Страница - 7

Моряки-казахстанцы на балтийских коммуникациях противника

Большую помощь войскам, действовавшим на приморских участках фронта, оказали корабли и части Краснознаменного Балтийского Флота (КБФ). Победы Советской Армии на севере, в Карелии и Прибалтике, одержанные летом и осенью 1944 г., в корне изменили обстановку на балтийском морском театре. КБФ получил возможность выхода в открытое море и нанесения ударов по судам, перевозившим шведскую руду в германские порты, по коммуникациям группировок противника в Курляндии, Восточной Пруссии, Данциге и, наконец, по германскому военно-морскому флоту, обеспечивавшему морские перевозки и прикрывавшему фланги своих сухопутных сил.

Задачи, выдвинутые ходом военных действий, моряки-балтийцы успешно выполнили. Почти на всех кораблях и в частях КБФ служили и наши земляки.

В экипаже гвардейской подводной лодки — минного заградителя «Л-3» (командир капитан 3 ранга В. Г. Коновалов) — служил алмаатинец Анатолий Петрович Бу-сарев. В 1943 г. 17-летним по комсомольской мобилизации он прибыл на Балтику и после учебы получил назначение рулевым на «Л-3». В первом же боевом походе, с 1 октября до 17 ноября 1944 г., рулевой Бусарев отлично нес вахту, и это содействовало общему успеху: на минах, выставленных лодкой на подходах к порту Засниц, подорвались эсминец и сторожевой корабль, а торпедными залпами потоплены транспорт и еще один сторожевой корабль. А. П. Бусарев получил тогда медаль Нахимова.

Трудным для рулевых явился поход с 22 января по 9 февраля 1945 г. «Л-3» было приказано войти в район м. Брюстерорт Заркау (северо-западная оконечность Земландского полуострова) и атаковать надводные корабли гитлеровцев, обстреливавшие наши части в прибрежной полосе. 3 февраля на горизонте показались крейсер и два эсминца противника, и лодка легла на боевой курс. Подойти на дистанцию залпа к крейсеру не позволило мелководье: как только перископ показался из воды, лодку обнаружил вражеский самолет с грузом противолодочных бомб. Хорошо, что их у врага было всего четыре и все они взорвались далеко за кормой лодки. Но пока лодка уходила от бомбежки, от нее ушли вражеские корабли.

Новая встреча с крейсером и эсминцами противника произошла почти на том же месте утром следующего дня. Малая глубина и на этот раз спасла вражеский крейсер, и командир лодки решил атаковать один из эсминцев. В момент залпа под килем было всего 2 м воды, и в том, что лодка не только не всплыла на поверхность, а и удачно развернулась на обратный курс, поднырнула под второй эсминец и ушла из опасной зоны, весь экипаж увидел подлинное мастерство помощника командира Александрова, боцмана Настюхиyа, а также рулевых и в их числе Бусарева. По возвращении на базу командующий КБФ наградил его медалью Ушакова.

Третью награду — Орден Красной Звезды — Бусаре-ву вручили за безотказную работу механизмов его заведования и точное следование лодки по заданному курсу во время второго похода 1945 г., с 23 марта по 23 апреля. В этом походе лодка выставила у берегов мины, на которых подорвались тральщик и сторожевой корабль противника. Торпедами экипаж 16 апреля потопил теплоход «Гойя» с 7 тыс. фашистов, а через два дня пустил на дно транспорт «Роберт Мюллер».

За первые два похода медалями Нахимова и Ушакова был награжден и акустик этой же лодки комсомолец из Чимкента Алексей Николаевич Володченко. Гвардии матрос отлично изучил приборы, своевременно обнаруживал корабли противника и определял их класс. А когда начиналась борьба за существование лодки и взрывы глубинных бомб врага следовали один за другим, когда гасло электричество, с подволока и бортов срывались приборы и казалось, что бронированный корпус корабля разойдется по швам, Володченко откачивал воду из уравнительной цистерны, устранял повреждения, делал все, что поручалось. Едва стихали взрывы, он снова оказывался у своих приборов, чутко ловил шумы кораблей противника, и по его докладу командир принимал решения па включение электродвигателей, отрыв от грунта и всплытие. Последний боевой поход подлодки увенчался потоплением трех транспортов противника, и акустик Володченко был отмечен орденом Отечественной войны 2-й степени.

Рулевым на подводном заградителе «Лембит» служил рабочий Белоусовского рудника Восточно-Казахстанской обл. Михаил Дмитриевич Белоглазое. Свой последний поход «Лембит» начал 23 марта с минной постановки. На этот раз минные банки, по 3—4 мины в каждой, ставили в районе Риксхефта. Отойдя 7—8 миль, услышали три сильных взрыва и только много лет спустя из работы западно-германского историка Ю. Мейстера узнали, что подорвались и затонули тогда три вражеских сторожевых и один противолодочный корабль.

При отходе от прибрежного фарватера матросу Белоглазову и его товарищам по боевой части пришлось выдержать настоящий экзамен на зрелость. Вертикальный руль оказался поврежденным, и лодка в любую минуту могла сбиться с курса. Пока устраняли повреждение, матрос Белоглазов перешел на аварийные методы управления рулем и лодка удержалась на курсе. Мужество и стойкость комсомольца, его быстрые и умелые действия высоко оценил командир лодки и представил к ордену Красной Звезды.

Отличным торпедистом стал колхозник из с. Орловка Маркакольского района Восточно-Казахстанской обл. Григорий Лаврентьевич Беляев. Он служил на подводной лодке «К-51», которой командовал капитан 3-го ранга

В.А. Дроздов. Наш земляк систематически осматривал закрепленные за ним узлы и детали таких сложных устройств, какими являются торпедные аппараты, и обеспечивал их безаварийную работу, а при авральных ситуациях спокойно и быстро выполнял любое задание. Рядом с медалями «За оборону Ленинграда» и Ушакова на груди матроса появился орден Красной Звезды.

Матросом гвардейской подводной лодки «Щ-309» (командир капитан 3-го ранга П. П. Ветчинкин) служил бывший ученик средней школы Сталинского (ныне Ак-Су) рудника Акмолинской обл. Леонид Ефимович Голенков. 23 февраля 1945 г. лодка участвовала в блокаде Лиепаи, главного порта курляндской группировки врага. В 6 час. утра вахтенный офицер обнаружил транспорт противника, двигавшийся в охранении двух сторожевых кораблей. Поднявшийся на мостик командир корабля решил не давать врагу, тоже обнаружившему лодку и осветившему ее, времени на противоторпедные эволюции и атаковать в надводном положении.

Вот тут и отличились матросы: дизели дали полный ход, и, как только транспорт оказался на линии прицела, три торпеды устремились к нему. Мощный взрыв в носовой части и в районе мостика накренил вражеское судно, и оно стало тонуть. Как выяснилось позже, это был транспорт «Гетинген» водоизмещением свыше 6 тыс. т. Командир бригады подводных лодок, совершивший поход с экипажем «щуки», наградил отличившихся орденами и медалями. Матрос Голенков получил орден Красной Звезды.

Сын петропавловского железнодорожника Борис Петрович Ущев в 1937 г. со 2 курса Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта по комсомольскому призыву зачисляется курсантом в Военно-морское училище им. М. В. Фрунзе и после успешного окончания его в сентябре 1939 г. назначается командиром торпедного катера, а в марте 1941 г. — командиром звена катеров.

Чтобы понять значение боевых дел Б. П. Ущева и его боевых товарищей, следует сказать, что торпедный катер того времени («Г-5») был крохотным кораблем водоизмещением всего в 17 т. Но мощный 1200-сильный двигатель мог развить скорость до 50 узлов (свыше 90 км в час), что позволяло экипажу, состоявшему всего из 6 человек, приблизиться к транспортам или боевым кораблям противника, чтобы наверняка поразить их своим главным и действительно грозным оружием — торпедами. Подводный снаряд имел внушительные размеры: калибр 533 мм, от 4 до 8 м длины; в нем помещался заряд весом до 560 кг, двигатель с запасом горючего, электрическими батареями или химическими реагентами (в зависимости от типа двигателя) и аппаратура самонаведения. Общий вес торпеды составлял около 2 т, и потому «Г-5» мог брать их на свой борт только две. На установленной глубине торпеда могла со скоростью в 20— 60 узлов пройти от 3 до 17 км. Тактико-технические данные катеров и торпед, их дороговизна и сложность требовали высокого мастерства применения: примерно полторы минуты, считая от момента выхода из дымовой завесы (ее ставят сами катерники или летчики с самолетов) до пуска торпеды, и столько же времени, уходя под защиту дыма, катер движется не только в зоне прямого выстрела из всех орудий вражеского корабля, но и его пулеметов. И в самом трудном положении находится командир катера, стоящий у его штурвала. Нужна несгибаемая воля, чтобы под градом осколков и пуль выйти в нужную точку и хладнокровно выпустить торпеды.

К лету 1944 г. на рубке катера Б. П. Ущева красовалась звезда с цифрой «3» в центре — столько вражеских кораблей потопил он со своим экипажем. Поиск и борьба с вражескими подводными кораблями являлись главным, но не единственным назначением торпедных катеров. Только Ущев на своем катере № 23 за эти годы более 50 раз выходил на постановку мин у берегов, в порты и военно-морские базы, тщательно охранявшиеся противником, в том числе в Хельсинки. При этом катер дважды взрывался на вражеских минах, но выставил своих свыше 1500 штук. Не раз в тех местах отмечались взрывы, однако проверить результаты было не просто, и потому список мести не пополнялся.

Ни конструкторы, ни командование флота до войны не планировали использовать торпедные катера в качестве своеобразного тральщика. Но потребовала обстановка — и инициативой катерников был рожден и проверен на практике метод подрыва вражеских мин с помощью глубинных бомб. Пока такая бомба достигает заданной глубины и своим взрывом вызывает взрыв мины противника, катер успевает отойти на безопасное расстояние. Способ этот сыграл свою роль при уничтожении неконтактных электромагнитных мин в начале войны, пока не было найдено более эффективное средство борьбы с ними.

Звено, а затем отряд Ущева принимали участие в охранении перехода эскадры КБФ из Таллина в Кронштадт в конце августа 1941 г., в вывозе на Большую землю последних защитников островов Моонзундского архипелага и полуострова Ханко. Много раз катера под флагом капитан-лейтенанта ходили в глубокую боевую разведку, высаживали диверсионно-разведывательные группы на эстонской и латвийской земле, в глубоком тылу немецко-фашистских оккупантов. Верный морскому товариществу, Ущев с риском для собственной жизни закрывал подбитые катера товарищей дымовой завесой, под артиллерийским огнем снимал и увозил их экипажи. Несколько раз спасал летчиков, покидавших сбитые врагом самолеты и на парашютах опускавшихся в море.

93 боевых выхода совершил наш земляк. За умелое проведение боевых операций, отвагу и мужество в боях ему последовательно вручаются два ордена Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, медаль «За оборону Ленинграда», а 22 июля 1944 г. присваивается звание Героя Советского Союза.

Во второй половине 1944 г. Б. П. Ущев продолжал успешно командовать отрядом торпедных катеров. За минные постановки на фарватерах и у входов во вражеские порты, за содействие в высадке десанта на остров Нерво и срыв попытки врага вернуть этот остров (при этом катера потопили миноносец и сторожевой корабль противника) капитан-лейтенант Ущев стал кавалером орденов Нахимова 1-й степени и Ушакова 2-й степени.

В ходе боев за Южную Прибалтику капитан 3-го ранга Б. П. Ущев отличился снова. Отряд, которым он командовал, первым перебазировался в только что освобожденный Мемель, а затем в Кранц, на севере Земланд-ского полуострова, и активно участвовал в блокаде с моря восточнопрусской группировки противника. Здесь Ущев вступил в командование дивизионом торпедных катеров и умело организовал новое перебазирование — теперь уже в Нейфарвассер, аванпорт Данцига. Трудность состояла в том, что и коса Путцигер-Нерунг и коса Фри-ше-Нерунг, окаймлявшие данцигскую бухту, еще удерживались немцами. Ущев со своими подчиненными все же прорвался в бухту. Тогда появились крупные надводные корабли противника, не раз обстреливавшие из своих мощных орудий портовые сооружения и все, что находилось на берегу и на рейде. Вскоре враг заминировал выходы из Нейфарвассера и уже считал, что закупорил там торпедные катера Ущева.

Катерники-балтийцы нашли единственный, шириной всего в 17 метров, проход между бетонной стенкой мола и корпусом специально затопленного фашистами транспорта и ежедневно выходили на боевые задания. В ночь на 16 апреля они проникли на внешний рейд порта Хель (на южной конечности косы Путцигер-Нерунг) и торпедировали два немецких миноносца, а спустя четверо суток потопили транспорт. Затем на дно были отправлены еще один транспорт и большая десантная баржа, а другая такая баржа повреждена.

При ликвидации немецких войск на косе Фрише-Не-рунг Ущев вначале активными действиями своих катеров сковывал вражеские корабли у порта Хель. А 26 апреля, задолго до рассвета, дивизион доставил к косе Фрише-Нерунг стрелков и морских пехотинцев и высадил их в тылу врага. Фашисты немедленно оцепили район высадки и попытались уничтожить десантников. Но отважная пехота держалась цепко за каждый метр занятого плацдарма, а катера своим огнем надежно прикрывали их. Тем временем подошли наши более крупные силы, и судьба боя была решена. Коммунист. Ущев за умелое руководство торпедными катерами на заключительной стадии битвы за Балтику получил орден Отечественной войны 1-й степени. После войны он успешно окончил Военно-морскую академию, дослужил до звания капитана 1-го ранга и затем несколько лет преподавал будущим офицерам основы науки побеждать врага на море. Катер № 23, на котором ходил отважный моряк в дни войны, установлен на пьедестал и стал памятником доблести и славы всех катерников Балтики.

Пулеметчиком торпедного катера № 333 в 3-м дивизионе служил Антон Гаврилович Игнатьев, призванный из поселка Новинский Западно-Казахстанской обл. Еще в 1937 г. началась его служба в Вооруженных Силах. Нес он ее исправно, участвовал во многих боях и походах и последний подвиг совершил 8 мая 1945 г. Вопреки акту о капитуляции некоторые суда и корабли противника, находившиеся в порту Хель, в тот день пытались уйти на запад, чтобы сдаться в плен англичанам. На сигналы застопорить машины фашисты ответили увеличением скорости. Командир катера приказал открыть огонь, и Игнатьев несколькими длинными очередями преградил путь буксиру и малому катеру. Гитлеровцы сдались в плен.

Поддержку с моря десантникам, высадившимся 26 апреля на косе Фрише-Нерунг, оказали и бронекатера Пи-лавской военно-морской базы. На бронекатере № 325 отделением пулеметчиков командовал коммунист из Кок-четава старший матрос Азанов Федор Ефимович… С 1941 г. он служил на флоте, не раз участвовал в набегах на вражеское побережье, разведывательных поисках и боях за острова Балтики. Хорошо знал цену боевого содружества. Теперь, при высадке десанта, как только фашисты стали подтягивать огневые средства и подкрепления, Азанов немедленно нажал на гашетку пулемета. Враг перенес огонь орудий на катер, и осколки повредили пулемет. Не теряя времени, моряк заменил поврежденные детали, и огневые струи снова устремились к берегу. Три огневые точки и множество солдат противника уничтожил тогда Федор Ефимович, за что был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

Немало казахстанцев служило в частях ВВС, береговой артиллерии, морской пехоты и других сил КБФ. Над двумя из них — 8-й гвардейской минно-торпедной авиационной бригадой и 260-й бригадой морской пехоты — с августа 1943 г. по просьбе их командования и личного состава шефствовали трудящиеся Семипалатинской и Кзыл-Ординской областей. На примерах этих соединений мы и покажем боевые дела казахстанцев, воевавших в морской авиации и морской пехоте.

Михаил Герасимович Губанов, сын крестьянина с. Убинка Восточно-Казахстанской обл., воином стал в 1939 г. Успешно окончив Военно-морское авиационное училище им. Леваневского, он в ноябре 1942 г.прибыл в 8-ю авиабригаду КБФ и получил назначение воздушным стрелком-бомбардиром в 1-ю авиаэскадрилью 73-го авиаполка. Летал на пикирующих бомбардировщиках «Пе-2» и очень скоро приобрел опыт точных бомбардировочных ударов по наземным, а потом и морским целям. Сразу после прорыва блокады Ленинграда, в обеспечении которого он принял активное участие, командование наградило Губанова орденом Красного Знамени. За содействие сухопутным войскам и прицельные удары по важным объектам противника в глубине его обороны четыре месяца спустя он получил вторую правительственную награду— орден Отечественной войны 1-й степени.

С каждым боевым вылетом совершенствуется мастерство воздушного бойца. Растет и его общественно-политическая зрелость: во второй половине того же года парторганизация полка принимает Максима Герасимовича в кандидаты, а в начале 1944 г. — в члены партии. Повышаются звания: сержант, старший сержант, лейтенант, а за ними и должности: воздушный стрелок-бомбардир, штурман авиаэскадрильи. Непрерывно увеличивался счет уничтоженных гитлеровцев и их боевой техники. Когда начались завершающие бои на Балтике, Губанов уже был, по оценке штаба ВВС Балтийского флота, одним из восьми лучших пикировщиков флота. За отличные удары по вражеским кораблям в Лиепае, Пилау (Балтийск), Данциге и Свинемюнде (Свиноусьце), а также по кораблям противника на путях между этими и другими портами старшему лейтенанту Губанову М. Г. указом Президиума Верховного Совета СССР 6 марта 1945 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Большинство казахстанцев, служивших в 260-й бригаде морской пехоты генерал-майора И. Н. Кузьмичева, занимали скромные должности стрелка, пулеметчика, командира отделения. Объединяло их, как и воинов из других районов страны, добросовестное отношение к воинскому долгу, готовность в любых условиях и любой ценой выполнить боевой приказ. Не удивительно, что все они: младший сержант Мирко Буркитбаев, рядовые Нур-ман Джакопегов, Утен Есетов и др. — имели по два-три ранения и по несколько правительственных наград. За участие в десантной операции на косе Фрише-Нерунг и других последних боях на юге Балтики все они получили ордена и медали СССР.

На флоте, как и в других видах Вооруженных Сил, успех боевых частей и подразделений во многом зависит от слаженной работы подразделений боевого и материально-технического обеспечения, от людей, занятых обслуживанием техники и личного состава. Вот лишь несколько имен наших земляков, служивших в частях и на судах такого рода.

31 мину противника затралил и уничтожил второй номер трального расчета одного из катеров-тральщиков матрос Джунусбек Алтынбаевич Джаксылыков. Моторист другого катера-тральщика, матрос из Павлодара Иван Никифорович Дворцевой, участвовал в тралении Мемеля, Штетина (Щецина) и Свинемюнде. 5000 миль оставил за кормой его катер во время траления за годы войны. Аркадий Иванович Журавлев в 1943 г. оставил родной Талгар и стал мотористом тральщика на Балтике. Шел второй год его службы, когда однажды взрывом глубинных бомб, сброшенных против вражеской подлодки, вырвало несколько заклепок в аккумуляторном отсеке. Вода могла быстро залить аккумуляторы, и, чтобы не допустить этого, Журавлев сумел в исключительно неудобном месте заделать отверстия пробками. В другой раз, уже в 1945 г., по той же причине вырвало сальник с втулкой дейдвудного вала левой главной машины. Вода хлынула в трюм и стала быстро заполнять его. Комсомолец Журавлев без колебаний бросился в ледяную воду, очистил приемник воды, и с помощью помп удалось быстро ее откачать. Решительность моряка командование отметило медалью Ушакова.

Хорошо изучил закрепленные за ним механизмы и постоянно держал их в отличном состоянии моторист плавучей базы «Полярная звезда» уроженец с. Тимофеевка Восточно-Казахстанской обл. Андрей Яковлевич Вальцев. Во время зарядки подводных лодок он четко и последовательно осуществлял все необходимые операции, в при ремонте их активно включался в общее дело. Добросовестный труд моториста командование отметило медалью «За боевые заслуги».

Медаль Нахимова украсила грудь комсомольца из Караганды матроса Баязитова Каира, служившего штурманским электриком одного из дивизионов подводных лодок.

Котельно-трюмный машинист береговой базы бригады торпедных катеров, бывший рабочий из Балхаша Павел Маркелович Афанасьев обеспечил быстрый и высококачественный ремонт водяных магистралей в торпедном складе и механической мастерской, а когда на ремонт становились катера, он ремонтировал оборудование в минимальные сроки. После ранения под Таллином командир стрелкового отделения Семен Васильевич Васильев, колхозник из с. Пригородное Атбасарского района Акмолинской обл., стал матросом судоремонтного батальона и очень скоро освоил свою новую специальность слесаря, в кругу новых друзей заслужил большой авторитет своим трудолюбием и исполнительностью, после окончания войны он стал рабочим морского завода в Кронштадте.

Немногим более десятка имен моряков-казахстанцев мы смогли назвать в этом разделе. Они оказались людьми самых различных воинских специальностей и служебного положения, воевали в разных районах Балтийского моря и в разных условиях. Но всех их объединяли не только место рождения или призыва, а в еще большей степени — прекрасные черты советского воина, патриота и интернационалиста, черты, воспитанные партией и всем советским образом жизни у сынов и дочерей всех народов Страны Советов.