Страница - 23

МЫ РАДЫ ВАМ, РУССКИЕ ДРУЗЬЯ

Сегодня у нас радостный, именитый день — открытие Декады русской литературы и искусства в Казахстане. Много волнующего и высокого несет в себе эта серьезная встреча братства двух культур. Трудно найти подходящий пример в истории мировой цивилизации, когда глубоко плодотворное и последовательное влияние культуры одной какой-либо нации на культурный прогресс других наций проходило бы в прошлом и настоящем по законам братской помощи, заботы и дружеского внимания. Это, на мой взгляд, делала и делает лишь великая русская прогрессивная культура.

Без глубокого влияния русской реалистической литературы вряд ли было бы возможно появление Тараса Шевченко или Ахундова, Чавчавадзе или Абая, Токая или Айни и многих других писателей-демократов и просветителей, ставших совестью и надеждой народов бывшей Российской империи.

Русской культуре мы обязаны и многим другим: первой школой и первой печатной книгой, первой бороздой и первой заводской трубой на казахской земле.

Нам, казахам, в свое время было просто привыкнуть к священному слову «товарищ». Оно звучало как слово революции, слово эпохи. И это, вероятно, потому, что судьбы наших народов были настолько сплетены и взаимозависимы, что мы еще до революции пели песню Татьяны, знали стихи Пушкина. Это и потому, что самый большой русский писатель Л. Н. Толстой и от нашего имени писал «Не могу молчать», а другой великий русский поэт М. Ю. Лермонтов в «Споре» прозорливо отметил прогрессивную роль России в экономической и культурной жизни народов Востока. Но в его голосе мы слышим боль и сочувствие нашим народам, угнетаемым царизмом. Это были слова русского человека, слова против царизма, слова за нас, за народы российской окраины.

Было время, когда Казахстан терпел нужду во всех областях материальной и духовной жизни. Как необъятна земля казахская, так беспредельна была потребность ее в технике, специалистах, научных работниках, рабочих. И казалось, возможно ли вообще удовлетворить эту бескрайнюю степь с ее несметными ресурсами всем необходимым, чтобы отсталая окраина поднялась, как сказочный богатырь, над пространством и временем. Не прошло и пятидесяти лет—Казахстан стал республикой с мощной индустрией, с высокопроизводительным сельским хозяйством, оснащенным передовой техникой, с высокоразвитой наукой и культурой. Вся страна помогала Казахстану встать на ноги.

Ныне Казахстан не только обеспечивает себя всем необходимым, но и вносит неоценимый вклад в великое дело процветания нашей огромной державы — это целинный хлеб, миллионы тонн угля, чугуна и стали, это — свинец и медь, золото и серебро. Это — станки и оборудование не самого большого нашего завода «XX лет Октября», отправляемые 25 иностранным государствам и 15 союзным республикам, это — продукция Алма-Атинского завода тяжелого машиностроения, которую получают 15 стран разных континентов и все наши республики. Наконец это наши врачи и учителя, ученые и инженеры, рабочие заводов и совхозов, труженики колхозов, писатели, композиторы и актеры.

Только вера и воля, высокая организованность и труд, ленинское понимание полной гармонии развития общества и бескорыстная братская солидарность могли вырастить те плоды, какие мы пожинаем сейчас.

Казахская литература в прошлом дала своему народу прекрасных писателей и талантливых поэтов. Махамбета Утемисова, Абая Кунанбаева, Чокана Валиханова, Ибрая Алтынсарина, а после революции — Султанмахмуда Торайгырова, Сакена Сейфуллина, Беимбета Майлина, Ильяса Джансугурова, Мухтара Ауэзова, Сабита Муканова. Эти люди открыли казахскому народу великую русскую литературу. Понимая значение и величие русской литературы, они стала первыми переводчиками. Абай перевел стихи Пушкина, Лермонтова, Бунина, басни Крылова; Алтынсарин, будучи педагогом — детские рассказы Л. Н. Толстого, К. Ушинского; Сейфуллин — Д. Бедного, Джансугуров — Пушкина, Ауэзов —пьесы Гоголя, Тренева, Афиногенова, романы Тургенева; Муканов — стихи Д. Бедного, Маяковского; уникальное творение русской литературы «Слово о полку Игореве»... Так, казахский читатель, благодаря этим писателям и поэтам, имел счастливую возможность познакомиться с русской классической литературой.

Зрелость и силу казахской литературы нельзя объяснить только рождением целой плеяды талантливых писателей и поэтов. Причина взлета нашей прозы, поэзии и драматургии заключена еще в тесном взаимодействии с мировой литературой и в первую очередь с русской классикой. Классики и зачинатели казахской советской литературы свою творческую судьбу связали с русской литературой, с ее виднейшими представителями Пушкиным и Лермонтовым, Толстым и Чеховым, Горьким и Маяковским.

Современные казахские читатели —это люди большой культуры, с высоким художественным вкусом. Это — люди, почти в совершенстве владеющие русским языком, поэтому они имеют возможность читать русскую литературу в оригинале, могут легко увидеть большие и малые погрешности в переводах.

Можно смело сказать — почти все наши писатели и поэты в то же время являются и переводчиками. Труднее найти писателя или поэта, который бы не занимался переводом. Абдильда Тажибаев перевел «Руслана и Людмилу», «Капитанскую дочку», «Каменного гостя», «Скупого рыцаря» Пушкина, Касым Аман-жолов —«Полтаву» Пушкина, «Маскарад» Лермонтова, стихи и поэмы Некрасова, Маяковского «Во весь голос», «Василия Теркина» Твардовского, стихи Симонова, Гали Орманов — стихи Пушкина, Лермонтова, «Анну Каренину» Толстого. Высокую оценку и признание получили переводы стихов Абилева, Саина, Бекхожина, Ахтанова, Сагындыкова, Шангитбаева, Жарма-гамбетова, Каирбекова, а наши читатели на родном языке читают Л. Толстого и Горького, Шолохова, Симонова, Леонова, Твардовского, Соболева, Шухова, Есенина, Тихонова, Суркова, Паустовского, Маршака, Чуковского, стихи Р. Рождественского, Ваншенкина, Вознесенского, Евтушенко.

Русская литература у нас в Казахстане получила самое большое распространение. Не это ли является одной из главных причин подъема культуры, расцвета искусства слова в нашей стране.

Русские советские писатели еще в начале тридцатых годов помогли нам закладывать основы наших нынешних литературных успехов. Н. Тихонов, А. Фадеев, П. Лукницкий, П. Скосырев, Л. Соболев, Б. Горбатов не только внимательно следили за первыми шагами нашей прозы, драматургии, литературной критики. Они непосредственно участвовали в создании нашей писательской организации, учили нас сплоченности в борьбе за идейное единство, за социалистический реализм. Их доклады, статьи, выступления по важнейшим проблемам нашей литературы помогали нам яснее видеть слабые места, искать пути, ведущие к правде, совершенствовать мастерство.

Декады казахского искусства и литературы в Москве были для нас не только праздником, но в первую очередь школой реализма, школой упорной борьбы за постижение и изображение сложнейшей правды нашей жизни. Если мы этому научились, то мы навеки блогодарны за это вам, наши русские друзья и братья. Крупнейшие писатели России Шолохов, Фадеев, Леонов и другие не раз высказывали свои объективные суждения и высоко оценивали достижения казахской литературы. Мы весьма признательны и русскому читателю, по достоинству оценившему нашу литературу. В этом немалая заслуга наших русских братьев по перу. Все, что создано хорошего и большого в нашей литературе, находит самое широкое распространение не только у нас в стране, но и далеко за рубежом благодаря русскому языку, который стал пропагандистом многонациональной советской литературы. Примером тому может служить деятельность Леонида Соболева.

Леонид Соболев силой и величием русского слова смог донести до сердца русского читателя все своеобразие романа Мухтара Ауэзова «Абай», своим переводом он еще больше возвеличил нашего великого Абая.

Через русский перевод Соболева читатели многих и многих стран узнали наш народ, его обычаи, нравы и историю, которые так талантливо и неповторимо были воссозданы одним из важнейших романистов нашего времени Мухтаром Ауэзовым. Следует сказать, что вершина драматургии Ауэзова — трагедия «Абай»— была также создана совместно с Леонидом Соболевым.

На протяжении многих лет вместе с казахскими писателями живет и трудится большой писатель — наш земляк Иван Шухов. Он не только русский писатель, с таким же правом мы можем считать его и казахским. У нас он родился, у нас стал писателем, его творчество неразрывно связано с жизнью Казахстана.

Мы гордимся тем, что в нашей республике работает большой отряд русских писателей разных поколений, чьи произведения получают всесоюзное признание. Это —Николай Анов, Анатолий Ананьев, Юрий Герт, Сергей Мартьянов, Николай Кузьмин, Леонид Криво-щеков, Максим Зверев, Иван Щеголихин и другие. Нашу литературу переводили и переводят такие мастера русского языка, как Злобин, Садовский, Горбунов, Либединский, Луговской, Сельвинский, Луконин, Смеляков, Слуцкий и многие другие. Постоянными переводчиками являются и наши русские друзья — писатели-казахстанцы.

Декада русской литературы и искусства Казахстана — несомненно, большое событие в жизни нашего народа. Дорогих гостей ждут горняки Караганды, металлурги Чимкента и Усть-Каменогорска, хлеборобы Целинного края, чабаны и рыбаки. Ждут мастеров художественного слова, театра, кино, живописи, музыки, несущих высокую правду о нашем героическом времени, о нашей дружбе, о братстве, помогающих осуществлению самого высокого идеала человечества — коммунизма.

1964 г.

ВЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Не ошибусь, если скажу, что слова о том, какое сейчас удивительное и динамичное время, стали несколько традиционными. Но, пожалуй, не в этой привычности суть. Она — в делах современников наших, чье велечие во сто крат прекраснее самых героических слов. И не трудно представить, перед какой довольно-таки сложной проблемой становится писатель, когда берется говорить он о делах и свершениях наших дней. Ведь писательское слово обязано всегда быть достойным того дела, о котором оно рассказывает.

С мыслью именно об этой особенности нелегкого труда литератора я обращаюсь к большому событию в жизни моих собратьев по писательскому цеху — и коммунистов, и беспартийных.

Я имею в виду областную партийную конференцию, мандат участника которой доверили и мне. Писатели и критики, поэты и драматурги всегда считали первейшей своей обязанностью не только наблюдать жизнь и ее людей, но и трудом своим помогать строить им будущее. И поэтому место литератора, конечно, не в «башне из слоновой кости», а в гуще жизни народной. Разумеется, не я открываю эти истины. Но я не боюсь повторить их, ставших единой основой творчества самой передовой литературы — нашей, советской.

Важная тема, если относиться к ней с открытым сердцем, страстностью партийной и с полной мерой ответственности, всегда располагает к откровенному разговору. Думаю, что на форуме коммунистов столичной области разговор получится именно таким. Быть иначе не должно. И не скрою, очень радостно видеть и чувствовать, как упрочается в нашей жизни, в больших и малых ее проявлениях, настоящая, ленинская принципиальность.

Таково веление времени. Таково веление нашей жизни. Напрочь отметает она всякие потуги на невежественное оракульство. Идти вперед можно только в борениях с тем, что мешает,— в жизни никогда не бывало так, чтобы ее пути уподоблялись хорошо накатанным автострадам.

И писатель — не прорицатель судеб, а человек, владеющий не только тайнами художественного мастерства, но и диалектическим методом познания. Он боец партии, сын своего времени, и он обязан чутко ощущать его дыхание и пульс, потому что без этого совершенно нечего будет сказать ему. Он не найдет верного слова, которого ждут от него наши современники, строители самого чудесного мира.

У нас, писателей, немало своих профессиональных проблем. Есть среди них такие, какие решить мы должны в ближайшее время. Есть и другие, рассчитанные не на неделю или год. Истинное творчество никогда еще не поддавалось каким-либо графикам, планам. И потому доведись мне выступить на партийной конференции перед ее участниками, я не стал бы говорить о так называемых личных творческих планах — ни о планах коллег по перу, ни о своих. Разумеется, я имею в виду не планы нашего творчества вообще, а тот утилитаризм, с которым иной раз до сих пор относятся к писательскому труду, уподобляя его занятию, где можно подсчитывать проценты и нормы выработки. А ведь все дело не в этих «нормах», а в слове, горячем и страстном, в слове, которое способна вдохнуть в современника энергию, жажду преобразующей деятельности, в слове-воителе, «полководце человечьей силы», наконец, в самом главном — в обостренном по-горьковски восприятии мира и талантливом его отображении.

Жизнь, помыслы, дела нашего современника — вот основная тема писателя, вот его основной творческий план, если этот писатель считает себя и свое творчество прицельным, помогающим нашей эпохе. Неостывающий жар своих сердец отдадут мастера художественного слова нашим людям и станут от этого богаче. Всегда они будут вместе с ними на гребне волны времени. С гребня бурной и сильной волны берега виднее.

1964 г.

В ПРЕДДВЕРИИ БОЛЬШОГО РАЗГОВОРА

Я не был в Токио четыре года и ждал встречи с ним, как со старым знакомым. Однако мой старый знакомый за это время очень изменился—юн помолодел и расцвел. Сейчас, когда я еще и еще раз вспоминаю Токио, я снова окунаюсь в эту удивительную атмосферу чистоты и порядка, которая так меня поразила. О Токио не хочется говорить языком экономики и статистики. Дело не в том даже, что японцы удивительно трудолюбивы, вежливы и чистоплотны — все это давно известно. Меня поразил как бы дух жизни японцев — сдержанность, изысканность, особая элегантность, которая не так бросается в глаза, как европейская, но становится понятной при длительном общении. Токио, может быть, единственный в своем роде город белых рубашек, что придает ему особое настроение.

Запомнилась мне одна сцена, которую хочется привести, как весьма характеризующую японцев. Мы приехали в дни школьных каникул. Казалось, Япония — страна детей — так много их было везде. Однажды мы стали свидетелями красивого зрелища — берег красивого горного озера вдруг оказался, как цветами, усеянным детьми. Их было куда больше тысячи, и они собирались завтракать. После этого грандиозного завтрака они не оставили ни одного следа своего пребывания— ни клочка бумаги, ни крошки.

Японцы дорожат своей работой, своим отдыхом, своей страной. Они берут в мире все лучшее и умеют это использовать. Они по достоинству оценят и качество современной машины, и красоту голоса певца. Культурные связи Японии очень широки, и среди них не последнее место занимают общение с нашей страной. В частности, велик интерес к культуре Советского Союза.

В прошлом году в Токийском государственном музее экспонировалась выставка древнерусского искусства. На ней были показаны образцы живописи, ювелирного искусства, шитья, резьбы по дереву и кости из собраний Третьяковской галереи, Оружейной палаты, Эрмитажа, Исторического музея. Из глубины веков на японцев смотрел неведомый им «Спас нерукотворный». За месяц выставку посетило свыше двухсот семидесяти тысяч человек. Популярность ее была так велика, что пришлось продлить показ. В это же время в японских газетах можно было прочесть восторженные отзывы о концертах Московского симфонического оркестра, гастролирующего в Японии.

По приглашению японских организаций туда едут и едут наши лучшие исполнители. По признанию самих японцев, они были околдованы игрой пианистов Эмиля Гилельса и Льва Оборина, скрипачей Давида Ойстраха и Леонида Когана. Японцы слушали и хор профессора А. В. Свешникова, аплодировали артистам Большого театра СССР и Ленинградского театра оперы и балета, МХАТу и ансамблю народного тайца Игоря Моисеева. Японию посетили и композиторы — А. Хачатурян, Д. Кабалевский, и писатели - Л. Леонов, И. Эренбург, К. Симонов, О. Гончар.

Культурный обмен был плодотворен для обеих сторон. В нашей стране гастролировал знаменитый драматический театр «Кабуки». Мы видели кукол театра «Авадзи», слушали артистов молодежного квартета «Блекс Дакс», и, наконец, принимали замечательный ансамбль «Поющие голоса Японии» под руководством Акино Сэки. Москвичам памятна волнующая выставка рисунка японских детей в музее Восточных культур.

Наша делегация Союза писателей не первая в Японии. Мы находились на японской земле двадцать дней. Должен сказать, что хотя я лично уже второй раз приезжаю в эту страну, по богатству впечатлений, многообразию пережитого, по количеству встреч и интересных людей, с которыми мы там познакомились, эти двацать дней стоили для меня года. И я увез из Японии ощущение теплоты и неподдельного волнения. Мы не раз бывали приглашены в гости и проводили вечер в домашней уютной обстановке, в непринужденной, лишенной какой-либо натянутости, недомолвок, недопонимания беседе.

Постоянно мы имели дело с писателями из «Новой японской литературы» и с переводчиками из «Общества содействия переводам и изданиям советской литературы в Японии». Кстати сказать, в Японии хорошо осведомлены о советской литературе — переводятся многие книги, ставятся пьесы советских драматургов. В частности, один из нас, Михаил Стельмах, кроме того, посетил идателъство «Бунгей-сюнсю», выпустившее на японском языке его книгу «Кровь людская — не водица». Стельмах, кроме того, провел два дня в деревне, где наблюдал жизнь японских крестьян. Драматург Алексей Арбузов, третий член нашей делегации, встречался с постановщиком и артистами, занятыми в спектакле по его пьесе «Иркутская история».

Общество «Новая японская литература» объединило в своих рядах многих талантливых писателей, пользующихся общенациональным признанием, таких, как Томод-зи Абэ, Сигэхару Накано, Инэко Сата, Хироси Нома. Оно возникло в декабре 1945 года вскоре, после окончания второй мировой войны, в обстановке разрухи, безработицы. В полусожженном Токио собрался передовой отряд японской интеллигенции, чтобы вновь бороться за демократизацию литературы. В декларации общества говорилось, что основной задачей его является создание и распространение народной литературы, тесно связанной с трудовыми массами на заводах, фабриках и в деревне и отражающей их борьбу.

Уже первые официальные встречи с писателями выявили основные волнующие их проблемы. Эти встречи носили дружественный и деловой характер. Редактор журнала «Новая японская литература» И. Хариу, критик X. Сасаки, молодой прозаик Иноуэ высказали сожаление по поводу того, что в СССР, как им кажется, недостаточно знают современную японскую литературу.

Оживленный, даже острый разговор возник и в связи с проблемой отбора переводимой литературы, Японские коллеги упрекали нас в том, что мы, мол, переводим далеко не самых лучших писателей, потому что якобы руководствуемся при переводах ложным тематическим принципом, а не художественными достоинствами произведений.

Общество «Новая японская литература» обсудило и утвердило состав участников симпозиума с японской стороны, высказало свои пожелания относительно состава участников с советской стороны и сообщило темы подготавливаемых им трех докладов: о современной мировой, советской и японской литературах.

Особенно настоятельно ставился японскими коллегами вопрос о необходимости свободного обмена мнениями, свободной критики литературных произведений, а также о том, чтобы симпозиум получил международный отклик.

Наши японские коллеги могут не сомневаться, что их будет ждать теплый прием и что они получат возможность говорить на симпозиуме совершенно свободно, а мы, со своей стороны, будем также непредвзяты и откровенны.

Я убедился, что наибольший эффект в смысле улучшения взаимопонимания дают не официальные встречи и не общие дискуссии, а разговоры в домашней обстановке, без обязательных церемоний. Пусть наши японские коллеги будут такими же гостями в наших домах, какими мы были у них.

Часто на приемах и банкетах японцы пели наши русские песни. И что удивительно: в их, казалось бы, столь далеком от русского характера исполнении мне чудилось что-то глубоко общее, даже родное. Недаром известный японский писатель Акутагава в одном из стихотворений, навеянном образом русского человека, который «упрямо подымался по горной дороге», сближал Россию и Восток.

Нам предстоит большой разговор. Мне кажется, что мы поймем друг друга.

1965 г.