Страница - 14

ДЕКАБРЬСКИЕ СОБЫТИЯ В АЛМА-АТЕ

КТО ВИНОВАТ?

11 декабря 1986 года состоялось заседание Политбюро без моего участия, на котором было принято решение о моем освобождении от работы в связи с уходом на пенсию.

16 декабря состоялся пленум ЦК КПК. Пленум открыл я и предоставил слово секретарю ЦК КПСС Г. Разумовскому.

Он огласил решение Политбюро о моем уходе на пенсию и произнес добрые слова в мой адрес. Первым секретарем ЦК избрали Колбина. В конце работы пленума я поблагодарил его участников за совместную дружескую и сплоченную работу и пожелал им новых успехов. Члены ЦК проводили меня бурными аплодисментами. Разумовский посетил Дворец пионеров, Дворец им. В. И. Ленина, ВДНХ. На выставке побывал только в главном павильоне, потому что спешил на самолет. В час дня он улетел в Москву. После отъезда секретаря ЦК я простился со всеми членами бюро ЦК, приехавшими провожать Разумовского в аэропорт, и отправился домой.

17 декабря около 11 часов утра мне позвонил второй секретарь ЦК КПК О. С. Мирошхин и попросил приехать в ЦК. На мой вопрос: «Чем вызвано? Ведь я на пенсии!» он ответил: «На площади собралась группа молодежи. Они требуют разъяснить решение прошедшего вчера пленума ЦК. Было бы хорошо вам выступить перед собравшимися и объяснить суть дела».

«Хорошо, — ответил я и спросил: — Согласен ли Колбин?»

Мирошхин передал трубку Колбину. Тот просил приехать в ЦК и выступить перед молодежью. Я согласился. После этого немедленно приехал в ЦК и зашел в кабинет первого секретаря ЦК, где были в сборе все члены Бюро. Они совещались, как поступить с собравшимися на площади. Колбин предложил Назарбаеву и Камалиденову выступить перед молодежью. Мне никаких поручений дано не было. О моем выступлении речь не шла, несмотря на то, что я просидел в кабинете Колбина свыше двух часов. Затем Колбин начал переговоры с Москвой и, чтобы ему не мешать, мы все, кроме Мирошхина, вышли из кабинета.

Через небольшой отрезок времени Колбин собрал всех членов бюро ЦК и пригласил меня. Обращаясь ко мне, он сказал: «Вы свободны, отдыхайте. Мы сами примем меры и наведем порядок».

Перед уходом спросил у Мирошхина, зачем меня вызывали и почему не дали выступить. Он ответил: «Посоветовались и решили, что вам на площади выступать не надо».

В июне 1987 года в Москве, во время работы пленума ЦК КПСС, Мирошхин еще раз подтвердил, что мне не разрешили выступать на площади.

Когда возвратился из ЦК, около часу дня семнадцатого декабря, мне позвонил Горбачев. Он спросил меня: «Чем объяснить такой выход молодежи? Ответил: «Сейчас в ЦК собралось руководство республики, и они совещаются. Они вам, наверное, доложат». Добавил, что мне неизвестны организаторы. Он сказал: «Хорошо, мы разберемся и примем меры, наведем порядок». По данным комиссий Шаханова, 17 декабря к концу дня началось избиение молодежи и продолжалось оно 18 декабря.

Однако, спустя время во многих своих выступлениях Колбин обвинил меня в том, что я категорически отказался выступить перед собравшимися на площади. Сказав явную ложь, он оклеветал меня и ввел в заблуждение всех членов ЦК КПК, всех коммунистов и трудящихся республики.

Как выяснилось, декабрьские события в Алма-Ате не были спровоцированы и не носили никакой националистической направленности. По моему глубокому убеждению, молодежь выступила против избрания первым секретарем ЦК КПК человека, никому в республике не известного и малоавторитетного.

По моим данным никто из руководителей республики не разъяснил молодежи сути пленума. Вместо этого они поставили «под ружье» милицию, войска и жестоко расправились с собравшимися. Пострадало множество студентов и рабочих. За участие в событиях или за их поддержку, по данным ЦК комсомола Казахстана, несколько тысяч студентов были исключены из вузов, многие бросили учебу. В отношении большой группы комсомольцев и коммунистов были применены меры репрессивного характера.

Теперь ясно видно, что неумелые действия ответственных лиц, призванных контролировать обстановку и наводить порядок, привели к плачевным результатам. За трагедию, за избиение и арест сотен безвинных людей надо отвечать. Боясь ответственности за то, что избиение молодых людей проводилось, как установлено, по команде сверху, руководство ЦК во главе с Колбиным начали искать «виновных», на которых все можно свалить и самим уйти от ответственности.

Одним из главных организаторов «алма-атинских событий» выставили меня, несмотря на то, что я не имел к ним никакого отношения. Колбин говорил, что одной из основных причин развернувшихся событий был мой отказ выступить перед молодежью на площади. Не только это, но и все негативные явления, имевшие место в жизни партийной организации республики, начали связывать только с моим именем, только с моей деятельностью.

Как уже говорилось, 11 декабря Политбюро приняло решение о моем уходе на пенсию, без моего участия. В это время я находился в Алма-Ате. Поэтому утверждение Колбина, что я на Политбюро настойчиво просил направить на работу в Казахстан и рекомендовать первым секретарем ЦК человека русской национальности и из-за пределов республики не соответствует действительности. Это была очередная ложная информация. В начале 1987 года состоялся пленум ЦК КПСС: На пленуме я не присутствовал, но на нем было принято решение освободить меня от обязанностей члена Политбюро в связи с уходом на пенсию. На следующем пленуме, в июне, из-за однобокой и необъективной информации, поступившей Горбачеву, меня вывели из состава ЦК КПСС. Такое же решение принял относительно меня и пленум ЦК КПК. В решениях пленума было сказано: вывести из состава ЦК за допущенные серьезные недостатки, в годы работы первым секретарем ЦК КПК.

В постановлении ЦК КПСС «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся» было указано, что ЦК КПК и многие партийные комитеты допустили серьезные ошибки в реализации решений по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся.

В мой адрес было записано, что в моей деятельности процветал субъективизм, нарушалась коллегиальность, насаждались семейственность. В окружении оказалось немало лиц, злоупотреблявших своим служебным положением. Такое решение было принято без моего участия, без моих объяснений. В постановлении не было ни единого факта, ни одного конкретного примера. Ведь мое окружение составляли члены бюро ЦК, руководство Совета Министров, которые здравствуют и поныне, а некоторые выдвинуты на еще более ответственную работу.

Колбин на пленуме ЦК, критикуя меня, приводил непроверенные, необоснованные данные, а то и просто лгал. Чувствовал, что члены ЦК не одобряют его доклад, за исключением тех, которые принимали самое активное участие в написании доклада. Это — Камалиденов, Мукашев, Мендыбаев. К чему приведет такая критика, для меня было предельно ясно. Была создана такая обстановка, что я чувствовал: никто меня не поддержит, в защиту не выступит, поскольку многие боялись за свои посты и должности. Поэтому я и не выступил на пленуме, зная, что поддержки ждать мне не от кого.

Главной причиной моего вывода из состава ЦК КПК и ЦК КПСС были декабрьские события 1986 года в Алма-Ате. По этому поводу было принято поспешное и незрелое постановление ЦК КПСС. В Казахстане не было никакого национализма и базы для его возникновения. Поэтому постановление не было принято и понято общественностью республики, поскольку не только необъективно отражало ситуацию в Казахстане, но и оскорбляло казахский народ.

Это постановление ЦК КПСС в мае 1990 года под давлением общественности было снято с контроля. Как указала комиссия ЦК КПСС, под руководством заведующего идеологическим отделом ЦК, «в принятом постановлении отдельные положения и политические оценки были по существу ошибочные и происшедшие события не являются проявлением казахского национализма». ЦК КПСС признал официально свою ошибку и с целого народа было снято несправедливое обвинение.

Однако, об этом было сообщено только в журнале «Известия ЦК КПСС», хотя само постановление и сопутствующие ему материалы были опубликованы практически во всех центральных и республиканских газетах.

В течение трех лет со дня декабрьских событий продолжалось преследование меня и моих близких. Для этого были мобилизованы бесчестные журналисты, ученые, которые выступали и писали статьи, делали все возможное, чтобы одновременно очернить и втоптать в грязь историю своей республики. А ведь в республике было много замечательных дел и героических свершений.

Если здраво рассуждать, то правильно ли будет видеть вокруг только ошибки, упущения, срывы, потери? Правильно ли будет историю последних 20—25 лет давать только в негативном плане? Правильно ли и, наконец, честно ли, что в указанное время в Казахстане был сплошной мрак, все строилось на кумовстве, взяточничестве, межродовых связях, протекционизме? Начали появляться статьи, в которых живописалось, что республика погибает, здесь строятся только охотничьи дома и особняки для начальства; кругом царит неразбериха, несправедливость; в республике не было порядочного руководства. Миллиарды пудов хлеба, проданных тружениками села—дутые цифры, Казахстан — это край, где процветает застой. И так далее, и тому подобное.

Эти крикуны-критики не замечают и не хотят видеть тех социально-экономических изменений, которые произошли и происходят в Казахстане именно за последние 25—30 лет.

В республике не было застойных явлений. Это подтверждают данные Государственного комитета КазССР по статистике. Кстати, собираясь на пенсию, запросил у этого комитета статистические данные о том, какие изменения произошли в экономике республике с 1955 по 1985 годы,

В полученных официальных данных было указано, что за этот период объем промышленного производства в республике возрос в 8,9 раза, сельского хозяйства — в 6,2 раза, строительства почти в 8 раз. Таким образом, за этот период по своему экономическому потенциалу у нас как бы создано 7 Казахстанов, а по объему промышленного производства даже — восемь. Население после 1985 года более чем удвоилось и составило в 1987 году 16 млн. 244 тысячи. Численность казахов, проживающих в республике, за это время возросла в 2,2 раза и составила около 7 млн. человек, а в 1959 году было 2 млн. 787 тысяч человек. На необжитых просторах за последнее десятилетие возникли тысячи новых населенных пунктов, среди них 68 рабочих поселков и 43 города, в том числе такие крупные административные и промышленные центры, как Шевченко, Аркалык, Экибастуз, Рудный, Никольский, Кентау, Степногорск, Жанатас, Каратау, Новый Узень и другие. Численность людей, работающих в народном хозяйстве, возросла в три раза, число научных работников увеличилось в восемь раз.

Количественно и качественно вырос рабочий класс, удельный вес которого к общей численности работающих достиг 70 процентов против 60—в конце пятидесятых годов.

Рассматриваемый период характеризуется весомыми достижениями в наращивании производительных сил в республике, подъеме материального благосостояния и культурного уровня трудящихся Казахстана.

Темпы развития промышленности нашей республики за 1955—1985 годы были одними из самых высоких среди союзных республик.

Много, чрезмерно много говорят о застое в нашей республике. Это, видимо, выгодно тем руководителям, которые стремятся спрятать от людских глаз свои недостатки, особенно в сельском хозяйстве, в капитальном строительстве и в снабжении населения продовольствием и промышленными товарами.

Для убедительности приведу и такие данные. За тридцать лет национальный доход в республике увеличился в 7,4 раза. В 5,5 раза возросли общие размеры жилого фонда в городах и рабочих поселках.

В настоящее время совершенно справедливо отмечается, что из магазинов исчезли товары народного потребления. Неглубокомыслящие руководители объясняют это сложившейся ранее диспропорцией между отдельными отраслями народного хозяйства республики.

При полном освоении огромных средств, выделенных на развитие легкой промышленности и своевременном вводе предприятий этой отрасли, значительно увеличилось бы производство швейных, трикотажных изделий, кожгалантерейных товаров и обуви, что значительно облегчило бы сложившееся к сегодняшнему дню положение. Существенный пробел в медицинском обслуживании населения - это тоже результат безответственности руководителей, которые не осваивали отпущенные средства, выделяемые на строительство объектов здравоохранения.

Указанное полностью относится к руководству Совета Министров республики и ответственным работникам, занимающихся промышленностью и строительством в аппарате ЦК КПК. Также были сорваны планы строительства школ. Замечу, что со многих трибун раздаются голоса о том, что было допущено закрытие сотен школ, где преподавание велось на казахском языке. Серьезное обвинение, но оно абсурдное. Закрывались школы ветхие, полуразвалившиеся, с контингентом учащихся до 100—150 человек. Эти школы, по понятным причинам сносились и вместо них строились новые на 1000 и более мест, не считая многочисленных интернатов, построенных для детей чабанов. Надо считать не количество школ, а количество учащихся. Спрашивается, кому выгодно наводить тень на плетень и обвинять прежних руководителей в несуществующих грехах.

Одним из основных показателей, характеризующих уровень повышения материального благосостояния народа — объем розничного товарооборота.

Можно привести много данных, подтверждающих мой главный тезис: в Казахстане застоя не было...

Благодаря огромной и напряженной работе, трудящиеся республики успешно решили задачи исторических пятилеток, в особенности 10-й и 11-й.

В республике сейчас создана могучая индустрия, крупное сельскохозяйственное производство, разветвленная сеть научных и культурных учреждений, высших и средних учебных заведений.

В эти годы удалось подготовить большой отряд высококвалифицированных рабочих, большую армию технической интеллигенции из коренного населения, способных успешно решать текущие и перспективные задачи. Всем ясно, что на базе достигнутого в 12-й пятилетке были поставлены более сложные задачи по дальнейшему подъему производительных сил Казахстана. Эта пятилетка совпала с периодом начала перестройки советского общества.

Возникает вопрос, что дала перестройка в выполнении планов социально-экономического развития республики за этот период? Экономические показатели за годы перестройки по основным направлениям, особенно в последние четыре года, резко ухудшились. Непоследовательность и непродуманность принятых мер по подготовке к переходу к рыночным отношениям, грубые ошибки и половинчатость решений, частая реорганизация действующих и неоправданное создание новых органов руководства привели к тому, что такие важные показатели, как национальный доход, объем промышленного производства, прибыли были значительно ниже достигнутых в предыдущие годы. Объем капитальных вложений, ввод в действие основных фондов, жилья, школ, больниц, объектов социально-бытового назначения сократились.

Снижение темпов промышленного производства ярко обозначилось еще в 1987 году, а в 1990 году оно перешло в фазу абсолютного спада. В 12-й пятилетке прирост промышленного производства оказался на 2,4 процента ниже достигнутого в предыдущие годы.

Не произошло заметных сдвигов в сельскохозяйственном производстве. Здесь наблюдается серьезный спад, особенно за последние годы в животноводстве. Из-за большого падежа количество поголовья общественного скота, особенно овец, резко сократилось, за исключением частного сектора. Так, сначала года до 1 июля 1991 г. уменьшилось число рогатого скота, на два с лишним миллиона овец и коз, высок падеж лошадей, верблюдов, птицы, свиней.

Анализ уменьшения численности скота показывает, что упор на развитие животноводческой продукции был сделан не на увеличение производства в колхозах и совхозах, а на закуп в массовом порядке в частном секторе.

Все перечисленные причины привели к ухудшению снабжения населения животноводческой продукцией, хотя в общественный фонд в 1990 году было поставлено мяса на 25—30 тыс. тонн меньше, чем в 1986 году.

Положение дел в капитальном строительстве тоже обстоит не лучшим образом. Объем капитальных вложений, ввод основных фондов сократились. Руководители республики резко критиковали своих предшественников за то, что в последние годы шло отставание ввода мощностей и освоения выделенных по группе «Б», но такие рассуждения остались только на бумаге. Выделение средств на развитие товаров народного потребления за последние годы особенно резко сократилось.

Вообще объем освоенных средств на капитальное строительство за последние годы систематически снижался.

Как теперь установлено, в годы перестройки были необдуманно разрушены сложившиеся годами межреспубликанские связи. При этом очень низко упала производственная и трудовая дисциплина, осуществлялась бесконтрольность в договорной дисциплине по поставкам продукции.

Представители Запада удивляются, глядя на нас: своих руководителей мы начинаем критиковать вдоль и поперек, когда они уходят с политической арены. Горько это признавать, но это правильно.

Колбин развернул критику в мой адрес, абсолютно не зная, что сделано и что делается в республике за последние 30—40 лет.

В его выступлениях в печати, по телевидению, на пленумах грубо искажались и подтасовывались даже самые очевидные факты.

Декабрьские события в Алма-Ате Колбин и иже с ним охарактеризовали как вылазку националистически настроенных людей. Авторитетная комиссия под руководством народного депутата СССР М. Шаханова, пришла к совершенно противоположному выводу: «...выступление казахской молодежи не было националистическим, это было их право на свободное выражение гражданской и политической позиции». Комиссия поименно назвала виновников применения силы для разгона, избиения и ареста сотен и тысяч молодых людей. Она пришла к выводу признать невозможным оставлять на занимаемых должностях этих скомпрометировавших себя людей, но почему-то до логического конца это требование доведено не было. А в целом, надо отдать должное комиссии, она внесла полную ясность в декабрьские события и положила конец различным слухам и кривотолкам.

И вот еще какими соображениями хотелось бы поделиться с читателями. В первые годы после ухода на пенсию на меня обрушится шквал всевозможных обвинений и нареканий. При всей гласности, декларируемой на каждом перекрестке, у меня не было ни малейшей возможности дать отпор клеветническим заявлениям. Телевидение и печать для меня были наглухо закрыты. Более того, не пускали ко мне посетителей, в том числе и журналистов, которые хотели выяснить мою точку зрения по тем или иным публикациям.

В газете «Вашингтон пост» появилась статья, в которой корреспондент рассказал каких трудов ему стоило встретиться со мной. Мы встретились едва ли не за городом, и первое, что он у меня спросил, было: «Вы разве не свободный человек?» Что мог я ответить ему? Конечно, свободен, но...

Вот это «но» расшифровать было непросто. Да и не понял бы моих доводов заокеанский журналист. Разве объяснишь ему, что когда ты находишься у власти, ты — достойный и уважаемый человек, а когда уходишь с поста, то в лучшем случае о тебе на другой день забывают, в худшем, как поступили со мной: по воле новоиспеченных руководителей со всех сторон обвиняют в разных грехах и не дают возможности сказать что-либо в свое оправдание.

Ради справедливости отмечу, что с уходом Колбина отношение ко мне резко изменилось. Я получаю массу писем из разных городов страны и республики, из зарубежных стран — с добрыми пожеланиями в мой адрес.

Ко мне приезжают и приходят многочисленные гости из-за рубежа. Только за последний год у меня побывали казахи из Турции, Афганистана, Ирана, Китая, Монголии, Иордании, Швеции, США, ФРГ. Это были люди различных интересов: крупные бизнесмены, ученые, журналисты и т. д.

Например, когда приезжал известный переводчик корана на казахский язык Халифа Алтай, живущий в Турции, он подарил мне жай-намаз и коран в собственном переводе. Бывает у меня и известный мастер восточной борьбы таэк-ван-до Мустафа Озтюрк, с которым каждый раз у меня проходят продолжительные и интересные беседы. У меня в доме всегда много гостей казахстанцев, из многих городов страны. Мы обмениваемся мнениями, спорим, соглашаемся друг с другом, а то и становимся на прямо диаметральные позиции — мне это нравится, и я вижу в этом одно из главных достижений перестройки. Спрашивают, например:

— Что вы можете сказать о коррупции в Казахстане? Об этом много писали в газетах.

Я пожимаю плечами, понимайте, мол, как хотите, но лично я с этой коррупцией не сталкивался. Если она есть, то пусть ею занимаются правоохранительные органы. Мне дают понять, что в этом грехе виновен я, не случайно ведь арестовали моих близких помощников.

Под давлением сверху прокурор республики услужливо подписал ордера на арест моего помощника Бекежанова и других. Бекежанова по ложным обвинениям представили как взяточника. Все эти обвинения лопнули, как мыльный пузырь, хотя к подследственным применялись изощренные меры физического и морального воздействия. Несмотря на это Колбину не удалось добиться от арестованных показаний, обвиняющих меня. Один из обвиняемых, Акуев, решением Верховного суда КазССР уже полностью реабилитирован. И в отношении других, я не сомневаюсь, восторжествует справедливость, и с них тоже будут сняты все обвинения.

Особенно хотелось бы отметить роль следователя союзной прокуратуры Калиниченко, принявшего все меры, чтобы найти компрометирующие материалы на ряд ответственных работников республики. Как выяснилось, во время судебного процесса над А. Аскаровым в Бишкеке Калиниченко и его группа допускали при допросах недозволенные методы ради достижения своих целей. Арестованных избивали, не давали пить, сажали в камеру с уголовниками, применяли другие меры физического воздействия, чтобы добиться ложных показаний. Но следователи ничего не добились, потому что все их «факты» были придуманы и не имели под собой никаких оснований.

В статье в «Литературной газете» от 12 апреля 1989 года вместе с Ю. Щекочихиным Калиниченко очень сожалел, что ему не удалось создать в Казахстане такой процесс, как это сделали его коллеги в соседнем Узбекистане. «Казахского дела» не получилось и не могло получиться. Остается лишь удивляться, что руководители союзной прокуратуры доверяли решать судьбы людей и ответственную работу таким неграмотным и недобросовестным следователям и карьеристам, как Калиниченко.

И еще об одном обвинении не могу не сказать. Дескать, я в кадровой работе проводил и прямо-таки насаждал родоплеменной принцип. Что тут ответишь? Достаточно посмотреть список номенклатурных работников, чтобы убедиться, что никакого выпячивания по национальному, тем более по родо-племенному принципу не было и в помине. Рядом, плечом к плечу работали казахи и русские, немцы и уйгуры, татары и узбеки, чечены и ингуши, украинцы и евреи, белорусы и греки.

Говоря о нашей печати, нельзя не сказать, что за последние годы она выхолостила много доброго, полезного, созданного нашим народом. Порой удивлялся: и откуда столько злобы? Во многих статьях ярко выражена ненависть к прошлому нашей республики и страны, незаслуженно развенчаны многие крупные деятели, которые сыграли важную роль в истории и посвятили свою жизнь и талант служению народу.

Чувствуя обстановку, созданную руководством ЦК вокруг моего имени, начали появляться статьи недобросовестных журналистов в центральной и местной прессе, огульно порочащие меня и построенные на ложных фактах и обмане. Статьи были проникнуты клеветническим духом и сейчас, к счастью, многое из этого было опровергнуто.

Например, в 1988 году в № 9 журнала «Простор» была опубликована статья Е. Букетова «Мой брат». Приведенные в ней данные абсолютно далеки от истины. Автор выносит на страницы журнала ложные сведения и на их основании делает свои выводы.

Переходя конкретно к указанным в статье обвинениям, хочу заявить, что никакой неприязни к Е. Букетову не испытывал. С ним вообще я лично знаком не был и никогда не беседовал. На приеме у меня он никогда не был. Ссылка на мой разговор с Е. Букетовым — это сплошная выдумка автора.

Е. Букетова я заочно знал по его работе в должности ректора Карагандинского университета. Ради объективности надо отметить, что когда он баллотировался в академики в 1972 году, в то время, когда президентом был Ш. Есенов, Букетов на выборах не был избран. Академиком Е. Букетов стал, когда президентом был А. Кунаев — в 1975 году, который на выборах оказывал ему всестороннюю поддержку. О какой в данном случае может идти речь неприязни, гонениях и преследовании?

Далее нужно сказать, что Е. Букетов никогда не баллотировался на должность президента Академии наук КазССР. Никто за прошедшие годы его не выдвигал, его имя никем из казахстанских и московских ученых не упоминалось.

О том, что Букетов хотел быть президентом Академии, я впервые узнал из указанной статьи. В 1974 году, когда состоялись выборы нового президента, Е. Букетов еще не был академиком и даже только поэтому не мог претендовать на эту должность.

Но надо отметить, что в отличие от центральных органов печати страны и республики, многие областные и районные газеты давали объективную информацию.

В этой связи, хочу выразить признательность за правдивые публикации областным газетам: «Ак; жол» и ее редактору А. Бекбосынову, «Онтустir Қазақстан», а также многим районным газетам этих областей и республиканским газетам "Қазақ әдебиеті", «Бiрлесу» и «Ана тiлi».

Характеризуя стиль работы Колбина, а проработал он здесь два с половиной года, можно отметить, что он пытался решить многие вопросы жизни республики непродуманными и некомпетентными действиями.

Чтобы решить продовольственную проблему, Колбин дал указание произвести без разбора отстрел сайгаков, кабанов, уток, гусей, решил население кормись мясом барсуков, сурков и других лесных обитателей. Это нанесло невосполнимый ущерб природному комплексу Казахстана. По свидетельству республиканской газеты «ЭКОкурьер» было уничтожено большое число животных, многие из которых занесены в Красную книгу. Это «волевое» решение было принято без совета со специалистами-экологами. Такой подход к делу был в его стиле.

При нем были ошибочно упразднены Тургайская и Мангышлакская области и много районов.

Руководители республики считали, что области и районы были образованы, дескать, из престижных соображений и поэтому они были ликвидированы. Жизнь показала, сколь неграмотными были эти решения — и еще раз была продемонстрирована недальновидность и некомпетентность этого руководителя. Спустя время названные области и районы по многочисленным требованиям трудящихся были восстановлены.

В своих выступлениях в Москве Колбин утверждал, что изучил казахский язык и часть доклада на пленуме ЦК КПК читает по-казахски. Это был пример откровенного обмана общественности.

Колбина отличало полное незнание культуры, науки, искусства, народов Казахстана. Но, несмотря на это, он подвергал резкой и необоснованной критике и гонениям некоторых представителей казахской интеллигенции.

Так, подвергся гонению и огульной критике ученый-антрополог О. Исмагулов, труды которого получили признание у многих крупнейших специалистов в этой области науки.

Поспешность многих принятых постановлений бюро ЦК наглядно и убедительно показали, что они принимаются на основе сфабрикованных и непроверенных данных. При этом преследовалась главная цель — лишь бы охаять, унизить и необоснованно обвинить отдельных коммунистов, главным образомпредставителейказахскойинтеллигенции.

Всем хорошо известно, что во многих грехах обвинили и исключили из партии известного ученого, академика АН КазССР, бывшего ректора КазГУ У. Джолдасбекова, а также преследовали крупного ученого-химика, представителя курдского народа, академика АН КазССР Н. Надирова. Теперь доказано, что они невиновны. У. Джолдасбеков и Н. Надиров полностью реабилитированы. Как уже говорилось выше, главным советчиком Колбина в этих делах был Камалиденов.

Удивительно и то, что на пленуме, когда Колбина освобождали от обязанностей первого секретаря ЦК КПК, подхалимы добивались, чтобы ему объявили благодарность «за проведенную в республике плодотворную работу».

Вызывает крайнюю необходимость написать еще раз о целине в связи с тем, что в последние годы появились статьи, охаивающие героическую эпопею.

Простой расчет показывает, что в те годы, когда государству сдавались миллиарды пудов зерна, производилось хлеба не менее 27—-28 млн. тонн, в отдельные годы доходило до 34,5 млн. тонн. Из этого количества стране продавалось 1 млрд. пудов или 16,4 млн. тонн, потребность в семенах составляла около 4 млн. тонн. Отсюда хорошо видно, сколько оставалось на нужды хозяйств республики.

Одни говорят о том, что целина нанесла ущерб животноводству. В 1916 году на казахской земле было 18 миллионов 364 тысячи овец. Позднее это число резко уменьшилось. Только в 1965 году мы приблизились к этому уровню. Скажу больше: если в 1955 году в Казахстане овец было чуть больше 17 миллионов, то в 1986 году стало 36 миллионов, рогатого скота было около 4 миллионов, а стало свыше девяти. Свиней, которые не учитывались, стало свыше 3 миллионов. С вводом в строй птицефабрик во много раз увеличилось производство птицы и яиц. Республика стала полностью обеспечивать себя этой продукцией. Увеличилось производство всех видов животноводческой продукции: если в 1955 году производилось в республике 530 тысяч тонн мяса, то в 1986 году достигло 1 миллиона 300 тысяч тонн. Говоря о целине, нельзя забывать о построенных элеваторах, заново организованных свыше двух тысяч совхозов, воздвигнутых дворцах культуры, клубах, школах, детсадах, интернатах, больницах, подведенном газе, электроэнергии и водопроводах, благоустроенных дорогах.

Следущие данные подтверждают рост производства продуктов животноводства:

Вместе с тем, надо откровенно признать, что при освоении целины были допущены некоторые ошибки и просчеты. Многие руководители на местах сильно увлеклись и распахали лишние земли, даже там, где этого делать было не надо. В этом отношении ярким примером может служить Актюбинская область. В таких случаях чрезмерное рвение некоторых руководителей приходилось сдерживать.