Страница - 16

ЭКСПЕДИЦИИ ПЕРОВСКОГО, ЧЕРНЯЕВА И КАУФМАНА

В 1834 г. у входа в залив (Мертвый) Култук русскими было построено укрепление Ново-Александровское. Предполагалось, что это даст русским возможность держать в покорности киргиз и туркмен и защищать восточную торговлю империи. Два года спустя небольшой отряд под командой полк. Мансурова был направлен против киргиз, дейстовавших совместно с хивинцами и были сделаны попытки договориться об освобождении русских, находившихся в хивинском плену.

Переговоры кончились неудачей. В качестве меры возмездия все хивинские купцы, бывшие на осенней ярмарке в Нижнем Новгороде, были задержаны на обратном пути в Оренбурге вмести с их товарами. Хану Хивы было послано уведомление, что захваченные в плен купцы не будут отпущены до тех пор, пока не будут освобождены русские пленные и не прекратятся нападения на русских. В это же самое время генерал Перовский получил предписание принять командование над большим военным отрядом и выступить в поход против Хивы. Согласно предписанию, Перовский, после занятия столицы и взятия в плен хана, должен был реализовать освобождение русских подданных, находившихся в хивинском рабстве, уст-новить торговые отношения хивинским народом, привести к покорности киргизские племена, кишевшие в степи и нападавшие на мирных купцов, а также повести обследование Аральского моря.

Войско, набранное Перовским для реализации этого широкого плана было совершенно несоразмерно с возложенными на него задачами. Оно состаяло менее чем из 6000 человек с какими-нибудь двадцатью пушками. Многие из солдат были ссыльными поляками и преступниками, а большинство регулярного войска — новобранцы, из которых немногие были знакомы с действительной военной службой. Серьезной проблемой, подлежавшей рассмотрению при организации этого карательного отряда, было его интендантство, по необходимости имевшее обширные размеры. При выступлении было решено, чтобы вся провизия и запасы, требующиеся для удовлетворения потребностей отряда, должны были следовать за ним. Поскольку в бесплодных степях, подлежавших переходу, было мало корму для лошадей, было приобретено большое количество верблюдов для интендантского обоза.

18 июня 1839 г. войско выступило из Оренбурга, сопровождаемое 7700 телегами и большим количеством лошадей. С самого начала выступления экспедиция столкнулась с трудностями. Жара была чрезмерной и многие из животных гибли. Колеса телег трескались от жары и запасы приходилось бросать на пути. Запасы воды начали истощаться. Наконец, после многих жестоких испытаний экспедиция достигла 15 июля Ак-Булака и расположилась здесь лагерем на время приобретения необходимых верблюдов. После значительных затруднений, удалось уговорить обитавших в этой области киргиз дать требующихся животных, и осенью было добыто около 10400 верблюдов. Экспедиция ожидала лишь прибытия подкрепления из Оренбурга, чтобы выступить через пустыню в Хиву. 12 ноября подкрепление прибыло в лагерь. Дальнейшая отсрочка похода вызывалась погодой, арктической по суровости. Солдаты, не приученные к невзгодам терпели большие страдания. Многие умирали. Потеря верблюдов и лошадей была также весьма велика.

Когда, наконец, экспедиция возобновила свой поход, почти одна треть солдат была больна и не менее 600 человек умерли. В начале апреля (1840 г.) девять тысяч верблюдов погибло, и Перовский понял, что его миссия обречена на неудачу. Составляя план своего похода, он помнил судьбу отряда Бековича и перенесенные ими трудности из-за недостатка воды. Во избежание подобных невзгод, он решил выступить своей экспедицией таким образом, чтобы пересечь степи зимой, когда снег обеспечивал бы снабжение питьем. Он не учел, однако, ни суровости морозов, ни затруднений с транспортом. С начала мая количество смертей достигло в общем 80 офицеров и свыше 800 солдат.

Достигнув пункта, расположенного всего на полпути между Оренбургом и Хивой, Перовский покорился обстоятельствам и начал отступление с остатками своего войска. Претерпев множество лишений, он достиг Оренбурга менее, чем с одною третью его начального войска и с одной тысячею верблюдов из десяти тысяч, с которыми он выступил в поход. Досада командира русской экспедиции значительно усилилась, когда вскоре по возвращении в Оренбург, даже не увидав врагов, которых он собирался покорить, он узнал, что главная часть его миссии, для проведения которой был предпринят поход, оказалась выполненной английским капитаном Абботтом, посетившим Хиву в то время, когда Перовский пытался проникнуть в нее. С помощью дипломатии Абботт добился от хана освобождения находившихся в плену русских, которые и прибыли в Оренбург вскоре после возвращения туда остатков русской экспедиции.

Факты, касающиеся этого освобождения, представляют большое значение, говоря о начале сношения между русскими и британскими агентами в Средней Азии.

В 1837 г. царь Николай решил предпринять шаги по обследованию пограничных земель Индии, на случай возможных здесь операций в будущем. Он направил в Кабул лейтенанта Виткевича, номинально для принесения поздравлений эмиру Афганистана, фактически же для собирания сведений об отношениях, существующих между этим правителем и Британией. Путем воздействия на персов, он подстрекнул также шаха отправить экспедицию в Герат под командой большого количества русских офицеров. Весть об этом заставила англичан вступить в Афганистан. Быстрота Элдреда Поттингера разрушила план захвата афганской крепости и расстроенные персидские войска ушли обратно из Афганистана. Данный случай привлек внимание англичан к русским целям в Хиве и британское правительство решило направить в Хиву специальное посольство в целях изучения истинного положения вещей в ханстве. Капитана Абботта сопровождал сэр Ричмонд Шекспир, прибывший в Хиву как раз в то время, когда Перовский отступал по голым степям. Шекспир не терял времени, дипломатически воздействуя на хана, чтобы добиться освобожденя многих русских подданных, находившихся в рабстве во владениях хана. Уговоры британского чиновника оказались более успешными, нежели угрозы русских. Хан приказал освободить русских пленных, поручив сэру Ричмонду быть свидетелем выполнения его приказа. Исходя из этого, Шекспир осмотрел все части города, не оставив непосещенным ни одного дома, где могли бы быть спрятаны русские. Количество освобожденных пленных было свыше 400. Их доставили вплоть до укрепления Ново-Александровского на Каспийском море, где они оказались в конце 1840 года.

Возросшая активность, проявленная Россией в отношении Хивы, привлекла к себе серьезное внимание Англии, где ставшее известным стремление царя к территориальной экспансии в Индии воспринималось с неменьшим беспокойством. Поэтому, когда в 1844 г. Николай посетил Англию, он был интервьюрован по данному вопросу лордом Абердином, знавшим о том, что царь подстрекнул персов к нападению на Герат, и подозревавшим его в интригах против Англии в Афганистане. В результате царь соизволил сделать заявление о признаваемой им желательности придти по вопросу о Хиве и Бухаре к столь же твердому соглашению, к какому пришли в отношении границ Турции, и в заключение дал согласие „оставить ханства Сердней Азии в качестве нейтральной зоны, разделяющей Россию и Индию, дабы предотвратить их от опасного соприкосновения."

Медленно, но верно, русские продолжали укреплять свою пограничную линию внутри страны, до того времени принадлежавшей Большой Киргизской орде северного Туркестана, Были построены форты, долженствовавшие сомкнуть линию аванпостов вдоль Яксарта, и к крепостям, уже имевшимся в Карабутаке и Оренбурге, в 1848 г. добавлено Аральское укрепление на берегу Аральского моря. В следующем году было построено другое укрепление под именем форта № 1 в Казале, в том месте, где Яксарт делает последний большой изгиб перед своим впадением в Аральское море. За этим последовало устройство форта № 3 на реке Куван, недалеко от впадения ее в Сыр-Дарью, а в 1853 г. на развалинах Ак-Мечети вырос знаменитый форт Перовский, занимающий одну из наиболее важных стратегических позиций на Сыр-Дарье...

В 1860 г. кокандцы под предводительством (военона-чальника) Канаат-Ша вторглись в Семиречье, где находились войска, возглавляемые полковником Колпаковским. Силы кокандцев состояли из 15 тысяч человек. Тактика их была хорошо продумана. Однако, Колпаковский опередил намеченное нападение и с отрядом, состоявшим лишь из 800 человек, добился поражения врага. Таким образом, власть России распространилась вплоть до горного хребта Ала-Тау. Ободренный этим успехом, полковник Черняев, действовавший, несомненно, по указаниям главной квартиры русских войск, выработал план нападения на Чимкент...

Наступление имело место в 1864 г., когда Черняев продвигался со своей армией из Сибири на соединение с полковником Веревкиным, шедшим с небольшим отрядом из Оренбурга. Объединенные силы напали на Аулиэ-Ату и 16 июня завладели ею. В октябре, после упорной борьбы, русские захватили Чимкент. Черняев решил продолжать продвижение на Ташкент, в надежде, что ему удастся взять город. Ташкентцы оказали упорное сопротивление, и русские были отбиты с большими для них потерями. Черняев решил быть настойчивым в своих действиях и применить военную хитрость, чтобы овладеть городом. Он отступил к Хиазбеку (Ниязбеку), небольшому укреплению на реке Чирчике, в 16 милях от Ташкента, запрудил здесь реку и таким образом лишил город воды. Военная уловка причинила осажденным большие страдания. Было невозможным, однако, осаждать город, стены которого простирались до 16 миль в окружности. Было сделано, поэтому, нападение на Камеланские ворота, которые и были взяты. 28-го (октября) (1865 г.) депутация от осажденного населения сдала город на милость победителя.

Эти успехи побудили русских поспешить с приготовлениями к окончательному занятию Кокандского ханства. Однако военные операции, оказавшиеся необходимыми при взятии города Туркестана, обладавшего знаменитой мечетью Хазрета Яссавы и считавшегося Меккой Сыр-Дарьинского края, снова привлекли внимание европейцев к Средней Азии. Князь Горчаков, бывший в то время русским канцлером, счел разумным обратиться с циркулярной нотой ко всем великим державам с объяснением проводимой политики и защитой расширения русского господства в Азии, вызываемого настоятельной необходимостью. В этом циркуляре русский дипломат указывает, что Россия оказалась в соседстве с большим количеством полудиких племен, представляющих собой постоянную угрозу безопасности и благоденствию Империи. При этих условиях единственно возможным средством поддержания порядка на границах России являлось приведение этих племен в русское подданство. Однако лишь только это было сделано, обнаружилось, что вновь приобщенные к цивилизации племена, в свою очередь стали подвергаться нападениям со стороны более отдаленных племен. Отсюда стало необходимым устройство укрепленных постов на территории этих отдельных племен, чтобы демонстрацией силы привести их к покорности.

Канцлер отмечает, что это положение России в Средней Азии ни в какой мере не является специфически русским. Соединенные Штаты в Америке, Франция в Алжире и Англия в Индии — все были вынуждаемы абсолютной необходимостью расширять свои границы настолько, чтобы поглотить народности, являвшиеся постоянной угрозой их безопасности. Главной трудностью, с которой вынужден иметь дело государственный деятель, является вопрос о том, когда должна закончиться экспансия. В заключение кн. Горчков переходит к определению миссии России в Средней Азии. Главной целью, которую имели в виду слуги царя, было внедрение цивилизации в дикие страны, образующие область, известную под именем Туркестана. В этом отношении наиболее действительной силой оказалось установление коммерческих отношений. Племена, населяющие этот край, были невежественными и воинственными, и их нужно было научить тому, что для них более выгодно поддерживать и защищать торговлю, нежели заниматься грабежем. Доводы этого циркуляра, изданного 21 ноября 1864 г., были столь убедительны, что они заставили умолкнуть уже на половину выраженный протест, подготовленный Великобританией, и русские, пользуясь дипломатическим успехом своего канцлера, поспешили с продвижением вперед для захвата Кокандского ханства.

В декабре население Туркестана сделало попытку захватить обратно свой священный город, но попытка оказалась безуспешной. Бухарский эмир, сильно напуганный решительным продвижением русских, вступил со своей армией в Коканд и овладел Ходжентом, откуда он направил послание к русским, требуя, чтобы они приняли магометанство. Черняев послал несколько своих офицеров к хану с протестом против этого требования, но посланцы сразу же были схвачены и заключены в тюрьму. Когда это стало известным, ген. Романовский был отправлен против эмира, который в свою очередь выступил на встречу русским. При Ирджаре произошел бой, кончившийся тем, что бухарцы были обращены в бегство. Ходжнет был занят русскими. Воспользовавшись достигнутыми преимуществами, ген. Кауфман, прибывший в Азию для организации управления Туркестаном, решил двинуться на Самарканд и захватить плодородную долину Зеравшан. Продвижение русских не встретило сопротивления. Кауфман, желавший добиться своей цели по возможности без кровопролития, послал эмиру проект договора, по которому город подле жал передаче царю.

В ожидании ответа русские остановились на берегу Зеравшана. Через некоторое время посланный вернулся из бухарского лагеря с договором, по условиям совершенно отличным от отправленного Кауфманом. В ответ на это последний дал эмиру два часа на размышление: подписывать или не подписывать предложенный ему договор. Узнав об этом, бухарцы открыли огонь по русским, которые отвечали с таким успехом, что войска эмира обратились в бегство. На следующее утро явилась депутация от жителей Самарканда с сообщением об уходе бухарских войск и с просьбой к русским вступить в город и принять под свою защиту его население. Таким образом, русские 14-го мая (1866 г.) овладели Самаркандом. Чтобы окончательно добить бухарскую армию и закончить войну, Кауфман, оставив небольшой гарнизон в цитадели, выступил с большею частью своих войск против эмира. Лишь только он покинул город, к Самарканду подошла 20-тысячная армия из Шахрисябза и осадила его. В течение целых трех дней горсточка русских защищалась от численно подавлявшей ее армии противника. Тем временем сведения об окончательной победе Кауфмана над войсками эмира достигли осаждавших, и осада была снята до возвращения генерала и до выпуска воззвания, извещавшего о присоединении Зеравшанской области к России.

Вскоре после этого эмир, чувствуя бесполезность дальнейших уверток, согласился на подписание мирного договора. Основные статьи этого первого договора между Россией и Бухарой предписывали выплату контрибуции в размере 125000 золотых тиллей — ген. Кауфману, которому, как представителю России, была уступлена долина Зеравшана с Самаркандом и Катта-Курганом. Кауфман, в свою очередь, брал на себя обязательство не занимать и не беспокоить город Бухару. Право свободной торговли по всему ханству признавалось за всеми русскими подданными без различия вероисповедания, ответственность за безопасность русских путешественников возлагалась на эмира. Русским был разрешен свободный проезд по всему ханству и к соседним с ним владениям. Этот договор был подписан 18 июня 1868 года.

Успехи, достигнутые русскими войсками по всему течению Яксарта, вдохновили Кауфмана направить свое внимание на руссификацию всего Восточного Туркестана. В 1851 г. был заключен Кульджинский договор с Китаем, которым узаконивалась торговля между обоими странами. Однако, кроме покровительства караванному сообщению между Джунгарией и Семиречьем и создания русских факторий в Чугучаке и Кульдже,— договор не дал ничего. В течение десяти лет договор держался в секрете, чтобы не привлекать внимания Англии к русской экспансии в Азии. Условия заключенного соглашения не могли обнаружиться вплоть до 1871 г. Восстание мусульман в Кашгарии в 1865 г. привлекло внимание русских к Китайскому Туркестану. Захват Кашгара, а затем Яркента Якубом-беком в 1865 г. послужили к тому, чтобы напомнить русскому правительству о других областях, которые с выгодой могли быть приведены под ярмо московитов.

Тем не менее, границы Китая временно были оставлены в покое, т. к. все силы Кауфмана были посвящены завершению завоевания на западе. Не смотря на повторившиеся неудачи всех попыток захватить Хивинский оазис, со стороны хивинцев не было сделано ничего для защиты владений верхнего Оксуса. Кауфман почувствовал, что пришло для него время взять дело в свои руки. Однако, много еще нужно было сделать, прежде чем было бы благоразумным отважиться на переход через безводную пустыню Кара-Кумов или холодную морозную область Усть-Уртского плоскогорья.

В 1869 г. полковник Столетов был отправлен с батали-оном Дагестанского полка и большим количеством казаков и инженеров в Петровск, где они погрузились на корабли, чтобы переправиться в Красноводский залив, расположенный на восточном берегу Каспийского моря. Здесь было построено сильное укрепление, могущее служить в качестве базы для дальнейших военных операций против туркмен. Все эти приготовления к давно обсуждавшейся экспедиции были прерваны вспыхнувшим киргизским восстанием, сильно перепугавшим Уральск и Оренбург. Мятеж продолжался значительное время и только осенью 1870 г. был наконец подавлен. После этого армии был дан приказ немедленно выступить против Хивы. Причиной такой поспешности была вспышка нового восстания в Кашгарии, где имелись признаки заговора Якуб-хана с правителям Бухары и Хивы для объявления священной войны против русских христиан. Когда известие об этом заговоре дошло до Петербурга, были получены новые сведения об оставлении китайцами Джунгарии и о занятии Илийского края мусульманами.

Это неожиданное обстоятельство вызвало необходимость посылки войск в Джунгарию и майор Балицкий, а позднее генерал Колпаковский, отправились в Кульджу с отрядом в 2 тыс. человек. Сопротивление, оказанное русским на р. Или, было незначительным. В июне мятежники покинули китайскую территорию, и русские тотчас же заняли область, которую они считали своей навсегда.

Как только опасность в Вост. Туркестане миновала, ген. Кауфман направил свои силы на то, чтобы разрушить коалицию ханов Туркестана. Русское влияние решительно и с успехом было использовано на то, чтобы подстрекнуть туркмен на восстание против хивинского хана… Когда Хива, таким образом, была возбуждена восстанием, русские решили нанести удар ее независимости и с этой целью полк Маркозов был отправлен в Красноводск, откуда он должне был выступить через степь… В октябре 1872 г. экспедиция благополучно достигла Кызыл-Арвата, но, пройдя беспрепятственно пустыню, экспедиция в своем дальнейшем продвижении натолкнулась на сопротивление с стороны хивинцев, атаковавших ее у Игды и принудивших русских отступить с потерей большей части их обоза.

Узнав об этом новом поражении, Кауфман решил взять дело покорения Хивы в свои собственные руки и для осуществления этого привлечь такое количество войска, которое было бы достаточно для того, чтобы покончить с трудностями раз и навсегда. В его план входило нападение на оазис с двух сторон. Один военный корпус должен был двигаться против Хивы от Каспийского моря, а другой из Ташкента. Последний корпус должен был получить подкрепление в виде небольшого отряда, вызванного из Оренбурга и долженствовавшего находиться наготове у форта № 1 на Яксарте. В целях исчерпывающей разработки плана нападения, Кауфман отправился в Петербург, где состоялся ряд совещаний по этому вопросу. Именно в это вермя кн. Горчаков опубликовал свою знаменитую ноту, касающуюся исключения из Парижского договора статей о Черном море. Достигшие до Европы известия о поражении Маркозова, а также слухи о намечающемся нападениии на Хиву произвели сильное впечатление в Лондоне, и царь, желая, чтобы во время предстоящих военных операций, Англия оставалась спокойной, направил в Англию гр. Шувалова с объяснением русских намерений.

Шувалов прибыл в Лондон в январе 1873 г. и имел несколько свиданий с лордом Грэнвиллем, на которых он повторял множество общих мест, выражавших глубокое чувство дружбы, питаемое его государем, Александром II, к Англии. Шувалов охотно дал многочисленные ручательства в том, что у России нет никаких намерений захватить территорию Средней Азии. Основной пункт в объяснениях графа, повторенный с парламентской трибуны, лордом Грэнвиллем, заключался в том, что единственная цель экспедиции, намечаемой к отправке в Хиву, это „наказать Хивинцев за акты разбоя, освободить 50 чел. русских пленных и дать понять хану, что подобные действия с его стороны не могут в дальнейшем оставаться безнаказаными". Относительно подозрений царя в желании аннексировать Хиву Шувалов заявил, что „овладение Хивой не только далеко от намерений царя, но что подготовлены уже решительные меры не допускать этого и уже даны распоряжения, чтобы намеченная экспедиция никоим образом не привела к длительной оккупации Хивы".

В марте 1873 г. экспидиция направилась в путь для выполнения возложенного на нее поручения. Колонна, выступившая из Ташкента, находилась под личным командованием ген. Кауфмана и состояла приблизительно из 5500 чел. с 18 пушками и с очень большим количеством верблюдов. Каспийская колонна, которой было приказано выступить из Чикишлара, находилась под командой полк. Маркозова и включала в себя мене 3000 чел., приблизительно с таким же количеством верблюдов. Третья колонна под командой ген. Веревкина выступила из Оренбурга и имела около 2000 чел. пехоты б пушками. По плану все три колонны должны были встретиться у города Хивы. Однако, поскольку ген. Кауфман хотел присвоить себе славу захвата столицы, остальным командующим было приказано, в случае их прибытия в оазис раньше ташкентской колонны, остановиться лагерем и ждать ее, чтобы она могла прибыть до начала атаки. Выработанный порядок был хорошо продуман и искусно выполнялся. Колонны соблюдали определенную для них быстроту передвижения, варьировавшуюся от 27 до 30 миль в день. Мороз был сильный, погода плохая, но войска перенесли их хорошо.

Донесения о передвижении русских, достигших Хивинского оазиса, повергли хана в величайший страх, В надежде спасти себя от предстоящей атаки, он послал эмиссаров в Индию, и Персию, чтобы найти там союзников против России, но это не привело ни к каким результатам. Тогда хан объявил о своем намерении не отступать и держаться до конца… Наступающие войска продолжали свой путь через песчаную пустыню без всяких столкновений, исключая случайных стычек с отрядами киргиз или туркмен, и 26 мая ген. Веревкин достиг Оксуса. На следующий день… вечером русские достигли гор. Ходжейли, который они нашли покинутым… 8 июня… хан прислал командующему русским отрядом приглашение прибыть в столицу для преговоров об условиях мира и просьбу о перемирии на это время. Веревкин, помня судьбу Бековича, отклонил приглашение. Вскоре было получено сообщение о том, что Кауфман дал правильный бой хивинским войскам, пытавшимся воспрепятствовать его переправе через Оксус. Хивинцы были рассеяны. Кроме этого не было никаких известий о положении войск Кауфмана, и Веревкин, достигший предместий столицы, начал испытывать значительные лишения от непрекращающихся нападений со стороны небольших хивинских орядов, в то время как пушки с городских стен деражли русских под огнем.

При таком положении вещей Веревкин решил предпринять нападение на город без дальнейших отлагательств, и утром 9-го июня, не имея сведений о колонне Кауфмана, он начал решительную атаку. Туземцы быстро отступили перед надвигающимися войсками. План предпринятого наступления был хорошо продуман, а солдаты проявили большую стойкость. Многие из хивинских пушек были приведены к молчанию, три из них были взяты, и центр наступавших занял позицию в 50 ярдах от главных ворот города. Теперь, когда весь город находился в его власти, Веревкин вспомнил даднное ему распоряжение дожидаться Кауфмана и как раз в то время, когда его офицеры готовились к штурму городских стен, Веревкин дал приказ об отступлении и вскоре после этого сам был ранен...

Ночью пришло письмо от Кауфмана с извещением о том, что его лагерь находится в 7 милях. Рано утром полковники Ломакин и Саранчев выехали навстречу главнокомандующему, занятому выработкой условий мира с высланным к нему для этой цели эмиром Омаром, дядей хана. Условия, на которых было заключено соглашение и которые были внесены в мирный договор, были довольно тяжелыми и коренным образом противоречили намерениям России, декларированным гр. Шуваловым. Они содержали: передачу России всей территории Хивы по правому берегу Оксуса вместе с дельтой этой реки, выплату контрибуции в размере 2.200.000 руб. в погашение расходов по экспедиции, освобождение русских купцов от пошлин на всей территории ханства и признание ханом своей зависимости от царя.

После того, как этот договор был подписан, ген. Кауфман 10 июня 1873 г. вступил в столицу...

… В течение двадцати пяти дней осады (Ак-мечети), русская артиллерия произвела такие разрушения глиняных стен крепости, что кокандцы были готовы сдать город и с этой целью направили соответствующее письмо ген. Перовскому, Говорят, что несмотря на это русский генерал решил во что бы то ни стало добиться хоть небольшой славы и, бросив письмо в огонь, ответил посланцу. „Мы возьмем крепость штурмом". На следующее утро он сделал это.

В 1841 году, когда выработанный ген. Перовским план мести за неудачу хивинского похода не мог быть реализован, в виду дружеских мероприятий хивинского хана, действовавшего под влиянием британских офицеров, русские впервые начали обдумывать план смелого продвижения через оренбургскую степь в области, занятые киргизами средней орды и кокандским ханом. Первым шагом в проведении этого плана было наказание и усмирение киргизов, что было выполнено, во-первых, путем ряда экспедиций, направленных против киргизов, и во-вторых, путем сооружения идущей через степь линии укреплений, занимавших стратегически-выгодное положение. Эти мероприятия энергично проводились генералом Перовским и генерал-губернатором Обручевым. Многие из влиятельных киргизских вождей были либо убиты в сражениях, либо взяты в плен. Мало-по-малу в обширной области, занятой киргизами, водворилось спокойствие.

Это была расчистка пути для главного предприятия-наступления на Сыр-Дарью. В 1848 году Россия достигла этой реки, водрузила свои стяги на ее берегах, и с этих пор продвижение ее вперед сделалось решительным и постоянным.