Страница - 4

В СОВНАРКОМЕ — СОВМИНЕ КазССР

Пришло время и надо было расставаться с прославленным коллективом, боевыми товарищами, с которыми я прошел суровую школу выучки и закалки. В апреле 1942 года я получил телеграмму от Скворцова, что вызываюсь в распоряжение ЦК КПК. Дела я сдал Новикову и выехал в Алма-Ату. 20 апреля меня принял Скворцов, это было в первом часу ночи. Тогда было принято работать до 3—4 часов утра. Мне было сказано, что я рекомендуюсь заместителем председателя Совнаркома КазССР, буду заниматься работой промышленности союзного подчинения. Мне срочно надлежит выехать в Москву для утверждения в ЦК ВКП (б). Я попытался было привести доводы в пользу того, чтобы работать в Лениногорске, но Скворцов, хоть и выслушал меня, остался при своем мнении.

— Надо выполнять решение ЦК,— сказал он.— Желаю успеха!

Моя поездка в Москву только в один конец заняла 11 дней. Во второй половине мая я вернулся в Алма-Ату с решением ВКП(б) об утверждении меня в новой должности.

Работая в Совете Народных Комиссаров, а потом в ЦК, я часто наезжал в Лениногорск, и для меня эти поездки всегда были праздником. Я ревниво и взыскательно следил за всеми переменами в городе, чем мог помогал ему. (В 1959 году лениногорцы избрали меня депутатом Верховного Совета республики). Гордостью лениногорцев и моей гордостью являются крупные предприятия цветной металлургии: Риддерский, Лениногорский, им. 40-летия ВЛКСМ и Тишинский рудники, обогатительные фабрики, свинцовый и цинковый заводы, ремонтно-механическая база и другие предприятия. Лениногорск — это крупный центр, где разрабатываются совместно с учеными новые методы, новая технология добычи и обогащения руд, переработка сырья для получения высококачественного свинца, цинка и других металлов. Лениногорск — это город новаторов по добыче и переработке полиметаллических руд. Надежно работают коллективы Лениногорского «Свинец-строя», «Шахтостроительного управления». Добрых слов заслуживают энергетики Лениногорска, где первым объектом была построена Харузовская ГЭС. Добротную продукцию производят трикотажная фабрика, предприятия мясо-молочной и пищевой промышленности. В городе работают много высококвалифицированных геологов, радуют их последние открытия новых месторождений. Преобразился, раздался вширь и поднялся ввысь сам город с широкими и красивыми проспектами, парками и скверами.

Я люблю этот город и потому, может быть, с излишними подробностями рассказываю о его успехах. Есть в городе проблемы, и немалые, но они вполне разрешимы.

В мае 1986 года трудящиеся Лениногорска отметили 250-летие со времени основания Риддера-Лениногорска. Много славных страниц в его истории. Но в моей памяти встают суровые военные годы, когда изо дня в день здесь совершался подвиг. Всего, что было сделано, не назвать и не перечислить...

С 6 июня 1942 года я стал работать в Совете Народных Комиссаров КССР. Я не знал тогда, что навсегда вернулся в город своего детства — Алма-Ату.

Раскаты войны, конечно, докатились и до наших мест. На улицах было непривычно много военных: тех, кто собирался на фронт, и тех, кто лечится в алма-атинских госпиталях. Эвакуированных, беженцев было много, беспризорников. Одевались люди кто во что горазд, но почему-то все это было мрачных тонов, да и на лицах было мало радости.

Вот так мне и запомнилась Алма-Ата, когда я приступил к новой работе. Для меня она была качественно новой, сугубо руководящей, когда в отличие от Балхаша и Лениногорска, я не мог подытожить каждый рабочий день. Там была конкретная работа и конкретная отдача. Здесь же результат моей деятельности мог сказаться через много месяцев, а то и лет.

Как и положено, первым делом я явился к председателю СНК Ундасынову. Потом еще одна встреча со Скворцовым и Шаяхметовым. У нас состоялся подробный разбор положения дел в промышленности республики. Из разговора я усвоил, что должен работать в полном контакте с отделом ЦК и отраслевыми секретарями ЦК. Мне поручалось контролировать и помогать в работе предприятиям цветной металлургии, угольной и нефтяной промышленности; электростанциям, железной дороге, транспорту и автотранспорту и, наконец, оборонным заводам. Скворцов подробно говорил о тяжелой промышленности, чувствовалось, что он хорошо знает эту отрасль и всех руководителей предприятий.

— Особое внимание надо обратить,— сказал он,— на работу Ленгерского угольного управления. От работы Ленгера сегодня зависит нормальная работа электростанций юга Казахстана, особенно Алма-Аты, Киргизии и частично Узбекистана. Вместе с секретарем ЦК Дудкиным надо принять исчерпывающие меры к заготовке топлива для всей республики. И еще,— добавил он,— подберите хороших консультантов и вплотную займитесь размещением номерных заводов.

Эти заводы прибыли, главным образом, в Алма-Ату, Петропавловск, Уральск, Акмолинск, Балхаш и другие города.

Когда я уходил из кабинета Скворцова, а потом Ундасыно-ва, то понял, что с этого дня я, что называется, с головой окунулся в гущу сложнейших дел, связанных с работой предприятий тяжелой промышленности. Еще помню, что я не испытывал боязни перед ответственнейшим поручением. А ведь мне было тридцать лет. И рассуждал я так: доверяют большое дело — должен его выполнить.

В довольно короткий срок удалось установить хорошую связь со всеми крупными предприятиями цветной металлургии, угольщиками Караганды и Ленгера, оборонными отраслями промышленности. Работа повсеместно шла на пределе. Оно и понятно, была война. Все было направлено на то, чтобы изыскать способы повышения производительности труда и выпуска продукции. Одной из форм соревнования стало так называемое «фронтовое задание». Эти задания устанавливались отдельным рабочим, коллективам, сменам, участкам и цехам. И они выполнялись.

В конце июня Н. Скворцов вызвал меня и сказал, что ГКО потребовал резко увеличить выпуск вольфрамового и молибденового концентратов. Мне поручается возглавить республиканскую правительственную комиссию по оказанию помощи строительству Акчетауского вольфрамового комбината. Следовало срочно выехать в Акчетау. В состав моей бригады вошли геолог Вяжевич, горный инженер Кравченко (мой однокашник) и инструктор ЦК Тулебаев. Мы изучили все материалы, связанные со строительством Акчетау, и через 5—6 дней прибыли на место. Акчетау находится в 100 километрах от станции Агадыр в необжитом районе. Нашей комиссии поручалось не только поднажать на местных руководителей, но и оказать практическую помощь в этой работе. С этой целью в правительственные бригады включались высококвалифицированные специалисты и должностные лица, которые могут без согласования с центром на месте принимать решения, подключать при необходимости дополнительные материальные средства и ресурсы. Комиссии, бригады, уполномоченные, на мой взгляд, полностью оправдывают себя, когда речь идет о жизненно важных объектах для нашего государства. Увеличение выпуска вольфрамового и молибденового концентратов был как раз тот самый случай, когда военной промышленности позарез не хватало именно этих компонентов. Наша бригада отдавала себе в этом отчет и потому выполняла на объектах Акчетау роль не сторонних, «высокопоставленных наблюдателей», а с первых дней вместе с местными руководителями активно включались в дело. Удалось в кратчайшие сроки наладить старательскую добычу вольфрама. На комбинате была ускорена разведка и начались горные работы по эксплуатации месторождений. Вместе с руководством комбината (директор Зефиров) были намечены меры по ускорению строительства юго-восточного рудника, а также шахты Капитальной, обогатительной фабрики и ряда вспомогательных и социально-культурных объектов. Возросли темпы работ на строительстве шоссейной дороги Агадыр — Акчетау протяженностью 100 километров, значение которой трудно переоценить.

Одним из решающих моментов увеличения добычи вольфрама явилась хорошая работа системы «Золотоскупки», где происходил обмен металла на продовольственные и промышленные товары. Принятые меры дали хорошие результаты и через полтора месяца, подводя итоги работы, мы и местные руководители сошлись во мнении, что задание ГКО будет в самые сжатые сроки выполнено и крупный комбинат по производству вольфрама вовремя вступит в строй.

Завершив работу на комбинате, я, Вяжевич и Кравченко решили познакомиться с работой геологов, ведущих поисковые, разведочные работы в юго-восточной, южной и восточной частях Акчетау. В течение недели мы посетили геологические партии в радиусе до 200—400 километров. Мы побывали в десятках геологоразведочных партий. Это очень помогло мне потом в работе, когда я стал председателем геологосовета республики.

Возвращаясь из Акчетау, по заданию ЦК я поехал в Балхаш для ознакомления с состоянием добычи молибденовых руд. Еще в начале 1941 года инженеру Е. Антоновскому после длительных поисков удалось получить молибденовый концентрат из руд Коунрада. Впервые в мировой практике здесь извлекли молибден из медно-порфировых руд. За эту работу ее создатели удостоились Сталинской премии.

Ведущее место в добыче занимало Восточно-Коунрадское месторождение. Здесь разведочные работы велись еще до войны геологами Пуховым, Ахуновым, Богатыревым и другими. Небольшой коллектив разведчиков, горняков, построил рудник и стал снабжать Балхаш молибденовой рудой.

Разведали. Построили. Добыли. Все вроде бы просто. А на самом деле великих трудов стоило это достижение, и об этом мне рассказал инженер Л. Барон, с которым учились в одном институте. После войны JI. И. Барон стал доктором наук, профессором и сейчас работает в Институте горного дела им. Скочинского Академии Наук СССР.

По приезде в Алма-Ату я подробно доложил ЦК и СНК положение дел на Акчетау и в Восточном Коунраде. В итоге в Восточный Коунрад направили квалифицированных горняков из Майкаина и других рудников Казахстана. Но это не решало всех проблем. Поэтому мы обратились за помощью к А. И. Микояну, члену ГКО, и получили ее. По его указанию в Акчетау и Коунрад прибыли квалифицированные бурильщики и инженерно-технические работники с Урала, они передавали свой опыт местным рабочим. Результаты сказались незамедлительно: рудник объем добычи удвоил, а выпуск молибденовой продукции увеличился на 70 процентов.

В «Истории Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» сказано: «Из каждых 100 тонн молибдена, добывающихся в стране во время войны, 60 тонн давали герои Балхашской степи, горняки рудника Восточный Коунрад». Как символ трудового подвига на пьедестале комбинатовской площадки установлен танк «Т-34». Броню этих танков крепили вольфрам и молибден, полученный в Балхаше и Акчетау.

Завершив работу в Восточном Коунраде, из Балхаша выехали по будущей трассе Моинты — Чу на грузовой машине в Алма-Ату. В это время самолеты на Балхаш не летали из-за недостатка горючего.

Вспоминая работу заместителем председателя Совета Министров в годы войны, лишний раз могу сказать, что люди трудились напряженно, выносили на своих плечах тяжесть войны. Шла настоящая борьба — работать без отстающих, больше дать стране металла, угля, нефти и другой оборонной продукции, быстро освоить и ввести в короткие сроки новые мощности предприятий. Мне часто приходилось во главе бригад ЦК и СНК выезжать на отстающие крупные предприятия тяжелой промышленности: на Ачисайский полиметаллический комбинат, Чимкентский свинцовый завод, на Гурьевнефть, в Акмолинск, в Балхаш и многие другие места. В Ленгере, особенно в Караганде, находился месяцами как уполномоченный ЦК КП Казахстана. Из многочисленных пусковых объектов, контролируемых ЦК и СНК, особо следует отметить ввод в действие первого Казахского металлургического завода. Это задача была своевременно решена, и завод дал первый металл 31 декабря 1944 года. На митинге от имени ЦК и СНК я приветствовал строителей, монтажников, эксплуатационников.

В этом ряду нельзя не сказать и об Усть-Каменогорском свинцовом заводе, позже свинцово-цинковом комбинате. Строительством указанных объектов и других предприятий цветной металлургии в войну, и после ее окончания непосредственно руководил известный в стране деятель В. Э. Дымшиц. Мы много раз встречались с Дымшицем, решали крупные и малые проблемы и, по-моему, всегда находили общий язык.

Хотелось бы подчеркнуть, что в суровое время войны подтвердила свою правоту экономическая стратегия партии, сделавшая Казахстан еще в довоенные годы мощным сырьевым и промышленным центром страны. Исключительно велико было сотрудничество народов многонационального Казахстана. В республике были размещены, как уже было сказано, многие эвакуированные предприятия, принято более миллиона человек. К сожалению, преступно были переселены в нашу республику и целые народы, согнанные с родных мест. Но это особый разговор, и мы еще поговорим на эту тему. А сейчас я продолжу рассказ о вкладе казахсганцев в общую победу над врагом.

Героически трудились угольщики Караганды, которые в немалой степени компенсировали временную потерю Донбаса. Хорошо известен исключительный вклад геологов, горняцкое, обогатителей, металлургов, всех трудящихся Лениногорска, Балхаша, Чимкента, Ачисая, Зыряновска, Текели, во всевозрастающем объеме снабжавших фронт нужной продукцией. Нефтяники Гурьева надежно обеспечивали горючим танки, авиацию, автотранспорт защитников Родины.

Это были трудные, но героические годы. Самоотверженно выполнялись самые ответственные поручения партии. Я и сотой доли не рассказал о тех громадных свершениях, которые произошли в республике. Но они навсегда останутся в народной памяти, в делах. Нельзя идти в будущее, не опираясь на прошлое, не оценивая должным образом настоящее. Начатое в период войны строительство ряда крупных объектов имело наиважнейшее значение в росте мощи индустрии не только Казахстана, но и всей страны.

Я рассказываю о работе тыла. Но, хотя я и не был непосредственным участником боев с фашистскими захватчиками, по долгу службы я знал и гордился ратными успехами своих земляков.

Как сообщала печать, в рядах Красной Армии сражалось около 1 миллиона 200 тысяч сынов и дочерей многонационального Казахстана, в том числе 82 тысячи коммунистов и 250 тысяч комсомольцев. Республика сформировала десятки стрелковых и кавалерийских дивизий и бригад, авиационных полков и специализированных батальонов. Тысячи казахстанцев влились в состав частей, сформированных на Урале. Среди защитников Бреста сражалось около трех тысяч казахстанцев. Немеркнущие страницы в историю. Великой Отечественной войны вписала 8-я гвардейская стрелковая дивизия И, В. Панфилова. Поистине железную выдержку, величие духа и беспримерную храбрость явили изумленному миру у подмосковного разъезда Дубосеково 28 героев-панфиловцев. Среди них были русские, казахи, украинцы, киргизы, молдаване. Посланцы Казахстана героически защищали Ленинград, мужественно сражались в Сталинграде, участвовали в освобождении Украины, Белоруссии, Прибалтике, Молдавии.

Более ста тысяч казахстанцев награждены орденами и медалями, свыше ста являются полными кавалерами орденов Славы, почти пятьсот удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Среди славных защитников Отчизны были дважды Герои Советского Союза Талгат Бегельдинов, Сергей Луганский, Иван Павлов, Леонид Беда, а также Малик Габдуллин и прославленный полковник Момыш-улы, удостоенный лишь недавно, после своей кончины, звания Героя Советского Союза. (Замечу в скобках, что, будучи членом Президиума ВС СССР, членом Политбюро ЦК КПСС, я неоднократно ставил вопрос о награждении Баурджана Момыш-улы перед соответствующими инстанциями. Увы! Мне это дело оказалось не под силу, о чем я искренне сожалею).

Героически трудилось в то грозное время колхозное крестьянство, работники совхозов. За время войны республика дала стране и фронту много ценной сельскохозяйственной продукции, в первую очередь хлеба, мяса, овощей, картофеля.

«Каждый пуд хлеба — это удар по врагу». «Линия фронта проходит через наш колхоз» — эти лозунги делами подкрепляли сельские труженики республики. Мировой рекорд выращивания проса — более 200 центнеров с гектара — установил Шиганак Берсиев. Выдающихся успехов добились Ибрай Жахаев, Ким Ман Сам, Анна Дацкова, Жазылбек Куанышбаев, Сындыбала Онгарбаева, Досым Асанов, Петр Томаровский и другие земледельцы и животноводы.

Многие миллионы рублей собрали трудящиеся Казахстана на строительство танковых колонн, авиаэскадрилий, бронепоездов, катеров и подводных лодок...

Свой вклад в укрепление оборонной мощи страны внесла интеллигенция Казахстана, деятели науки, культуры, искусства. Республика в те годы стала средоточием ведущих научных сил страны. И. Бардин, JI. Берг, В. Бернацкий, Н. Гамалея, Н. Зелинский, С. Струмилин, А. Фаворский, К. Сатпаев и многие другие ученые работали на победу.

В годы войны в Казахстане жили и трудились выдающиеся представители советской культуры, оказавшие казахским коллегам помощь в развитии национального искусства. Заложенные ими традиции продолжают жить и в нынешнем дне литературы и искусства республики.

Я отдаю себе отчет, что, излагая этот материал, невольно перехожу на высокий стиль, стиль рапорта. Но именно на таком языке изъяснялись наша печать и радио, такими словами заполнялись доклады и речи, таков был негласный закон митингов и собраний.

В то время народ почти ничего не знал о злоупотреблениях и преступлениях Сталина. А если кто и знал, то никогда не соотносил их с его именем. Ему верили как богу. Каждое общественное мероприятие, актив заканчивались письмом на имя Сталина, где под бурные аплодисменты клялись и заверяли вождя сделать все от них зависящее, отдать саму жизнь ради победы над врагом. Иногда приходили ответы за подписью Сталина. Например, его приветственные телеграммы по поводу получения цервой казахстанской стали, ученым, председателю колхоза из Южного Казахстана, пожертвовавшим в фонд обороны страны миллионы рублей, сыграли свою огромную пропагандистскую роль в мобилизации трудящихся на трудовые подвиги. Что было, то было...

Работая довольно продолжительное время в СНК, я сталкивался со всеми сторонами жизни республики. Мои коллеги и сам председатель СНК выезжали в длительные командировки. А жизнь не стояла на месте. Регулярно проводились заседания, заслушивались отчеты председателей исполкомов, наркомов, руководителей главков и предприятий, планы выпуска продукции, ход строительства промышленных и социально-культурных объектов, выполнение плана товарооборота, а то и сотни других вопросов. Порой необходимо было «выходить» на союзные Наркоматы, аппарат СНК ССР, заместителей председателя СНК. Работали до трех-четырех утра, а трудовой день начинался в девять часов. Выезжая в области, кроме изучения работы и помощи промышленным предприятиям, приходилось заниматься заготовками хлеба, сахарной свеклы, хлопка, решением социально-бытовых вопросов. Словом, не было ни одной области, города, крупного промышленного предприятия республики того времени, где бы мне ни пришлось побывать. Накапливались знания, приходил опыт.

Во второй половине 1944 года произошел ряд изменений в руководстве республиканской партийной организации. Н. А. Скворцов в связи с назначением его наркомом совхозов страны уехал в Москву. Еще раз хочется сказать о нем.

На посту первого секретаря ЦК он провел большую работу в период войны, был настоящим интернационалистом. Вместе с тем был очень требовательным человеком и в то же время очень болезненно реагировал на критику и давал резкий отпор тем, кто осмелился высказать в его адрес хотя бы незначительные замечания. На одном из последних пленумов, который проходил под его руководством, выступил прокурор республики. Прокурор сказал, что он часто бывает у Скворцова и на поставленные вопросы получает исчерпывающие ответы и уходит от него весьма удовлетворенным. А Шаяхметов — второй секретарь ЦК, превратился в бюрократа, к нему трудно попасть на прием.

— Если он и удосужится принять вас, то ни на один из поставленных вопросов вы не получите конкретного ответа. Надо ему менять стиль работы, — заключил прокурор.

В своем выступлении Шаяхметов не оставил этот выпад без внимания и, отвечая на критику, резко сказал:

— Если прокурор часто бывает у первого секретаря ЦК, получает мудрые советы и в восторге от решения поставленных вопросов выходит из кабинета первого секретаря окрыленным, вдохновленным, что же делать ему у второго секретаря? Как понять вашу критику?

Ундасынов, выступая на пленуме, в конце своей речи сказал:

— В своей практической деятельности надо держаться подальше от подхалимов, они могут подвести.

Редактор «Казахстанской правды» Нефедов с места подал реплику:

— Говорите конкретно, кто подхалим?

Ундасынов ответил:

Первый подхалим — это вы.

На этом он и закончил свое выступление. Всю эту перепалку Скворцов воспринял очень болезненно. Не называя фамилий, в конце своего развернутого выступления, где он говорил об очередных задачах республиканской партийной организации, завершил свою речь Скворцов примерно такими словами:

— Работая продолжительное время в ЦК, я не знал, что окружающие товарищи носили за пазухой камень и могут ударить им в подходящий момент.

Это наглядно показало выступление некоторых членов ЦК на данном пленуме. Я в своей деятельности предъявлял партийные требования ко всем работающим в одинаковой степени и за пазухой камень не держал, камень у меня в печени.

На этом и закончился пленум.

Довольно длительный период работы секретарем Скворцова завершился за несколько месяцев до окончания войны.

Перед самым окончанием войны первым секретарем ЦК КПК стал Борков. Он был переведен из Новосибирска, где был первым секретарем обкома. Борков работал в Казахстане недолго, его отозвали в распоряжение ЦК ВКП (б). Практически он ничего не сделал для республики.

Вскоре первым секретарем избрали Ж. Шаяхметова, работавшего вторым секретарем ЦК КПК. Он был очень дисциплинированным человеком. И слабость у него была: любил распекать своих помощников, руководителей отделов даже за мелкие оплошности, за недостаточное прилежание. Он часто собирал подчиненных и устраивал производственные совещания. Шаяхметов строго контролировал ход выполнения своих указаний отделами ЦК и руководителями министерств и ведомств. В отличие от своих предшественников он был очень аккуратным руководителем и хорошим организатором. Под его руководством еще более высокие темпы стала набирать экономика Казахстана в послевоенные годы. Под началом Шаяхметова я работал продолжительное время, за этот период прошло четыре съезда коммунистов Казахстана. На IV съезде, который проходил в конце февраля 1949 года, я был избран в члены ЦК КПК. Мы с Ундасыновым не смогли принять участие в работе съезда. По заданию ЦК мы находились в Кзыл-Ординской области, где в головной части канала Бурибай произошла очень серьезная авария: весенний паводок прорвал дамбу и грозил затопить Кзыл-Орду и прервать железнодорожное сообщение Центр — Средняя Азия. На ликвидацию прорыва были брошены большие силы. Работы велись под моим руководством. Приехали гидротехники из Ташкента и Алма-Аты, воинские подразделения.

Но военные и железнодорожники не могли закупорить место прорыва. И тут однажды ко мне подошел глубокий старик и сказал:

—Не мучайтесь! Для закрытия головы канала примените «карабуры».

— Что это за «карабуры»? — спросил я.

Старик объяснил: надо, мол, натянуть на земле арканы длиной метров в 15—20. На них положить камыш, солому, землю и свернуть ленту в тугой рулон. Затем этими рулонами перегородить прорыв. Вот и вся премудрость.

— Дай мне, начальник, — сказал в заключение старик, — пять-десять солдат, и я все сделаю.

Прорыв в течение дня был закрыт в результате применения «карабуров». Оказывается, во времена Тимура этот народный метод применялся при сооружении плотин и для перекрытия рек. Авария была ликвидирована, и об этом доложили Маленкову. Подумалось мне тогда: несмотря на огромную мощь современной техники, инженерную мысль, как мы все-таки бываем расточительны к народным знаниям, его великому историческому опыту. Получается, что один малограмотный старик утер нос военным батальонам вместе с десятком крупных специалистов. Спасибо тебе за науку, аксакал!..

В 1946 г. я был уполномоченным ЦК по заготовкам в Семипалатинской области. В то же время с группой ответственных работников в ЦК ВКП (б) в Казахстан приехал А. И. Микоян. Они были во всех зерносеющих областях и в самом конце октября приехали в Семипалатинск в сопровождении секретаря ЦК Ж. Шаяхметова. О том, как идет заготовка зерна в области, Микояну доложил секретарь обкома Гарагаш. Микоян не проводил больших совещаний и активов. На бюро обкома к нему приглашались руководители районов, и обычно первый секретарь докладывал о хлебном балансе в хозяйстве. В результате такого разбора определялся объем заготовок зерна по районам и областям в целом. Микоян очень интересно проводил совещания: внимательность, простота, обаяние и большое чувство юмора. Запомнился такой случай. Директор мясокомбината Шеффер обратился к нему с просьбой увеличить численность ведомственной охраны. Это объясняется тем, сказал он, что увеличилось число краж мясопродуктов. Микоян спросил: «Сколько людей работает в охране?» Директор назвал цифру. Микоян посмотрел на директора и сказал: «Сократи наполовину охрану, меньше будут воровать». На этом рассмотрение вопроса закончилось. Шаяхметов был большой труженик. Во время своей деятельности он внес ряд изменений в работу ЦК и Совета Министров. Ундасынова командировали на учебу в Москву; с ним я проработал свыше девяти лет.

Ундасынов, работая в лесном управлении Наркомзема республики, был выдвинут председателем Восточно-Казахстанского облисполкома, а затем председателем СНК и СМ КазССР. На посту председателя СНК и СМ Ундасынов проработал с 1938 по 1951 год.

Он часто выезжал для встреч с трудовыми коллективами во многие области республики. Особенно тесные связи у него были с тружениками сельского хозяйства.

По своим возможностям и силам он все отдавал своей работе. Когда он собирал нас, своих заместителей, то любил часто повторять: «Все, что у меня есть хорошее — берите, а что плохое — не берите».

С 1954 по 1955 год работал председателем Президиума Верховного Совета КазССР. Затем был председателем Гурьевского облисполкома и первым секретарем Гурьевского обкома партии. В 1962 году ушел на пенсию.

Короткий промежуток времени я работал под руководством Е. Тайбекова. Он был опытным партийным работником. Избирался первым секретарем Актюбинского, Акмолинского обкомов партии, а в конце 1952 года был назначен председателем Совета Министров республики.

Казакпаева по непонятным для меня причинам освободили от обязанностей председателя Президиума Верховного Совета КазССР и направили председателем Кировского райисполкома Талды-Курганской области. Вместо него председателем стал Керимбаев, до этого работавший председателем Кустанайского и Павлодарского облисполкомов. На партийную, советскую и хозяйственную работу была направлена большая группа работников, прошедших войну.

 Война многому научила фронтовиков. С их приходом в Советах сложилось немало интересных и содержательных форм работы, направленных на выполнение народнохозяйственных планов, на повышение эффективности общественного производства, качество работы, укрепление производственной дисциплины. В СНК, а потом в Совете Министров мы дружно и слаженно трудились с коллегами, среди них: В. А. Белый, Г. Ч. Чуланов, И. Л. Буданцев, И. Т. Шарипов, Н. А. Ерофеев, В. А. Шнырев, Ш. Б. Бурбаев; министры А. Г. Шугайло, К. Е. Едигенов, В. К. Францишин, Д. Л. Сырцов, У. У. Урумбаев, А. Утембаев и др.

В решении многих хозяйственных, финансовых вопросов в то время республика не имела прав. Для разрешения ряда вопросов, связанных с повседневной жизнью республики, надо было ехать в Москву на длительный срок. Помню командировку в Москву в 1945 году, когда приходилось в Госплане, в снабженческих организациях, в наркоматах рассматривать и решать много накопившихся вопросов. Мое пребывание в Москве совпало со знаменательной датой. Меня с женой пригласили на Красную площадь 24 июня 1945 года на парад Победы. Мы видели Сталина, других членов Политбюро, прославленных полководцев Советской Армии. Слушали и видели выдающихся военачальников современности: принимающего парад маршала Жукова, командующего парадом маршала Рокоссовского. Парад продолжался свыше двух часов. Шел сильный дождь. Демонстрацию отменили. А мы под проливным дождем поспешили в свою гостиницу.

Десять лет работы заместителем председателя СНК дали мне очень много в жизни. Работа, проходившая под руководством Бюро ЦК, учила острее и объемнее видеть жизнь, расширяла кругозор, повышала ответственность за порученное дело. На заседаниях СНК и СМ, на Президиуме иногда возникали споры. Объяснялось это тем, что искали наиболее оптимальные пути и способы для принятия правильного решения. Все это служило хорошей школой для каждого руководителя и приучало к организованности и дисциплине.

Находясь на большой работе в правительстве республики, я никогда не отрывался от своей специальности, внимательно следил за литературой, тесно был связан с учеными-горняками. Был председателем государственной комиссии по выпуску горных инженеров в Алма-Атинском горно-металлургическом институте. В период работы в Коунраде и Риддере собрал и систематизировал большой материал что улучшению буро-взрывных работ на рудниках Казахстана.

Работая председателем Геологического совета республики (учреждение ЦК КПК для координации работ многочисленных геологоразведочных организаций) внимательно изучал строение многих рудных месторождений, где можно применять открытые способы разработки. По ряду месторождений сделал теоретические расчеты, наметил параметры будущих карьеров. Эти материалы легли в основу моих диссертаций.

В докторской работе, проанализировав достижения горной науки пятидесятых-шестидесятых годов, я рекомендовал для разработки открытым способом десятки месторождений: полиметаллических, меднорудных, железных, марганцевых, никелевых, бокситовых, фосфоритовых руд, а также месторождений редких и благородных металлов. Многие из перечисленных месторождений в настоящее время эксплуатируются.

Было приятно, что моя работа получила высокую оценку академиков Мельникова, Шевякова, Сатпаева, Госплана и Минцветмета республики, видных ученых и руководителей кафедр ряда институтов страны.