Страница - 8

Стремление Туркестана к независимости

Политика колонизации и русификации, проводившаяся Российской империей, вольные или невольные ошибки Временного правительства и, наконец, неслыханная доселе политика угнетения, проводимая ныне советским правительством, составляют весь комплекс причин, которые убедили мусульман Туркестана в необходимости переориентировать свою программу, заменив задачу достижения автономии задачей достижения национальной независимости. Разумеется, несмотря на их исключительную тяжесть, это причины внешнего порядка и можно было бы не спешить ставить вопрос о независимости Туркестана, однако пробуждение национального сознания началось при первых же контактах населения Туркестана с русским населением, проявившим нетерпимость к коренным Жителям.

Географическое положение Туркестана, как говорилось выше, делает эту страну удобной базой для оказания “влияния на лимитрофные страны” (Персию, Афганистан, китайский Туркестан и в определенной мере — Индию).

Эта политика, развернутая в Туркестане Российской империей и продолженная советским правительством, способствовала в итоге превращению Туркестана в укрепленный лагерь, где население стало жить в режиме военной оккупации.

Российская империя, убежденная в том, что она выполняет свою “историческую миссию”, преследовала химерические планы по завоеванию Индии. Первый этап в реализации этого плана — это закрепление своей власти на территории Туркестана, откуда советская Россия ведет свои действия, прикрываясь именем мировой революции. В рамках этого плана Туркестану отведена роль жертвы в политической игре.

Туркестан стремится к обретению самостоятельности и не желает быть зависимым от политики на Востоке, пробудившемся от векового сна. Туркестан не желает также оставаться пассивной страной и служить кому бы то ни было ареной интриг и средством устрашения.

Страна сказочных богатств Туркестан хотел бы строить нормальные отношения со всеми государствами. В начале своего независимого существования Туркестану не обойтись без помощи извне. Необходимы будут значительные капиталы для развития ирригационной системы на более чем 7млн. десятин земли, представляющих собой территориальные запасы Туркестана для развертывания хлопководства. Это позволило бы ему соперничать в этой области с Америкой.

Разработка минерального сырья в Туркестане, включающего залежи нефти, угля и руды, также требует приезда предпринимателей и вложения капиталов.

II

Франция смело взялась за проведение активной политики на Востоке. Ее влияние в Турции, несмотря на события последних лет, остается значительным. Это влияние не только материальное, но и моральное и цивилизаторское, тесно связанное с интересами Франции в этой стране. Франция могла бы проявить подобный интерес и оказывать такое же влияние в Туркестане. Распространение французского влияния на Туркестан было бы благоприятно встречено мусульманским населением Туркестана, которое не считает, что Франция захочет когда-нибудь превратить их страну в укрепленный лагерь.

Французский капитал не служил бы орудием интриг и не представлял бы ни для кого угрозы, а стал бы мощным фактором мирного развития экономики Туркестана.

Что касается своего центрального положения по отношению к другим мусульманским странам и исторической роли, которую Туркестан сыграл в мусульманском мире, то Туркестан представляется как важная веха в мире Востока. Государство, которое распространило бы свое влияние на Туркестан, пользовалось бы одновременно влиянием и в других мусульманских странах.

Пока достаточно было бы внедрить настоящую программную идею и, если бы она была благоприятно встречена, с нею можно было бы ознакомить широкие массы мусульманского населения Туркестана. Нельзя не отметить, что на пути реализации этой идеи будут и трудности. Но центры национальных организаций, существующие за пределами Туркестана и связанные неразрывными узами со всеми регионами страны, могут найти верный способ, чтобы довести ее до ума и сознания нации.

С другой стороны, было бы необходимо распространить во всех мусульманских странах информацию относительно последствий политики Советов в Туркестане” [108].

Адресуя свои слова западной общественности, Мустафа Чокай рассказал об истории Туркестана, его исторической значимости и влиянии в регионе. Вместе с тем, он дал самую точную оценку политике большевиков, раскрыл причину того, что заставило национальные организации заменить задачу достижения автономии задачей обретения независимости.

Политика Советов привела в итоге к гражданской войне в регионе, которую большевики представляли миру как бунт бандитов-басмачей. А Туркестанская Автономия, провозглашенная в Коканде, была названа буржуазно-националистическим, пантюркистским государственным образованием, имевшим целью восстановление Кокандского ханства [109]. Термин "басмачество” появился в 1919 г. Как указывают узбекские исследователи, в туркестанском обществе "басмачи” — это народные заступники. Их лозунг гласил: "Туркестан — родина туркестанских народов. Изгоним врага с родины” Басмаческое движение имело всенародный характер, охватив все слои населения: представителей духовенства, интеллигенции, дехкан, ремесленников, сапожников [110].

Что касается численности участников басмаческого движения) то узбекские историки со ссылкой на советские и зарубежные архивные источники называют цифру от 70 до 100 тыс. человек [111].

То, что басмачи не были на самом деле ни бандитами, ни разбойниками, признавали и сами большевики. В своей секретной депеше командующий Туркфронтом М. В. Фрунзе в январе 1920 г. докладывал обстановку в Туркестане следующим образом: "Два с лишним года житница Туркестанского края Фергана является ареной кровавой борьбы. Местная советская власть в первое время своего существования сделала все возможное, чтобы оттолкнуть от себя трудовое население вместо привлечения к власти широких кругов рабочего и крестьянского населения. Вместо национализации производства шел открытый грабеж не только буржуазии, но и средних слоев населения. Действовавшие здесь части красноармейских войск в руках некоторых руководителей превращались из защитников революции и трудового народа в орудие насилия над ним. На этой почве и создалось то движение, которое известно под именем басмачества. Басмачи не просто разбойники. Если бы было так, то, понятно, с ними давно было бы покончено"[112].

Такую же оценку обстановке в Фергане дают и нейтральные источники. Так, представитель французской военной миссии в Персии Жорж Дюкрок в своем донесении назвал репрессивные акции против повстанцев Ферганы "новым проявлением негибкой политики в отношении автономистских тенденций”. Далее он обрисовал сложившуюся обстановку так: "Когда начались волнения в этой плодородной провинции, по праву называемой Туркестанским раем, Колосов (один из представителей большевиков в Фергане — Б.С.) при поддержке рабочих и железнодорожников подавил бунт с энергичностью, напоминавшей действия русских генералов в Андижане. Заводы были разрушены, все промышленное богатство Ферганы было уничтожено. Самое деятельное участие в этих акциях принимал комиссар Осипов. Волнения не прекратились. Они продолжаются и сейчас. Это вынуждает большевиков поддерживать в Фергане военные действия” [113].

Мустафа Чокай в статье "Керенский және Туркістандағы ултык козғалыс” ("Керенский и национальное движение в Туркестане”) приводит конкретные факты бесчинств, учиненных большевиками в отношений коренного населения: "В результате “блокады” погибли 1 млн. 117 тыс. туркестанцев. На ноябрьской конференции 1917 г. большевики приняли решение не допускать туркестанцев к управлению Туркестаном. Русские солдаты беспричинно предали огню и мечу мирные селения местных жителей. Русские мужики силой отобрали у туркестанцев их скот и лучшие пастбища. В ответ на обращение жителей с просьбой прекратить грабежи и бесчинства Сталин заявил, что это "вполне оправданные действия русского народа, который впервые в мире совершил пролетарскую революцию” [114].

Попытку правительства Кокандской Автономии восстановить утраченную туркестанскую государственность так же, как и правительства Алаш-Орды, провозгласившего Автономию Казахского края, следует расценивать как первые и самые яркие, после падения царизма, проявления национального возрождения демократическим путем тюркских народов российской Центральной Азии. Мустафа Чокай, возглавив Автономию, придерживался концепции единого Туркестана, которую последовательно развивали Баласагун, Навои, Жумабай [115].

Разгром автономий частями Красной армии спровоцировал подъем национально-освободительного движения.

Изучение опыта национально-освободительных движений современными исследователями привело их к выводам, имеющим универсальный характер и совпадающим со взглядами М. Чокая на природу и специфику туркестанского национального движения. Так, Ален Гандольфи выделяет два типа национально-освободительных движений в соответствии с их характером, целями и задачами:

1) если задачей движения является избавление своего народа от колониальной или микроколониальной зависимости, аннексии либо от какой-то другой формы господства, то оно квалифицируется как движение за национальную самостоятельность, за самоопределение (liberation-secession);

2) если же задачей движения является вооруженная борьба за захват существующей власти с тем, чтобы внедрить свою программу реформ и свою идеологию; если при этом выдвигаются лозунги "освобождения народа от внутреннего гнета и притеснения”, от "тирании одной личности” или режима, от господства какой-либо группы людей или социального класса, то речь идет о революции или терроризме (liberation-revolution) в зависимости от того, каким оно окажется после достижения своей цели [116] .

А. Гандольфи устанавливает ряд закономерностей структурного и содержательного плана, свойственных национально-освободительным движениям [117].

Национальное движение за самоопределение имеет целью восстановление либо построение национального государства (Etat-nation) через разрыв с государством-предшественником, которое воспринимается как незаконное. Эта нелигитимность проистекает из колониального характера оккупации [118].

Средства достижения цели зависят от среды и обстоятельств, в которых живет и действует движение. Оно вынуждено адаптироваться к этим условиям и не может обойтись без применения насильственных методов в достижении своей цели.

По структуре движение в большинстве случаев напоминает правительство какого-либо государства, даже если это правительство вынуждено временно находиться за пределами своей страны. Это своего рода политическое руководство в изгнании, которое должно быть вдохновителем борьбы, давать импульс не только движению, но и, по возможности и в идеале, более широким массам, стараясь вовлечь в него весь народ, всю нацию, ибо без поддержки народа движение теряет свой главный признак — национально-освободительный характер. Стратегия и способы действия движения диктуются самим характером противостояния. Поскольку национально-освободительное движение противостоит государству-колонизатору, более сильному и располагающему всеми легальными средствами для подавления движения, то задача последнего — избегать лобового столкновения. Национальное движение старается ослабить, дестабилизировать государство-колонизатор с тем, чтобы для начала достичь преимущества, а затем одержать окончательную победу, прибегнув к войне либо народному восстанию [119].

И, наконец, сказанное о национально-освободительном движении возможно реализовать лишь при наличии достойного лидера, вождя. Личность вождя должна отвечать определенным требованиям, обеспечивающим ему лидерство. Главное его качество -— достижение харизматических масштабов, что абсолютно необходимо для придания энергии движению и ее поддержания [120].

С этих позиций народное сопротивление в Туркестане, названное басмаческим движением, может быть однозначно квалифицировано как стихийное движение за национальное самоопределение (liberation-secession). Оно не ставило задачу свержения власти в России, как это было в случае с вооруженными действиями большевиков, свергнувших Временное правительство. То, что было названо большевиками Октябрьской революцией, было не чем иным, как переворотом, имевшим характер террора.

Все эти положения о природе национальных движений подтверждают правильность политической оценки, данной Мустафой Чокаем событиям, имевшим место в Туркестане после падения царского самодержавия.

Для внесения ясности в понимание основных положений национальных движений представляется целесообразным дать определение терминов, которыми оперирует автор в ходе проводимого исследования.

Определения национально-освободительного движения, национализма, шовинизма и сепаратизма даны в результате анализа содержания трудов М.Чокая.

Эмиграция — это вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну, вызванное экономическими причинами, национальной дискриминацией или политическими преследованиями [121].

Под национально-освободительным движением понимается общественно-политическая деятельность политических единомышленников, направленная на достижение независимости своего народа и восстановление утраченной государственности.

С понятием национального движения неразрывно связаны понятия национализм, шовинизм и сепаратизм. Поэтому в настоящем исследовании разграничиваются:

• национализм, обозначающий чувство патриотизма; любви к своей нации, к своим корням;

• национализм как обостренное чувство патриотизма, которое приобретает крайнюю форму в случае появления обстоятельств, представляющих угрозу существования какой-либо нации [122];

• национализм, обозначающий совокупность нациообразующих признаков — истории, языка, религии, культуры, традиций, т.е. основных элементов, объединяющих определенную социальную общность людей и выражающих их самобытность;

• национализм, который в условиях, предшествующих рождению самостоятельного государства, означает волеизъявление какого-либо сообщества, осознавшего свою индивидуальность, строить и развивать свое суверенное государство [123]. Этот тип национализма квалифицирован Мустафой Чокаем как демократический. Являясь убежденным сторонником демократического национализма, М. Чокай подчеркивал, что он не имеет никакого отношения ни к пантюркизму, ни к панисламизму и нуждается в защите от реакционных сил [124] .

От всех вышеназванных форм национализма следует отличать национализм как политическую доктрину, претендующую на решение проблем человечества, при которой главенствующая роль отводится одной определенной нации [125]. В этом значении национализм теряет свою демократическую сущность и перерастает в шовинизм, который Мустафой Чокаем определен так: “Шовинизм — это замыкание одной нации в собственных нуждах, предание забвению нужд других наций и подчинение их интересам одной единственной, для чего шовинистическая нация удерживает в своих руках всю полноту власти” [126].

Под сепаратизмом понимается деятельность, направленная на нарушение территориальной целостности государства, а часть территории, за отделение которой ведут борьбу сепаратисты, с точки зрения истории, языка, культуры, религии и традиций представляет собой неотъемлемую составляющую основного государства.

Таким образом, М. Чокай обосновал вынужденный отказ от идеи автономии в составе России и переориентацию ее на идею независимости, что по сути предполагает организацию национального движения. Политическая деятельность в новых условиях, т.е. в Европе, за пределами Туркестана, заставила Мустафу Чокая вновь осмыслить внутриполитическую, экономическую и социальную жизнь населения Туркестана в поисках новых форм борьбы за национальное самоопределение. В свете этой задачи М. Чокай предпринял шаги, чтобы предать гласности истину о попрании Советами права народов на самоопределение. В этот же период он занят решением таких теоретических проблем от политики, как :

• роль эмиграции в национальном движении;

• тюркское единство;

• взаимоотношения между властью и народом;

• народ, нация, национальное чувство;

• взаимоотношения между колонией и метрополией;

• национализм и шовинизм.

В дальнейшем все они найдут отражение в его выступлениях, статьях, эссе и книгах, написанных на разных языках. Пребывание в Европе позволяет ему изучить изнутри опыт формирования гражданского общества в передовых странах Европы, а его журналистские контакты — встречаться и обмениваться мнениями с представителями самых разных политических кругов.

Положения, изложенные в выступлениях Мустафы Чокая о национальном движении в Туркестане, полностью согласуются с современными теориями по данной тематике.

Изучение теоретико-методологических основ политологического наследия Мустафы Чокая показывает, что эмиграция в Европу обозначила новый этап в политической деятельности туркестанского лидера: его сообщения и доклады о ситуации в советском Туркестане и туркестанском национальном движении представляют собой анализ, основанной на научно-теоретическом осмыслении социального положения населения Туркестана и национальной политики большевиков. Оценка, данная М. Чокаем и деятелями Алаш-Орды событиям Октября 1917 г. в России, оказалась наиболее верной:

— во-первых, государственный переворот, совершенный большевиками, уничтожив первые ростки демократии, привнесенные деятельностью Временного правительства, заложил основы тоталитарного режима;

— во-вторых, полное игнорирование национальных интересов коренного населения, подавление самым жестоким образом национальных автономий, провозглашенных на территории Туркестана, отказ большевиков от любых форм сотрудничества с национальными организациями заставили туркестанских джадидов переориентировать задачи национального движения: задача автономии в рамках российского государства была заменена задачей борьбы за национальное самоопределение.

Впервые в истории национальных движений Туркестана Мустафа Чокай и его единомышленники-алашординцы приходят к идее о разделении движения на две ветви; М. Чокай не только закладывает теоретические основы национального движения, но и теоретически обосновывает роль и место эмиграции в национальном движении; деятели Алаш-Орды и их единомышленники из числа мусульманских национальных коммунистов разрабатывают теорию мусульманского национального коммунизма, практическим воплощением которой стало десятилетие их пребывания во властных структурах Советов, ознаменовавшее расцвет национальной культуры и науки на местах.