Страница - 37

НАША СИЛА — В ЕДИНСТВЕ

С годами начинаешь замечать, что время движется очень быстро, и, кажется, совсем еще недавно мы говорили:

— До встречи афро-азиатских писателей у нас, в Алма-Ате, остается полтора года...

Потом счет пошел на месяцы, на недели. И вот —уже наступил день, волнующий момент, когда во Дворце имени В. И. Ленина, на площади Абая, состоится торжественное открытие V конференции писателей стран Азии и Африки. Мы принимаем участников и гостей из социалистических стран. Мы принимаем представителей прогрессивной творческой интеллигенции Запада. Соберутся люди, объединенные любовью к слову, любовью к литературе— а настоящая литература во все времена неотделима от живой жизни, от судеб народов. На писателе лежит бремя ответственности не только за героев его книг, но и за многих людей, живущих рядом с ним в сегодняшнем мире.

Обо всем этом мы уже не раз на протяжении полутора десятка лет говорили с товарищами по перу на конференциях в Ташкенте, Каире, Бейруте, Дели. Но, во-первых, благородная истина не тускнеет от ее повторения, а, во-вторых, время постоянно выдвигает новые проблемы, требующие обстоятельного обсуждения, новые задачи, которые предстоит решать.

Одна из таких истин: чтобы вести плодотворный диалог, надо лучше знать друг друга. В преддверии встречи—в Москве, Ленинграде, в республиках Закавказья и Средней Азии, в Прибалтике, на Украине и, само собой разумеется, у нас, в Казахстане,— миллионными тиражами, общим объемом в тысячи печатных листов, вышло множество книг, рассказывающих о простой жизни простых людей, посвященных борьбе афро-азиатских народов за лучшую долю, преодолению тяжелых последствий колониализма и неоколониализма.

Память наугад выхватывает из этого потока... Рассказы филиппинских писателей, вышедшие в алма-атинском издательстве «Жазушы». Роман о молодежи сингапурского писателя Го Бо-сена, который начинает печатать журнал «Простор». Роман Юсефа эс-Сибаи — «Земля лицемерия» в одном из летних номеров «Иностранной литературы», Виктор Рид, пищущий об Африке, зазвучал сегодня на туркменском языке. Халдун Танер из Турции перешагнул в Грузию со своим сборником, в который вошли его наиболее значительные произведения. К молдавскому читателю пришел известный южноафриканский писатель Алекс Ла Гума.

Мы своими людьми появляемся в хижинах африканских деревень, в одной лодке ловим рыбу с филиппинскими рыбаками, в боевом расчете бережем добытый дорогой ценой покой Вьетнама, требуем справедливости и мирного урегулирования проблем Ближнего Востока. И можно только радоваться тому, что писательская наша конференция в Алма-Ате собирается в такой обстановке, когда в политическом климате планеты возникли ощутимые признаки долгожданного потепления.

Успехи, достигнутые миролюбивой дальновидной ленинской политикой Советского Союза, вселяют надежду и уверенность в будущем в сердца миллионов людей.

Все это так. Однако было бы непростительным легкомыслием не замечать или делать вид, что не замечаешь: определенные круги — и на Западе, и на Востоке — все еще лелеют мечту, держа бомбу за пазухой, решать международные вопросы с позиции силы, стремятся навязать свою волю другим народам, которые ведь могут иметь и свое собственное мнение о путях развития своих стран.

Писатели — участники своей V конференции — не смогут, на мой взгляд, миновать эти проблемы в дни встреч. «Чистое» искусство, литература для литературы никогда, по-моему, не существовали в природе, потому что никакой писатель не может создать ни строчки, если он отгорожен от живой, бурной действительности. А все попытки отгородиться от нее — вроде толстых романов, написанных без единого знака препинания и без единой заглавной буквы,— никогда не приводили писателя к успеху. Толстой, Рабиндранат Тагор, Горький, Лу Синь как-то умели сказать по-своему и о своем, не нарушая школьных правил синтаксиса и пунктуации.

Я был воспитан на старых добрых традициях реализма, и почти за полвека литературной работы у меня не возникло внутренней потребности пересматривать свое отношение и к методу познания действительности, и к способам ее отражения. Хемингуэй, который знал толк в писательском деле, недаром говорил, что нет на свете труднее занятия, чем писать простую прозу о человеке.

Но я опять невольно вернулся к произведениям, созданным в старой, проверенной реалистической манере... А ведь сколько раз на моей памяти иные горячие головы безапелляционно предрекали, например, гибель роману... Или утверждали, что мучительный поиск нужного слова, строгий и точный отбор подробностей — все это изжило себя в писательской работе.

Мне уже приходилось говорить, какое впечатление произвели на меня два рисунка в одном из номеров журнала «Курьер ЮНЕСКО». Плачущая Монна Лиза и расцветшая роза, с которой, как слеза, падала капля росы. Не сговариваясь, польский художник и кубинский выразили свое отношение к тому, как несправедливы яростные нападки, которым сегодня подвергается реалистическая живопись, реалистическая литература.

Я хочу повторить накануне встреч с товарищами по перу из самых разных стран мира, что для советского писателя самым совершенным методом стал реализм социалистический — как метод познания многообразной действительности в ее поступательном революционном развитии. И это не просто декларация... Тому доказательство — долголетний опыт многонациональной советской литературы, длинный список ее лучших произведе ний, известных во всем мире.

Я хочу повторить сегодня, в канун алма-атинских писательских встреч, о той ответственности, которая лежит на каждом писателе за судьбы людей, за спокойную старость прожившего жизнь труженика, за всех Ромео и за всех Джульетт, чтобы каждый человек мог добывать свой хлеб и растить своих детей, не поглядывая с тревогой на небо, с которого слишком часто за последние годы сваливалась смерть.

О мире, о добром взаимопонимании между народами независимо от цвета кожи, религии, социального устройства их общества — и об этом обо всем, я надеюсь, возникнет доверительный разговор в Алма-Ате в дни конференции.

Многие участники афро-азиатского содружества писателей хорошо помнят прекрасные дома—в лунном свете они казались высеченными из мрамора —на улицах Дели и шумный гостеприимный Ташкент, где принципы единства и коллективной ответственности получили свое дальнейшее развитие, и величественный Кайр — там, рядом с вечным Нилом и такими же вечными пирамидами, мы невольно настраивались на торжественный лад и уверенно смотрели в будущее, и застывшие в знойном воздухе ливанские кедры в Бейруте...

Теперь мой город вписывается в историю афро-азиатского писательского движения... И, забегая немного в будущее, мне хочется выразить заветную надежду: пусть после нашей конференции выражение дух Алма-Аты станет означать добро, справедливость, взаимопонимание, и еще раз взаимопонимание, дружбу — все то, без чего нельзя жить в сегодняшнем мире.

1973 г.

ЛИТОЙ КОЛОС ЦЕЛИНЫ

Дыхание большой жатвы уже коснулось и казахской земли. С каждым днем напряженнее бьется пульс летней страды.

Недавно я побывал у моих земляков в Северном Казахстане, в совхозе имени писателя Сабита Муканова, у тех, кто выращивает хлеб, кто своими делами вписывает славные страницы в сказание о великом подвиге целинников.

В этих поездках еще раз передо мною раскрылась глубина характера труженика полей. Он верен своему долгу, умеет слушать голос земли, хорошо знает агротехнику, способен подчинять себе капризы погоды. Порой я поражался: неужто можно предугадать, что первые теплые дожди прольются именно к началу восходов? И как вообще в этот испепеляющий зной уберечь нежные ростки, а затем вырастить из них тяжелый колос? Но если разобраться, то ничего удивительного в этом нет. Не на «везение» и «чутье» полагается сегодня хлебороб. Это союзники крайне ненадежные. Знания, обогащенные опытом,— вот чем объясняются отменные урожаи.

Постижение мастерства оказалось очень непростым занятием. Жизнь дарила земледельцам не только удачи. Ранние посевы, обычно для других мест, здесь, например, погибали. Попадая под июльские суховеи, они сгорали. Значит, нужно было искать более подходящие сроки. Речь шла не о простом изменении графика, а о большем — о перестройке психологии людей.

...Пять дней бушевал над полями совхоза «Сорочинский» Кустанайской области знойный ветер, раскалившийся в песках пустыни. Люди с тревогой думали о хлебе. Неужели повторятся нередкие в прошлом пыльные бури и унесут вместе с всходами самый плодородный слой почвы? Но нынче у «батыра полей» надежный щит — новая целинная почвозащитная система земледелия.

Свой урожай отбили у суховеев не только кустанайцы, но и хлеборобы Тургая, Приишимья. Если целинные нивы страдали от засухи, то на западе —в Уральской и Актюбйнской областях шли нескончаемые дожди. Условия уборки, что и говорить, далеки от идеальных. Они диктуют земледельцу свою стратегию и тактику. Очень, очень важно отвоевать хлеб у ненастья. Чтобы убрать урожай до последнего зернышка, надо знать все особенности земли, распоряжаться и маневрировать техникой в этих сложнейших условиях — мастерство высшего класса. Каждый комбайнер здесь мастер...

Мы, казахстанцы, от всего сердца радуемся рекордам ростовских мастеров жатвы, чей подвиг отмечен высокими наградами Родины. Недавний успех наших товарищей из Волгоградской области вдохновил на трудовые подвиги всех земледельцев страны, в том числе и моих земляков. Пройдет немного времени, и мы узнаем имена героев очередной целинной жатвы — комбайнеров, трактористов, шоферов, и скажем им всенародное спасибо — за старание и нелегкий, но почетный труд.

1974 г.

ЗА НАМИ — БУДУЩЕЕ

Человечество не умело летать тысячелетия, но взоры его неизменно были обращены к звездам. В полумраке пещер зарождались первые тяжелые, как каменные орудия труда, представления о высоте. И это было мечтой. Мы ее унаследовали от наших далеких предков, Но вооружили ее знаниями законов, по которым строится новый мир. О нем поется в коммунистическом «Интернационале».

Владимир Ильич Ленин любил мечтать и улыбался, когда его называли фантастом. Он знал, что вот-вот зарокочут турбины Волховстроя — первенца электрификации страны.

Мне — казахскому писателю, свидетелю и, в какой-то мере, участнику событий, положивших начало Советской власти в Казахстане,— представляется, что одна лампочка от берегов Волхова,— лампочка Ильича, осветила мой рабочий стол, за которым я начал постигать тайны рождения художественного слова.

Мы жили по законам революции. Нам предстояло вернуть своему народу песни Абая. Они не были забыты, но их следовало собрать, сделать достоянием казахской литературы. От школы, основанной великим просветителем и демократом Ибраем Алтынсариным,— маленькой мазанки в два оконца — нам предстоял путь к высоким ступеням Казахской Академии наук.

У моего поколения была двойная задача: учиться и учить свой почти сплошь безграмотный народ.

Казахская степь увидела свет Октября. Древняя земля как бы обрела свою вторую молодость. А наше сознание усвоило, впитало в себя идеи, разработанные марксистской наукой. Слово Ленина было услышано и принято нами как руководство к действию.

Легко ли единым шагом переступить из эпохи в эпоху? Но мы уже знали, где обрести уверенность в собственных силах. Нам был открыт великий смысл такого понятия, как интернациональное братство.

От национальных, духовных черт своего народа никто нас не призывал отрекаться. Партия будила самосознание народов, до Октября принадлежащих к так называемым нацменьшинствам. Меры отношения друг к другу революция сделала классовыми. Русскому землепашцу, рабочему на риддерских рудниках и казахскому рудокопу или байскому батраку делить было нечего. А вот строить им предстояло одно общество — равных и свободных, а для этого предстояло трудом преображать свою родную землю, орошенную кровью борцов за Советскую власть. В единении народов крылась, как и теперь кроется, та титаническая энергия, которая привела нас к звездной высоте Байконура, к миллиарду целинного хлеба, к расцвету материальной и духовной культуры, подлинно социалистической по своему содержанию.

Десятки, сотни высших и средних учебных заведений, школы, похожие на дворцы, здравницы, дома отдыха для трудящихся, спортивные комплексы, небывалый расцвет самодеятельного, народного по духу искусства, театры, национальные киностудиивсего просто невозможно перечислить—все это отдано народу, принадлежит ему, является его достоянием.

Советский человек — говорим мы. Что стоит за его гордым именем? Творчеством своим я решаю, пытаюсь решить этот вопрос всю жизнь. Он труден, как трудна философия жизни. И одновременно прост. И тут нет никакого парадокса. Павел Корчагин — литературный герой. В нем обобщенный образ и комсомолии начала двадцатых годов, и тех, кто сегодня прокладывает стальную магистраль БАМа всесоюзной молодежной стройки. Я подчеркиваю — молодежной, вовсе не имея в виду возраст. Молодость мира ведет созидательную работу, вот о чем мне хочется сказать. Мира во имя мира, прогресса и гуманизма. Так еще добавлю. И это верно и точно по самому высшему смыслу. Жить во имя этого — что может быть прекрасней. И я говорю — Родина, спасибо тебе за все. Спасибо за дарованное тобой право называться советским человеком.

Вот о чем мне думалось в эти праздничные дни. Я вспоминал, с каких чуть ли не нулевых отметок мы начинали свой поход. И с волнением представлял, а что же будет завтра. Ведь теперь мы располагаем по существу неограниченными возможностями. И какие скорости набраны нами! Время, произношу я мысленно, наше время, пребудь эстафетой все возрастающих скоростей. За нами —будущее.

1974 г.