Страница - 7

Онория

Пик славы Римской империи прошел, и она день ото дня постепенно слабеет. И все-таки немало имен до­стойных римлян остается в анналах истории. Одно из них – имя Юсты Граты Онории 417 года рождения. Она – дочь Констанция и Плацидии – приходится младшей сестрой рим­скому императору Валентиниану III (Валентиниан до 454 го­да являлся императором Западной Римской империи).

Мать Плацидия провозгласила императором своего сы­на Валентиниана, когда тому было только семь лет. Дочь же свою Онорию она постаралась держать подальше от государ- ственных дел. Тому были свои причины. В силу того, что сын с рождения слыл слабоумным, Плацидия сама стала править  государством от его имени. Она опасалась Онории, думая, что со временем её более смышленая дочь отберет у нее власть. В связи с этим Онория с детства подвергалась гонениям и всю жизнь провела в заточении.

По достижении шестнадцати лет (а это было в 433 году) Онории был присвоен почетный титул августа. Конечно, это звание возвышало ее, но оно лишало Онорию надежды выйти замуж.

К этому времени в Орде гуннов из жизни уходит Ругила, и на трон садится полководец Аттила. Несмотря на молодость, его с особым почетом принимают в Риме. Однажды Онория увидела Аттилу и влюбилась в него. И эта любовь к Аттиле станет причиной ее гонений.

Обнаружив, что Онория всерьез влюблена, коварные пра­вители находят предлог для изгнания девушки из Рима. При­дворные соглядатаи распускают слух, что Онория вступила в любовную связь с наместником императора в Равенне Ев­гением. Несмотря на высокое положение матери и старшего брата, девушку ссылают в Константинополь, где она пробу­дет более десяти лет.

 Однако Онория не теряет надежды на счастливую жизнь. Стремясь к своей мечте, она через доверенных людей налаживает связь с Аттилой и просит вызволить ее из плена. Она  сообщает, что является законной наследницей трона Западной Римской империи, выражает свою готовность выйти за него замуж и посылает ему свое обручальное кольцо.

Аттила с радостью принимает послание и внимает прось­бе принцессы Западной Римской империи.

В 450 году он приказывает только что взошедшему на трон императору Марциану уплатить дань и отпустить его неве­сту. Марциан уже отправил Онорию в свой дворец в Равенну, которая к тому времени стала столицей империи. Император Валентиниан, цепляясь за власть, поспешно организует фик­тивный брак сестры с одним из придворных.

Все это Аттила воспринимает как его личное оскорбление. К тому же ему необходимо разрешить и другие проблемы, которые скопились на протяжении многих лет. Настало время, когда Рим должен ответить перед Аттилой за свои неблаго­видные деяния.   

Новые походы

этому времени отношения между гуннами и Римской империей начинают портиться. Императоры Запад ной и Восточной империй Валентиниан и Феодосий в па­нике. К 450 году позиции Аттилы настолько укрепились, что он начинает представлять наиболее грозную опас­ность для обеих империй и германских королевств.

Рим не раз подвергался нападениям со стороны гер­манских племен. В 410 году завоеватели разграбили весь город. Но от них можно было откупиться золотом,  драгоценными подарками. А как спастись от гуннов? К  тому же у Рима немало преступлений перед гуннами.

В 450 году после смерти императора Восточного Ри­ма Феодосия трон занял Марциан. В интересах империи он принялся налаживать подпорченные предшествен­никами дружеские отношения с гуннами. Для этого он задумал использовать сестру императора Валентиниана – Онорию – наследницу почти половины богатств импе- раторов Западной Римской империи. Это происходило в то самое время, когда Онория в наказание за свою лю­бовь к Аттиле находилась в ссылке в Константинополе.

 Гонимый страхом, Марциан, несмотря на сопротивление матери, старшего брата и высокопоставленных придворных, тайно доставляет Аттиле обручальное кольцо Онории.

Именно эти обстоятельства и не давали покоя Валентиниану. Поэтому римляне не стали ждать и начали создавать союз с германскими племенами про­тив Аттилы. В результате они сумели сделать своими союзниками всех вестготов. Это было главным их до­стижением.

Аттила тоже готовил «достойный подарок» неблагодарному императору, который пытался найти общий язык со своими недавними злейшими врагами, некогда отобравшими у них Галлию, Испанию, Северную Африку. Отношения между Римом и гуннами становились все более напряженными.

Валентиниан посылает известного полководца Аэ- ция в Галлию, которая на протяжении многих лет уже не подчиняется Риму. До 437 года Аэций с помощью гуннов не раз побеждал здешние германские племена. Валентиниан обещал Аэцию назначить его правителем Галлии, если тот изгонит оттуда захватчиков и подчи нит ее Риму. У вестготов, которые многие годы правили Испанией, имелось большое войско.

Это было начало 451 года. Аэций и король вестготов Теодор, объединив многие германские племена, собрали против Аттилы огромные силы. Это послужило на­чалом знаменитой Каталаунской битвы.

Вскоре великий полководец Аттила во главе своего войска направляется по реке Рейн в Галлию. Накану­не похода он заявил: «Я иду наказывать только вестго­тов». Сколько городов и народов пали перед ним! При приближении гуннов во многих городах вестготов вспы­хивали стихийные восстания. Особенно значительным оно было в крепости Париж. Однако Аттила не стал за­ходить в крепость. Гунны полностью изгнали вестготов из Галлии и завладели ею. Несмотря на то, что гунны не входили во многие города, жителей трясло от страха при одном упоминании о них.

Аттила торопился на юг, чтобы наказать вестготов. По пути из Реймса в Орлеан он не тронул такие большие города, как Шалон-на-Марле, Трир, Сана. Вопреки мне­ниям некоторых западных историков, которые писали, что «Аттила громил и разрушал все на своем пути».

 Великий полководец Аттила не забывал своевременно снабжать провиантом и оружием свое огромное войско. Никто не мог устоять против грозной мощи гуннов. Даже крепость Орлеан, считавшаяся главным оборонительным укреплением, не смогла выдержать натиска гуннов доль­ше пяти недель. Жители сами открыли гуннам ворота го­рода. Близилась решающая битва с римлянами.

Каталаунское сражение

451 год. Весна. Раннее утро. Восток в белесой завесе.

Предвестники солнца лучи, словно торопясь уви­деть поле предстоящей кровавой битвы, не спеша оза­ряют окрестности.

Гунны раскинули свои шатры на Каталаунских по­лях, вблизи города Труа. Костры, всю ночь освещав­шие своим ярким пламенем привал, слабо дымились. Вокруг них расположились гунны. Одни спят, а другие готовятся к предстоящему сражению, неторопливо затачивают наконечники стрел и сабли. Лица их спокой-ны. У одного костра собрались молодые полководцы, воспитанники Аттилы: Одоакр – сын Едиге, Ардарик, Баламир. Ардарик и Баламир – воины германских пле­мен остготов и гепидов. Остготы еще с 375 года находи­лись в подданстве у гуннов.

У другого сидят Аттила и Едиге. Возле них, опира­ясь на копья, стоят телохранители, как завороженные уставившись на тлеющие угольки. Поодаль спят галль­ские музыканты. Это друиды, постоянно сопровождав­шие Аттилу в его боевых походах. Они здесь, чтобы сво­ей музыкой воодушевлять и поддерживать боевой дух воинов. Аттила не стал возражать их желанию. Конеч­но, у гуннов тоже были свои музыканты, но не было та­кой традиции.

Чтобы развеяться от назойливых, мучивших всю  ночь мыслей и желая встретить перед сражением восходящее солнце, Аттила встал и начал медленно взбираться на холм. За ним молча последовал Едиге, без слов понимая состояние своего воспитанника. За ними последовали и остальные полководцы. Достигнув вершины, они расположились на почтительном рассто­янии от Аттилы. Встречать солнце – это древняя традиция гуннов. Аттила первым увидел багровый диск. Встретив восход, Аттила слегка взгрустнул. Затем сам себе сказал:

– Не думал я, что придется сразиться с человеком, с которым прошло мое детство.

Едиге, как никто другой понимавший, насколько тя­жело будет Аттиле сражаться со своим другом детства, промолчал.

– Едиге, неужели за столько лет совместной жизни не передалось Аэцию хотя бы одно из наших благород­ных качеств?

– Волк делает свое волчье дело, мой повелитель.

– Волк говоришь? – Аттила резко повернулся к Едиге.

– В таком случае, почему этот народ, взращенный волком, не понимает, что и волк не станет вредить сво­ему собрату.

– Извините, если говорю неверно. У меня и мысли не было обелить их.

– Хорошо, Едиге, ты не в ответе за чужие грехи. Я сожалею, что мы не сумели привить другим народам такие понятия, как честь, совесть, благородство. Что в этой жизни, кроме звания, денег, богатства, власти, су­ществует и другое.

– Мой повелитель, этими качествами сам создатель не наделил их. Если они слепы душой, то бесполезно бу­дить в них благородные чувства. Такие не стремятся к свету, им, видимо, лучше блуждать во тьме.

Аттила знал, что в словах Едиге была истина, но они не могли развеять его сомнений: «Почему? Зачем? За что Аэций пошел на нас с оружием?»

После восхода солнца Аттила приказал поднимать и строить воинов. Он взял в руки меч и ударом по щиту подал знак войску.

Думая, что сегодня состоится жестокая и кровавая битва, пыль от которой заслонит белый свет, и воины свободы вступят в смертельную схватку, он орлиным  взором окинул свое войско, успевшее замереть в желез­ном строю. Аттила остался доволен. Вид готовых к сра­жению гуннов воодушевил его.

Окинув еще раз строй, Аттила начал свое обращение перед боем:

– Славные воины, смелые и отважные батыры гунны и готы, десятники, сотники, тысячники, полководцы! Сейчас начнется большая битва. Против нас стоят три  армии. Самая многочисленная и крепкая из них – армия вестготов во главе с Теодором. Со времен захвата Испа­нии они значительно окрепли. Кроме них имеется и объ­единенное римское войско. Это разнородное соединение, среди них имеются и наемники. В центре – Сангибан со своими аланами. Они хотели бы перейти на нашу сто­рону. Однако римляне им этого не позволили, поэтому и зажали их с двух сторон. Они вынуждены сражаться против нас. Имейте это в виду. Командуют всеми тремя войсками Аэций и его сын Торнэмед. Оба они большую часть жизни провели среди гуннов и хорошо знают нашу тактику ведения сражений. Аэций еще недавно с помо­щью гуннов защищал прогнившую Римскую империю  с ее бездарными правителями, а сегодня вышел против нас. Что ему посулили императоры, это неизвестно. Я не думаю, что он взялся за меч только ради защиты отече­ства. Вряд ли найдется человек, который по достоинству оценит благородство поступков Аэция.

Мы, победоносные гунны, не первый раз встреча­емся с ними. Не раз громили их! Мы не боимся битвы! Кровавое сражение – настоящее испытание для воина!