Бет - 6

Вскоре над землей начал сереть рассвет. Я начал осторожно озираться по сторонам, и тут же увидел идущих невдалеке солдат, одетых в нашу военную форму, и с касками на головах. У меня хватило сил окликнуть их, и через минуту, отделившиеся от группы Талгат Кожабаев и Габит Исмагулов из батальона Ертаева, вытащили меня, сдавленного с боков валунами, из каменной щели.

• Живой? Ты жив? – с изумлением глядя на меня, спрашивали бойцы, словно не веря своим глазам. Оказывается, они давно считали меня мертвым и в мыслях уже занесли в списки погибших.

Сам я не помню, но, оказывается, первыми моими словами, когда джигиты нашли меня, были:

• Спирт есть?

Видимо, боль от раны изъела мне всю душу. К тому же, и нервы, наверное, начали страдать от истощения. И еще, ко всему, Талгат был санинструктором. А у медика спирт всегда должен был быть при себе. Однако они ответили, что спирта в наличии не имеется. И тогда я, заскрипев зубами, сказал: «Это же бесчеловечно! Какие вы после этого люди!».

* * *

В общем, ребята меня не бросили, а вскоре сдали в экспериментальную роту Кокымбаева. И получилось так, что я так и остался в роте Байгали Кокымбаева.

Когда я в первый раз пришел в себя, то, оказывается, заявил:

• Хочу вернуться в свою первую роту.
• Куда ты пойдешь? Вся твоя рота уничтожена, все бойцы до единого сложили головы в бою. Один ты и остался в живых, - сообщили мне горькую весть.

* * *

Уже позже довелось нам увидеть своих товарищей, погибших во время событий в Хара. Невозможно было смотреть прямым взглядом на их изуродованные тела или на то, что осталось от боевых друзей. Все тело содрогалось от вида их останков: у одних не было ног, у вторых были отрублены руки, третьи были обезглавлены, у четвертых вспороты животы, у пятых выколоты глаза, у шестых отрезаны уши… Всюду были разбросаны части их плоти. И еще у одних чернели на груди пятна пороховых ожогов, оставшихся после выстрелов в упор. А сколько было раздавленных тел, превращенных в месиво кровавого теста!

Вам приходилось когда-нибудь видеть, как собирают грибы? Либо как убирают яблоки? Вот и нам приходилось ходить по полю вчерашнего боя, по кусочкам собирая в корзины остатки солдатской плоти, без слез оплакивая каждый найденный ноготь, каждый палец, каждую мочку уха...

* * *

После возвращения из Афганистана в 1982 году мне удалили осколок из ноги. В 1985 году из моего тела был извлечен еще один осколок. А в 1992 году врачи вырезали еще один зазубренный кусочек вражеского металла из стопы.

В 1994 году в специальном госпитале в Ташкенте из моей плоти хирурги убрали восемь осколков. Все они затаились в костях и сухожилиях. Операция прошла очень тяжело. Даже встал вопрос об ампутации моей ноги. Но Создатель помиловал меня, и беду пронесло мимо. Однако после той операции мне был вынесен приговор медицинской комиссии, который определил меня инвалидом Второй группы.

Сейчас я не знаю, сколько всего осколков и пуль было извлечено из моей бренной плоти, так что боюсь ошибиться. Может, 14. А может, 16. Или 25? Этого я точно сказать не могу.

Но я хорошо знаю, что шрамы от этих осколков остались не только на теле…

Не родиться таким героям, как Ертаев

И народ и мужчина испытываются в трудностях. Казахи, хотя и видятся в обычные дни смиренными, во времена тяжелых проверок на излом стряхивают с себя внешнее, миролюбивое спокойствие и становятся мужественными и беспримерно смелыми. Я это заметил, я это видел, я в этом убедился. На войне все казахские джигиты всегда были в гуще опасности, постоянно находились на переднем крае.

В нашей бригаде служили известные казахские батыры, храбрые воители, с отважными абаданами - вожаками волчьих стай, начиная от старшего лейтенанта и до капитана, взводные, ротные и батальонные командиры, офицеры ближнего боя. Приведем хотя бы пример Алимжана Ерниязова, ставшим впоследствии генерал- майором. Или полковника Байгали Кокымбаева. Своей смелостью, своими знаниями, своей человечностью они создали себе большой авторитет и завоевали заслуженное уважение в войсках.

И хочется сейчас сказать об одном обстоятельстве. По местечку Асадабад протекает пограничная река Кунар, отделяющая Афганистан от Пакистана. На этой территории находились военные советники наших войск. Многие из них были зарезаны пуштунами. Поскольку это местечко никак не могли захватить наши части и закрепиться здесь, туда был послан Бахытжан Ертаев. В то время Бахытжану Ертаеву было 27-28 лет, а воевал он в звании старшего лейтенанта. Назначил его лично сам маршал Советского Союза Соколов. Конечно, это назначение было получено не по знакомству, а благодаря военным знаниям, творчески применяемым в сложных условиях боев, отваге и находчивости молодого офицера.

Душманы жестоко расправлялись с русскими офицерами, отрезали им головы, а тела выбрасывали на свалку. В этих условиях огромную роль сыграл Бахытжан Ертаев, сумев показать себя не только храбрым полевым командиром, но и умным политиком, незаурядным дипломатом. Когда советские войска впервые вошли в Асадбадад, то стали крушить и разрушать мечети, оскорбляя религиозные чувства местного населения и вызывая в сердцах

верующих жгучее чувство ненависти и мести. Первым делом Бахытжан Ертаев со своими воинами принялся восстанавливать исламские храмы. Затем, взяв с собой одного солдата, таджика по национальности, в качестве переводчика, он без оружия и без бронежилета отправился в гущу афганцев и сказал: «Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, Господина всех миров! Альхамдулла! Я тоже мусульманин». И после этого повел переговоры с людьми, осуждая святотатство и разъясняя предательскую линию руководителей их страны и истинную политику нашего государства. С глубоким вздохом сожаления он сообщил афганцам, что из-за военных действий он не имеет возможности совершать пятикратный намаз, что он – солдат, вынужденный подчиняться воинской присяге и сохранять верность клятве воина, но что и у него болит сердце при виде варварски разрушенных мечетей – Домов Аллаха. Ни один народ не станет уважать клятвопреступника, а наоборот, проклянет его, и будет презирать. К его словам пуштуны отнеслись с пониманием, а когда увидели, что он и его бойцы расчищают арыки бедных дехкан, то прониклись к нему доверием. И даже тугайный лес на афганском берегу Кунара, который раньше назывался Бахтияр-тугаем, назвали «Бахытжан-тугай». Об этом в свое время писала «Комсомольская правда». Кстати, исторический бахадур и мыслитель Бахтияр Баба является нашим святым предком, общим и для иранцев и для туранцев. Я слышал, что в связи с этим, Бахытжан Ертаев привел пуштунам пример из истории двух народов. Когда в древние времена между Ираном и Тураном едва не началась война, и войска уже стояли друг против друга, готовясь к битве, туранские воины стали громогласно будить майдан своим боевым кличем «Бахтияр!». И тогда один из иранских витязей вскричал: « Мы тоже дети Бахтияра. Как мы посмеем проливать кровь наших братьев?», и тогда войско персидского царя тоже прокричало: «Бахтияр!» и повернуло назад, чтобы вернуться в Иран. И никакие грозные окрики и угрозы Кея не смогли заставить их повиноваться его приказу и начать братоубийственную войну. Этот рассказ Бахытжана произвел большое впечатление на народ. И впоследствии, при встрече с Бахытжаном Ертаевым пуштуны стали называть его Бахтияром. Я думаю, что это высокая награда и огромная честь…

Наши основные силы стояли в Джалалабаде. Если случалось какое-то совещание, или возникали иные обстоятельства, требующие присутствия Ертаева, то он, преодолев 200 километров, прибывал к нам один и без всякой охраны. Его спокойная отвага изумляла нас. Никто не сопровождал его и в обратный путь. В то время ходить в одиночку даже днем было очень опасно. С офицером непременно должны были находиться хотя бы несколько солдат и один-два танка.

Не так давно один из героев афганской войны Алимжан Ерниязов, в то время старший лейтенант, рассказывая о Бахытжане Ертаеве, «выдал» мне один его секрет:

- Однажды мы со своим начальником, командиром батальона капитаном Рашидом Уразматовым вдвоем наведались к Ертаеву. Бахытжан встретил нас с распростертыми объятиями. Но получилось так, что именно в это время мы срочно понадобились нашему командиру бригады подполковнику Олегу Смирнову, который вызвал нас к себе. Приказ есть приказ. Бахытжан на своем транспорте доставил нас к комбригу. По дороге нам довелось проехать через несколько населенных пунктов. И поразительным было то, что жители всех этих кишлаков при виде машины Ертаева, приветствовали нас, прижимая правую руку к сердцу и склоняя голову в поклоне. В открытой машине мы едем вчетвером: Уразматов, Ертаев, водитель и я. Так кому из нас выказывают пуштуны уважение? Оказывается, люди выражали почтение Бахытжану Ертаеву...

Поведанный мне Алимжаном Ерниязовым случай является чистейшей правдой. И действительно, за восстановление разбитых мечетей, за храбрость и человечность, за благородство сердца афганцы особо выделяли Бахытжана Ертаева и глубоко его уважали.

Мы и сами много раз видели, как Бахытжан Ертаев в одиночку ходил по кишлаку, заходил в какой-нибудь афганский дом, выходил и тут же входил в соседний дом. Если бы это позволил себе сделать кто-то другой, то обязательно потерял бы голову из-за своей неразумной дерзости. Нам нередко приходилось быть свидетелями того, что советские командиры и бойцы, волей случая отставшие от своих подразделений, заходили в кишлак, но уже не выходили оттуда. Вскоре их обезглавленные трупы обнаруживали за окраиной села, а отрезанные головы находили висящими на ветках деревьев, словно чудовищные плоды. Но Бахытжана Ертаева ни пуштуны, ни белуджи почему-то не трогали. Когда я сейчас думаю об этом, то начинаю понимать, что афганцы тоже умеют уважать тех людей, которые бережно относятся к их святыням, почитают обычаи и традиции народа. Они ценят даже вражеских солдат, которые не зверствуют над пленными, не притесняют мирных жителей, уважают седины стариков, проявляют почтение к матерям, чутки к молодым женщинам и детям, с состраданием и действенной заботой относятся к нуждам простого люда. И еще, они умеют отдавать дань храбрости человека, который не избегает честного боя. Именно таким человеком был для них Бахытжан Ертаев.

Об отваге Ертаева можно говорить очень долго, но и за это время невозможно будет рассказать все до конца. И все же, я попытаюсь поведать хотя бы о некоторых памятных мне случаях, связанных с воинской жизнью Бахытжана Ертаева в Афганистане. И я буду говорить только правду, уверенный в том, что никто не сможет вымазать имя настоящего героя сажей клеветы, унизить его душу ядом злословия, ранить сердце отравленной насмешкой. А Бахытжан Ертаев был истинным героем. В Афганистане Бахытжана Ертаева уважали и стар, и млад, и друг, и враг. И это уважение было особым. И такого полководца, достойного всяческой похвалы, выросшего из гущи казахского народа, мы, воины-казахи, искренне почитали и гордились им. В нем мы видели оберег для себя. В нем чувствовали надежную защиту.

В 1978 году Байгали Кокымбаева, Бахытжана Ертаева и некоторых других офицеров Советское правительство обязало пройти усиленную специальную подготовку, намереваясь отправить их в Ливию с военной целью. В 1979 году по тревожному и срочному гулу набата их привозят в город Термез. Четвертого января 1980 года 4-я рота Бахытжана Ертаева по понтонному мосту переправляется через реку Термез и вступает на территорию Афганистана.

В окрестностях города Кундуза сталкиваются в небе два военных вертолета. В результате этой аварии погибает вместе с другими людьми и начальник штаба батальона А. Н. Комаров. Вместо А. Н. Комарова начальником штаба назначается Бахытжан Ертаев.

До сих пор в моей памяти, как в местечке Ходжи-Аулие Афганистана один артиллерийский полк перешел на сторону душманов. В его распоряжении был склад боеприпасов. И какого только еще необходимого военного снаряжения не было в этом хранилище?!

Вернуть этот склад было поручено Бахытжану Ертаеву. Когда мы, выполняя приказ по возвращению склада, прибыли на место, то увидели 12 изуродованных трупов наших солдат, зверски замученных и убитых афганцами. Специального переводчика батальона душманы обезглавили, а голову несчастного подвесили за горло на острый сучок дерева. Бахытжан Ертаев своими руками снял этот скорбный «плод» с оскорбленного, плачущего дерева, на коре которого застыли красные слезы…

Кстати сказать, в том же местечке Ходжа-Аулие нами, под руководством Ертаева, был разоблачен и схвачен в лагере пакистанский шпион, который, прячась под личиной фотографа, собирал разведывательные данные о нас. Позже нам стало известно, что этот человек являлся прямым информатором самого Х. Амина. Когда было неоспоримо доказано, что «фотограф» был лазутчиком Х. Амина, о нем был опубликован материал в газете «Правда».

В 1980 году в Асадабад прибыли маршал Соколов, Охрамеев, знаменитый оружейный конструктор Калашников, изобретатель известного автомата «Калашникова». С афганской стороны явились военный министр республики Афганистан, политический руководитель Нангорхарской области и прославленный поэт Афганистана Сулейман Лаик. Как раз в это время под прямым командованием Бахытжана Ертаева было организовано охранение от Асмара до Джалалабада, закрывающее все возможные подступы и проходы для душманов. По личному приказу Соколова Бахытжану Ертаеву были приданы: отдельный батальон численностью в 750 человек, специальная саперная рота, а также рота разведчиков. Всеми этими силами Бахытжан Ертаев руководил очень умело и искусно. Как я сам помню, роте саперов были вручены новые виды оружия и выданы новейшие датчики, до этого никогда не применявшиеся нашими войсками. Эти датчики закапывались в землю и, если кто-то пеший наступал на это место, они моментально реагировали и посылали сигнал тревоги прямо в штаб. К тому же, эти датчики помогали определить, какие силы врага и в каком количестве находятся на подходе к нашим позициям…

Барканское окружение… В Баркане оказались во вражеском кольце 4-я и 6-я роты. Пулей был ранен в руку батальонный переводчик Момадсоло Шиноваров. По национальности этот толмач являлся таджиком. Бахытжан Ертаев приказал Шиноварову сесть в вертолет и отправиться в госпиталь. «Стрекоза» не вмещала в себя больше восьми раненых. Некоторые бойцы, страдая от полученных ран, спешили занять место в вертолете, но Момадсоло отказался лететь с другими, твердо сказав Ертаеву, что в такой сложной обстановке он не может бросить своего командира. Вот таким мужественным и совестливым человеком оказался Шиноваров…

Вы спросите, каким образом нам удалось вырваться из окружения. Наступала ночь. В ее оберегающей темноте Бахытжан Ертаев связался по рации с Алимжаном Ерниязовым. Вскоре Ерниязов со своими бойцами скрытой тропой незаметно проник через душманские заграждения, и тем же путем скрытно вывел без потерь минометную батарею и две роты наших солдат.

Бахытжан Ертаев, Алимжан Ерниязов. Эти два героя афганской войны особо уважали друг друга. Почитали. Я своими глазами видел, как затряслись в рыданиях плечи Бахытжана Ертаева, когда он услышал горькое известие о том, что умер Алимжан Ерниязов. К великому счастью, эта весть оказалась ложной. Оказывается, оборвалась жизнь совсем другого человека. А Алимжан Ерниязов был жив и здоров. Снаряд, выпущенный из гранатомета, пролетел над самой его головой и опалил волосы на затылке…

Во время войны нам оказывала большую помощь авиация. У нас на вооружении имеется так называемая вакуумная бомба. Когда она взрывается, то вырвавшийся из ее недр специальный газ проникает во все щели, заполняя собой расселины, выемки, окопы, траншеи, пещеры… Этот газ воспламенятся посредством ракеты. Для проверки последствий такого очередного взрыва взвод Прохорова углубляется в горы, но в ущелье Сарышыган попадает в душманское окружение. Командир по рации связывается с Ертаевым. «Мы остались во вражеском кольце. Силы неравные. Прощайте, комбат», - передал Прохоров.