Страница - 14

СТЕНОГРАФИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ ПЕРВОГО ПЛЕНУМА ВСЕСОЮЗНОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА НОВОГО ТЮРКСКОГО АЛФАВИТА, ЗАСЕДАВШЕГО В БАКУ

с 3-го до 7-го июня 1927 года

ДОКЛАД НЛЮРЯКУЛОВА

За время после 1-го Всесоюзного тюркологического съезда прошло около года и за этот год мы можем констатировать целый ряд достижений наших национальных республик и областей в деле латинизации письменности тюрко -татарских народов СССР.

Но нужно сказать, что наряду с достижениями, у нас имеется целый ряд слабых пунктов, на которые следовало бы нам обратить внимание и во время укрепить их.

Докладчик от Всесоюзного комитета, как мне кажется, упустил некоторые наши слабые пункты. В частности, я имею в виду Среднюю Азию, которая, к сожалению, полностью здесь не представлена и где до сего времени фактически в этом отношении еще не сделано ничего конкретного.

Правда, в Узбекистанской республике правительство и общественные организации пошли навстречу латинизации, приняли ее, но мне кажется, когда какая-либо страна принимает очень быстро, без особых затруднений и борьбы какую-либо реформу, то это всегда более чем подозрительно.

Быстрота, с которой данная страна принимает реформу, в известной мере умаляет значение последней. Насколько мне известно из узбекистанской прессы и литературы, этот вопрос до сих пор не был там освещен соответствующим образом.

Правда, тов.Агамали-Оглы и другие члены ВЦК ездили в Среднюю Азию, посетили целый ряд пунктов и старались везде и всюду проводить свою идею, но этого, конечно, недостаточно, принимая во внимание количество населения, размеры страны и значение для всей Средней Азии принятия латинского алфавита.

Мне кажется, что в отношении агитации, в отношении распространения самой идеи латинизации, в отношении популяризации ее, объяснения сущности этого начинания, сделано там очень и очень мало, прежде всего в наиболее значительных для нас республиках и областях. Если на Северном Кавказе или где-либо в Киргизской республике дело латинизации проходит довольно гладко, не внушая никаких сомнений и опасений, то этого нельзя сказать про другие республики, на них следовало бы обратить внимание, в особенности на такие командные высоты, как Средняя Азия и, в частности, Узбекистан.

Что касается Казахской республики, то там положение вещей оставляет желать лучшего. В Казахской республике за последние два года много писалось в порядке дискуссии на казахском языке, но до сего времени ни Наркомпрос, ни другие государственные и общественные организации не сдвинулись с места, несмотря на то, что в 1924 году на первом казахском научном съезде этот вопрос ставился, и было вынесено единогласное решение поручить Академическому центру при Наркомпросе изучить вопрос о переходе на латинский алфавит и подготовить его к следующему научному съезду.

С тех пор проигло более двух лет и мы можем констатировать что за два года Наркомпрос Казахской республики палец о палец не ударил для того, чтобы хотя формально выполнить постановление и соответствующим образом подготовить вопрос. Когда последний раз, месяца полтора тому назад, в казахской и русской прессе происходила дискуссия по этому вопросу между сторонниками латинизации и противниками ее, представитель Наркомпроса Казахской республики выступил с заявлением, что дескать, они до сих пор не успели приступить к этому вопросу и изучить его, они не готовы и т.п., словом, повторили то, что говорили во время Тюркологического съезда в прошлом году в марте месяце.

Казахская и Татарская республики — это две наиболее крупные тюркские республики СССР. Из доклада тов.Сейфи и тов. Гинмранова нам становится ясным положение вещей в этих республиках. Мне кажется, что одной из основных задач ВЦК в ближайшем будущем должно быть уделение максимального внимания делу агитации, разъяснения населению, укрепления местных организаций, содействующих латинизации, именно в этих республиках Средней Азии и среди тюрко-татарских народов Поволжья. Переходя к вопросу, который затронул тов. Агамали - Оглы и по поводу которого выступал целый ряд ораторов, к вопросу о Научном центре, я должен сказать, что тов. Гимранов, выступавший против тов. Сейфи, был несомненно прав. Научный центр необходим. Без научного центра, без штаба, в котором могла бы подготавливаться, прорабатываться вся научная работа, нашему ВЦК не обойтись.

Вопрос о том, где он должен находится, мне кажется, может быть решен только так: Научный совет должен находиться там, где ВЦК будет издавать свой орган. Если этот орган будет выходить в Баку, а научный совет находиться где-нибудь в Казани или в Москве, то его значение будет умаляться на половину. Поэтому, мне кажется, что я понимаю обвинения, высказанные тов.Сейфи и имеющие законное основание, обвинения в том, что Научный центр без своего органа не выполнить задачи в полном объеме.

Мне кажется, что мы могли бы здесь сговориться и принципиально решить вопрос в том смысле, что Научный центр должен решать поставленные ему задачи обязательно при участии местных сил, используя их полностью. Под местами я подразумеваю и Казань, и Ташкент, и Москва, словом все те центры, где имеются работники, занимающиеся этим делом и где мы могли бы эти силы использовать для нашего дела. Мне кажется, такая оговорка могла бы полностью удовлетворить тов.Сейфи. Правда, к числу сомневающихся грешным делом отношусь и я. Долго говорить об этом не буду, но у меня имеются естественные основания бояться того, что Баку не справится с задачей, одним бакинцам она кажется не под силу.

Баку не знает наших языков. Изучит наши языки, их характер, структуру бакинцы, если они того пожелают, смогут в течение ближайших лет, современное же состояние языкознания у бакинцев оставляет желать многого. Поэтому, естественно, у каждого из нас возникают сомнения. Я, конечно, здесь несколько авансом критикую товарищей, но я затрагиваю этот вопрос постольку, поскольку он связан с организационным вопросом, с вопросом о Научном центре.

 Мне кажется, что если мы здесь вынесем решение о необходимости Научного центра и о необходимости его местонахождения там, где будет издаваться орган Всесоюзного комитета для обмена опытом и т. д., если мы, далее снабдим это постановление соответствующей оговоркой, что Научный совет должен целиком и полностью использовать местные научные силы тюрко -татарских республик, то тогда эта оговорка, при ее частного выполнения Научным советом, может вполне удовлетворить всех. Что касается практического вопроса о словолитне, мне кажется, что здесь об этом особенно говорить не приходиться. Здесь нужна только постановка вопроса. Остальное зависит от практических возможностей. Теперь, заканчивая свой доклад, я хотел бы остановиться еще на одном моменте, который вызвал среди товарищей сомнение, это вопрос о том, когда мы должны приступить к работе, должна ли работа задерживаться из-за унификации? Мне кажется, что тов. Агамали - Оглы нужно было бы здесь точнее сформулировать свою мысль. Мне кажется, что формулировка тов. Агамали - Оглы действительно создает неправильное впечатление у научных работников.

Мы должны вынести решение, чтобы работа по агитации и пропаганде, по внедрению в массы идеи латинизации велась без всякого промедления и перебоя, но наряду с этим мы должны поставить пред собой задачу во что бы то ни стало в ближайший период разрешить вопрос об унификации. Мне кажется, что на наш Пленум падает задача добиться унификации, хотя бы на 50—60% положить некоторым образом конец той кустарщине, которая имеется на местах и ввести все эти стихийные явления в известное русло. Этим самым мы избежали бы ряда ошибок и в будущем могли бы менее болезненно провести настоящую унификацию.

СОДОКЛАД Н.ТЮРЯКУЛОВА

...Прежде чем приступить к изложению своих принципов, я хочу остановиться на 2—3 моментах доклада проф. Чобан-Заде, которые так или иначе необходимо предварительно выяснить. Докладчик неправильно осветил вопрос об официальном положении тех проектов, которые были составлены на местах. Наши доклады, до поступления в Научный совет, были рассмотрены на местах и поддерживаются ныне соответствующими национальными организациями. Я считаю, поскольку некоторые республики не приняли еще решения по вопросу о переходе на новый алфавит вообще, не приходиться говорить о большем. Поэтому совершенно излишне было докладчику на этих моментах останавливаться. Главнейший же довод тов. Чабан-Заде по существу вопроса заключается в том, что сингармонизм есть явление временного характера, что со временем, с усилением влияния европейской культуры, этот закон сам по себе потеряет силу, и, как он выразился, в течение ближайших 30 или 50 лет этот закон совершенно будет забыт. Мне кажется, что заниматься пророчествами не входит в наши задачи. Наша задача заключается в том, чтобы установить структуру и фонетический состав каждого языка в данный исторический период, взять его, как историческое данное, определить динамику и тенденцию его развития и на этом построить определенную систему письменности. Другое было бы дело, если бы докладчик оспаривал все это по соображениям научного характера. Но так как доклад построен, главным образом, на пророчествах, я считаю методологически неправильной постановку вопроса докладчиком.

Мой подход к унификации построен на диаметрально противоположных принципах, чем проект Научного совета, представителем которого явился докладчик, тов. Чобан-Заде. Мне кажется, что прежде всего необходимо исходить из тех потребностей, которые выдвигаются самой жизнью в наше время. Вот вам отношение Научного Совета к унификации. Я цитирую тов. Ага-Заде: “Главная задача унификации состоит в том, чтобы всякая буква, входящая в состав алфавитных проектов имела бы одинаковую везде и повсюду лишь одну звуковую роль”. Мне думается, что это совершенно неправильно.

Прежде, чем перейти к разбору принципиальной позиции Научного совета и его представителя, я хочу остановиться на определении самого понятия унификации. Мы унифицируем в данном случае не языки и не диалекты, а новую письменность тюрко-татарских народностей СССР. Задача унификации языков и диалектов не входит в нашу задачу. Это задача истории, задача времени. Теперь, если подходить с этой точки зрения, естественно, у каждого возникает вопрос: в какой мере возможна вообще унификация и стоит ли говорить о ней? Мне кажется, что унификация ново-тюркских алфавитов в абсолютном смысле этого слова, невозможна. Мы должны стать на эту точку зрения хотя бы только потому, что понятие ново-тюркского алфавита включает в себя целую систему алфавитов, в том числе и алфавиты народов кавказской расы, с которыми тюрко-татары в лингвистическом отношении ничего общего не имеют. Хотя бы только поэтому каждому становится ясно, что абсолютная унификация всех ново-тюркских алфавитов невозможна. Значит, тем самым унификация ограничивается рамками тюрко-татарских народов.

Теперь я ставлю другой вопрос: насколько необходима унификация, нужна ли она вообще, и если нужна, то, почему и на каком основании. Прежде всего, нужно было ответить именно на этот вопрос; тогда ответ мог бы послужить научнореальной базой для разрешения проблемы унификации. Мне кажется, что на этот вопрос нужно ответить положительно: унификация нужна. Унификация нужна не потому, что у нас у всех были одни предки, или все мы поклоняемся в сторону Мекки, а потому, что это требуется соображениями совершенно практического характера. Мы должны бороться против всяких попыток перенесения базы унификации в заоблачные края. Мы имеем целую группу тюрко-татарских народов СССР, живущих большей частью смежно, или же мы имеем целый ряд районов со смешанным тюрко-татарских населением, как, например, Урал, Средняя Азия, Сибирь. Эти районы со смешанным тюрко-татарским населением, где дети различных тюрко-татарских народов обучаются в одной и той же школе, где тюрко-татарские народы имеют один и тот же рынок, объединены во многих районах, административно связаны в отношении культуры и быта. Отсюда возникает необходимость общения этих народов друг с другом.

Если мы присмотримся к современному положению вещей, то оно приблизительно рисуется так: “реформированный” арабский алфавит является искусственным средостением между этими народами. Конечно, с развитием национального строительства в СССР, с развитием культуры, вообще, связи будут усиливаться не только между тюркотатарскими народами, но и между всеми народами, населяющими СССР. Для решения проблемы унификации этот факт имеет определяющее значение. Если мы являемся прогрессивной группой, если наше дело является исторически-революционным и прогрессивным, то и наша новая письменность должна отвечать своей прямой социальной функции — функции орудия социальной связи. Современный “реформированный” арабский алфавит является искусственным средостением в этом отношении. Для характеристики этого я приведу лишь один пример.

Одно и то же слово, которое произносится буквально во всех этих тюрко-татарских республиках одинаково, пишется по-разному. Казалось бы, в интересах общения, в интересах связи, необходимо построить систему письменности таким образом, чтобы эти, везде и всюду одинаково произносимые слова писались одинаково; а между тем, такие простые слова как “ата”, “алма”, или “арба” пишут во всех этих республиках нарочито по-разному. Это происходит оттого, что соответствующие академические центры тюрко-татарских республик и областей думают, что каждый из них в своем собственном квартале может иметь свою собственную культуру, свою собственную “Каабу” и собственного “имама”. Таким образом они создали такую обстановку, когда взаимное культурное влияние, культурное сотрудничество, экономическое общение, торговая связь — все это в смысле письменности становится невозможным, принимает совершенно недопустимый характер. Люди доходят до того, что два соседа, принадлежащие к разным племенам, не могут обменяться расписками, в то время как в жизни они друг друга понимают. Вот почему унификация необходима. Унификация должна быть построена на реальной базе, на базе жизненных потребностей, национального строительства нашего времени.

К чему сводится принцип Научного совета и профессора Чобан-Заде? Мне кажется, если бы профессор Чобан-Заде исходил из тех жизненных положений, которые я выдвигал и которые только могут быть основанием и оправданием этой унификации, то спор был бы сразу ликвидирован. Что же предлагают они? Они предлагают механическую унификацию. Этот принцип очень ярко выражен у т.т. Ага-Заде и Чобан-Заде. По их мнению, необходимо, чтобы “всякая буква, существующая в алфавите, имела бы где бы то ни было только одну звуковую роль”. Отсюда создается такого рода парадоксальное положение: вместо унификации — обратное. Если посмотреть с внешней стороны, то, действительно, как будто бы письменность и унифицируется, а между тем, по существу они создают хаос по примеру реформаторов арабского алфавита.

Например, в туркменском языке нет звука р. На основании принципа Ага-Заде (“если в данном диалекте не знают каких-либо звуков, то и соответствующая ему буква латинского алфавита тоже должна быть исключена из алфавита данного диалекта”) необходимо вовсе изгнать из туркменского алфавита букву “г” и без всякого основания придумать новую букву для звука “I”.

Таким образом выходит, что если азербайджанец напишет “аг”, “ватаг” или “зах”, то туркмен не должен уметь прочитать написанное. То же самое в отношении других звуков. Это есть принципиальное положение. Таким образом, в смысле жизненном, мне кажется, будет гораздо полезнее, если мы скажем, что тот знак, который в Азербайджане будет принят для “2”, на основании закона соответствия надо преподать туркменам в качестве знака для р. Если туркмен хочет написать слово ватаг по-своему, то пусть он пишет и читает это слово по-своему. Так унифицируется письменность, объединяется изображение звуков при автономии языков,

ЧОБАН-ЗАДЕ. Я считаю эту мысль непрактичной и совершенно неприемлемой.

ТЮРЯКУЛОВ. Вы это скажете в комиссии. Я приведу еще один пример из этой же области для характеристики моего принципа. Мы наблюдали в этих языках так называемый закон соответствия. Закон соответствия заключается в том, что какие-либо звуки совершенно меняются, переходя из диалекта в диалект. Например, слово кас (беги) произносится в Узбекистане “кач”, у татар также, у башкир “кас” и у казахов — “каш”. Мой грех заключается в том, что я говорю: почему же нам не использовать закон соответствия при построении новых алфавитов и тем самым лучше приспособить письменность в роли орудия социальной связи.

ЧОБАН-ЗАДЕ. А какие звуки вы согласуете с Северным Кавказом?

ТЮРЯКУЛОВ. Теперь я перейду к Северному Кавказу. Я знаком с “Кумыкской грамматикой”, Чобан-Заде.

ЧОБАН-ЗАДЕ. Я говорил об осетинах и чеченцах.

ТЮРЯКУЛОВ. Я сказал, что в отношении народов кавказской расы мы должны ограничиться только пожеланием технической стандартизации, а в остальном они должны решать сами; что же касается народов Кавказа тюркской расы (я имею ввиду кумыков, карачаевцев, ногайцев и балкарцев), то с ними мы можем согласовать все вопросы алфавита. Что касается второй части защищаемого мною принципа, так называемого закона сингармонизма, который я хочу использовать в своих проектах, то я распространяю этот закон только лишь на те языки, в которых введение его будет рационально.

ЧОБАН-ЗАДЕ. Против этого я не возражаю.

ТЮРЯКУЛОВ. Я считаю, что например, в языках казахском, киргизском, башкирском, где сингармонизм более крепок, мы ввести можем “сингармоничное” письмо, не вводя его, конечно, в те языки (карачаевский и балкарский), где использование закона сингармонизма большой выгоды не дает. Там мы можем применить чисто фонетический принцип, который, действительно, на Северном Кавказе принят и проводится в жизнь. Но в тех языках, где использование закона сингармонизма дает большое преимущество во всех отношениях, там мы не имеем основания отказываться от принципа сингармонического письма. Докладчик, профессор Чобан-Заде, не мог привести абсолютно никаких доводов против выдвигаемого мною положения.

Итак, при решении этого вопроса, мы можем для легкости разбить вопрос в целом на две части: 1) вопрос о звуковой роли той или другой буквы с использованием закона соответствия и 2) использование закона сингармонизма при построении соответствующей системы новой письменности для определенной группы диалектов.

ЧОБАН-ЗАДЕ. Тогда получится две унификации — северная и южная.

ТЮРЯКУЛОВ. В этом нет ничего страшного. Я считаю, что при проведении в жизнь двух систем, совершенно самостоятельных, но в которых буквенное изображение тех или других звуков согласовано друг с другом, все-таки является более жизненной базой, базой, удобной для взаимного общения, чем тот механический подход, механический принцип, с которым подходит к решению вопроса профессор Чобан-Заде.

ЧОБАН-ЗАДЕ. Это не механический, а чисто фонетический принцип.

ТЮРЯКУЛОВ. Прежде чем закончить свой содоклад, я хочу указать на то, что профессор Чобан-Заде, оказывается, не совсем информирован относительно положения вещей на местах. Когда профессор Чобан-Заде говорил относительно одного из наиболее важных моментов, на котором построена моя система относительно закона сингармонизма, профессор указывал, что у так называемых отсталых народов совершенно не имеется литературы и литературного языка. Это не беда. Если нет, то со временем и литература и литературный язык будут.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Профессор Чобан-Заде сказал, что большинство проектов построено на живой речи.

ТЮРЯКУЛОВ. Я хотел сказать то же самое. Если бы товарищ Чобан-Заде удосужился более подробно ознакомиться с положением вещей на местах, то узнал бы, что у большинства, так называемых отсталых народов нет никакой разницы между литературным, так называемым, книжным языком и народным, живым языком. Вы задайте вопрос карачаевцам, казахам, киргизам, по этому поводу. Если Вы у себя в Баку создаете искусственный язык, если вы продолжаете сохранять эту традицию и считаете ее священной, то отсюда не следует делать вывода, что эта традиция обязательна для всех. Любой азербайджанец-книжник пишет слово “салам” обязательно в его книжной форме “селям”. Мне кажется, что если бы этим книжникам удалось немного спуститься с облаков и изучить свой народный язык, то они увидели бы, что закон сингармонизма имеется в определенной дозе и в южно-турецких диалектах. При решении вопросов письменности, необходимо провести самым жестоким образом политику упрощения языка.

АГАМАЛИ-ОГЛЫ. С этим я согласен.

ТЮРЯКУЛОВ. Если Вы с этим согласны, то, несомненно, вы придете к моей системе. Мне кажется, что, если, например, французское слово “секретер”, которое в русском языке звучит “секретарь”, казахи пишут не “секретарь”, а “секретер” (не потому, что так принято произносить у французов, а потому, что этого требует закон сингармонизма) — выигрывает лишь язык. Товарищи, которые не изучают наших языков, которые до сих пор не обнаружили большого стремления к изучению диалектов тюрков СССР, пытаются решать вопросы письменности вне жизненных факторов и тем запутывают задачу. Пусть мои оппоненты покажут свои проекты унификации, на базе которых киргизы, туркмены, башкиры, казахи и другие народы могли бы сотрудничать в жизни. Они этого не показали, ибо у них нет такой системы. Они ведут нас в тупик.