Страница - 15

В главе «Движение» поэт размышляет о недолговечности человеческой жизни, о смене поколений и об облике будущего. Сравнение жизни, с кошем, караваном, миражем, течением, экспрессом — коренная особенность поэтики С. Сейфуллина. Пересказ незаурядного события, оригинального сюжета в форме терме — речитатива, где равносложные строки рифмуются между собой,— традиционен для казахских дастанов. Но вот сиюминутная оценка события, прямое обращение к читателю, со своими мыслями и суждениями о течении времени, своеобразии эпохи, о разных исторических периодах в жизни народа, философско-лирические выводы —все эти художественные новшества впервые введены в казахскую поэзию Сакеном Сейфуллиным при создании поэмы «Кокшетау».

Одухотворение гор и камней, рек и озер, деревьев и растений, обожествление и преклонение перед ними идет из глубин времени, является реликтом мифологического мышления, пережитком древнейших традиций и обычаев. Вера в превращение степного рыцаря-батыра и мощного буры — самца верблюда — в камень является отголоском сознания дорелигиозных времен. Но сколько поэзии в этом поклонении человека явлениям природы, какая прочная духовная связь между инертными органическими массами и живыми существами с пробудившимся разумом. Наш выдающийся поэт словно бы высвободил великие запасы поэзии, дремавшие в недрах древних легенд казахского народа, переосмыслил и обновил их в соответствии со своим мировоззрением материалиста и революционера.

Легенду о том, как гору назвали «Жеке-Батыр»— «Одинокий батыр» поэт вместил в три строфы. Создается впечатление, будто на белом листе нарисовали карандашом четкий выразительный силуэт: огромный воин в шлеме навсегда уснул, лежа на спине.

Наименование озера «Бурабай» безусловно связано со старой легендой, идущей из древнейших времен. Сакен Сейфуллин смещает события и переносит сюжет легенды во времена Аблая. Сын хана Касым-торе совершил преступление, застрелив невинное животное, бывшее священным хранителем озера. Разгневанная природа наказала преступника. Так социально переосмысливается древняя легенда.

Изменено время происхождения таких названий, как «Окжетпес», «Жумбак-тас». Ведь не можем же мы допустить, что люди, проживающие в тех местах в течение многих веков, оставляли их без названия вплоть до XVIII века.

Самая обширная часть поэмы посвящена отношениям между казахами и калмыками. Если в казахском эпосе и письменных источниках агрессорами и злодеями всегда выступают калмыки, то в поэме Сакена дружина хана Аблая совершает набег на мирные калмыцкие аулы. Авторская позиция С. Сейфуллина ясна. Перед нами — поэт-интернационалист, разоблачающий феодальные амбиции, жестокость и насилие.

Несомненно, казахский хан Аблай — сложная и противоречивая историческая личность, он соединил в себе разнообразные человеческие качества. С ним связаны события огромного национально-исторического значения (например, объединение казахских родов против джунгарского нашествия).

А в поэме «Кокшетау» хан Аблай изображается как злобный притеснитель, грабитель мирного калмыцкого аула, который «топчет людей копытами коней, пускает пенистую кровь, угоняет женщин и девушек, режет мужчин, распарывает животы беременных женщин, протыкает ноги детей кинжалом и вешает их на кереге».

Вот портрет калмыцкой девушки, попавшей в плен к казахам в этом набеге:

Семнадцати лет не исполнилось ей,

И косы ее были ночи черней.

Как ласточек крылья сверкали на лбу

Огромные черные дуги бровей.

А вся — как лоза! И гибка, и нежна!

Батыры считали — как солнце она!

Считали, что может соперничать с ней

Пожалуй, одна молодая луна.

Как малый козленок, попавший в капкан,

Иль как бегунец, угодивший в аркан,

А может, как кречет, попавший в силки,

Глядит она в страхе на вражеский стан.

Волна густых волос, брови, как ласточкины крылья, зеленая веточка, солнце и луна, соколиное чадо, жеребенок кулана, козленок сайгака — эти традиционные образы древней казахской поэзии и фольклора поэт обновляет и очищает от налета рутины.

В поэме плененная девушка и хан Аблай противопоставлены друг другу. С руганью поднялся хан Аблай, на танцующем коне к девушке подъехал Аблай, гордо пыжится, каркает хан Аблай, стоял молча, гневно и хмуро Аблай, петухом прочистил горло Аблай, замкнуто стоял Аблай, опустив очи. В этих оценках, данных в разных местах поэмы и в разных психологических ситуациях, мы ясно видим позицию автора в отношении Аблая.

Плененную девушку, которая определена в наложницы одному из батыров, поэт описывает с симпатией и сочувствием:

Тонка, как лоза, та калмычка была,

Как ранняя зорька, ясна и бела,

Бледна, как подснежник...

От жалости к ней Любая душа бы тоскою изошла.

Подстреленной ланью подходит она,

Как будто погонею утомлена,

Она задыхается. Нежная грудь

Тревогой и горькою скорбью полна.

Стоит перед ханом, грустна и тиха.

В этих строках посредством параллелизма и словесного жеста убедительно передается бедственное положение и отчаяние беззащитной девушки в тяжкую минуту ее жизни.

Калмыцкая девушка, покорившая сердца казахских рыцарей, смело вступает в спор с Аблаем, предлагающим ей выбрать одного из батыров, и ставит три условия, чтобы испытать силу и воинское искусство этих мужественных людей: первое — попасть в платок на вершине скалы, второе — взбежать на утес с четырьмя джигитами на себе, третье — разгадать загадку.

Сюжетные хитросплетения захватывают внимание читателя и слушателя. Повествование расцвечивается прекрасными художественными кадрами. Точат стрелы и натягивают тетиву луков джигиты, принявшие вызов, фырканье и нетерпеливый перепляс коней, звон стрел о камень, сникшие батыры, чьи стрелы не долетели до условленной вершины (отсюда происхождение названия пика «Ок-жетпес»—«Недосягаемый стрелой»), сорок тяжело дышащих джигитов, устремившихся со своим грузом к утесу, на котором стояла калмыцкая девушка. Шум, галдеж, многие сразу слабеют, подобно новорожденному верблюжонку, и выбывают из состязания. Лишь восемь батыров взбираются на вершину утеса, их силы оказались равными. Девушка переходит на скалу, нависающую над озером, и в виде стихотворной загадки излагает длинную историю из нескольких глав. Все это происходит на фоне великолепного, реалистически выполненного пейзажа; скалы, горы, темные леса, зеркальное озеро, два лебедя, плавающие на водной глади, лучи золотого солнца.

Чтобы передать характер калмыцкой девушки, спевшей загадочную песню, поэт сравнивает ее Душу со стремительным скакуном, который, то пружинисто танцуя, то вытягиваясь в одну линию, с упоением несется по степи, птицей-лебедем, начинающим свой певучий монолог.

Иные поют про отвагу в бою,

Другие поют про судьбину свою...

А вы со вниманием следите за мной

Я о злоключеньях голубки спою.

Рассказывать о птицах и зверях, камнях н горах, присваивать им человеческие качества и через них опосредованно внушать необходимые поучения и назидания — издревле существующая в казахском фольклоре традиция. Советский поэт Сакен Сейфуллин не только использует, но и обновляет ее. История, которую поведала калмыцкая девушка, не короткая песня, дающая возможность быстро проявить находчивость, гибкость мыслей, силу фантазии человека, а трагическая баллада-загадка с широко развитым сюжетом. Речь идет о Голубке, которая мечется в поисках корма для своих четырех птенцов. Кругом тьма врагов и масса опасностей. На Голубку с неба кидается, со свистом разрезая воздух, подобно сильно брошенному ножу, Коршун, но ему ломает шею Кречет. Диалог Голубки и Кречета, передается в реалистической манере. Кречет настаивает, чтобы за его помощь и спасение от когтей коршуна Голубка пожертвовала одним из четырех птенцов, когда они вырастут. И добивается ее согласия.

Проходит время, птенцы становятся взрослыми. Обещание, данное Кречету, должно быть выполнено. Дальше рассказывается о трудностях, мешающих исполнить его. Голубке помогают и благородный Сокол и три мудрых филина, которые сопровождают ее до обители Кречета. Он оценивает появление ее как исполнение обещания, благодарит и дает Голубке свободу.

Оставшись таким образом целой и невредимой среди тяжких испытаний и жестоких передряг, Голубка возвращается к Соколу, но по пути попадает в когти Кровожадного Беркута, который принес в лес горе и страдания, громил гнезда, лил кровь невинных зверей.

Девушка заканчивает свою историю вопросом: чей поступок благороднее — Сокола, трех филинов или Кречета? Ответить на него не могут ни батыры Аблая, ни сам хан.

Так завершается этот увлекательный сюжет и начинается вторая история. Она связана с батыром Акадом, который до сих пор не показывал ни свою силу, ни меткость, ни своего ума и поэтического дара.

Выходец из ветки Куандык, огромного рода Аргынов с детства узнавший, что такое бедность, батыр Адак показан поэтом прямо-таки со скульптурной выразительностью.

Он строен, высок, а в плечах он широк!

И крепок он, словно железа кусок!

Как будто из стали дамасской джигит

Был выкован весь—с головы и до ног!

Посмотришь — поймешь: настоящий боец!

Весь собран, подтянут он, как бегунец.

Пылает огонь в его карих глазах,

А в мускулах так и играет свинец!

В этой характеристике как бы выражены требования Сакена Сейфуллина к настоящему мужественному джигиту, его идеал мужской красоты. Перед нами предстает мощная фигура батыра, словно высеченная из мрамора и подобная древнегреческим богам. После этого поэт подробно рассказывает о предках и месте рождения Ада-ка, причине его присоединения к Аблаю, объясняет, почему его назвали Адак, раскрывает особенности его характера.

Когда над калмыцкой девушкой снова нависает опасность, в дело вмешивается этот батыр. Он выполняет все требования девушки: сначала сбивает стрелой беркута, который взмыл в небо с птенцом лебедя, затем платок, привязанный на вершине Ок-жетпеса. Такие сложные образы, как «тулпар на привязи, кусающий удила и бьющий копытами о землю», «трогая воздушные струны, напевая свою песню, понеслась в небо стрела», помогают поэту создать психологически точные и живописные сцены. Подробно раскрывается отношение каждого участника события (Аблая, батыров, калмыцкой девушки) к меткости Адака, достигшего стрелой вершины Ок-жетпеса.

Вот как разгадывает Адак загадку: пленная девушка рассказала о своей страдальческой жизни, о своей судьбе. Когда на ее аул напали враги, ее родителей спас некий батыр, подобный Кречету. Они поклялись, что когда девочка станет взрослой, то должна на одну ночь отдаться батыру. Собираясь выйти замуж, калмычка рассказывает эту тайну своему жениху. Жених отпускает ее. Девушка отправляется на поиски смелого джигита, спасшего их семью. В какой-то момент ее захватывают разбойники, но тоже отпускают с миром. Батыр, к которому девушка приехала выполнить клятву, дает ей свободу, не запятнав ее чести. Радостная, она возвращается к своему жениху, но снова попадает в руки врагов. Обо всем этом Адак сообщает чудесной песней. Таким образом, становится ясно, кого называла калмычка под видом Голубки, Кречета, Сокола, Филина, Беркута. По условиям, поставленным Аблаем и одобренным самок девушкой, она должна теперь выйти замуж за батыра Адака. Но благородный и добросердечный джигит сажает ее на своего тулпара Кергожека и отправляет на родину.

Всю эту историю пронизывает глубоко гуманная мысль о том, что сила любви, мощь страсти, верность любимому одерживают верх над несправедливостью и жестокостью.

Изображая стремительную скачку калмычки, получившей свободу и рвущейся на родину, к своему суженому, поэт прославляет лучшие человеческие качества: мужество и мудрость, верность и достоинство, уважение и понимание себе подобных.

Изображая красоту и неповторимость Ок-жетпеса, озера Бурабай, Жумбактаса, пещеры Кенесары, в главе «Поэты-певцы» поэт создает портретную галерею знаменитых акынов, певцов, борцов, странствующих степных рыцарей — серэ, выходцев из Кокшетауского края. Каждый портрет имеет законченный вид и напоминает историческую песнь, героическую балладу. Ибрай с плюмажем из перьев филина, Баулан-Шолак, Хаджи Мукан, Биржан-сал, Ахан-серэ — каждый со своей индивидуальностью в искусстве и в жизни, романтической или трагической судьбой. Точными деталями, метафорой, сравнением поэт пробуждает наше воображение зримо представить этих непревзойденных мастеров своего дела.

Средствами поэтической публицистики поэт раскрывает значение общественных преобразований в нынешнем Кокшетау, говорит о вошедших в повседневный быт людей радио, автомобиле, аэроплане, поезде, курорте, пионерских лагерях. Размышляет о будущем Кокшетау. Эти главы органично вплетаются в ткань поэмы, сообщают ей историческую объемность и глубину.

В заключение повторим, что «Кокшетау»—многоплановая поэма со сложной композицией, с несколькими сюжетными линиями, с обширной галереей образов, сплавившая художественные традиции разных эпох. Ее вполне можно сравнить с горами Кокше, с их причудливой тектоникой и ошеломляющими пейзажами.

Поэма «Альбатрос», написанная в 1932 году и вышедшая отдельным изданием в следующем году, обогатила казахскую литературу не только чисто поэтическими открытиями, но и опытом претворения в литературе принципа партийности. Она полностью отвечала самым насущным требованиям социалистического искусства. Главной задачей которого было осмысление результатов Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны, создание правдивого образа Ленина.

Поэт долго и упорно искал художественную форму, которая могла бы реалистически передать драматизм и ярость недавних событий, перевернувших весь старый мир и обеспечивших приход и развитие социализма. Он нашел эту форму. Вот как начинается произведение:

По пяти перевалам

Под яростный стук колес

Сквозь пятилетку

Мчится наш паровоз.

Песня, лети По его пути,—

Там впереди,

Век золотой,

Там не знают ни горя, ни слез.

(Пер. А. Сендыка).

Строфа состоит из девяти строк, слоги в каждой строке чередуются следующим порядком: 4, 6, 4, 7, 4, 4, 4, 4, 7. Способ рифмовки а-б-в-б-в-в-в-г-б. Это — новая поэтическая форма, созданная С. Сейфуллиным, усилившая внутренний ритм слуха, давшая возможность наполнить идейным смыслом каждое отдельное слово.

В поэме двадцать одна глава все разного объема:

1. Мой скакун. 2. Под знаменем Ленина. 3. В стане врагов. 4. Две силы. 5. Во вражеском стане. 6. На наших сухопутных позициях. 7. Враг. 8. На нашей позиции. 9. Гнали мы врагов. 10. Ленинцы. 11. Я. 12. На море. 13. Наше оружие. 14. Вражеский фронт. 15. Я. 16. Фронты за фронтами. 17. Он бесстрашен. 18. Ленинский план. 19. Ленина нe стало. 20. Ленинским путем. 21. Альбатрос.

Каждая глава имеет свое название, самая короткая состоит из двух строф, самая длинная — из четырнадцати. С. Сейфуллин решительно отходит от традиций казахских дастанов, опирающихся, в основном, на фольклорные материал, сюжеты легенд и преданий, и создает новую поэтическую систему, новый способ обработки жизненного материала, отвечающий требованиям социалистического реализма.

С первой же главы обозначается основная особенность поэмы — ее откровенно публицистический пафос. Поэт прославляет советскую страну и социалистический строй. Словосочетания, образные выражения, неологизмы звучат как символы новой эпохи. Выделение ударных слов, энергия, ассонансы усиливают ораторскую интонацию поэмы. Речь лирического героя в 11 и 15 главах перекликается с событиями в произведениях «Красные соколы» и «Тернистый путь». Конкретные автобиографические эпизоды как бы перемежаются в поэме с далеким гулом политических споров о путях строительства новой жизни. Перед нами предстает герой революционной эпохи и неумолимый борец за воплощение в жизнь ленинских идей.

Сделав идейным стержнем поэмы правду революции и гражданской войны, поэт сосредотачивает внимание на образе В. И. Ленина, соединившего в своей деятельности анализ мощных исторических сдвигов и надежды простых людей труда.

Тех, кто мечтали

Без счета нам головы сечь,

Везде настигает

Разящий алмазный меч.

Мы встали не зря,

Теперь ни царя,

Ни алтаря,

Ни михраба у нас.

Венценосные головы катятся с плеч.

Вот так живой образной деталью поэт характеризует главные уроки Великой Октябрьской социалистической революции, совершенной под руководством В. И. Ленина и созданной им Коммунистической партии.

Мысль о том, что со свержением царского правительства классовая борьба будет продолжаться, воплощается в динамичные, четко организованные сцены, поэтические картины и выразительные образы. Политические идеи и учения, публицистические выводы переводятся на раскованный язык поэзии, пропускаются через чувства лирического героя, через сердце поэта. В изображении классовых схваток С. Сейфуллин использует и общий, и крупный планы, он умеет создать и целостную панораму, и сосредоточив внимание на конкретном эпизоде, отдельной детали. Отсюда многоплановость, полифонизм, глубина и объемность поэмы.

Пролетариат вышиб дверь

Центрального штаба врага.

Дал он почувствовать

Мощь своего кулака.

Ленин свалил

Тех, кто грабил и бил,

Тех, кто мял и юлил,

Остались от них

Только пыль; что развеется от ветра.

В оригинале, в казахском тексте словом «морда» в его русском звучании поэт усиливает выразительность строфы. Надо сказать, что употребление неологизмов вошло в нашу традицию с поэзией Абая. С. Сейфуллин сумел развить ее, приспособить к требованиям своего времени и обновленной поэтики. Стоит особо подчеркнуть, что использование в поэме названий разных видов оружия (танк, пушка, пулемет, кольт), боевых кораблей (дредноут, крейсер, канонерка, миноносец) , таких слов, как флот, адмирал, глиссер, фланг, штаб, граф, лорд, пан, паша, пастор, поп, индустрия, значительно расширяло информационную сферу казахской поэзии. Четко обозначено в поэме авторское отношение к событиям и людям. Если деятельность таких казахских революционеров, как Асылбеков, Айтиев, Джангильдин, Татимов, Ярмухамедов, вызывает восторженную признательность, то контрреволюция (Колчак, Юденич, Дутов) предстает в карикатурном виде.

Главное место в поэме занимает образ В. И. Ленина. Его имя упоминается сорок семь раз. Поэт называет его то Главнокомандующим, то Главным вождем, то вождем рабочего класса, то Главным командармом. Родство Ленина с партией, его историческая роль в установлении Советской власти, вечная жизнь ленинизма передаются языком любви и признательности. Поведение Ленина на трибуне, призывный взмах руки, поток его обжигающих слов, живые штрихи и точные сцены, взятые из биографии вождя—все эти подробности сплавляются в реалистический образ, создают атмосферу естественности и доверия.

Подпольные действия врага, потерпевшего сокрушительное поражение в открытой борьбе, сцена покушения на В. И. Ленина, преступление контрреволюционеров, проливших кровь вождя мирового пролетариата, представлены в стиле гневной публицистики.

О смерти вождя С. Сейфуллин пишет как о невосполнимой потере и всенародной беде: 

Не каждым веком

Бывает гений рожден.

Путь к коммунизму

Начал прокладывать он,

Он знал наперед,

Что произойдет

Через день, через год,

Через тысячу лет...

Вот он вернулся в природу —

Таков ведь жизни закон.

Затем в тексте поэмы органично входит песня.

Вот уже девять лет

Без Ленина протекли,

Но океан ленинизма

Разлился по шири земли.

Ленинская рука

Путь указала ЦК.

Из тесаных скал на века

Мы сложили фундамент социализма.

И первый этаж возвели.

Ленинский путь —

Единственно верный путь,

Никто никогда

Нас не сможет с него столкнуть.

В многонациональной советской литературе были неоднократные попытки изображать Ленина средствами фольклора. С. Сейфуллин создал исторически убедительный реалистический образ вождя в конкретных делах в период революции и гражданской войны. Это главный успех поэмы «Альбатрос», ставшей этапным произведением казахской советской литературы, своеобразным творческим уроком.

Советскую страну, боровшуюся под руководством В. И. Ленина и Коммунистической партии на многих фронтах ради новой жизни и идеалов коммунизма, поэт сравнивает с альбатросом, гордой птицей, не страшащейся ни морских волн, ни грозных бурь. Он мечтает, чтобы его родина была подобна этой могучей, стремительной птице.

Успешно выступал Сакен Сейфуллин и в жанре прозы.

Наряду с такими короткими лирическими рассказами, как «Утешение», остросюжетными новеллами «Хамит встречает бандита», он создал ряд крупных прозаических произведений. Среди них выделяется своей художественной оригинальностью и новизной материала повесть «Землекопы» (1928).

В ней изображается жизнь строителей железнодорожной линии Петропавловск — Кокчетав. В центре повествования— судьбы двух супружеских пар и четырех джигитов, живущих в одном бараке. Здесь нет непрерывного, последовательно развивающегося сюжета. Главным средством для раскрытия характеров являются авторские характеристики и портрет. Они точно воспроизводят индивидуальные особенности героя. Вот как написано о джигите по имени Хасен: «Вот сероглазый, горбоносый и скуластый, высокого роста, безусый, смуглый джигит Хасен. Ему уже под сорок. Серые глаза его всегда серьезны, и смотрит он исподлобья... Говорит он всегда спокойно, обдуманно, умея обходиться без лишних слов. А когда заговорит, то голос его рокочет эдаким сдержанной силы басом. В плечах он широк, а из-под рубашки выпирают круглые мускулы рук и груди», (Пер. К. Алтайского).

А это о Халкене: «Второго джигита зовут Халкеном. На первый взгляд ничем особенным не отличается. Самый обыкновенный человек».

О третьем джигите по имени Сатай: «Третий — Сатай. В своей жизни он делал все, что приходилось. Видал он всякие виды, много испытал горя, много пережил и радостных, счастливых минут. И может быть, эта непостоянная, причудливая судьба сделала Сатая подвижным, вертким и ловким».

О четвертом — Азимхане: «Имя четвертому — смуглому, горбоносому джигиту — Азимхан. Его грудь не уступит груди Хасена. Густая борода его подстрижена, на подбородке торчит маленький черный клинышек. Азимхану лет тридцать пять — тридцать шесть. По природе своей он добродушный человек, но стоит ему только возмутиться чем-нибудь, как усы его щетинятся, глаза заблестят и кажется, он готов уже сейчас выйти с кулаками на противника. И плохо тому, кто попадет под его руку. Азимхан обычно старается больше слушать и меньше говорить. Но если его втянуть в разговор и если он примется о чем-нибудь рассказывать, то вы заслушаетесь. Он умеет находить красивые слова, меткие сравнения, он умеет словами рисовать наружность и характеры людей и красочно говорить об интересных событиях».

А это портрет Бузаубака: «Бузаубак приехал из аула, кочующего в тридцатисорока верстах от строительного участка. Усы и борода у него черные, щеки впалые, скулы обтянуты лоснящейся коричневой кожей. Глубокие борозды морщин - следы тяжелого труда и лишений изрезали лицо вдоль и поперек и напоминают арычки в поле. Чем-то он похож на верблюда, у которого от тяжелой работы за всю долгую верблюжью жизнь ни разу не выпрямился горб».

Эти портреты можно поставить в один ряд с лучшими образцами реалистического письма в казахской прозе. У каждого из пяти рабочих своя психология, свой строй души, не похожая на других история характера. Писатель дает возможность каждому герою высказаться до конца и в монологах полностью сохраняет их интонацию, особенности словаря и речи. Надолго запоминаются рассказы Азимхана, в которых верно отражается страдальческая жизнь казахского пролетариата, прошедшего через ад эксплуатации и уничтожений.

Уверенно создает С. Сейфуллин привлекательный образ красавицы Гуляим, единственной женщины в мужском колективе повести. Отношения между Азимханом и Гуляим овеяны романтикой глубокой и запретной любви. Азимхан, как бы он сильно ни любил Гуляим, предельно уважителен и тактичен с ее мужем — Бузауба-ком.

Писательское мастерство автора проявляется и в пейзажах, увиденных глазами героев. Особенно удается С. Сейфуллину изображения млеющей в миражах степи, грустного света заходящего солнца, мерцания звездного неба. Нужно признать, что С. Сейфуллин является одним из лучших мастеров психологического и реалистичного пейзажа в казахской прозе.

Повесть «Айша», написанная в 1922 году, была переработана в 1935 году. Это одно из совершенных произведений С. Сейфуллина-прозаика. Впервые к теме женского равноправия писатель обратился в 1917 году в коротком лирическом рассказе «Утешение». Повесть «Айша» развивает мотивы юношеского произведения.

Тема женской судьбы традиционна для казахской литературы, но С. Сейфуллин сумел осмыслить ее по-новому. Повесть привлекает глубоким содержанием, оригинальным сюжетом, серьезной идеей.

Автор точно указывает, что события происходят в 1916 году в ауле, расположенном за 300—400 верст от города Акмолинска и за 60—70 верст от Нильдинского завода. Почтенный Кадыр. собирается выдать замуж: свою младшую дочь Айшу за некоего Шакира с черным конопатым лицом и засаленной бородой. Отец собирается взять за нее калым из тридцати домашних животных, но Айша не хочет выходить замуж за этого неопрятного хорька.

— Не хочу я становиться бабой. Если меня продадут этому человеку, за скот, я не прощу вам своих слез! И до самой моей смерти буду считать, что у меня нет отца, нет матери, нет никаких родственников!—заявляет девушка.

Но родители, близкие родственники не могут нарушить обычай предков, и как бы ни жалели Айшу, они выдают ее замуж. -

Это — традиционный сюжет в казахской демократии ческой литературе начала XX века и в советской литературе первых послеоктябрьских десятилетий... Он повторяется во многих произведениях. Но на основе столь знакомой жизненной ситуации Сакен Сейфуллин создал качественно иное и по сюжету и по идейному звучанию, произведение. Здесь нет безнадежности и безысходности.

На выручку насильно увозимой в аул жениха Айши отправляются ее родной брат Абиль и его друг Алькей. Оба—табунщики. Под покровом ночи они подкрадываются к свадебному поезду и похищают девушку. И сразу же за ними бросается погоня. Картины бешеной скачки занимают в повести незначительное место. Но даже на малой площади писатель сумел прекрасно показать ловкость и силу джигитов, которым он глубоко симпатизирует. «Плоское, широкое лицо, смуглый... На ногах большущие старые сапоги, поверх заношенного черного бешмета чекмень, подбитый верблюжьей шерстью. На голове — потертый тымак. В руках — камча с толстой белой рукояткой. Сбоку свисает тяжелый соил».

Это-—портрет брата Айши табунщика Абиля, смелого и уверенного в себе джигита. Мы вместе с автором восхищаемся каждым его движением.