Бет - 3

РОССИЙСКИЙ ПРОМЕТЕЙ

Невольно даешься диву, когда думаешь, что в 1846 году восемнадцатилетний юноша, сын священника, только что окончивший духовную семинарию и поступивший в Петербургский университет, мог написать вот эти строки: «Решимся твердо, всею силою души, содействовать тому, чтобы прекратилась эта эпоха... Пусть Россия... выступит мощно, самобытно и спасительно для человечества... И да свершится чрез нас, хоть частию, это великое событие!»

 Да, это было поистине чудо. Пожалуй, первое чудо из чудес, совершаемых всю жизнь гениальным сыном русского народа Николаем Гавриловичем Чернышевским, которого современники справедливо нарекли «Российским Прометеем». Весь его путь, вся его мужественная борьба представляются орлиным взлетом в небо России. Окончив Петербургский университет в тягчайших условиях реакции, после двух лет преподавательской работы в родном Саратове, двадцатипятилетний Чернышевский занимает боевую трибуну журналиста-публициста вначале в «Отечественных записках», затем в «Современнике» Н. А. Некрасова и скоро фактически возглавляет его. За какие-нибудь девять лет его деятельности в этих прогрессивных органах сформировалась гладиаторская фигура. «Российского Прометея» со всеми сверкающими гранями таланта бесстрашного борца-революционера, мыслителя, ученого, писателя и литературного критика. Уже в те молодые годы с предельной ясностью и страстностью выразил он свое революционно-духовное кредо: «Вот мой образ мысли о России: непреодолимое ожидание близкой революции и жажда ее». Верный последователь Белинского и Герцена, Н. Г. Чернышевский успел создать за немногие годы свои философские, экономические, исторические, эстетические и литературно-критические труды, такие, как знаменитая магистерская диссертация «Эстетические отношения искусства к действительности», «Очерки гоголевского периода русской литературы», «Лессинг», «Критика философских пробуждений», «Польская монархия», «Антропологический принцип в философии», «Капитал и труд» и т. д.

И как бы уже в завершение этого периода своей многогранной деятельности Николай Гаврилович выпустил в 1861 году боевую публицистическую прокламацию «Барским крестьянам», в которой убежденно выступает е призывом к революционной борьбе крестьян против самодержавия и крепостничества.

Но царская охранка не дремала. Чернышевский был арестован и заключен на два года в Петропавловскую крепость, где он написал свой знаменитый роман «Что делать?» Роман, который по определению В. И. Ленина, «вещь, которая дает заряд на всю жизнь». Создать такой бессмертный революционный роман - это неповторимый, героический подвиг. И где? В крепости! Царское правительство, разумеется, не простило ему этого. В 1864 году был совершен над Чернышевским обряд «гражданской казни», и он был сослан в Сибирь на двадцатилетнюю каторгу. Но и этот чудовищный, бесчеловечный произвол не сломил неистовый дух и волю к борьбе несгибаемого бойца — бесстрашного революционера-демократа. Именно здесь, в суровой сибирской ссылке, нашел он возможность создать свои острые, глубоко политические произведения: это роман «Пролог» и «Письма без адреса», выразившие его политическую программу, революционную тактику, отразившие картину идейной жизни 60-х годов. В них, в этих достоверно-документальных произведениях колоссальной разоблачительной силы, вскрыт подлинный характер «крепостной реформы 1861».

Когда в Сибири, на каторге, где томился мыслитель, власти пытались склонить изможденного узника к просьбе о помиловании, был один гордый и твердый ответ: «Читал. От подачи прошения отказываюсь. Николай Чернышевский».

Лишь за год до смерти, когда не стало ни сил, ни здоровья, удалось Чернышевскому вернуться в свой город Саратов. Это было в 1889 году, на шестьдесят первом году многострадальной жизни неутомимого борца-революционера.

Титаническая личность Н. Г. Чернышевского, его подвижническая революционная деятельность, его монументально-монографические труды получили всемирное признание. Значение их высоко ценили классики марксизма-ленинизма. Высоко ценил их сам К. Маркс, называя Чернышевского великим русским ученым и считая, что «его труды делают действительную честь России и доказывают, что она начинает тоже участвовать в общем движении эпохи».

Ф. Энгельс писал о Чернышевском: «Великий писатель, которому Россия обязана бесконечно многим и чье медленное убийство долголетней ссылкой среди сибирских якутов навеки останется позорным пятном на памяти Александра II «освободителя».

А В. И. Ленин не только глубоко изучал и ценил, но и глубоко любил Чернышевского и как человека с большой буквы, и как неутомимого борца-революционера, и как мыслителя-ученого, и как писателя, замечательного литературного критика. А. В. Луначарский приводит следующие слова Н. К. Крупской, свидетельствующие об отношении Ленина к Чернышевскому: «Вряд ли кого-нибудь Владимир Ильич так любил, как он любил Чернышевского. Это был человек, к которому он чувствовал какую-то непосредственную близость».

Ленин досконально изучил всего Чернышевского. правильно и справедливо оценивал его личность, его труды и творчество. И в свете ленинских оценок становится ясно: Чернышевский действительно предшественник русской социал-демократии и пролетарского движения в России и его деятельность важный этап преемственной связи развития русской революционной мысли от Радищева, Белинского и Герцена до Плеханова и Ленина. Недаром А. В. Луначарский говорил о «преемственной связи двух гениальных революционеров» — Ленина и Чернышевского.

В смысле обладания абсолютным революционным чутьем Ленин ставил Чернышевского рядом с Марксом. Обобщая значение научно-теоретических, литературнокритических трудов Чернышевского, философа и историка, писателя и критика, Ленин писал: «Чернышевский — единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников». Материалистическую традицию в русской философии Чернышевский поднял на новую высшую ступень — до уровня «цельного философского материализма».

Продолжая традиции Белинского и Герцена как в политике, так и в философии, Чернышевский развивал во всем революционный дух, дух классовой борьбы. Этим существенно отличается и его утопический социализм от утопического социализма Оуэна и Сен-Симона на Западе и его философский материализм, который шел от фейербаховского материализма с его антропологическим принципом. Антропологический принцип, как известно, есть материализм в объяснении явлений природы, вместе с тем он — идеализм в объяснении истории, в подходе к человеку. Поэтому Ленин писал: «Узок термин Фейербаха и Чернышевского «антропологический принцип в философии». Но следует отметить, что революционный демократизм Чернышевского настойчиво преодолевал абстрактно-антропологические взгляды на человека.

Твердо придерживаясь позиции материализма, Чернышевский решительно выступал против агностицизма Канта. Поэтому, по достоинству отдавая должное философскому материализму Чернышевского и отмечая некоторые его недостатки, В. И. Ленин вместе с тем решительно подчеркивал, что в своей критике идеализма Канта, критике его агностицизма и субъективизма, «Чернышевский стоит вполне на уровне Энгельса». Такую оценку тоже надо было заслужить. Заслужил он ее за критику идеализма не только как материалист, но и как диалектик, причем диалектик, предусматривающий решение сложных задач революционно-демократического движения. Абстрактное рассмотрение диалектики было чуждо Чернышевскому. Он ее представлял себе в связи с практической деятельностью, применительно к практике революционной борьбы. Только практика — «непреложный пробный камень всякой теории», писал он. Потому справедливо говорится, что Чернышевский, подобно Герцену, воспринял диалектику Гегеля «как алгебру революции».

Ленин дал удивительно верную, глубокую характеристику диалектического метода Чернышевского, указав на его достижения и недостатки, объяснив объективные причины отмеченных недостатков. При этом Владимир Ильич признавал, что именно Чернышевский первый указал «на роль Гегеля в диалектическом методе, после чего было уже много легче усвоить диалектику Маркса». Вместе с тем Ленин с присущими ему зоркостью и проницательностью подчеркнул, что, несмотря на великие для своего времени заслуги в развитии материалистической традиции в философии и верное восприятие диалектики Гегеля, Чернышевский не сумел, вернее, не мог, в силу отсталости русской жизни, подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса. То же самое можно сказать и об утопическом социализме Чернышевского, который также в силу отсталости русской жизни не мог подняться до научного социализма.

Однако то великое и исключительное, что героически совершено гениальным вождем русских революционных демократов в тисках омерзительного самодержавно-крепостнического мракобесия, ничем не измеримо.

Величие Чернышевского — революционера-борца, мыслителя, философа и историка нашло яркое проявление в области эстетики, как и в области литературного и литературно-критического творчества. Его богатое духовное наследие сыграло эпохальную роль в развитии художественной мысли, осуществленной в России XIX века, но и сейчас не утратило своего бесценного значения. Оно и сейчас служит добрую службу литературе и искусству социалистического реализма.

Чернышевский стал не только наследником всех ценностей, созданных великими предшественниками, а и продолжателем замечательных традиций их художественных и литературно-критических достижений. Он продолжил, развил и углубил их осмысление сообразно новым историческим условиям социально-политической жизни страны и дальнейшего развития критического реализма в русской литературе во второй половине XIX века. Его монументальные новаторские философско-эстетические, историко-литературные труды, такие, как магистерская диссертация «Эстетические отношения искусства к действительности», монография «Очерки гоголевского периода русской литературы», явились тем прожектором, который не только осветил? но и определил закономерности литературного процесса, выдвинувшего М. Салтыкова-Щедрина, И. Тургенева, Ф. Достоевского, Л. Толстого, Г. Успенского, А. Островского и других. В этих трудах впервые были провозглашены важнейшие философские, социологические и литературные принципы нового революционно-демократического направления. Сотрудничая в «Современнике» вместе с Н. А. Добролюбовым, Н. А. Некрасовым и другими представителями разночинной интеллигенции, Чернышевский систематически выступал на страницах журнала с боевыми литературно-критическими статьями, выражавшими идею борьбы за свержение самодержавия.

Он ставил во главу угла служение искусства народу, делу освобождения от гнета и эксплуатации, убедительно опровергая концепцию «чистого искусства», теорию «искусства для искусства».

Чернышевский был непримирим к идеалистической эcтетике Гегеля, но вместе с тем как диалектик он не отрицал ее заслуг, усматривал в ней «гениальные порывы к реализму», к тому же почти идентично с ней подходил к вопросу об искусстве как особому виду познания, а также к постановке проблемы формы и содержания. Последовательный материалист, он всегда отдавал приоритет действительности, твердо отстаивая принцип «уважения к действительной жизни», которая является источником эстетического чувства человека. Отсюда «прекрасное есть жизнь», «прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям». Как видите, субъективный момент тут все же не исключается, хотя объективный детерминирующий фактор остается на стороне действительности. И в этом вопросе Чернышевский обнаруживает удивительно ясное и глубокое рассмотрение диалектики объективного и субъективного начал в искусстве. Вот что он утверждает: «Объективное существование прекрасного и возвышенного в действительности примиряется с субъективными воззрениями человека». Еще одно существенное положение его заключается в том, что он допускает историческую обусловленность и даже классовый характер понятий о красоте, об эстетическом идеале. На примере разницы понятий о красоте женщины у дворян-аристократов и крестьян-мужиков Чернышевский убедительно показывает, что они прямо противоположны.

Материалистическая концепция решения вопроса об отношении искусства к действительности позволила Чернышевскому предложить новую трактовку предмета искусства, его цели и назначения. Сформулирована она таким образом: «Существенное значение искусства — воспроизведение всего, что интересно для человека в жизни, очень часто, особенно в произведениях поэзии, выступает так же на первый план объяснение жизни, приговор о явлениях ее». Что за приговор? Оказывается, искусство выносит приговор старому, исторически обретенному, всему тому, что мешает человеку наслаждаться красотой жизни. По самой природе своей искусство играет роль нравственного двигателя общества, способствуя преобразованию жизни. Искусство — учебник жизни. Сила таланта — в правде. Мировоззрение - сердцевина писательского таланта, а художественная интуиция — его важное качество. «При самом сильном даре бессознательного творчества поэт не создаст ничего великого, если не одарен также замечательным умом, сильным здоровым смыслом и тонким вкусом». Народность литературы — это выражение в литературе народного взгляда, народных стремлений. Таковы только некоторые лапидарные выводы, вытекающие из системы материалистической эстетики Н. Г. Чернышевского.

Стройная система эстетических воззрений Чернышевского, легшая в основу магистерской диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности», нашла блестящую реализацию и применение как в его литературно-критической деятельности, так и в его художественных и историко-литературных произведениях. Еще в первой статье «Об искренности в критике» (1854) он ясно и четко изложил по традициям Белинского фундаментальные положения литературной критики, которые включают в себя «понятие об отношениях литературы к обществу и занимающим его вопросам; понятие о современном положении нашей литературы и условиях, от которых зависит ее развитие». Чернышевский доказывал, что прямое назначение критики — служить выражением мнения «... лучшей части публики и содействовать распространению его в массе». Вместе с тем он ратовал за взаимодействие истории и теории литературы, как за необходимое условие закономерного развития литературного процесса.

Следуя этим своим принципам, Чернышевский в книге «Очерки гоголевского периода русской литературы» и других статьях дал развернутую характеристику творчества Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Белинского и на этой основе пришел к обобщающему выводу о том, что ведущей закономерностью исторического развития русской литературы является сближение с социальной действительностью, углубление критического начала, реализма и народности. И как современно звучит его оценка гениального поэта: «Пушкин первый возвел у нас литературу в достоинство национального дела», «он был первым поэтом, который стал в глазах всей русской публики на то высокое место, какое должен занимать в своей стране великий писатель».

Как показывает само название книги «Очерки гоголевского периода», творчество Гоголя рассматривается в ней как новый этап в развитии русской литературы, ибо Николай Васильевич Гоголь своей сатирой, энергией негодования «возбуждал и воспитывал сознание исторической обреченности самодержавно-крепостнических устоев жизни. Он возглавил критическое направление, «он пробудил в нас сознание. о нас самих — вот его истинная заслуга».

Наряду с Гоголем, решающее значение в дальнейшем развитии литературы, развитии в ней реализма и народности Чернышевский придавал эстетическим идеям Белинского, его критическому наследию, которое он считал «замечательным историческим явлением, живым и руководительным примером» и для дальнейших этапов развитая русской литературы. Чернышевский любил Некрасова как питомца школы Гоголя и Белинского. В его стихах он слышал голос самого народа, ценил в них выражение дум и настроений демократической интеллигенции. Так же высоко ценил Чернышевский Салтыкова-Щедрина. На анализе его «Губернских очерков» обосновал важнейший принцип реализма, особенно принцип понимания человеческой личности в общественной обусловленности. В них, «Губернских очерках», критическое воспроизведение жизни дополнено объяснением причин и источников зла. Говоря с удовлетворением о гуманизме и правдивости произведений И. С. Тургенева, Чернышевский в статье «Русский человек на rendez-vous» осуждал либерализм политических взглядов писателя, который ярче всего сказался в повести «Ася». Критикуя

A. Островского за пьесу «Бедность не порок», в которой имеют место ложная идеализация устарелых форм жизни и приторное приукрашивание народного характера, в то же время высоко оценил его комедию «Доходное место» за «сильное и благородное направление», продолжившее жизненные гоголевские традиции.

В статье «Не начало ли перемены?», посвященной рассказам Н. В. Успенского, выдвигается важная задача правдивого изображения жизни народа. В этом плане за критический подход к отсталым явлениям и нравам в народной жизни также положительно оценивал критик творчество писателей-разночинцев Н. Г. Помяловского, B. А. Слепцова, Ф. М. Решетникова.

Нельзя говорить без удивления и восхищения о гениальной прозорливости Чернышевского в оценке творчества гиганта художественного слова Льва Николаевича Толстого. Еще в ранних его повестях, в даровании автора проницательно разгадал критик черты титанического таланта, которые позднее получили полное развитие — это умение художника образно раскрыть «диалектику души» и с чародейской эмоциональной силой изобразить «чистоту нравственного чувства». Непримиримо выступая против абстрактно-моралистических убеждений Толстого, связанных с религиозными чертами в его взглядах, Чернышевский глубоко оценил в его творчестве главное. Это правдивое изображение центрального конфликта эпохи через тончайшее раскрытие полной социально-психологической разобщенности барина и крепостного крестьянина.

В Чернышевском-критике замечательно сочетались публицист, ставивший на материале художественной литературы современные политические проблемы, и тонкий ценитель явлений искусства, чем и объясняется исключительная сила его литературно-критических трудов.

Великий вождь революционной демократии домарксовой эпохи в России Н. Г. Чернышевский воплощает в себе гармоничное единство философа, литературного критика, писателя и борца-революционера.

Все это хорошо продемонстрировал его первый роман «Что делать?», который задуман автором как «энциклопедия знаний и жизни». И, действительно, современники признали этот первый своеобразный по содержанию и форме новаторский роман «учебником жизни». На новаторство романа обратил внимание Г. В. Плеханов. Он писал: «Пусть укажут нам хоть на одно из самых замечательных, истинно художественных произведений русской литературы, которые по своему влиянию на нравственное и умственное развитие страны могло бы поспорить с романом «Что делать?» Никто не укажет такого произведения». На необычность и сложность построения романа, на новаторство решения социальной проблемы в нем указал и А. В. Луначарский. Пафос и покоряющая сила публицистического, общественно-философского, просветительного романа «Что делать?» заключается в том, что он отвечал на основной вопрос: что делать для освобождения людей от угнетения и закабаления.

Можно себе представить исключительную силу влияния романа «Что делать?», если Владимир Ильич Ленин писал, что под его влиянием сотни людей делались революционерами... «Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал... Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь».

Заряд этот давал многим поколениям образы новых людей, изображенных в романе «Что делать?», которые своими революционными идеями и делами отвечали на вопрос времени. Таковы образы Рахметова, революционера-теоретика и практика, а также Лопухова, Кирсанова, Веры Павловны и других разночинцев — носителей освободительных идей.

Роман «Пролог», написанный в конце 60-х годов на каторге, также посвящен новым людям, проблеме революционного переустройства мира. Действие его относится к 1857 году, ко времени напряженной политической борьбы вокруг крестьянской реформы. Здесь изображаются различные слои петербургского общества и острая идейная борьба между революционными демократами и помещиками и либералами. По поводу того места романа, где главный герой Волгин - убеждает своего друга Соколовского в том, что нет никакой существенной разницы между либералами и помещиками, В. И. Ленин, цитируя это место, писал: «Нужна была именно гениальность Чернышевского, чтобы тогда, в эпоху самого свершения крестьянской реформы (когда еще не была достаточно освещена она даже на Западе), понимать с такой ясностью ее основной буржуазный характер». В «Прологе» настойчиво пропагандируется мысль о вооруженном восстании. Поэтому Ленин писал, что от этого произведения, как нот других произведений Чернышевского, «веет духом классовой борьбы». Роман носит автобиографический характер.

В образе Волгина, например, изображен автор, Левицкого — Н. А. Добролюбов, Соколовского — 3. Сераковский. Но все они не копии своих прототипов, а художественно обобщенные образы.

Кроме романов, сохранились еще сибирские повести и рассказы: «История одной девушки», «Потомок Барбароссы», «Отблески сияния» и другие, из пьес — «Драма без развязки», «Великодушный муж»,. «Мастерица варить кашу».

Таким образом, в любом жанре Чернышевский остался верен своим идейным убеждениям и воспитывал людей в революционном духе.

Необъятны масштабы, неоценима роль гигантской деятельности Чернышевского в развитии революционного движения в России, в развитии русской общественной мысли домарксова периода. Великий вождь революционной демократии Николай Гаврилович Чернышевский чрезвычайно много сделал для пробуждения общественной мысли, для развития науки и философии, литературы и искусства русского народа. Но не только русского народа. Могучее воздействие его революционно-просветительской миссии испытали и деятели культуры братских народов: Т. Шевченко, И. Франко,

М. Налбандян, А. Церетели, Абай Кунанбаев, М. Ф. Ахундов, К. Хетагуров и другие. Чернышевский с молодых лет глубоко интересовался жизнью национальных окраин бывшей Российской империи и высказывал весьма зрелые суждения по национальному вопросу. Весьма знаменательно и символично, что историками отмечен замечательный факт встречи Чернышевского с Чока-ном Валихановым в 1860 году в Петербурге, в редакции «Современника».

Под свежим впечатлением от беседы с Чернышевским Чокан писал: «Какой замечательный человек этот Чернышевский и как хорошо знает он жизнь не только русских! Я после беседы с ним окончательно укрепился в том смысле, что мы без России пропадем, без русских — это без просвещения, в деспотии и темноте, без русских мы только Азия и ничем другим без нее мы не можем быть». О чем этот факт говорит? Он говорит о том, что еще до революции, в эпоху безвременья, луч света русской освободительной мысли и просвещения проникал в далекие казахские степи, оказывая пробуждающее влияние на казахский народ через таких его передовых представителей, как Чокан, Абай, Ибрай и других.

Октябрьская социалистическая революция, открывшая широкий доступ всем народам к сокровищнице русской и мировой культуры, позволила свободно приобщаться и казахскому народу к наследию великого предшественника марксизма в России — Н. Г. Чернышевского. Чернышевского в Казахстане проходят по программе в школах и институтах. Труды его казахи изучают и на русском и на казахском языках. Так, например, на казахский язык переведены и вышли отдельными книгами его литературно-критические статьи, роман «Что делать?» и избранные педагогические взгляды. Даровитый казахский поэт Касым Аманжолов посвятил Чернышевскому замечательное стихотворение. Изучая историю революционного движения, изучая философию и эстетику, историю литературы и литературной критики, мы никак не обходимся без Чернышевского, Он стал одним из учителей и наставников всех поколений в познании правды жизни, в понимании диалектики истории и исторической преемственности, в воспитании гуманизма и патриотизма, в любви к прекрасному и высоким нравственным идеалам.

150-летие со дня рождения великого революционера и демократа, философа и эстетика, писателя и литературного критика Н. Т. Чернышевского, которое мы недавно отмечали,— праздник всей нашей многонациональной советской культуры, праздник в истории революции и социализма, русского освободительного движения, ибо то ценное необъятное научно-культурное наследие, которое он оставил, дорого не только для русского народа, но и для всех народов социалистической Отчизны, объединенных в великую дружную семью строителей коммунизма.