Страница - 22

РАДОСТЬ ЗА СОБРАТА

Приятно, что талантливая литературная молодежь республики ежегодно отмечается у нас премией Ленинского Комсомола. Мне было вдвойне приятно и радостно увидеть в числе удостоенных этой премии и имя молодого литературного критика Сагата Ашимбаева. А это не только потому, что он представляет мой любимый, хотя очень нелегкий жанр — литературную критику, но и потому, что представляет он ее достойно, талантливо.

Еще в стенах Казахского университета им. С. М. Кирова, где я читал лекции, студент С агат Ашимбаев отличался, от своих однокурсников как своей эрудицией, так и бесспорным задатком литературного критика, говорящим о способности его к критическому мышлению и тонком художественном чутье. Почувствовав это, я ему тогда же заметил: «Мучительно трудное это дело, литературная критика, но ты не бойся ее трудйостей, если действительно осознал к ней свое призвание. Только не спеши выступать со своими априорными суждениями, пока не укрепятся в тебе твердые убеждения. Лучше как можно больше вооружаться вначале знанием жизни и литературы, знанием закономерностей художественного развития.

Прошло с тех пор шесть лет. Наблюдение показывает, что Сагат старается быть верным этому кредо. Свидетельством тому — первый сборник его литературно-критических статей, названный «Идеал критики». В нем ясно очерчена задача литературной критики, которую четко представляет себе молодой автор. Он считает, что для создания качественно высоких идейно-художественных произведений, нужных народу, писатель и критик должны быть на уровне требований времени, глубоко разбираться в сложных явлениях современности. С такой меркой подходит он и к себе и к другим.

О чем бы и о ком бы ни писал критик — о произведениях ли на современную и историческую темы, о сверстниках ли своих или старшем поколении писателей, всегда он ставит перед собой задачу: понять жизненную основу того или иного литературного явления, стараясь подходить к нему с точки зрения требований эпохи. Таковы его статьи о жанре романа в казахской литературе, о морально-нравственной проблеме художественного творчества, о произведениях на историческую и историко-революционную тему, на тему Великой Отечественной войны, о творчестве прозаикев, пишущих о современности.

Содержание и форма этих статей говорят о том, что молодой критик идет по правильному пути, что талант его зреет от статьи к статье, а диапазон все более расширяется. Нетрудно убедиться в этом, читая, например, статью о Достоевском, как и статью на тему «Литература и мораль», написанные компетентно, со знанием дела, чего, к сожалению, не хватает значительному числу казахских авторов, берущихся за литературную критику. Еще одной отличительной чертой творчества Сагата Ашимбаева является смелость и. конкретность суждения. Ему чуждо беспринципное лицеприятие и групповое пристрастие, столь характерные для иных критиков.

Кроме бесспорно самобытного таланта и знания народной жизни я ценю в Сагате Ашимбаеве и прекрасное знание родного языка и тонкое чувство слова.

Разумеется, речь идет в данном случае не об идеальном образе литературного критика, лишенного каких-либо недостатков. Напротив. Как всякий начинающий литератор, Ашимбаев, естественно, не свободен от определенных промахов, идущих от недостатка опыта, неокончательной зрелости таланта и неполного совершенства мастерства.

То, что я считаю сегодня слабым местом в творчестве Сагата Ашимбаева (неравномерность глубины критического анализа и масштабности обобщения), является вполне преодолимым недостатком роста. Для этого налицо все необходимые данные у С. Ашимбаева — и знание, и культура, и талант, и смелость, и сила, и темперамент.

Дерзай, Сагат,— выше полет, глубже анализ!

ЧУТКОСТЬ СЕРДЦА

Любители поэзии знают одаренную казахскую поэтессу Фаризу Унгарсынову по четырем ее книгам стихов на родном языке. Исключительная чуткость и отзывчивость сердца слышатся неизменно при чтении этих Книг. Оригинальная, самобытная логика мысли, задушевная нежность чувств отличают эти книги, получившие всеобщее признание. И вот теперь первый раз увидел свет ее сборник на русском языке. Он озаглавлен «Нежность». Можно сказать прямо, что название это вполне соответствует характеру книги, выражает ее душевный настрой, определяемый именно нежным чувством любви в широком смысле этого слова.

Меня упрекают, что много стихов

Пишу о любви.

Но в звездные ночи о том же без слов

Поют соловьи.

Так начинается цикл стихов, включенных в раздел книги, который называется «Песни любви». Значит, петь о любви «словно соловьи»—естественное назначение поэтессы, ее душевная потребность. Разница только в том, что она выражает это в словах. Далее следует вроде объяснения сути своего поэтического кредо, заключающегося в том, что при любви «нежно и чисто светлеет душа», что писать о ней, «это значит, что писать о жизни».

Близкое рассмотрение вопроса убеждает нас в этом. Действительно, любовь в конкретном и обобщенном значении представлена в лирике Фаризы органически слитно с жизнью, со всеми ее реальными очертаниями.

Сказанья о земле моей любимой,

О горестях и радости побед

Вошли мне в душу.

И, наверно, с ними

Страсть к жизни родилась в любви к тебе.

Именно страсть к жизни составляет сердцевину поэзии Ф. Унгарсыновой, жар души ее лирической героини. Она же — страсть к жизни, обусловливает силу и глубину чувства любви, как и ненависти, которые выступают в контрастном и непримиримом противоречии между собой. Обнаруживается оно в глубинной нежности любовной лирики, а также в искренности, интеллектуально-эмоциональной окрашенности патриотической лирики поэтессы. Лирическая героиня Фаризы — это не оторванная от мира одиночка, занятая своими узкими личными интересами, а (активная личность, чувствующая себя в ответе за все в мире и принимающая все близко к сердцу. Она любит не только своего любимого, но и свой народ, родную землю, социалистическую Отчизну. Но чувство это выступает у Фаризы не навязчиво, не декларативно, а тонко, органически вплетаясь в любую тему. Особенно выпукло и рельефно запечатлено оно в стихах, собранных в разделе «Песни счастья», который занимает ведущее место в книге.

Отчизна,

Как тобою не гордиться!

Ты кровь и плоть, ты жизнь и боль моя!

Куда б ни занесло, я рвусь, как птица,

Из мест чужих в родимые края.

Гордость за Родину, ощущение «земных материнских ладоней», чувство понимания, верности людей, любовь к родной степи поддерживают в поэтессе сознание счастья, личного и всенародного.

«Меня в аул любовь заманила, степная любовь опять, как мне на бешеном: аргамаке по площади не помчать?»— так думает старый казах, живущий в городе. Но нет в этом противопоставления аула городу, как это имело место у иных авторов. «Песни, что у сердца я взрастила, степь, тебе от всей души дарю»— таково заклинание самой лирической героини, духовно связанной со всем советским народом. Для, нее, как и для всякого советского человека, не безразлично и то, что происходит на всей планете, о чем свидетельствует целый: раздел в книге —«Песни отчаяния». С болью в сердце говорит в них поэтесса о не изжитых еще на земле человеческом горе и страданиях и говорит это как бы устами Махамбета, пламенного казахского поэта-трибуна:

Ведь в мире есть еще такие страны,

Где процветает гнилостное рабство,

Где Человек растоптан и унижен...

Он ищет справедливости,

Он ждет Твоей защиты,

Искренне надеясь,

Что ты поймешь его страданья, боль,

Что ты поэт!

А значит — будешь драться

За солнечную правду на Земле!

Яркая иллюстрация «гнилостного рабства» в мире— это плач вдовы на кладбище Стамбула, монолог сироты на рынке Александрии, негодование молодой женщины из шахского Ирана, исповедь индийского калеки, монологи негритянки, впечатляюще интерпретированные и воспроизведенные Ф. Унгарсыновой. Создавая таким образом омерзительную картину ужасов колониального угнетения, поэт оставляет просвет для веры героини в свободу, в победу новой жизни. «Верьте мне, люди! Я все еще верю, и разрушая, в огонь созиданья!»— восклицает негритянка в своей исповеди.

Певица любви и счастья, дружбы и правды, Ф. Унгарсынова непримирима со всем, что угнетает и делает несчастным человека,— с насилием, ложью и несправедливостью. Это то впечатление, которое я получал всегда, читая ее книгу за книгой на казахском языке. Такое же, примерно, впечатление получил я и от рецензируемой ныне ее книги на русском языке. «Примерное» потому, что в переводах, выполненных шестью авторами, кроме их некоторой разностильности, какие-то детали звучат не так, как в оригинале, какие-то вещи утеряны в переводе, хотя качество переводов — тема особого разговора.

Следует в этой связи отметить тот радостный факт, что некоторые пессимистические нотки, имевшие место в цикле песен за 1972 год, в основном теперь преодолеваются.

В целом же дух и интонация лирики Ф. Унгарсыновой сохранены в сборнике «Нежность», который, несмотря на отдельные недостатки и шероховатости, безусловно, может дать верное представление о творчестве талантливой казахской поэтессы.