Страница - 7

§ 5. ЦАРИЗМ И ЦЕРКОВЬ— ДУШИТЕЛИ КУЛЬТУРЫ

В начале XIX в., несмотря на формально проведенную реформу в государственном управлении и в школьном деле, царизм фактически продолжал реакционную политику в области культуры и просвещения.

Учащиеся знают, что в первой половине XIX в. крепостное право и самодержавие тормозили развитие культуры. Средств на просвещение и культуру отпускалось крайне мало. Образование носило сословный характер и было доступно по преимуществу привилегированным сословиям. Они также знают, что во второй половине XIX в. в России сохранились пережитки феодализма, которые тормозили развитие страны и мешали культурному росту народов. В результате по грамотности населения Россия занимала одно из последних мест в Европе.

Реакционная политика царизма в области культуры и просвещения особенно ярко проявлялась в национальных окраинах, в частности в далеком Туркестане. Царизм боялся просвещения народов, поэтому при помощи мусульманского духовенства сохранял в Туркестанском крае невежество и фанатизм. Вот некоторые примеры, свидетельствующие об этом.

В середине XIX в. типичным учебным заведением здесь были начальные конфессиональные школы-мектебы (мактаб, мактаб-хана), где муллы обучали мальчиков мусульманскому вероучению. Всего в Туркестанском крае в конце XIX в. имелось около 5 тыс. мусульманских мектебов, в которых обучалось около 42 тыс. детей. Учащиеся мектеба, сидя на земляном полу в сыром помещении, бледные, изнуренные, ритмически покачиваясь, повторяли за учителем непонятные арабские слова из Корана и других религиозных книг. Содержание этих книг, написанных на арабском и персидском языках, не понимали нередко и сами учителя-муллы. Дети учились в мектебе 6—7 лет и заканчивали его, не имея полноценных знаний.

Метод воздействия на детей в мектебе был самый изуверский: неуспевающих или непослушных мулла сек розгами, заставлял провинившегося высовывать язык и выкручивал его пальцами. Для детей тюркоязычных народов (кроме таджиков) механическое произношение чуждых, непонятных арабских и персидских слов представляло особые трудности, и им перепадало немало ударов от муллы, не знавшего других мер «педагогического воздействия», кроме телесных наказаний. Выдающийся таджикский писатель Садриддин Айни, в прошлом ученик конфессиональной школы, в произведении «Старый мектеб» так описывает обстановку в школе: «Вот я пришел в школу — это была тесная комнатушка с двумя дверями… Отец вошел в школу вместе со мной и внес подарки — поднос с лепешками и изюмом. Учитель разломал лепешку, поел немного сам и угостил отца. Потом учитель мелко, точно курам, искрошил вторую лепешку и бросил эти крошки ребятам. Тотчас же в школе поднялся шум, раздались шлепки, оплеухи и затрещали халаты. Учитель протянул руку назад и, взяв длинную палку, принялся колотить ею ребятишек по головам».

Все бывшие ученики (вернее, мученики) конфессиональных школ с чувством горечи вспоминают годы пребывания в этой школе. Классик каракалпакской литературы Бердах в стихотворении «Омирим» («Моя жизнь») вспоминал:

Стал в десять лет Коран я изучать,

Но ничего я в нем не мог понять,

Я плакал, и меня жалела мать,

Труднее становились дни мои!

Понятно, что такая школа не представляла какой-либо опасности для царского самодержавия и господствующих классов. Эти школы были рассадниками религиозного фанатизма, невежества и темноты.

При организации школьной сети для русского населения Туркестана царские администраторы также исходили из отчетливо выраженных классовых позиций. В период реакции 80-х гг. появились церковноприходские школы. Эти школы стремились, как было указано в «Правилах», воспитывать «ревностных христиан православной церкви и добрых слуг царю и отечеству». На территории Семиречья было всего 23 таких школ с общим количеством учащихся около 1500.

В русских школах Туркестана обучалось ничтожное количество учащихся местных национальностей. Достаточно сказать, что в 1886 г. на территории всего Туркестанского края было 105 русских школ. В них училось всего лишь 245 детей местных национальностей, что составляло 0,1% к числу детей школьного возраста.

О реакционной сущности политики царского правительства в области просвещения с предельной ясностью свидетельствуют следующие данные: из общего числа учащихся гимназий, прогимназий, реальных училищ и учительских семинарий Туркестанского края по социальному положению родителей составляли: дети дворян и чиновников —1369 человек, духовного звания —154, почетных граждан —98, купцов —182, кулаков и зажиточных крестьян—1100, местных коренных национальностей —91, казаков —71, солдат —90, иностранных подданных —18 и прочих —50.

Беднота местных национальностей, а вместе с ней и русские простолюдины были лишены возможности давать своим детям среднее гимназическое образование.

В. И. Ленин, разоблачая реакционную политику царизма, лишавшую культуры, света, знаний миллионы трудящихся, писал: «Такой дикой страны, в которой бы массы народа настолько были ограблены в смысле образования, света и знания,— такой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России».

Краткие выводы по главе I

Лейтмотивом историко-культурного материала, изложенного в главе I, является, во-первых, обоснование прогрессивного значения вхождения Средней Азии и Казахстана в состав России в середине XIX в., во-вторых, показ того, как под влиянием русской прогрессивной интеллигенции, русского языка и русской культуры в далекой окраине России зарождались элементы демократической культуры народов Туркестана, в-третьих, раскрытие сущности реакционной политики царизма в области культуры и просвещения.

Освещая роль русской интеллигенции, русского языка, русской культуры в становлении демократической культуры и революционной мысли народов Средней Азии и Казахстана, следует особо отметить роль русского языка в распространении культуры не только в XIX в., но и в наши дни, когда русский язык стал средством межнационального общения, ускорителем сближения наций, знаменем дружбы и братства народов. Здесь уместно обратить внимание учащихся на материалы июньского (1983) Пленума ЦК КПСС, где отмечалось как положительный фактор «такое прогрессивное явление, как сложившееся у нас свободное владение наряду с языком своей национальности русским языком — языком межнационального общения». Исторические предпосылки тяготения и любви к русскому языку и русской культуре, идея дружбы и братства народов были заложены еще в прошлом веке, когда угнетенные народы Туркестанского края связали свою судьбу с Россией и русским народом. Напомнить об этом важно еще и потому, что в современных условиях буржуазные «советологи», вступая в противоречйе с неопровержимой реальностью и логикой здравого смысла, силятся доказать, будто в республиках Советского Востока имеет место «насильственная ассимиляция», «принудительное (!) изучение русского языка» и т. д.

Используя материалы данной главы, учитель может познакомить учащихся также с некоторыми прогрессивными мыслителями, писателями, просветителями народов Средней Азии и Казахстана. Наследие этих корифеев культуры и сегодня питает творчество научной и художественной интеллигенции Советского Востока. Между тем прожженный буржуазный националист Баймирза Хаит в своих писаниях, изданных на средства заокеанских хозяев,

клеветнически утверждает, что якобы «при советском режиме не было издано ни одного классического произведения Туркестана, так что молодежь забыла сокровища прошлого». Здесь учителю предоставляется возможность доказательно разоблачать типичную для буржуазной пропаганды чудовищную фальсификацию. Хорошо известно, что именно при Советской власти трудящиеся Средней Азии и Казахстана впервые получили возможность ознакомиться с творениями Авиценны, Бируни, Улугбека, Махтумкули, Фурката, Рудаки, Навои, Абая, Хамзы, Чокана Валиханова, Тоголока Молдо, Ахмада До-ниша и других представителей восточной культуры. Вот неопровержимые примеры. Таджикский ученый, академик АН Таджикской ССР А. Н. Богоутдинов создал монографии, посвященные великому мыслителю Востока Ибн-Сине (Авиценне) и его гениальному произведению «Донишнамэ». Туркменский писатель, академик Б. Кербабаев подготовил к изданию собрание сочинений великого туркменского мыслителя XVIII в. Махтумкули; выдающийся казахский писатель, лауреат Ленинской и Государственной премий, академик Мухтар Ауэзов создал роман-эпопею «Путь Абая», в котором воссоздан неувядаемый образ казахского просветителя Абая Кунанбаева. Узбекский писатель, академик Айбек увековечил образ великого узбекского поэта-мыслителя Алишера Навои в одноименном романе «Навои», удостоенном Государственной премии СССР. Один из первых математиков Советского Узбекистана Кары-Ниязов в знак глубокого уважения к памяти выдающегося представителя науки и мыслителя XV в. написал работу об «астрономической школе» Улугбека. Видный киргизский писатель Дж. Боконбаев — автор поэтического произведения «Жизнь Токтогула», в котором показаны жизнь и творчество киргизского акына-демократа. Имена этих мыслителей Востока носят крупные театры, библиотеки, школы, вузы, научные учреждения; как всенародный праздник отмечаются даты, связанные с их жизнью и деятельностью.

Кстати, клевету антикоммунистов по этому вопросу разоблачают и сами буржуазные деятели. Делегация общества дружбы «Италия — СССР» в письме, направленном в адрес Казахского Совета профсоюзов, заявляет: «Тот факт, что казахский народ имеет свой собственный литературный и официальный язык, является ярким разоблачением кампании клеветы, организованной американским империализмом, который утверждает, что Советская власть ликвидировала национальные особенности федеративных республик». Приведем другое высказывание — представителя культуры социалистических стран. В дни празднования 225-летия со дня рождения великого туркменского поэта Мухтумкули венгерский писатель Миклош Саболчи Писал: «Я думаю, что юбилей Махтумкули является примером того, с каким уважением народ, строящий коммунизм, относится к творениям прошлого. Юбилей поэта выходит за национальные рамки, он превращается в международный юбилей».

Учитель может по своему усмотрению привести некоторые примеры из этих красноречивых документоң.

О реакционной «просветительной» политике царизма в книге, думается, достаточно сведений. Здесь, однако, особенно важно подчеркнуть принципиальное отличие политики русского царизма, русского феодально-крепостнического государства, от устремлений русского народа. Русское правительство несло национальное и социальное угнетение. Русский народ, сам страдавший под гнетом царизма, нес угнетенным национальным окраинам свободу, демократию, прогрессивную культуру.

Глава II. КУЛЬТУРА НАРОДОВ СРЕДНЕЙ АЗИИ И КАЗАХСТАНА В ПЕРИОД ВСТУПЛЕНИЯ РОССИИ В ЭПОХУ ИМПЕРИАЛИЗМА (IX класс)

В IX классе начинается изучение культуры народов нашей страны в эпоху империализма. Программа предусматривает изучение темы «Культура России в эпоху империализма». Известно, что в конце 80-х гг. XIX в. началась революционная деятельность великого вождя мирового пролетариата В. И,; Ленина. «Великим итогом революционного движения в России на рубеже XIX и XX вв.,— сказано в учебнике,— явилось утверждение ленинизма как нового этапа в развитии марксистской теории». Ленинизм—это марксизм эпохи империализма и пролетарских революций. Это учение оказало решающее влияние на дальнейшее развитие прогрессивной, социалистической и пролетарской культуры. Ленинские труды в области философии, истории, экономики, социологии внесли огромный вклад в мировую науку и культуру.

§ 1. В. И. ЛЕНИН О СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМ

РАЗВИТИИ ТУРКЕСТАНА В ЭПОХУ ИМПЕРИАЛИЗМА

В. И. Ленин еще задолго до Октябрьской революции проявил огромный интерес к историческим судьбам народов Средней Азии и Казахстана, к изучению экономики, истории, культуры, традиций народов Туркестанского края.

Проблемы Туркестана В. И. Ленин рассматривал в свете аграрной и национальной политики царизма, в связи с задачами вовлечения национально-освободительного движения окраин в общую революционную борьбу рабочего класса России. Владимир Ильич не раз подчеркивал, что развитие революционного движения в России вызывает «пробуждение к политической жизни азиатских народов...». В. И. Ленин принимал во внимание мысль Ф. Энгельса о том, что «господcтво России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии...». Вместе с тем он считал, что «признание прогрессивности этой роли вполне совместимо… с полным признанием отрицательных и мрачных сторон капитализма...».

Характерной чертой эпохи империализма является стремление к захвату новых территорий, расширение рынка сбыта, сырьевой базы капитализма. В. И. Ленин в книге «Империализм, как высшая стадия капитализма» отмечает, что Туркестанский край становится сырьевой базой капитализма России. «Английские капиталисты — пишет он,— всячески стараются развить производство хлопка в своей колонии, Египте,… русские в своей колонии, Туркестане...». Ленин, прослеживая также процесс развития финансового капитала и расширения товарно-денежных отношений, отмечает, что в Туркестане везде имеются отделения крупных русских банков и «идет оживленная, все более развивающаяся колониальноэкономическая жизнь». Все это, подчеркивал он, создает условия для постепенного роста русского и национального рабочего класса. Большое значение в экономической жизни края имело также строительство Среднеазиатской и Оренбургско-Ташкентской железных дорог, связавших между собой внутренние экономические районы края и открывших доступ к российским рынкам. Ленин образно охарактеризовал экономическую роль этой магистрали:  «Закаспийская дорога стала «открывать» для капитала Среднюю Азию...».

Изучая материалы по Туркестанскому краю, В. И. Ленин касается истории, языка и других вопросов духовной культуры местного населения. Прежде всего он, опираясь на факты, дает оценку отношению местного населения к изучению русского языка. Напомним, что, в противовес русификаторской политике царизма, стремившегося принудительно ввести изучение русского языка среди нерусских народов,

В. И. Ленин всегда стоял за добровольное изучение русского языка. В своих «Тетрадях по империализму» Владимир Ильич отмечает, что местное население, в частности узбеки, «охотно учатся по-русски: школы с «преподаванием на русском языке охотно посещаются туземцами»...».

Изучая материалы по Туркестану, В. И. Ленин не мог пройти мимо вопросов идеологического воспитания масс и в этой связи проникновения в отдаленный край панисламистских и пантюркистских идей. Касаясь этой проблемы, В. И. Ленин выделяет из книги О. Гетча следующее: «Ислам здесь царит. Свобода религии полная. Панисламизм».

В. И. Ленин подчеркивает стремление панисламистов связаться с мусульманами Китая и Персии; на полях делается пометка: «сближение с магометанами. Индия и Китай». Вождь пролетариата указывает на «необходимость борьбы с панисламизмом и подобными течениями, пытающимися соединить освободительное движение против европейского и американского империализма с укреплением позиций ханов, помещиков, мулл и т. п.».

Определяя отношение большевистской партии к национально-освободительному движению угнетенных народов Востока, В. И. Ленин в своей речи по национальному вопросу на VII конференции РСДРП в апреле 1917 г. говорил: «Мы совершенно не хотим, чтобы хивинский мужик жил под хивинским ханом». Вождь революции высоко оценивал роль народов Востока в общей борьбе трудящихся против международного империализма. Имея в виду задачи этой борьбы, он писал: «… связь с народами Востока особенно важна, потому что большинство народов Востока являются типичными представителями трудовой массы...».

Ленинские идеи о союзе с трудовыми массами восточных окраин страны, о вовлечении их в общее русло освободительного движения в России имели большое значение для дальнейших исторических судеб народов не только Туркестанского края, но и зарубежного Востока.