Страница - 8

ПЕРЕХОД ОТ РОДОВОГО СТРОЯ К ФЕОДАЛЬНОМУ ОСОБЕННОСТИ ФЕОДАЛИЗМА У КОЧЕВЫХ НАРОДОВ

Уже упоминалось о том, что на пустынных территориях первобытное общество существовать не могло. Лишь с ростом производительных сил пустыня могла быть завоевана человеком. Этот момент был отмечен и буржуазными этнографами, например, Ратцелем (см. его «Народоведение»), Первой формой хозяйства, с помощью которой была завоевана человеком пустыня, было кочевое скотоводство, а кочевое скотоводство является продуктом диференциации на земледелие и скотоводство.

«В Азии (люди — С. А.) нашли животных, поддающихся приручению и разведению в прирученном состоянии... Некоторые наиболее передовые племена — арийцы, семиты, может быть уже и туранцы сделали главной отраслью своего труда сперва приручение, а затем лишь разведение скота и уход за ними.

Пастушеские племена выделились из остальной массы варваров; то было первое крупное общественное разделение труда».

Одновременно с этим у народов, ведших кочевое скотоводство, отмирало первобытное мотыжное земледелие. Увеличилась производительность скотоводства и домашних ремесл, связанных с переработкой продуктов животноводства (кожи, меха, арканы, примитивные шерстяные ткани и т. д.). Это давало возможность получения прибавочного продукта. Присвоение этого продукта создавало имущественное неравенство. Укреплялась частная собственность на стада животных.

Междуродовая борьба давала победившим родам возможность захвата, т. е. приумножения количества стад, причем львиную долю этой добычи захватывали более богатые. Кроме того, происходил захват военнопленных, обращаемых в рабство. С появлением рабства социальная диференциация увеличилась еще больше. Дальнейший рост производительных сил, увеличение количества стад вызывало необходимость в расширении хозяйственной территории. Это обстоятельство вело к ожесточенной борьбе между родами. Роды объединялись в племена, создавались союзы племен для успешной борьбы. Захват нужных территорий сопровождался в свою очередь непосредственным грабежом ценностей, захватом рабов и т. п.

Если в условиях первобытного существования война между первобытными обществами вела к простому вытеснению или уничтожению одних групп другими, то в условиях классового общества война приводила к порабощению одних другими, обогащала одних и разоряла других. Народившиеся в процессе разложения первобытной общины, эксплуататорские классы укреплялись, усиливались. Таким образом социальная диференциация углублялась, социальные противоречия усиливались. Прежние родовые институты были уже недостаточны.

«Прежние органы родового быта постепенно теряют почву в народе, племени, колене и роде, и весь родовой уклад совершенно изменяется; из соединения племени для свободного вершения общественных дел они становятся организацией для грабежа и притеснения соседей, и, соответственно этому, органы родового быта из исполнителей народной воли обращаются в самостоятельные органы притеснения господства над своим же народом» (Ф. Энгельс). Так появляются зачатки государства — органа власти эксплуататорских классов. Прежнее равенство заменяется своей противоположностью.

«Различие в богатстве между членами рода обратило прежнее единство в антагонизм» (К. Маркс). Происходит распад родового строя. В земледельческих областях процесс распада родового строя вел к образованию территориально-соседской феодальной общины вместо родовой. От родового строя остается очень мало или почти совсем не остается следов.

Классовая докапиталистическая формация, пришедшая на смену родовому обществу, исторически имела два типа в своих конечных формах развития: античное и феодальное общество. Античное или рабовладельческое общество характеризуется основным классовым делением на рабовладельцев и рабов. «В лице раба непосредственно похищаются орудия производства» (К. Мар кс). Раб превращен в орудие производства. Этим характеризуется античный способ производства. Античное государство является государством рабовладельцев, и классовые противоречия в античном обществе — это противоречия между классом рабовладельцев и классом рабов. Античное общество погибло, зашло в безвыходный тупик, и на его развалинах создалось новое, феодальное общество (этот процесс имел место в Европе в III—IV веке н. э.). Вот пример блестящего анализа, данного Энгельсом в вопросе о причинах гибели античного общества:

«Античное рабство пережило себя. Ии в купонном сельском хозяйстве, ни в городских мануфактурах оно уже не приносило дохода, оправдывающего затраченный труд, рынок для его продуктов исчез. А в мелком земледелии и мелком ремесле, к которым свелось громадное производство времен расцвета империи, не было места для большого числа рабов. Только для рабов, занятых в домашнем услужении, оставалось еще место в обществе. Но отмирающее рабство все еще проявляло себя тем, что заставляло признавать всякий производительный труд делом рабов, не достойным свободных римлян, а таковыми теперь являлись все. В результате, с одной стороны, возрастающее число отпусков на волю излишних, ставших обузою, рабов, а с другой стороны, увеличение числа колонов и опустившихся на дно свободных... Христианство совершенно непричастно к постепенному отмиранию античного рабства. Оно в течение целых столетий уживалось в Римской империи с рабством и в последствии никогда не препятствовало работорговле христиан — ни у германцев на севере, ни у венецианцев на Средиземном море, ни позднейшей торговле неграми. Рабство' перестало окупать себя и потому отмерло. Но умирающее рабство оставило свое ядовитое жало в виде презрения к производительному труду свободных. То был безвыходный тупик, в который попал римский мир: рабство сделалось экономически невозможным, труд свободных морально презирался. Первое уже не могло, второй еще не мог сделаться основной формой общественного производства. Вывести из этого положения могла только полная революция» («Происхождение семьи, частной собственности и государства»).

Феодальное общество характеризуется основным классовым делением на землевладельцев и крестьян. Средства производства соединены с непосредственным производителем (крестьянином) в мелком сельском хозяйстве и домашнем ремесле. Форма эксплуатации основана на внеэкономическом принуждении и изъятии прибавочного продукта от крестьянства в виде различных форм докапиталистической ренты. В феодальном государстве основные классовые противоречия возникают между классом землевладельцев и крестьянством.

«Каждая форма общества имеет определенную отрасль производства, которая преобладает над другими и отношения которой поэтому определяют место и влияние всех остальных. Это -— общее освещение, в котором утопают все остальные краски и которое модифицирует их в их особенностях. Это — особый эфир, который определяет удельный вес всякого существа, в нем находящегося» (К. Маркс.

В самом деле, в феодальном обществе и развивающаяся промышленность, как в своей организации, так и в формах собственности носит землевладельческий характер. Противоречия феодального общества разрешаются по мере развития в недрах этого общества капиталистического способа производства и зарождения новых классов: буржуазии и пролетариата. Совершается революционный переход к буржуазному обществу. В новом буржуазном обществе преобладает капитал, преобладает промышленность; следовательно, земледелие становится отраслью промышленности и попадает под господство капитала.

Остается еще одна форма общества, вызывающая большие дискуссии: это азиатское общество с «азиатским способом производства». По этому вопросу у К. Маркса есть ряд беглых замечаний. Одну цитату мы приводили выше. Вот другая:

«Так называемое историческое развитие покоится вообще на том, что последующая форма рассматривает предыдущую как ступень к самой себе и всегда понимает ее односторонне, ибо лишь весьма редко и при вполне определенных условиях она бывает способна к самокритике... Так и буржуазная экономия лишь тогда подошла к пониманию феодального, античного и восточного обществ, когда началась самокритика буржуазного общества».

На искажении этих взглядов К. Маркса была построена буржуазно-меньшевистская концепция «азиатского способа производства». Эта концепция отрицает наличие феодализма, а следовательно и пережитков феодализма на Востоке, приписывает особую внеклассовую роль восточному централизованному государству, особое значение искусственному орошению и т. п. На этих взглядах Маркса базируются и всякого рода реакционные взгляды и теории о самобытном развитии Востока, о неприменимости к Востоку законов общественного развития, установленных на данных истории Европы и т. п. Как нужно понимать указания Маркса?

Прежде всего совершенно ясно, что Восток, охватывающий колоссальную территорию, во много раз превышающую территорию Европы, не единообразен. Термин «азиатский способ производства»— не географический термин. На Востоке были области с феодальными формами (Япония, Китай, Средняя Азия и др.).

Далее К. Маркс, по нашему мнению, говорит об определенном обществе, исторически существующем на Востоке, именно о древне-восточном обществе, предшествовавшем античному и феодальному обществу. В чем основные черты этого общества?

В районах великих рек Нила, Тигра — Евфрата, Ганга — Инда, представляющих собой окруженные пустынями и полупустынями чрезвычайно плодородные оазисы, могло развиваться исключительно поливное земледелие. Следовательно, вода является определяющим средством производства. В этих районах от системы водопользования зависело землепользование, а не наоборот. Поэтому характер собственности на воду определяет характер собственности на землю. Там, где вода может быть распределена лишь при общем регулировании на больших пространствах, регулирование наводнений Нила, каналов Тигра — Евфрата, Ганга, процесс разложения первобытной общины, зарождение классов, эксплуатация принимают своеобразный характер. Община оказывается чрезвычайно прочно прикрепленной к земле, благодаря необходимости регулирования полива на большой территории. Экспроприация крестьянских земель фоедалами, создание барщинного крепостного хозяйства не принимают широких размеров. В древне-восточном обществе, существовавшем до нашей эры (2—3 тысячи лет назад), эксплуатация осуществляется путем изъятия добавочного продукта общины в порядке ренты-налога, способствуя сохранению застойных общественных отношений. Это обстоятельство отмечает К. Маркс:

«В Азии, где натуральная рента — форма земельной ренты, являющаяся в то же самое время главным элементом государственных налогов,— покоится на производственных отношениях, которые воспроизводятся в таком же неизменном виде, как естественные отношения, эта форма платежа путем обратного влияния упрочивает в свою очередь старые формы производства».

Завести наряду с крестьянским хозяйством собственное хозяйство феодала, обрабатываемое крестьянином (барщина), невыгодно, ибо одновременный полив требует одновременной работы: крестьянин должен либо бросить свой участок и погубить свой посев, либо не выйти на поле феодала. В первом случае он не выработает своего необходимого продукта. Поэтому форма эксплуатации принимает исключительно характер ренты-налога. Следовательно, эксплуатация идет по руслу государственного аппарата. Отсюда наличие огромного количества чиновников, возглавляемых царем. Классовое деление принимает характер кастовый, с наследственными привилегиями и обязанностями. Общество приобретает замкнутый, застойный характер. Отсюда вытекает кастовый строй древних восточных обществ (т. е. чрезвычайно резкое разделение общества на замкнутые сословия), отсюда вытекает отсутствие феодальной собственности (до которой, по выражению Ф. Энгельса, восточные народы не дошли), отсюда вытекает форма восточного государства — централизованная деспотия во главе с царем и с наличием огромного государственного аппарата чиновников различных рангов и степеней (причем, чем выше должность занимает чиновник, тем больше его доходы). Ремесло и торговля тоже носили кастовый характер. В таком застойном, тысячелетиями продолжавшемся состоянии находились древне-восточные государства: Египет, Вавилон, Ассирия, Индия.

Факты из истории древнего Востока дают нам картину «восточных» обществ. Мы имеем либо замкнутые общины, на которых совершенно не отражаются политические пертурбации: забоевания и пр. Общественный строй носит характер замкнутого кастового строя (древняя Индия; см. письма К. Маркса об Индии). Либо же мы имеем древне-восточное государство типа Египта, Ассирии и Вавилона, где господствующий класс состоит из многочисленной группы чиновников различных рангов и жречества.

К. Маркс в одном из приведенных выше писем имел в виду именно это древне-восточное общество, когда писал о том, что на Востоке, «не существует частной собственности на землю» и что «в этом действительный ключ даже к восточному небу».

Однако, было бы неверно утверждение, что там, где существует искусственное орошение, там обязательно господствует «азиатский способ производства». Древневосточное общество образовалось в строго определенных конкретных исторических условиях. На Востоке формы владения водой весьма разнообразны. Так, например, издревле существует здесь примитивное машинное орошение, основанное на применении механических способов подъема воды (водяное колесо, колодцы, «кяризы» и пр). Совершенно очевидно, что вода в этих случаях может явиться источником частной собственности, а следовательно в таких областях могли развиваться феодальные отношения.

Аналогичный же процесс мог развиваться на ирригационных системах среднего пояса, подобно Ирана, Средней Азии, Китая. Отдельные оросительные каналы могли оказываться в руках отдельных феодалов. В древне-восточном же обществе вода, как мы уже отмечали, требовала регулирования по всей области в целом. Поэтому Энгельс указывал:

«Орошение является делом общины, области или центральной власти. Правительства на Востоке всегда имели только три ведомства: финансовое (ограбление собственного населения), военное (грабеж внутри и в чужих странах) и ведомство общественных работ (забота о воспроизведении). Британское правительство в Индии организовало № 1 и 2 несколько на филистерский лад, а № 3 совсем запустило, отчего индусское земледелие и гибнет».

«Свободная конкуренция оскандалилась там совершенно... Это искусственное оплодотворение почвы, которое немедленно прекращается, как только портится водопровод, объясняет и без того любопытное явление, что целые пространства земли, покрытые некогда пышной растительностью (Пальмира, Петраразвалины в Иемене и ряд местностей в Египте, Иране и Индостане), сейчас представляют собой голую пустыню».

«Этим объясняется и тот факт, что одна единственная разрушительная война могла превратить страну в пустыню, безлюдную на сотни лет, и. уничтожить всю ее цивилизацию».

Древне-восточное общество, подобно античному, погибло, зайдя в безвыходный тупик. Частью оно исчезло совершенно, как указывал выше Энгельс, частью же совершился коренной переворот, и на развалинах древневосточного общества образовался феодальный строй, значительные пережитки которого мы в настоящее время наблюдаем в современных восточных странах.

Вот как, по нашему мнению, нужно понимать взгляды основоположников марксизма по вопросу о «восточном» обществе и об «азиатском способе производства».

У кочевых народов Центральной и Средней Азии классовая структура является феодальной. Это с совершенной очевидностью вытекает из всех выше приведенных исторических фактов. Поэтому наша задача состоит сейчас в том, чтобы выявить особенности этого феодализма.

Наличие класса феодалов у кочевых народов, как это можно было видеть из основных исторических данных, не подлежит сомнению. Эти феодалы — владельцы крупных стад, обладатели львиной доли, захватываемой на войне, или регулярной дани, взимаемой с покоренных народов. Феодалы являются одновременно и организаторами торговли, которая между кочевниками и оседлыми велась в широких размерах. Возглавлялось это сословие ханом. Были по-видимому зачатки разделения феодалов по их обязанностям: хан и его род возглавлял государственную власть, прочие феодалы занимали военные и др. должности; несомненно, еще в отдаленное время появились баи — владельцы крупных стад, феодалы, несшие судебные функции (бии) и духовенство.

Процесс феодализации среди кочевых народов имеет ту особенность, что пережитки родового быта сохраняются чрезвычайно долго. Деление на роды, сохранение широкой патриархальной семьи и родовой общины у кочевых народов — общеизвестный факт. Причина этого факта лежит в самом способе производства. Кочевое скотоводство, основой которого является совместный выпас животных на определенных территориях, не дает возможности развиваться в полной мере индивидуальному хозяйству, как это имеет место в земледелии. Это обстоятельство задерживает распад родовой общины. В условиях пустыни и полупустыни земле-и водопользование способствуют также сохранению рода и родовой общины (необходимость совместного использования хозяйственной территории, охраны этой территории и т. д.).

Таким образом, при частной собственности на скот сохраняется общинно-родовое пользование весенними, летними, осенними и зимними пастбищами, а также и колодцами. Это противоречие разрешается тем, что прежние родовые институты, сохраняя внешнюю старую оболочку, видоизменяются в корне, отражая собой уже вновь народившиеся классовые отношения. Род является объединением, обеспечивающим хозяйственную территорию от вторжения соседей и проч., т. е. носит тот характер, что и при родовом строе. Но, с другой стороны, внутри рода имеются богатые и бедные, существует имущественное неравенство. Наряду с родовыми органами (родовые патриархи — аксакалы, родовое собрание и т. д.) нарождается феодал с военной дружиной, бай — владелец крупных стад и т. д.

Первичной ячейкой является широкая патриархальная семья, чему соответствует у казахов так называемый хозяйственный аул — пережиток родового строя. Внутри этого хозаула уже нет первобытно-коммунистических отношений, а имеется частная собственность и на ее основе — деление на богатых и бедных. Замкнутость рода в значительной мере нарушена: различные ответвления рода оказываются разбросаны на большой территории вперемежку с другими родами, внутри мелко-родовых делений появляется большое количество чужеродцев и т. д. Родовые обычаи и институты сохраняются однако только по форме. Внутреннее содержание их уже не соответствует старым родовым отношениям и отражает новые производственные отношения.

Захват оседлых областей и смешение с оседлым населением еще более разлагали родовой строй кочевников. Там, где кочевники совершенно теряли связь с пустыней, они оседали и теряли остатки родового строя.

В других областях, где наряду со скотоводством развивалось подсобное земледелие, родовые пережитки сохранялись, правда, в сильно искаженном виде. Лишь в наиболее отдаленных, глухих местах обширных степей Азии, при чисто кочевом скотоводческом хозяйстве, родовые отношения сохранились наряду с развивающимся феодализмом.

Наличие родов, крепость родовых связей и якобы отсутствие ренты на феодала, по мнению многих авторов, не позволяют сделать заключение о существовании феодализма у кочевников. По их мнению, скорее приходится говорить о «патриархальном и патриархально-родовом» строе, подобном греческому или римскому роду (см. Ф. Энгельс: «Происхождение семьи, частной собственности и государства»), У кочевых народов якобы существовал нестойкий ранний феодализм, а после распада монгольского государства (Чингис-хана) феодальная зависимость ослабла и тем самым усилился «патриархальный строй», а в XV веке образовался «союз казахов».

Мы считаем эти утверждения неверными. Разобранный нами период подтверждает наше положение о существовании феодализма у тюрко-монгольских народов Средней и Центральной Азии.

Генезис этого феодализма до сих пор в достаточной степени не исследован и не выяснен. Европейский феодализм в этом отношении изучен весьма подробно. Помимо работ крупнейших историков, по вопросам истории западно-европейского феодализма имеются ценнейшие указания основоположников научного социализма К. Маркса и Ф. Энгельла. То же положение можно констатировать и в отношении русского феодализма (работы историка Павлова -Сильванског о, затем в наше время работы М. Н. Покровского, С. Томсинского, С. Дубровского и др.).

Работы В. И. Ленина и И. В. Сталина дают указания, полностью ориентирующие изучающих историю русского феодализма. Крупнейшим пробелом в исторической науке является слабое изучение вопросов феодализма в Центральной и Средней Азии.

Как уже отмечено выше, так называемый «родовой строй» основной массы народов Центральной и Средней Азии, при ближайшем рассмотрении оказывается носящим черты, присущие феодальным отношениям. Среднеазиатский феодализм, по нашему мнению, возник в результате длительного исторического процесса, причем роль тюрко-монгольских народов в процессе развития среднеазиатского феодализма несомненно была велика. Можно провести известную аналогию между ролью, которую играло германское завоевание античного мира в создании западно-европейского феодализма и ролью тюрко-монгольского завоевания Средней Азии в генезисе среднеазиатского феодализма.

Германские племена также жили родовым строем (во времена Тацита и Юлия Цезаря); затем этот строй претерпевает значительные изменения. Родовой строй постепенно разлагается, зарождаются классы, связи с Римом становятся все более и более тесными. Это взаимное влияние продолжается значительное время — вплоть до завоевания германцами Рима. «Германские варвары, для которых земледелие при помощи крепостных было традиционным способом производства, так же как изолированная жизнь в деревне, тем легче могли подчинить этим условиям римские провинции, что происшедшая там концентрация земельной собственности совершенно опрокинула прежние отношения земледелия» (К. Маркс: «К критике политической экономии». Введение)

Останавливаясь на роли германского завоевания, К. Маркс в этой же книге пишет: «При всех завоеваниях возможен троякий исход. Народ-победитель навязывает побежденным собственный способ производства (напр., англичане в этом столетии в Ирландии, отчасти в Индии); или он оставляет существовать старый и довольствуется данью (напр., турки и римляне), или имеет место взаимодействие, из которого возникает новое, синтез (отчасти при германских завоеваниях)».

Нам кажется, что и среднеазиатский феодализм также представляет собой результат взаимодействия синтеза, и роль тюрко-монгольского завоевания аналогична роли германского завоевания. Крупнейшей заслугой покойного академика Б. Я. Владимирцова является то, что он первый начал исследовать вопросы среднеазиатского феодализма (в своей посмертной работе «Общественно-экономический строй у монголов». «Монгольский кочевой феодализм»). На основе изучения первоисточников Б. Я. Владимирцов доказывает наличие у монголов XIII века феодализма. Монголы имели развитую феодальную иерархию. Во главе ее стоял царствующий дом Чингис-хана — ханы и царевичи, ниже их — вассалы различных степеней: нояны, батуры, тай-ши, бии, беки, мергены и др. Эти вассалы приносили клятву верности («бата») своему сюзерену. Вассал, предупредивший сюзерена, мог нарушить клятву и перейти под покровительство другого. Ханы и их вассалы имели дружинников «нукеров». Рядовые же скотоводы считались «людьми» того или иного хана, царевичей или их вассалов. Подобно западно-европейскому лозунгу «нет земли без господина», у монголов говорилось: «нет людей без господина», т. е. простой народ (по-монгольски «карачу»—«чернь») был поделен между феодалами и обязательно имел господина.

Группы феодалов делились и по военному принципу: военные вожди, начальники «хошуна»— войска, темники («тумен»—тьма—10 ООО чел.), тысяцкие, сотники и т.д. Соответственно они занимали место в феодальной иерархии. Каждый вассал имел определенное количество людей, кочевавших на определенной территории —«улус». Этот улус соответствовал европейскому «феоду» и русскому «уделу». Скотоводы несли определенные повинности по отношению к феодалам. По этому поводу Б. Я. Владимирцов пишет: «Повинности эти выражаются, во-первых, в предоставлении мелкого скота на убой и в отправлении в ставки феодалов на срок известного количества дойных животных, главным образом кобылиц, чтобы в ставках могли пользоваться их молоком». В постановлении Угедей-хана, преемника Чингис-хана, говорится о размерах налога: «Со стад народа каждый год брать по одному двухгодовалому кладеному барану и обваривать его; в каждом улусе с сотни баранов брать по одному барану, с сотни лошадей одну кобылицу». Путешествовавший в то время Плано Карпини пишет: «И, говоря коротко, император и вожди берут из их имущества все, что захотят и сколько хотят. Также и личностью располагают во всем, как им будет угодно».

Что же касается владения землей, то по этому поводу Владимирцов пишет: «В древне-монгольском обществе, в период империи, у кочевников владение землей выражалось в том, что ноян, т. е. феодальный сеньор, царевич или «тысячник» руководил кочеванием зависящих от него людей (улус), направлял их по своему усмотрению, распределяя лучшие пастбища, угодья и указывая стоянки в определенных местах. Феодальный сеньор был действительно господином —«еженом», распорядителем пастбищных территорий».

Путешественники того времени также подметили это обстоятельство. Р у б р у к пишет: «Всякий начальник знает, смотря по тому, имеет ли под своей властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ, а также где он должен пасти свои стада зимой, летом, весной и осенью».

Относительно права собственности на стада акад. Б. Я. Владимирцов высказывает, по нашему мнению, правильную мысль: «Кому принадлежит скот у монголов времен империи, кто является действительным хозяином стада? Наши источники не дают прямых указаний. На основании всего того, что известно о монголах XIII века, а также эпохи более ранней, можно думать, что все монголы, свободные простые воины, монгольская «чернь», вассалы, все имели в своем личном владении скот, с которым кочевали. Следовательно можно сделать вывод, что феодальные владельцы-царевичи, нояны не были хозяевами стад, находившихся в их распоряжении людей. Тем не менее приходится сделать ряд очень существенных оговорок, значительно меняющих картину. Прежде всего, раз простой монгол должен был кочевать согласно распоряжениям своего сеньора, обязан был останавливаться там, где ему укажут, и переходить на новое пастбище тоже в зависимости от воли его господина, то можно сказать, что он более походит на пастуха чужих стад, чем на самостоятельного хозяина».

Кроме зависимого простого народа —«черни», имелись рабы и вольно-отпущенные из числа рабов. Рабы приобретались во время войн. Во время империи доставлялось большое количество ремесленников, превращенных в рабов — китайских, среднеазиатских, иранских, русских и др. Такова картина монгольского феодализма, данная акад. Владимирцовым. Наряду с феодальными порядками Б. Я. В л адимирцов отмечает наличие родового строя у тех же монголов. Взаимодействие находившихся феодальных отношений с пережитками родового строя Б. Я. Владимирцовым не выяснено и не разработано. Это является существенным недостатком его книги, ибо приспособление родовых институтов и обычаев к целям феодальной эксплуатации, эволюция и видоизменение родовых учреждений в период развития феодализма вскрывает нам особенности «монгольского кочевого феодализма», как не совсем удачно назвал Владимирцов монгольский феодализм.

Разбирая дальнейшее развитие монгольского феодализма после XIII века, Б. Я. Владимирцов остановился только на изменениях, происшедших у тех же монголов и у их ближайших соседей — ойротов «калмыков». Он не коснулся связи монгольского феодализма с феодализмом у других народов Средней и Центральной Азии: казахов, киргизов, узбеков, китайцев, татар и др, и также вопроса о взаимодействии, происходившем при завоевании тюрко-монголами Средней Азии. Частично он коснулся вопроса завоевания монголами Китая и того влияния, которое оказало это завоевание на общественно-экономический строй монголов. У ряда народов Средней » Азии наблюдается та же картина феодального строя, которая описана Б. Я. В л а д и м и р ц о в ы м для монгол.

У казахов (об этом подробнее см. ниже) имелась феодальная иерархия, во главе которой стояли ханы и султаны, ведшие свое происхождение от Чингис-хана. Далее имеются вассалы ханов в лице: батыров, биев, мергенов. Сохраняются даже те же названия. Нояны, тайши у казахов употребляется в смысле «большой, знатный человек». То же явление отмечается и у узбеков, киргизов, ногайцев и др. При завоевании среднеазиатского оазиса наблюдается постепенное исчезновение родовых пережитков, однако старые монгольские названия сохранились, значительно видоизмененные. Так монгольское «тумен», «темник» в Бухаре и Хиве стали впоследствии применяться как название административной единицы — уезда (ср. с германскими сотнями и графствами); «тысячник» превратился в «мин-баши»— низшая административная должность. Монгольское слово «хошун»— войско, превратившееся впоследствии у монголов в название небольшого удела, у узбеков, казахов и др. среднеазиатских народов сохранило старый смысл. Красная армия на узбекском языке называется «кызылхошун».

Таким образом, происхождение (генезис) среднеазиатского феодализма, нам кажется, может быть выяснен при дальнейшей разработке этого вопроса по тем основным вехам, которые мы пытались наметить выше.