Страница - 14

Октябрьская революция 1917 года. 1918 год

Однако, как бы политически не были зрелы лидеры революционного движения из среды казахской интеллигенции, экономическая и культурная отсталость, еще существующие патриархально-феодальные отношения были главной причиной для недостаточного развития революционного движения. Единственное, в чем не возможно было упрекнуть казахов, - это эмоциональная поддержка всех революционных изменений. В октябре 1917 г. на многочисленных собраниях и митингах простой народ на первых порах приветствовал победу Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а также установление новых демократических форм правления, выражали солидарность русскому народу, пытавшемуся освободить себя от гнета царизма и Временного правительства. Но в некоторых случаях они поддерживали и тех, кто пользовался их доверием, верили эмиссарам Временного правительства и силе Учредительного собрания в вопросах земли и автономии. О. Альжанову были поняты основные цели и эсеров, и меньшевиков, и большевиков. Усиливающийся с каждым днем кризис в экономике, бедность, надвигающийся голод, антинародная деятельность Временного правительства все больше и больше отталкивали народ от правительства, вызывая негодование по всей территории Казахстана. Народ постепенно начал понимать, что Временное правительство не даст свободы и сделает всё возможное для того, чтобы сохранить старый царский аппарат управления и держать массы в повиновении.

Поэтому, говоря о времени революционных событий в Казахстане, попытках освобождения алашординцами казахского народа от российского самодержавия и колониализма, необходимо объективно признать го, что они, будучи в гуще событий 1916 г., Февральской революции 1917 г., остро осознавали истинные намерения продолжателей российского господства. Осозновали и ту опасности которую нес с собой переходный период - период двоевластия.

Члены Алаш-Орды, в том числе и О. Альжанов, стали понимали истинное лицо Временного правительства, его готовность покарать инородное население, как это уже было после событий 1916 г., когда оно уже пыталось проявить свое несогласие с позицией партии. Политическое кредо О. Альжанова наконец сформировалось. Он понял, что казахский народ опять оказался перед дилеммой выживания на собственной земле. Разница была лишь в том, что проводимые ранее откровенные грубые колонизаторские установки, открытое высокомерное отношение к инородцам сменилось блудливым, «революционными», лживыми уверениями меньшевиков, эсеров,  большевиков, продолжавших Великодержавную политику царизма. Он начал понимать, что ждать независимости и свободы как от бывшей, так и от нынешней власти ждать бесполезно. Путь освобождения казахского народа, так и других азиатских народов надо было искать в ином направлении. Месяцы господства Временного правительства не дали казахскому народу, так и всем трудящимся России ничего кроме кризиса народного хозяйства, бедности и страха перед будущим.

К моменту установления Советской власти. казахи не имели не только свою большевисткую партийную организацию, но и своего пролетариата. Голодному батраку или кедею, страдающего под гнетом бая и зажиточных казаков, нe были доступны не только идеи социальных преобразований, но и возможность борьбы за свои гражданские права. Европейское население как более развитое по сравнению с кочевниками, явилось в казахские степи как колонизаторы. Они были одержимы одной идеей - как можно быстрее нажиться и больше захватить плодородных земель бесправного коренного населения края. Октябрьская революция, как таковая, прошла мимо аула, не задевая его ни политически, ни экономически. Революционную борьбу вели большевики России, пришедшие по заданию ВКП (б) в Степь, создавая революционные комитеты. Поэтому 1917-1918 гг. известные в истории России как время политических перемен по установлению диктатуры рабочего класса совместно с крестьянством, для коренного населения Степи оказался периодом невиданного до сих пор насилия. Это было время неслыханных зверств. Еще в те годы А. Байтурсынов писал: «Насколько была понятна киргизам февральская революция, настолько непонятной оказалась им октябрьская (социалистическая), более того, они восприняли ее отрицательно и враждебно".

В январе 1918 г. в городе Верном состоялся областной съезд членов партии «Алаш», на котором обсуждался вопрос ее политической тактики переходного периода. Решение данного областного съезда продублировало решение Общекиргизского съезда, проходившее в г. Оренбурге в декабре 1917 г. Опять на данном съезде стал вопрос об организации алашординской милиции, которая была поручена О. Альжанову, Ибрагиму Жайнакову и Сатылганову. О. Альжанов в свое время, будучи товарищем уездного комиссара Балабанова, уже имел опыт. После ареста сотрудников Временного правительства, их милицию пришлось распустить. Финансирование Алаш-ординской милиции должно было быть из Национального фонда «Алаш-орды». На эти деньги были полностью экипированы обмундированием и оружием молодые казахские джигиты. Время для обучения новобранцев было весьма ограниченно. Политическая обстановка в Семиречье, в самом Лепсинске обострялась с каждым днем не в пользу правительства «Алаш-орды».

Тем не менее под непосредственным руководством и активной поддержке председателя Семиреченского Киргизского комитета И. Джани-бекова, О. Альжанову удалось за короткий срок набрать и подготовить их к военным действиям две сотни молодых казахских джигитов, которые после военной подготовки должны были стать не только милиционерами, но и воинами будущих отрядов Правительства «Алаш-орды» - семиреченского Алашординского конного полка. Этот конный полк должен был присоединиться к белогвардейскому полку под командованием атамана Анненкова, выступить с его солдатами в район Урджара и далее, в Сергиополь, где были сконцентрированы основные казачьи силы.

Так называемые милиционеры, уже как военные отряды Алаша, должны были отдельными группами, не привлекая к себе внимания, собраться через два дня на место дислокации военных частей атамана Анненкова. К началу марта 1918 г. численность алашординской милиции достигла 1500 человек.

Отыншы-торе срочно выехал в город Верный, чтобы встретиться с И. Джанибековым, обговорить все действия в складывающейся военно-политической обстановке. В это время политическая обстановка в Верном резко изменилась. Революционные события, развернувшиеся в Семиреченской области, затронули все слои политизированного населения и организации, существовавшие к тому времени. Об этом свидетельствует объединенное заседание областных организаций Семиречья, состоявшееся 4 марта 1918 г. в Верном. На этом заседании присутствовали представители областного крестьянского совета, войскового казачьего округа, почтово-телеграфного комитета, казахского комитета «Алаш», узбекского комитета «Шура-и-Исламия», дунганского областного комитета, татарского комитета «Курултай», областной продовольственной управы, уйгурского комитета «Шура» и Военно-революционного комитета. На заседании обсуждался вопрос - об отношении к власти Советов в Семиречье. Нужно было определиться с политическими пристрастиями. Установление советской власти в Лепсинском уезде, где были сосредоточены крупные казачьи полки, проходило более напряженно, чем в других районах Семиречья. Казачье атаманство этого края в большинстве своем оказывало открытое противостояние советской власти. Более того, здесь еще до середины марта 1918 г. действовала еще власть Туркестанского комитета во главе с О. Шкапским. Представители войскового казачьего округа, продовольственной управы и казахского комитета «Алаш» высказались против передачи власти только Советам рабочих и крестьянских депутатов. Весна 1918 г. была периодом становления и укрепления Советской власти в Семиречье. Большевикам не понравились намерения казахского комитета «Алаш» организовать свою автономию на территории Туркестана. С этой идеей Совдепы никак не могли согласиться. Поэтому, большевики решились на укрепление власти с помощью ареста противников Советской власти. Супруга Отыншы-торе Нуржа-миля вспоминала те дни как очень тревожные. О.Альжанов довольно часто находился в разъездах. Приезжал всегда верхом, в сопровождении 2-3 молодых джигитов. Иногда только для того, чтобы помыться, переодеться и вновь исчезнуть на целый день. Но однажды его не было целых 3 дня. Встревоженная супруга отправила Малбагара и старшего сына в Верный узнать, почему его так долго нет. Из Верного они вернулись с вестью, что его арестовали красные. Их арестовали первыми, как организаторов алашординской милиции и имеющих оружие. Было известно о жесткой дисциплине в их организации и тем более в Верном проводились учения их джигитов [90]. Когда в Верном большевики разоружали казаков, руководителей алашординской милиции тоже попали в тюрьму 6-8 марта 1917 г. как пособники казачества, а 10 марта был арестован комиссар Временного правительства эсер О. Шкап-ский и расстрелян вместе с сыном. Расстрела ждали и они. Нуржами-ля очень сильно переживала. Не знала, что делать, к кому обратиться. Потом, решила со старшим сыном бежать к своим уйгурским друзьям с просьбой о помощи. Только активное вмешательство местных уйгур из Лепсинска, которых он в свое время защищал от царского произвола в Верненском суде, помогло вытащить их из тюрьмы. Была специально организована группа людей, которая занималась их освобождением из красного плена. Те сразу обратились к областному комиссару Мухамадиеву, который представлял советскую власть. Просили защитить перед красными, как политически ссыльного царского режима, который всегда защищал простой народ. Его вмешательство помогло вызволить О.Альжанова из тюрьмы. Позднее, 13 мая 1918 г. вышло постановление Совнаркома за № 9, в котором говориться, что вся система управления в стране передана Совдепам и народная милиция «Алаш» утрачивает свой статус. Однако бдительный О. Альжанов смог спрятать оружие милиции до определенного времени.

Более того, увиденное и пережитое им в большевистской тюрьме, жестокое и бесправное отношение большевиков к политическим заключенным потрясло его как юриста. О пережигом в тюрьме он много рассказал своей супруге и поделился с ней своей тревогой о невозможности наступления спокойной жизни в ближайшее время. Он прекрасно осознавал, что счастливое освобождение его из тюрьмы не давало ему никаких гарантий для нормальной жизни в Лепсинске. Да и он сам не хотел здесь оставаться, его как члена правительства «Алаш-орды» волновал вопрос политической свободы своего народа. Теперь он понял и двуличную политику Советов. В данной ситуации он решает перейти на сторону белогвардейских формирований, которые шли со стороны Сибири и были на границах Степного края.

Сразу после освобождения из тюрьмы Отыншы-торе отправляет свою семью в Кокпекты. Накануне отъезда приезжает домой поздно вечером, в сопровождении двух молодых джигитов, одетых в военные формы солдат царской армии. Сам он был одет в форму полковника царской армии с золотыми эполетами на плечах, с саблей и наганом на боку. Таким его запомнил старший сын Мукаш, который увидел отца в такой красивой форме: «Я был в диком восторге от отца в военной форме, не понимая тогда, почему заплакала мать при виде такого красивого отца. Сам он приказал Малбагару активно готовиться к отъезду, но просил никому не говорить. Малбагару он поручил погрузить на две подводы только самые ценные и необходимые вещи. В багаж были уложены документы, рукописи, книги. В том числе и их любимая юрта. Это была особая юрта - «алты қанатты күміс үйі» («серебрянная юрта»). Она называлась так потому, что все стяжки и соединения деревянных частей юрты скреплялись не обычными ко-жанными ремешками, а с помощью креплений из серебра. Детали кереге (боковых стоек) и шанырақа (купола юрты) и рамы деревянной двери были отделаны ажурными серебряннымй пластинками. С круглого шанырақа свисали серебряные подвески, которые от колебания воздуха издавали легкий серебрянный звон. Юрта была сделана народными умельцами Кокпекты специально для Отыншы-торе, как ласково его называли земляки. Именно эта юрта, с ее уникальной отделкой особенно запомнилась его старшему сыну - Мухамедкасыму, который часто рассказывал о ней своим дочерям. Они собирали ее каждое лето с отцом во дворе своего дома и почти все лето жили в ней. Интересен тот факт, что приехавшие из Китая родственники в 60-х годах XX столетия видели эту юрту в музее народного творчества казахов.

Так как Мухамедкаеым был старшим сыном Отыншы, то он часто доверял ему семейные тайны. Однажды, он позвал его в комнату, закрыв все ставни и двери, и показал ему огромный драгоценный алмаз величиной с голубиное яйцо. При этом он сказал: «Если что случится со мной, и вы останетесь одни, то все можешь потерять, только береги этот алмаз! Его стоимость очень велика, это хватит на всю твою жизнь». Этот алмаз вместе с другими драгоценностями Нуржамили были тоже заложены в тайник кареты. Для жены и детей была готова четырехместная карета, запряженная двумя лошадьми, являющаяся тогда элитным средством передвижения и приобретенная в городе Верном в 1915 г. Он подробно описал маршрут следования в Урджар: куда можно заезжать, где останавливаться, как объезжать основные трассы и ехать только в сопровождении земляков от селения к селению. «В Урджаре, я найду вас», - сказал он им. Сам с отрядом милиции «Алаш-орды» намеревался соединиться с войсками атамана Анненкова. После последней встречи в Урджаре, он договорился, что будет ждать их обоз на границе с Китаем. Но произошла страшная трагедия, в которой семья лишилась не только главы семьи, но и всех вещей обоза. Доверенные люди оказались предателями: узнав про гибель Отыншы, ничего не сказав об этом их семье, они увезли в Китай весь груз, оставив мать с тремя детьми на перекрестке дорог одних в карете. Предварительно Малбагар, обманным путем выудил все драгоценности из рук Нуржамили и спрятал их в обозе. Если бы Отыншы-торе был бы жив, они побоялись сделать это. Вероятно, узнав о его гибели, они поступили подло с его семьей. Молодая вдова осталась одна, без мужа, без денег с тремя детьми. Только благодаря помощи родственников и уважению к памяти ее мужа, ей удалось выстоять в нелегкой борьбе за жизнь, сохранить своих детей, дожить до глубокой старости, увидеть триумф своих внуков, подержать на руках правнуков Отыншы.