Страница - 31

РАЗМЫШЛЕНИЯ В ДОРОГЕ

Тишина в моем рабочем кабинете и нетронутый лист бумаги на письменном столе вовсе не означают одиночества. Нет, я мысленно обращаюсь к жизни моего края, снова встречаюсь с людьми, которых знал, и, как сказал когда-то пушкинский летописец, минувшее проходит предо мною...

Этот душевный настрой вызван раздумьями о большом событии в жизни моей республики— ее пятидесятилетии. Стремительно летит время. На глазах у моего поколения так много свершилось перемен, что я иной раз с недоверием посматриваю на календарь: неужели — полвека? Кажется, так недавно мы, ученики Пресногорьковской школы, горячо обсуждали ленинский декрет, датированный 26 августа, «Об образовании Автономной Киргизской (Казахской) Социалистической Советской Республики». Не так давно я снова видел эту газету — пожелтевшая от времени бумага. А тогда, в 1920-м, она остро пахла свежей типографской краской.

Все эти события и перемены для людей моего поколения— не страница учебника, которые надо выучить и запомнить, а страницы жизни, страницы биографии.

Сегодня уже просто невозможно представить себе традиционный степной пейзаж без того, чтобы не заметить естественно вписавшиеся в него контуры новых городов и поселков, целых промышленных комплексов. Уже успели зазеленеть склоны искусственных холмов, появившихся неподалеку от близкой мне Пресногорьковки. Эти холмы росли по мере того, как велись разработки на Соколовско-Сарбайском железорудном комбинате. А пирамиды-терриконы карагандинских шахт? А множество огней, раздвигающих таежный сумрак на Рудном Алтае? А Байконур — первый на всей нашей планете космодром?..

Можно наугад выбрать любую точку на карте Казахстана, и всюду найдешь удивительные перемены в жизни народа, в его духовном развитии, в его устремлениях. И дело тут не в конкретных примерах. Каждый из нас может привести их из своего жизненного опыта, из той действительности, которая окружает нас. Зерно, нефть, большая химия, цветная и черная металлургия, минеральные удобрения, машины... Легче было бы, пожалуй, перечислить не то, что производит сегодняшний Казахстан, а то, чего он не производит.

Но жизнь не стоит на месте, и то, что вчера казалось достижением, сегодня переходит в разряд обычного, а впереди возникают новые вершины, которые предстоит взять.

Для писателя время и его свершения, его приметы и характерные особенности прежде всего прослеживаются в судьбах людей. Мне всегда представлялась нерасторжимой цепь событий в судьбах поколений. И на мой взгляд, обращение к прошлому, без которого и настоящее не могло бы наступить, вовсе не является уходом от действительности. Писатель не может уйти от своего времени.

Так, я считал для себя необходимым подробно рассказать о том, как еще при царе исконные кочевники находили в своей степи новые дороги и становились рабочими на меднорудных и угольных предприятиях в местности, обильно поросшей караганом, откуда и пошло ее название — Караганда. Их непростые судьбы, их новое понимание своего места под солнцем—все это легло в основу романа «Пробужденный край».

Не так давно, когда я собирал материалы для рассказа об известной ленинской телеграмме аральским рыбакам, мне снова пришлось задуматься об исторических судьбах народа, разбросанного на огромной территории — от берегов Каспия до поднебесных гор на востоке страны. В телеграмме, как известно, содержалась просьба помочь голодающему населению Поволжья. И рыбаки повторяли ленинские слова, слова, простые и понятные, как будто один сосед обращается к другому в трудную минуту... Ведь только вчера — не то, что далекий царь, а простой аульный старшина не считал их за людей. А тут — такое письмо, такое обращение как к близким, как к товарищам по борьбе, которую весь народ вел в те годы.

Ленинская просьба заставила людей задуматься о самих себе, почувствовать свою силу, свою значимость. А позднее, когда стало известно ленинское предписание в двадцать четыре года решить вопрос о снабжении аральских рыбаков необходимым оборудованием, это тоже заставило по-новому задуматься о жизни...

На протяжении истории казахи привыкли жить не по дням и месяцам, они меряли время столетиями, и века проходили по их земле, не оставляя заметных следов. Вот почему такими, до предела уплотненными, наполненными знаменательными историческими событиями представляются нам, современникам, пятьдесят лет, прошедшие с того дня, как мой народ получил государственность.

«...И, безусловно, будем поднимать и поднимем». Владимир Ильич ясно представлял себе будущее казахской степи, он хорошо знал, какие силы таятся в народе, сбросившем оковы рабства и вышедшем на дорогу свободы.

Я окидываю мысленным взглядом просторы нынешнего Казахстана... Подсаживаюсь в кабину к трактористу, вспахивающему землю, которая совсем недавно была целиной. Вместе с молодым инженером на Мангышлаке радуюсь вступившей в строй новой скважине на недавно открытой нефтеносной площади. С чабаном-стариком вспоминаю те времена, когда и степь вроде была та же, и небо над нею — то же, и звезды... А люди неузнаваемо изменились, иным стало отношение к жизни, к своей роли в этой жизни, С металлургом из Темиртау выпускаю очередную плавку, а с машинистом тепловоза веду состав по новой дороге Бейнеу—Кунград...

Обо всем этом я говорю к тому, что писатель прослеживает все социальные, экономические, политические и культурные сдвиги в жизни народа, прежде всего на конкретных людях. Для него размышления, допустим, о техническом прогрессе, о новых путях развития сельского хозяйства, о методах управления промышленностью— неотделимы от людей, призванных решать грандиозные задачи, от их настроения, надежд, печалей и радостей, побед, которые они одерживают на своем пути.

Писатель, который пристально изучает человека и живет одной с ним жизнью, не может пройти мимо дела, которым занят его герой. Ведь если, предположим, речь идет о буровом мастере, может ли писатель не знать, о чем думал он накануне пуска скважины, опасаясь, что может произойти выброс инструмента, авария.

Но при всем при этом нельзя представить себе писателя в качестве этакого буквоеда с непременной записной книжкой, куда он поминутно заносит черты лица собеседника или набрасывает деталь окружающего пейзажа, или записывает техническую подробность. Ничего подобного! Надо просто жить среди людей и знать их, как знаешь своих добрых знакомых.

Я принадлежу к поколению людей, которые могут сравнивать не умозрительно, а на своем собственном опыте. И потому я не могу не вспомнить, не думать о времени. Дар памяти—это великий дар, которым природа наделила человека. Все виденное, слышанное, угаданное, осмысленное и почувствованное становится тем, что принято называть одним словом — жизнь.

Мне вспоминается тридцатый год... Странно подумать— ведь сорок лет прошло с тех пор, а я как сейчас вижу мою Алма-Ату, не похожую на нее, нынешнюю, и все же бесконечно дорогую мне, как дорога человеку его молодость. На тихой немощеной улице — здание, которое казалось нам дворцом среди старых приземистых домишек. Это—КазПИ, Казахский педагогический институт, маленький островок национальной культуры, где тогда зрела и крепла творческая мысль, у которого еще вчера мало-мальски грамотный человек вызывал удивление и уважение. Там собирались представители народа, мобилизованные и призванные революцией, там они намечали планы на будущее, еще только мечтали о том, что имеем сегодня.

Я вижу их живыми. Без всякого усилия слышу их голоса, ощущаю тепло их улыбок. Я и сам как бы продолжаю в них, может быть, правда, не сделав еще всего, что хотелось бы сделать. А собрались в этом старом зале Сакен Сейфуллин, Беимбет Майлин, Ильяс Джан-сугуров, Жумат Шанин, Ораз Джандосов, Калибек Куанышбаев, Куляш Байсеитова... Я знал их всех. И не только потому, что читал их книги, видел на сцене. Мне кажется, я угадываю, как они повели бы беседу со мной и сегодня, в знаменательный день пятидесятилетия республики, для которой каждый из них сделал немало доброго.

А тогда... Тогда только начинался великий поход в страну огромных социальных преобразований. Все еще было впереди — и неизмеримые достижения, и трудные испытания, и невероятная по своим масштабам и разрушительной силе война с фашистскими захватчиками. Да, все это было не в прошлом, как сейчас, а там, куда нам предстояло идти.

Сегодня я вполне могу себе представить искреннюю радость Сакена, Ильяса, Беимбета, чье слово будило родную степь для новой жизни, чья работа была направлена на знаменательные социалистические преобразования на древней и вечно молодой казахской земле.

Выйдя из дверей КазПИ, я повел бы их на проспект Ленина. И, конечно, их восхитил бы размах строительства. Они с гордостью читали бы друг другу названия исследовательских институтов возле внушительного комплекса Академии наук. Поклонились бы Абаю на проспекте, носящем его имя, имя поэта и просветителя, который в прошлом — теперь уже далеком — мечтал о светлом будущем для своего народа.

Размышления в дороге... А сама дорога — радость, потому что она заставляет заново пережить пройденное и ведет в будущее. Да, когда-то мы лишь мечтали о таком городе — городе, где много детей и много для них светлых просторных школ, где много заводов й фабрик, производящих нужные для людей вещи, благоустроенные жилые дома, фонтаны, играющие всеми цветами радуги, спортивные комплексы и магазины...

Мне слышится голос Сакена:

— Великолепно!..

Он был человек эмоциональный и не стал бы скрывать чувства, которые охватили бы его при виде нынешней Алма-Аты и всего нашего Казахстана.

В начале этой статьи й уже предоставил читателю возможность своим собственным опытом дополнить недостающие конкретные примеры нашего неудержимого роста. Но, говоря о широком размахе строительства, о новых плотинах, электростанциях, рудниках и шахтах, о прекрасных городах, выросших в пустыне, о благоустроенных дорогах и оросительных каналах, о преображенных целинных землях, надо помнить о главном — во имя чего, ради чего совершается все это.

Мне приходится бывать за рубежом. Несколько раз я ездил в Японию. Строят и там — много и хорошо. Беда только в том, что человек труда в странах капитала является неким отвлеченным понятием, он лишь занимает свое место у станка или на поле, за конторским столом. А его жизнь, его надежды и устремления, он сам никакого интереса для общества не представляют.

То же различие мне приходилось наблюдать и в слове «работа», которое имеет одинаковый смысл на всех языках, но совсем не одинаково отношение к нему у нас и у них. «Найти работу», «остаться без работы»... Миллионы людей, которые отнюдь не утопают в роскоши, в эти понятия вкладывают непреходящую тревогу за свою судьбу. Работа у нас открывает широкие и светлые дали для творческого труда, исполненного высокого смысла, ставящего перед собой высокие и благородные цели.

Было бы непростительным легкомыслием утверждать, что все у нас залито розовым светом, что наступило уже полное благополучие. Но мы вправе гордиться, что Октябрьская революция, Коммунистическая партия, многонациональный советский народ, живущий единой сплоченной семьей, совершили небывалый исторический подвиг, создали общество свободных и равных людей, утвердили принцип великого гуманистического звучания: «Человек человеку — друг и брат».

Мы переносим этот принцип на все народы, с которым живем на одной планете, мы всегда готовы поддержать их в борьбе за свободу и счастье.

В прошлом году моя книга «Солдат из Казахстана» была переведена на вьетнамский язык. И она начала для меня новую жизнь. Так у писателя случается, когда его героям предстоит совершить далекое путешествие и заговорить с жителями другой страны на их родном языке.

Каиргалий Сарталеев, солдат из Казахстана, отправился в гордый сражающийся Вьетнам, к нашим братьям, которые сегодня являют собой пример революционной стойкости, мужества и непреклонности в борьбе за правое дело с силами агрессии, превосходящими их во сто крат. Простой парень из казахского аула в Прикаспии— он стал солдатом. Он не мог поступить иначе в ту минуту, когда над его Родиной нависла смертельная опасность. И я хочу надеяться, что теперь — четверть века спустя — Каиргалий расскажет во Вьетнаме о том, какой дорогой ценой достиг советский народ трудной победы над оголтелым фашизмом.

Для меня повесть «Солдат из Казахстана» стала наиболее объемным воплощением большой и сложной темы современности. Уже после того, как книга была написана и увидела свет, мне приходилось не раз встречаться с человеком, который послужил прообразом главного героя, от чьего лица ведется повествование. В жизни его зовут так же, как и в книге, — Каиргалий, сокращенно Кайруш. А настоящая его фамилия — Смагулов. Невымышленный живой Кайруш прошел всю войт ну до последнего выстрела и вернулся домой. Он живет в Гурьеве, и профессия у него самая мирная — он ведает профессионально-техническим обучением подростков, готовит кадры рабочего класса.

Узнав о предстоящей встрече «Солдата из Казахстана» с героическим Вьетнамом, Кайруш был взволнован не меньше, чем я, и просил, чтобы в предисловии к книге, которое я должен был написать, передал его привет, его пожелания победы нашим вьетнамским друзьям.

Еще он сказал:

— Мы когда-то шли в бой с таким чувством: победить или умереть!.. А если кто-то думает, что силой оружия можно заставить народ жить на коленях,— тот ничего не понял в нашем мире. И как бы ни был тяжел бой, правда всегда победит!

Я могу только присоединиться к его словам. Но еще хотел бы добавить, что когда я думаю о времени, то невольно вспоминаю сверстников, тот зал Казахского педагогического института, в котором когда-то собирались мудрые и пылкие люди, зачинатели национальной культуры. Сегодня их можно встретить во всех самых отдаленных уголках республики. Они идут по стране. И мир слышит их голоса...

Когда-то в Каире, где собирались писатели стран Азии и Африки, мне пришлось подробно рассказывать об Ауэзове, чья эпопея «Абай» совершает дальний поход по многим странам. Я не скрывал своей гордости тем, что нас знают, читают книги, которые могут послужить добрым примером.

Показать нашу жизнь во всем ее многообразии, во всей полноте, не закрывая глаза на трудности, с которыми мы сталкиваемся в качестве первопроходцев и которые нам приходится преодолевать,— это значит отразить великие свершения Советского государства и части его — Советского Казахстана, отмечающего свое пятидесятилетие.

«...И, безусловно, будем поднимать и поднимем». Сегодня ленинские слова звучат применительно к нашим делам и проблемам, и так же они будут звучать завтра и всегда.

Содружество народов, их взаимопомощь, их вера в светлое будущее — это реальная сила, позволяющая преодолеть любые препятствия на пути к вершине, которой мы хотим достичь.

Мы идем, мы — в дороге...

1970 г.