Страница - 15

Бои под Семипалатинском. Гибель О. Альжанова

Недолго просуществовало просоветская власть в Семиречье. Уже в середине марта 1918 г. в здесь вспыхнул антисоветский мятеж, организованный бывшими офицерами царизма и кулацкой верхушкой казачьих станиц. К мятежу также примкнули меньшевики, эсеры и оставшиеся на местах чиновники бывшей царской администрации. Власть советских народных комиссаров со своими областными и уездными соратниками оказались неспособными защитить интересы простого народа. Мятежникам сочувствовали казахские баи, которые никак не могли смириться с тем, что Советы лишили их права занимать административные должности. Противники Советов намеревались захватить город Верный и ликвидировать там органы Советской власти. В это время Сергиополь (Аягуз) полностью был в руках казачества. Сергиопольскому казачеству и Войсковому правительству на территории Семипалатинской области удалось подавить сопротивление большевиков и крестьянства. Они чинили произвол, издевались и убивали не только большевиков, но и ни в чем не повинных людей - местное казахское население, которое случайно оказалось на пути казачества. Об этом стало известно О. Альжанову и его соратникам по алашординской милиции. Они решили активизировать свою деятельность и выступить как защитники своего народа - будь это произвол со стороны белогвардейцев или со стороны большевиков. Обстановка в Семиречье обострилась, нейтральным оставаться было уже невозможно. Между тем из родного Семипалатинского края приходили все более тревожные вести. Белогвардейские и казачьи отряды уничтожали целые семьи, а трупы местных жителей бросали в проруби рек. Такие зверства до сих пор сохранились в памяти народной. К этому времени вокруг молодой советской республики организовался военный блок Антанты, которая была на руку всем белогвардейским элементам. Иностранными войсками были оккупированы: Эстония, Латвия, Литва, Белоруссия, Украина, Крым, Мурманск, Владивосток. Белогвардейское войско сжимало кольцо. Район реки Дон были захвачены Красновым и Деникиным. Англо-французские империалисты организовали мятеж чехословацкого корпуса, с помощью которых были захвачены стратегические пункты Сибири, Урала, Поволжья - города Самара, Симбирск, Пенза, Екатеринбург, Омск. В июне 1918 г. белогвардейцы захватили Северный и Восточный Казахстан. Уже 31 мая белочехи захватили Петропавловск, 23 июня - Костанай, затем Туркестан. Таким образом некоторая часть Казахстана оказалась под белогвардейцами и белочехами. Белочехи постепенно продвигались на юг, 2 августа того же года чехословацкий корпус вступил в Ашхабад. Мятеж чехословацкого корпуса послужил сигналом к кулацким восстаниям, которые поддерживали белочехов. Семипалатинск был оккупирован чехами и белогвардейцами 11 июня, где сразу же была ликвидированы органы Советской власти. Именно в Семипалатинске скопились контрреволюционные элементы, бежавшие после репрессий большевиков в мае 1918 г. Укрепляли свои силы казаки станиц Сергиопольская и Уджарская, активно выступить им не позволял дефицит оружия, обмундирования и ездовых лошадей. В тур-гайских степях орудовали оренбургские и уральские белогвардейцы. В районе Оренбурга и Актюбинска разместились белогвардейцы атамана Дутова, совершавшие нападения на отдельные города не столько для подавления уже притихшего от угроз населения, сколько для пополнения своих продовольственных запасов. Наконец, 2 июля атаман Дутов захватил при поддержке белочехов Оренбург, отрезав тем самым Среднюю Азию и Казахстан от Центральной России. В мае 1918 г. в Самаре организуется комитет членов Учредительного собрания, в Омске - Временное сибирское правительство, а позднее - Уфимская директория. Как раз в это время, руководители партии «Алаш» согласно решению съезда принялись активно проводить линию по организации автономии в содружестве с правительством в Самаре, Омским временным правительством и Уфимской директорией. Они надеялись, что автономия Анаша будет ими признана, поэтому они стали искать поддержки с уральским, сибирским и семиреченским казачеством. Затем они обратились за помощью к самому Колчаку. С намерением создать на местах свои алашординские органы, они прибегли к созданным силам алашординской милиции. Их цель состояла в организация Казахской автономии и борьбе совместно с белогвардейцами, казачеством, с большевиками.

К этому времени О. Альжанов окончательно решил покинуть Семи-реченский край, где он пять с половиной лет прожил как политически неблагонадежный и три года как политически активный и вернуться к себе на родину, которую не видел более восьми лет. В обостряющихся политических событиях Семиречья и в грядущих боевых столкновениях О. Альжанов уже не хотел участвовать. Последние годы жизни в городе Лепсинске и Лепсинском уезде были для него особенно напряженными - защита от карательных действий участников событий 1916 г., остановка волнения в Лепсинске в 1917 г., нервная и нестабильная обстановка в начале 1918 г., и наконец, заключение большевиками в тюрьму. Полное разочарование и крушение иллюзий относительно лучшей жизни родного народа при Временном правительстве и при большевиках. У него не было больше желаний испытывать судьбу, и он решил возвратиться на родину. Он думал о переходе через границу, поиск Мустафы Чокая, воссоединение с ним для дальнейшем борьбы. Судя по его принципам, он мог быть организатором Туркестанского легиона.

Большевики постоянно проводили конфискацию земель там, где они устанавливали свою их власть. Этот факт конфискации земель вызвал большое недовольство в среде казачества. Вообще-то, казаки представляли собой политически инертную массу, революционные события их не волновали. Но при конфискации земель были затронуты их интересы, ибо всегда были самыми обеспеченными населением в отношении земель. Каждая семья казака всегда имело по 40 десятин плодородной земли (каждая десятина равнялась 1,693 гектар земли). Тогда как русские переселенцы имели по 20 десятин, а местное население не более 15 десятин своей же земли [91]. Поэтому многие казачьи станицы решили поддержать силы белогвардейцев в борьбе против большевиков, вследствие чего политическая обстановка в районах Семиречья и Семипалатинска становилась более напряженной. В марте 1918 г. в Лепсинске и прилегающих к нему казачьих станицах вспыхнули антисоветские волнения казаков, которые поспешили поддержать белогвардейцев. Но через некоторое время восставшие были вынуждены ослабить свой воинственный пыл, поскольку из Верного прибыли специально вызванные красные части. Большевики, призывая население и военных казаков к спокойствию, смогли тогда предотвратить возможное кровопролитие. К этому времени в Семиречье были направлены белочехи для дестабилизации хрупкого спокойствия. Как только красные войска покинули пределы Лепсинского уезда, казаки, объединившись с белогвардейцами и белочехами, захватили власть в Лепсинске и в 13 крестьянских селах Семиречья, требуя повиновения и признания.

К концу июля 1918 г. политическое и экономическое положение Семиречья оказалось исключительно тяжелым, поскольку белогвардейские отряды под командованием Анненкова вели упорные бои по всему Лепсинскому уезду, захватив в течение недели девять сел, сочувствующих красным. Жители этих сел бросили свои дома и бежали в села Черкасское и Петропавловское, организовав там самооборону. В это время казаки, бежавших к китайской границе, захватили село Джаланаш Джаркентского уезда и несколько сел Пржевальского уезда, опираясь на сочувствие и поддержку зажиточной части Семиречья, среди которых тоже нарастала волна недовольства Советской властью. В это время, некоторые близлежащие к Верному казачьи станицы, где размещались казаки 1-го казачьего полка (Талгар-Копальского уезда) выразили свое несогласие с Советской властью. Лепсинские казаки заняли выжидательную позицию. Верненский красный гарнизон пока тоже не наступал и ждал указаний из Ташкента от Совнаркома. Казаки северных станиц Семиречья, поддерживающие 2-ой Семиреченский казачий полк были уже на стороне красных [92]. После активного участия 2-го Семиреченского казачьего полка в вооружении революционных отрядов из арсеналов казачьих войск, Советы принимает решение сформировать из них красные казачьи полки для участия их в ликвидации частей белой армии на территории Семиречья. К этому времени потрепанные отряды Анненкова отступили и их сменили новые военные силы белогвардейцев под командованием капитана Ушакова. Не встречая особого сопротивления, эти отряды свободно заняли десять селений уезда, город Лепсинск и направились к станице Черкасское. «Противник упорно наседает», - дает телеграмму командующий красными войсками Емелев, харатеризуя положение дел на Семиреченском фронте [93]. А затем, через некоторое время: «Положение в Черкасском очень сложное, внушает серьезное опасение» [94]. В это время, военное положение в Семиречье, по сравнению с другими фронтами было весьма тяжелым. Особенно, активные сражения возобновились в районе селений Абакумовка и Черкасское. Между тем, силы белогвардейцев все более увеличивались, помощь им шла непосредственно из Семипалатинска. На юге уезда стоял отряд штабс-капитана Бычкова, на западе, у станции Сарканд и поселка Аксу закрепился отряд полковника Глушкова. В селе Серафимовка, на севере стояли вновь подкрепленные отряды Анненкова с численностью до 8000 человек, и вместе с ними конные алашординские полки во главе с О. Альжановым. В целом, живая сила белогвардейских и алашординских отрядов составляла около 15 ООО человек, имела 30 пулеметов, десять единиц скорострельного трехдюймового орудия [95]. Кроме того, к ним должна была присоединиться гвардейская пехотная дивизия. Но большевики тоже не теряли времени зря. К этому времени, отряд большевиков под руководством Петренко отбила станцию Сарканд и пошел на станицы Черкасское, Петропавловку и Антоновку, вокруг которых были сосредоточены значительные силы белогвардейских отрядов. Наступление на белогвардейские отряды шли со стороны Верного. Белогвардейские войска отступали к границе Семипалатинской области. В основном, дальнейшие бои между белыми и красными войсками развернулись в районе села Урджар. Туда уже ушли отряды семиреченскйх казаков, намереваясь соединиться с урджарской сотней и бахтинским отрядом есаула Полтарацкого. Две сотни алашординцев во главе с О.Альжановым выехали после Лепсинских боев в сторону Урджара для участия в боях против красных. Путь для отряда О. Альжанов выбрал наиболее короткий, по труднопроходимый путь, где не могли встретиться какие-либо отряды - ни белые, ни красные. Благополучно добравшись до Учарала, его конный отряд со снаряжением и обмундированием для будущих воинов, которыми он намеревался пополнить отряд в районе Маканчи, отправился вдоль северной части озера Алаколь и через селение Рыбачье вышел на Маканчи. Здесь пока было спокойно, отряд смог отдыхнуть. В эти бурные дни действия в стратегическом районе Семипалатинской области разворачивались весьма активно и проходили с переменным успехом как для белых, так и для красных. Так, 8 июля большевистские отряды под командованием Мамонтова заняли Маканчи и Урджар, а 10 июля урджарские казаки заняли Кокпекты. Следующим пунктом назначения отряда Мамонтова был городок Бахты.

Ранее казачьи войска станиц Сергиопольская и Уджарская в начале треля начали готовить восстание против Советской власти. Для полюй подготовки не хватало сил, которые они ждали от белогвардейцев, двигающихся из северных районов Казахстана. Уже 31 мая белочехи 5ыли на территории Казахстана. 11 июня интервенты и белогвардейцы захватили Семипалатинск, которые сразу же ликвидировали Советскую власть [96]. В середине августа эти белогвардейские силы прибыли в станицу Сергиопольская и уже совместно с местными отрядами казаков выступили из Аягуза и двинулись в сторону Урджара.

Местное казачество Урджара во главе со Штейниковым, братьями Засилием и Андреем Калачевыми стали на открытую борьбу с Советской властью, организовывая вокруг себя офицеров русского казачества и представителей партии «Алаш». К ним присоединились отряды С. Аманжолова, О. Альжанова и Р. Сасыкбаева. Здесь контрреволюционные силы еще имели большую поддержку в богатом селе Макании и зажиточной части села Брусиловка, с приграничным городком Бахты. Этот маленький пограничный городок-застава, как последний перевалочный пункт на Китай, имел огромное стратегическое значение. Через эту заставу шел непрерывный поток богатых беженцев из России, Казахстана, спасающих свою жизнь от непонятной и неприемлемой для них революции, чтобы далее перебраться в пограничный Китайский городок Чугучак. К началу лета 1918 г. у этой китайской границы с той и другой стороны скопились значительные военные силы белогвардейцев, казаков, готовясь к сопротивлению с преследующими их отрядами красных. В внутри самого Урджара развернулись бои, вошедшие в историю Семипалатинской области как жесточайшие. Под Семипалатинском сила складывалась не в пользу большевиков. Белогвардейцев стали поддерживать зажиточные кулаки Урджара. Они нанесли ряд сильнейших ударов в спину Советской власти. Оставшиеся части красногвардейцев, собрав остатки своих сил и сформировавшись в небольшой отряд, ушли в труднодоступные горные районы Тарбагатая. Они остались в истории гражданской войны, как «Горные орлы Тарбагатая».

В это время на его родине, в районе Сергиополя и Урджара местное население подверглось нападению со стороны казачьих подразделений, о чем было сообщено О. Альжанову, возглавлявшему отряда алашординской милиции. Сергиопольское казачество после разгрома большевиков на территории Семипалатинской области чинило произвол уже над местным населением. Убивали всех, кто сочувствовал красным. Уничтожались целые аулы, трупы мирных жителей сжигались вместе с юртами. Красные тоже убивали тех, кто был против них. Тогда, Отыншы-торе принял решение - выехать со своими джигитами в район активных действий, не вмешиваясь в них активно, а просто защищая местное население от противоборствующих сторон. Весь июнь и июль месяцы 1918 г. шли бои под Маканчи и Бахты, которые шли с переменным успехом, как для белогвардейских, так и красногвардейских отрядов. Отряды красноармейцев под командованием Мамонтова после занятия ими Урджара и Маканчи двинулись на Бахты. Все местное население и беженцы перешли границу и обосновались на китайской территории, а казаки ушли в горы [97]. Прибывшие, через некоторое время, на границу с Китаем из Семиречья, солдаты Семеновского полка под командованием Анненкова, повели активную атаку на красноармейцев, в силу чего, последние, вынуждены были отступить из Бахты в сторону Маканчи. А белогвардейские отряды дислоцировались вокруг Бахты [98]. В начале июня месяца, отряды Алаша под командованием О. Альжанова, прибыли в район Бахты, и сразу приняли участие в боях с красноармейскими отрядами. Об этом факте сообщает в своей телеграмме российский консул в Чугучаке своему коллеге в Кульдже следующим текстом: «Передайте Джайнакову и Дюсебаеву - Альджанов прибыл в Бахты, где принимает активное участие в боях с большевиками» [99]. Последовательность телеграмм русского консула Джайнакову показывает быструю сменяемость власти в Бахты: «Большевики заняли Бахты, все население с имуществом перешло границу и совместно с отрядами расположились около границы..., 9 июля 1918 года». «С получением сведений о выходе Семеновского полка под командованием генерала Анненкова большевики спешно оставили Бахты и с большими обозами отступили в район Урджара и Маканчи. 14 июля 1918 года», «Семеновский отряд без боя занял Бахты. Население Бахты и русские учреждения пока остаются в Бахтах, 15 июля 1918 года» [100]. Из Бахты в Чугучак российскому консулу Долбежеву постоянно телеграфировал некто Суменко Иван. [101]: «29 июля сюда из Маканчи прибывает отряд под командованием военного офицера Виноградова с сотней урджарских казаков для укрепления военного положения белогвардейских отрядов у Бахты». Однако в ночь на 29 июля при подходе к Бахты, его отряд подвергся внезапному нападению красноармейцев под командованием Мамонтова. Оба командира отрядов внезапно погибают в несостоявшемся бою, а оставшиеся после боя солдаты и казаки уходят в горы в сторону Маканчи. Бои за Бахты продолжаются.

В первых числах августа его отряд останавливается в поселке Науалы, находящегося в 20 верстах от Урджара. Здесь он получает известие, что его двоюродный брат Кажыгайдар, сын приемного сына Кунанбая Изгутты и внук Кунанбая, племянник Абая Шакарим Куда-бердиев захвачены в плен красными.

Вооруженный же отряд Отыншы стоял в Науалы, охраняя местных жителей, которые обрадовались прибытию мощной защиты, они устали от нескончаемых поборов, побоев и насилия со стороны казачьих подразделений. Сергиополь и Урджар являлись крупными станицами казаков, где были сконцентрированы целые вооруженные полки казаков. После Февральской революции, приняв присягу на верность Временному правительству, казаки были особенно воинственно настроены против местного населения.

О. Альжанов отправляет письменную весть в Нарынскую волость М. Дулатову: «Для моего народа наступила лихая година, он умывается кровавыми слезами. Я не могу оставаться в стороне. Приезжайте и заберите мою семью. Пусть я умру, но буду со своим народом». Это послание было приведено М. Дулатовым в его некрологе после гибели

О. Альжанова в газете «Казах» в августовском номере за 1918 г., хе. через два месяца после описанных выше событий. Он обещал появиться в Бахты в ближайшее время и там соединиться с семьей.

Белоказаки, как их тогда называли, силой оружия восстанавливали свои права, права помещиков и баев на землю, отобранную у них простыми крестьянами и шаруа, а также ту землю, которую передали большевики бедным. По сведениям, дошедшим до О. Альжанова, казаки беспощадно убивали казахов целыми аулами, отнимая у них скот, ездовых лошадей, гужевой транспорт. Они не щадили ни женщин, ни детей. Все они оказались под шашками и ружьями казаков. В то время казаки говорили друг другу, когда выезжали на подобные операции в казахские аулы, что «едем на охоту». Все это осталось в памяти семипалатинских казахов. В процессе этой «охоты» вооруженные казаки реквизировали продовольствие, фураж, скот, телеги, седла вплоть до ведер и веревок для белогвардейских и казачьих армий. Простой народ оказался ограбленным, обездоленным и обиженным вновь. Естественно, реквизиция производилась насильственно. Расстрелам и шашечному насилию подвергались целые семьи и аулы. Очень тяжело было самому Отыншы-торе. Теперь, он не решался вступить в большое сражение, понимая, что его джигиты, не очень обученные военному искусству, просто станут доступной мишенью. С кем и за кого воевать? У него не было выхода. Встать на сторону белогвардейцев - значит защищать права белогвардейской России на казахской земле, её колониальную политику угнетения казахского народа? Встать на сторону большевиков - он не принадлежал к их партии, к тому же он не забыл ещё жестокого обращения большевиков с ним и его товарищами в тюрьме, когда они ежедневно ждали расстрела. Ни один из этих вариантов его честная и благородная душа не принимала. Пошатнулась его вера в правильность выбора политической линии идеологами “Алаш-орды”, которые в последнее время пошли на соглашательскую политику с красным правительством, поверив его обещанию дать суверенитет Туркестану. Отыншы уже не верил политикам любой власти. Он понял давно, что Россия никогда не откажется от своей колониальной политики. Только здесь, очутившись в пекле развития военных событий, увидел своими глазами истинное лицо революционеров и реакционеров, завоевателей и «защитников отечества» и то, что ни старая царская Россия, ни Россия новая - красная не даст свободу его народу. Как и какую миссию выполнял отряд Отыншы-торе сейчас трудно восстановить, ибо десятилетиями запрещено было говорить об алашординцах, об их жизни и деятельности. Советские историки, повесив на них клеймо «буржуазных националистов» в угоду прославления действий большевиков, освещали действия алашординцев с националистических позиций. Ещё приходилось видеть и слышать старцев, которые были мальчишками в тяжелые годы революции. Они помнили самого Отынши-торе, защищавшего их отцов и дедов от баев, от волостных управителей в Кокпекты, а некоторые помнили как его отряда защищал от насилия казаков и белогвардейцев.

Наступил момент, когда О. Альжанов объявил своим джигитам о своем решении не поддерживать больше политику «Алаш», которая вела соглашательскую тактику с красными. Поэтому, он ориентировал своих джигитов на то, что воевать на стороне белогвардейцев тоже не будут. Их задача состояла в защите своих земляков, свои семьи от посягательства на их жизнь и быт. Наконец, он объявил, что принял решение перейти границу с Китаем, ибо не видит пока никакого просвета для казахского народа в этой борьбе русских за господство на казахской земле. Он предложил желающим идти вместе с ним, но не медлить с решением, ибо уже на следующий день он покинет арену битвы бесполезных сражений. Так его многочисленный отряд поредел - многие направились домой. Но по дороге к границе, он решил отбить у красногвардейцев бывших в плену Кажыгайдара и Шакарима и вместе с ними перейти границу. Проведя операцию по освобождению, поздно вечером, 12 августа отряд добрался до селения Коктум на реке Коктум на самой границе с Китаем. Они решили перед переходом границы с Китаем немного отдохнуть и выспаться. Этот отдых стал для них роковым. В этом селении остались красные бойцы после Урджарского сражения, которые сразу не могли понять - были ли это их преследова-гели или такие же, как они беглецы? Но форма солдат царской армии, которая была на джигитах, блестела на солнце золотыми погонами и не оставиляла сомнения, что перед ними враги. При въезде в село отряд Отыншы-торе уже ждала засада. Отыншы и Шакарим были ранены. Командир Отыншы принимает решение - отправить Шакарима с Кажыгайдаром Изгуттиновым, а самому прикрывать их тылы. Он знал, что Шакарим был ценен для народа как поэт. Расстрел конного отряда сказался нелегким. Сам Отыншы предпринял некоторый маневр: он спешился с коня. С одним из джигитов он забрался на крышу водяной мельницы на реке и из пулемета, который вез еще из Лепсинска, обстреливал нападающих. Они решили прикрыть отступление своих. Противники долго не могли их снять. Тогда была подожжена солома, устилавшая крышу мельницы. Его товарищ не выдержал и соскочил с крыши, но был сразу убит. Отыншы все ещё находился на крыше мельницы и продолжал стрелять. Наконец пулемет замолк, горящая крыша рухнула, а с ней рухнула и надежда на спасение Отыншы у двух оставшихся в живых. (Отыншы Алжанов, Семейтаны, Казан айы, 31, 1992). Им довелось принести горькую смерть его семье, которая вернулась накануне в Бахты и ждала вестей от него.

Как писал в своем некрологе Мыржакып Дулатов через месяц после его гибели: «Он сдержал свое слово, что не оставит свой народ в беде, спасая собственную жизнь». Его родной народ Урджара и Кокпекты, узнав о такой жестокой гибели своего знаменитого и горячо любимого земляка, долго оплакивала его смерть. Прошло много лет, но в памяти его земляков сохранились отрывки из плача (жоктау) по Отыншы Альжанову, который целый год вторили плакальщицы на его поминках в родном его Аксуате:

Тақыя торы ат қашаған,

Науалыдан жем асаған.

Керемізбе деп едік

Осындайды, жасаған!

Прошло много лет, потомки помнят его. Его благородную, пламенную душу настоящего патриота своей страны.

Да будут памятны слова Мыржакыпа Дулатова: «Қымбатты Отыншы, алаштың көргенін алмай арманда кеттім деме, сендей ұл туған ел ешкімнен кем болмас».