у него каких-либо профессиональных секретов,— подумал я и, чтобы раскрыть бригадирские хитрости, решил пойти окольным путем: почему бы не открыться гостю, который завтра уедет,— начал я издалека, с подтекстом, мол, все будет, как говорится, между нами, останется в тайне. Но не тут-то было! Эдуард, как мне сдавалось, не понял моих намеков, говорил и показывал то, что, на мой взгляд, не имело прямого отношения к тайне высоких урожаев. На машинном дворе его бригады, как и в деревушке по названию Караганда, где он жил, я увидел безупречный порядок. За деревней Риффель показал мне коллективный огород, к которому механизаторам удалось подвести речную воду для орошения, что дало возможность всем жителям деревни вволю поливать овощи и картофель. Затем Эдуард рассказал о своем знакомстве с Михаилом Шолоховым. Речушка впадает в озеро Челкар, и там великий писатель неоднократно охотился. По словам бригадира, познакомились они при довольно забавных обстоятельствах, но услышать с подробностями эту веселую историю мне не довелось: бригадира отвлекло неотложное дело, я же потом напоминать об этом не стал, поскольку в тот момент интересовало меня то, что я безуспешно пытался у Риффеля выведать. Провел я с ним целый день и обратил внимание на такую интересную деталь: с Исеном Игельмановым разговаривал Эдуард на казахском языке, с другом детства механизатором Эдуардом Кузнецовым общался на русском, а с бригадиром одного из отделений совхоза Кинсфатером говорил по-немецки.

— Так мы лучше понимаем друг друга,—объяснил Риффель.

Чувствуя в конце концов, что окольными путями выведать профессиональные бригадирские тайны мне так и не удается, я решил действовать напрямую и без обиняков задал Эдуарду вопрос, в чем же секрет успехов его бригады. Он был несколько озадачен, даже пожал плечами, но затем сослался на прилежность своих механизаторов, назвав их по именам — Николай Ветров, Виктор Кубаев, Александр Мартынов, Фридрих Штайн, отметив при этом, что с такими людьми можно достичь и большего. И тут мне вспомнились слова директора совхоза: «Риффель проложил первую борозду, когда мы начинали поднимать целину, и с тех пор любит он каждый год сам первую борозду проложить, первый круг засеять, а в жатву первый пшеничный валок обмолотить». И Эдуард говорил об этом без утайки на собрании механизаторов, о том, что очень многое зависит от первой борозды — если будет она прямой и безупречной, то и все поле встанет в струнку. Может быть, в этом кроется его профессиональная тайна?

— Спит ли он в посевную или в уборку, я не знаю,— говорит его жена Людвина.— В эту пору он всегда на ногах.

Механизаторы бригады давно привыкли к тому, что неутомимый бригадир будит их, когда, что называется, самый сладкий сон. Но дело стоит того, чтобы иной раз и не доспать. Бригаде Риффеля первой в хозяйстве было присвоено высокое звание «Коллектив коммунистического труда», она много сделала для того, чтобы совхоз выходил, и не раз, победителем Всесоюзного социалистического соревнования, награжден орденом Трудового Красного Знамени. За счет распашки ранее пустовавших земель посевная площадь в хозяйстве с трех тысяч гектаров увеличилась до тридцати одной тысячи, урожайность на каждом гектаре возросла в три раза. Природные условиях их тотальными засухами остались прежними, неизменными, но культура земледелия и организация труда, отношение человека к своей работе на хлебном поле стали другими, поднялись на новый, более высокий уровень.

Почему я об этом пишу, почему у меня все это так запечатлелось в памяти? Потому, что Эдуард Риффель не сверхчеловек или счастливчик, а добрый и заботливый человек, подлинный хозяин земли, типичный первоцелинник, как и все они из поколения ветеранов, вступившие преобразователями на степную ниву. Тысячи молодых людей прокладывали, как и он, первые борозды среди бескрайних просторов, и вот уже тридцать лет остаются они на своем высоком хлеборобском посту.

Ни для кого не секрет, что казахстанская целина —это зона рискованного земледелия. Осенью 1980 года мне довелось побывать в совхозе «Урожайный» Карагандинской области. Коллектив хозяйства в те дни рапортовал о досрочном выполнении своих повышенных обязательств в честь 60-летия образования Казахской ССР, принятых на пятилетку в целом. Замечу, что пятилетнее задание по сдаче зерна труженики целинного совхоза выполнили еще в предыдущем году.

К руководителю уборочного комплекса Александру Майеру мы приехали во время обеденного перерыва:

— Для нас каждая уборка своеобразна, не похожа на другую,— сказал Майер.— Но такой засухи, как в этом году, уже давно не бывало — ни капли дождя за все три летних месяца! Пшеница выдалась низкорослой, попробуй возьми ее такую, и без потерь!

Перед встречей с Майером беседовал я с главным агрономом хозяйства Давидом Гердтом: «Страшная засуха не смогла уничтожить наши поля. Хлеба выстояли. Передовая технология, новейшая техника, элитные сорта и, в конечном счете, высокое мастерство полеводов — все это сыграло определяющую роль,— говорил главный агроном.— И в результате выращен неплохой урожай. До освоения целины в такой год мы бы и на семена не собрали».

Тут же, на полевом стане, я познакомился с комбайнером Александром Вуншем. Эта жатва была двадцать второй по счету в его целинной биографии. «План дадим»,— заверил он в разговоре. Как просто и емко это было сказано! А на соседнем поле поднимал зябь Вунш-младший, Александр Александрович, унаследовавший от отца любовь к профессии, большое чувство настоящего целинника. У советских немцев первенец в семье наследует не только имя отца, но зачастую и его профессию. В Майоровке, центральной усадьбе совхоза, можно найти десятки примеров, подтверждающих это. Когда Яков Геринг, знатный механизатор хозяйства, завершал свою первую жатву, жена родила ему сына. И по народной традиции нарекли его в семье Яковом. Сегодня первенец Геринга тоже участвует в хлебоуборке, управляет трактором. Не хватает пока комбайнов, но молодому механизатору, в совершенстве освоившему профессию комбайнера, жаловаться не приходится — дел в совхозе уйма, особенно во время осенней страды.

Давиду Лиру, сыну Андрея Лира, ветерана хозяйства, доверили комбайн, другой из наследников первоцелинника — сын Александр — убирает солому с полей. Мощная сельскохозяйственная техника в надежных руках, и теперь уже младшее поколение показывает свой целинный характер. Традицией стали высокие результаты, ударный труд. Так есть и так будет — целина вскармливает достойную смену, растит мужественных парней.

Поля «Урожайного» граничат с угодьями совхоза «Красноярский», который расположен в Целиноградской области. В годы начала освоения целины молодой специалист Давид Бурбах принял руководство колхозом «Ленинский путь», который спустя некоторое время был реорганизован в совхоз «Красноярский». Накануне празднования 25-летия целины я побывал в этом хозяйстве — готовил материал для коллег из окружной газеты ГДР «Фрайе ерде» («Свободная земля»). Незабываемой была встреча с директором совхоза Давидом Бурбахом, секретарем парткома Сергеем Маслием, который прибыл сюда в далеком 1955 году и работает по сей день, с первоцелинниками Александром Финком, Иоганном Бухмил-лером и Густавом Кистером. Все они — участники славной целинной эпопеи, давшей новую жизнь старому селу Джангиз-Кудук. Не узнать его сегодня — преобразилась некогда ковыльная степь, краше и благоустроеннее стали совхозные поселки, экономически крепким хозяйство. По труду, как говорят, и честь: пять лет назад совхоз был удостоен высокой награды Родины, а директору «Красноярского»— Давиду Бурбаху — присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Уборочная страда всегда сопряжена не только с большим напряжением, с непредвиденными осложнениями, но и с новыми трудовыми победами полеводов, успешно преодолевающими все препятствия. Для каждого земледельца это наиболее ответственный этап года — и экзамен его мастерства, и, если хотите, мужества. Но есть в этих жарких буднях что-то особенное, своеобразное, притягательное. Страда на полях — это как песня. Сильная. Широкая. Мудрая. В этом я вновь убедился, побывав вместе с первым секретарем Макинского райкома партии Целиноградской области Давидом Габриэлем в бригадах здешних хозяйств. Какие сильные люди живут на этой земле!

День был сумрачным. По хмурому небу ползли дождевые облака, ветер мял, валил наземь стебли с созревшими колосьями. Но полеводы делали свое дело — непогода не в силах была нарушить ритма уборки.

— Время для нас сейчас — главное,— сказал Карл Кремер, звеньевой из совхоза «Суворовский»,— и если простаиваем из-за дождя днем — значит, придется наверстывать ночью. Уборочные агрегаты наготове. Лишь чуть просохнут валки, пообдует их свежим ветром,— запускаем моторы — и в поле.

В деловых разговорах с руководителями и механизаторами, при которых присутствовал и я, быстро прошел день. Стемнело. Утих ветер, и возвышающая душу глубокая ночная синева неба успокаивала, вдохновляла на новые свершения. Мы тронулись в обратный путь. Уже сверкали первые звезды. Достигнув пригорка, мы вдруг увидели безостановочно движущиеся сквозь ночь по покрытому дымкой полю огни степных кораблей. Завершалась еще одна трудная целинная жатва. И если мерцающий на небосводе далекий звездный свет казался холодным, то земные звезды были близкими и родными — они словно излучали щедрое тепло целинных сердец.