Страница - 6

ЛИКВИДАЦИЯ АВАНТЮРЫ САПОЖКОВА

В периоды острых классовых битв на политическую арену жизни общества выдвигается немало способных людей. Одних поднимает волна народного признания и любви, других — грязная пена сенсаций и авантюр. Стремление некоторых быть на гребне иногда подчиняет себе все. Такие типы, к сожалению, встречаются и среди людей, выдвинутых народом. Не сумев честным путем удержаться на вершине славы и почета, они порой пускаются в опасные авантюры. Нечто подобное произошло летом 1920 года с бывшим командиром 2-й Туркестанской кавалерийской дивизии А. Сапожковым.

Об авантюре Сапожкова и ее ликвидации историками написано немало. Но большинство авторов при изложении событий повторяли в сжатой форме то, о чем писал в 30-е годы Р. А. Таубин. Его публикации появились в то время, когда к значительной части архивных материалов доступа не было. Но и позднее отдельные исследователи упрощенно подходили к оценке ряда фактов. Анализируя причины и начало мятежа, они подчеркивали, что вдохновителем и организатором авантюры является А. Сапожков, бывший офицер, «пробравшийся на ответственный пост в Красной Армии». Такая трактовка дела избавляла от анализа социального и партийного состава верхушки мятежников, их программы и т. п. В тени оставалась деятельность партийных организаций Поволжья и Приуралья. Не брались во внимание и те оценки личности Сапожкова, которые ему даны в исследуемый период видными партийными и советскими работниками.

24 июля 1920 года в Оренбургской газете «Коммунар» была опубликована передовая статья «Сапожковщина». В ней рассмотрены цель, ход мятежа, идеология руководителей. «Кто такой Сапожков?»— спрашивает автор передовицы. И тут же поясняет: это «вчерашний герой, красный командир, душа обороны Уральска, имеющий высокую награду — орден Красного Знамени, личность среди населения Уральской области весьма популярная». Как и почему Сапожков решил использовать былую популярность для антинародных целей, это еще предстоит выяснить, писал А. А. Коростелев, важно одно: надо вскрыть перед всеми истинный характер поднятого им мятежа. Так по горячим следам оценивал происшедшее видный партийный работник, большевик с 1905 года.

Александр Сапожков, подпоручик царской армии, бывший член партии левых эсеров в 1918—1919 годах во главе отрядов, сформированных из жителей зажиточных сел Новоузенского уезда Самарской губернии, участвовал в боях против чехословаков и белогвардейцев. Позднее эти отряды были переформированы в Орловско-Куриловский и Туркестанский полки, включены в состав 22-й дивизии под командованием А. Сапожкова. В частях дивизии имелась значительная прослойка левых и правых эсеров, которые подстрекали красноармейцев на провокационные выступления против коммунистов и комиссаров, союза рабочего класса и крестьянства, против продразверстки. В январе 1919 года в результате таких провокаций погибла группа политработников и член Реввоенсовета 4-й армии Г. Д. Линдов.

В конце 1919 года на борьбу с Деникиным ушли наиболее зрелые в политическом отношении бойцы, командиры и значительная часть коммунистов во главе с комиссаром дивизии И. И. Андреевым. Большую часть оставшихся направили сначала в Пугачевский, а затем в Бузулукский уезд, поручив Сапожкову сформировать на их базе 2-ю Туркестанскую кавдивизию. Еще до прибытия в Бузулук Сапожков сумел закрепить за верными ему людьми ведущие участки. Начальником особого отдела был назначен Василий Мосляков, в прошлом левый эсер, командиром второй бригады — его брат Александр Мосляков. Левыми эсерами были: военком 7-го кавполка Федор Долматов, заместитель начальника особого отдела Дворецкий, командиры полков Осипов, Плеханов, Усов, ряд командиров подразделений. Взгляды Сапожкова во многом разделял командир первой бригады Федор Зубарев, человек большой личной отваги, чей авторитет среди личного состава был довольно высок.

Пока дивизия находилась вне Самарской губернии, ее личный состав не так остро реагировал на продовольственную политику Советской власти. Переброска частей в места, близкие к родным селам, существенно повлияла на настроение части бойцов. Уже на марше имели место «враждебные выступления некоторых элементов против работников продорганов». Проявления недовольства продразверсткой активизировали кулацкие и левоэсеровские элементы в подразделениях дивизии. В то же время сапожковское окружение закрывало глаза на случаи пьянок и грабежей и потворствовало им. 50 коммунистов, присланных Бузулукским укомом РКП (б) для заполнения вакантных должностей комиссаров, политруков и младших командиров, штаб дивизии и штабы бригад умышленно держали в своем резерве, стремясь подорвать партийное влияние среди бойцов и командиров.

Новый комиссар дивизии сообщил командованию округа о положении дел и о том, что Сапожков не готовит личный состав к отправке на фронт. Штаб округа издал приказ о снятии Сапожкова с поста командира и о замене его проверенным коммунистом. 14 июля во главе с новым командиром дивизия должна была выступить на фронт. Приказ взбудоражил левоэсеровские круги. Их верхушка стала проводить одно совещание за другим и, наконец, приняла решение — поднять восстание под лозунгами: «Восстановим народную Советскую власть!», «Долой продотряды, да здравствует свободная торговля!».

Вечером 13 июля в Бузулуке на квартире своего друга Василия Серова Сапожков собирает узкий круг посвященных. Здесь все свои и говорят открыто. Участники встречи сочли момент выступления благоприятным. Срок — утро 14-го. План: бригада Зубарева из Ново-Александровки, бригада Мослякова из Липовки ведут наступление на Бузулук. После захвата города В. Серов формирует пехотный полк из добровольцев и бойцов запасного батальона. Долматову, Дворецкому и Осипову поручили составить декларацию, в которой говорилось: «Дивизия объявила вооруженный протест и намерена освободить Советскую власть от капиталистических элементов».

На рассвете 14 июля боевые группы заговорщиков произвели в частях и подразделениях аресты коммунистов, ряда сотрудников особого отдела и тех красноармейцев, которые пытались воспрепятствовать мятежу. Бузулук сапожковцы захватили легко. Учебная школа и рота охраны уездного военкомата из-за своей малочисленности не могли оказать серьезного сопротивления мятежникам и вместе с отрядом коммунистов покинули город.

Казалось бы, план Сапожкова начал осуществляться успешно. Но изменник чувствовал шаткость первой удачи, силы для дальнейшей борьбы были просто мизерны. В полк Серова добровольцев пришло мало, крестьяне отмалчивались, выжидали. Некоторым утешением стал захват 345 миллионов рублей в местном банке да на железнодорожных путях небольшой цистерны со спиртом. Им потчевали выпущенных из местной тюрьмы уголовников и дезертиров, которые на радостях тут же записывались в «Армию Правды». Изрядно взбодрив и себя спиртом, Сапожков, Зубарев и их приближенные попытались убедить жителей Бузу-лука в том, что мятеж направлен на защиту интересов народа. На митингах в городском саду и на соборной площади перепившиеся «вожди» произносили погромные речи, обещая бороться с «неправильной» политикой центра.

За время пребывания в Бузулуке Сапожков реорганизовал свои силы. Его воинство получило наименование «1-я Красная Армия Правды». Руководящим органом армии стал «Реввоенсовет» в составе Сапожкова, Будыгина, Долматова. Должности комиссаров были упразднены, особый отдел расформирован. На 15 июля в частях и подразделениях насчитывалось около 3 тыс. мятежников, из них 1,5 тыс.— в полку Серова. С такими силами рассчитывать на что-либо серьезное не приходилось, и Сапожков послал гонцов с письмами к тем, кого он хотел видеть своими единомышленниками. Большая часть гонцов направилась в Уральск, в подразделения гарнизона, где Сапожкова хорошо знали. Одно из писем изменник адресовал популярному в кругах революционных элементов уральского казачества Е. Н. Почиталину. Свое «послание» Сапожков направил довольно известному в Поволжье и Приуралье командиру бывшей Самарской особой бригады И. М. Плясункову, Авантюра Сапожкова представляла серьезную опасность. Мятеж угрожал охватить обширную территорию пяти губерний: Самарской, Саратовской, Царицынской, Уральской и Оренбургской — район исключительно важный в социально-политическом плане. Заволжье занимало видное место в хлебном балансе страны, там пролегали важные транспортные артерии, связывавшие центр с Сибирью, Кавказом, Средней Азией. К тому же мятеж начался в период ожесточенных боев Красной Армии с бело-польскими интервентами и войсками барона Врангеля. Все это вместе взятое предопределило экстренный характер мер по ликвидации авантюры.

Руководство партийных, советских и военных органов перечисленных губерний действовало решительно и оперативно. По приказу командующего Заволжским военным округом 14 июля из частей Оренбургского гарнизона, прежде всего курсантов кавалерийских и пехотных командных курсов, был создан сводный экспедиционный отряд из 600 человек, которому придали 2 батареи легких орудий. Командиром отряда был назначен Е. Келлер. На подавление мятежа из Саратова выступили четыре коммунистических батальона особого назначения и отряд курсантов пехотной школы —всего 2800 человек. Из Самары — ряд подразделений ВОХР, отряд курсантов; из Уральска — сводный отряд в составе 300 бойцов при 2 орудиях и 6 пулеметах.

Первый и довольно ощутимый удар по мятежникам нанесли оренбургские курсанты. Для успешного выполнения основной задачи — очистить от сапожковцев линию железной дороги — Е. Келлер оборудовал на ст. Сорочинской блиндированный поезд. Десантную группу укрепили курсантами-разведчиками и пулеметным взводом. 15 июля курсанты овладели станцией Тоцкое, а 16 июля при поддержке второго эшелона отряда взяли станцию Погромное. В тот же день Сапожков оставил Бузулук. К 17 июля мятежники попали в окружение в районе деревень Семенково, Сергиевка, Россошинская, Гришино, Спиридоновка. Части, направленные на борьбу с мятежниками, получили к тому времени большое пополнение коммунистами и комсомольцами. Из Оренбурга на помощь Келлеру прибыл казахский добровольческий кавэскадрон.

Назревал крах авантюры. В предчувствии неизбежности поражения Сапожков на совещании верхушки мятежников объявил об уходе из района Бузулука. Свое воинство он поделил на две группы. Первой — во главе с Усовым, Серовым, Будыгиным — поставил задачу пробиться к Уральску и взять его. Необходимая подготовительная работа в Уральском гарнизоне проведена, заявил Сапожков, успех дела обеспечен. Он даже пообещал Будыгину пост председателя губисполкома. Вторую группу Сапожков возглавил сам, и она по его замыслу должна была занять Но-воузенск. В период с 17 по 23 июля шли напряженные бои. Потеряв до трети своих сил и значительную часть обоза, сапожковцы прорвались в намеченные районы. В этом сыграло свою роль их огромное превосходство в коннице, которая обошла пехотные заставы красноармейских частей и отрядов особого назначения.

В боях с мятежниками неувядаемую славу завоевали оренбургские курсанты и бойцы казахского добровольческого кавэскадрона. Они наголову разгромили крупный отряд сапожковцев. В плен к нашим войскам попала часть главарей авантюры: Зубарев, Дворецкий, братья Мосляковы. На первых же допросах Зубарев рассказал о планах мятежников и отправленных Сапожковым письмах к Почиталину и Плясункову, в которых авантюрист предлагал присоединиться к нему. Эти сведения штаб округа немедленно сообщил в Уральск коменданту укрепрайона Кривошеину и председателю губкома партии П. И. Струппе.

Выступая вечером 17 июля с докладом о II Конгрессе Коминтерна, П. И. Струппе информировал участников торжественного заседания  коммунистов Уральска — об авантюре Сапожкова и его замыслах превращения города в центр кулацко-эсеровской Вандеи. При анализе программных заявлений мятежников докладчик подчеркнул, что у них «лозунги левоэсеровского характера весьма путаные, под которыми всегда проходят кулацкие восстания». Участники заседания получили конкретные задания по ведению разъяснительной работы среди трудящихся, красноармейцев. П. И. Струппе предложил, чтобы на митингах и собраниях коммунисты в первую очередь обратили внимание на вопросы: «Кто такой Сапожков? Почему он поднял восстание? Его лозунги? Его действия? Его положение? (Разбитого гонят по направлению к Уральску, чтобы здесь сдавить железным кольцом)».

Уральский губком партии и политотдел укрепрайона в срочном порядке наметили и провели в жизнь ряд мероприятий. В северные районы для работы среди крестьян были направлены коммунисты-агитаторы с задачей разъяснения сущности продовольственной политики Советской власти, антинародного характера авантюры. В подразделения гарнизона прибыли 10 наиболее опытных политработников. Они выпустили специальную листовку, в которой вскрывались изменнические планы Сапожкова. Кроме того, было создано два отряда особого назначения. Один —из коммунистов гарнизона, второй —из членов партии рабочих и служащих города.

В эти дни напряженной работы стали известны факты разнузданного грабежа и диких расправ мятежников с попавшими к ним в плен убежденными защитниками Советской власти. На станциях Рязано-Уральской железной дороги сапожковцы дочиста обобрали эшелоны с направлявшимися в прифронтовые районы на формирование безоружными красноармейцами. В Самарской волости Уральского уезда они захватили несколько сот подвод с собранным по продразверстке зерном и рассыпали его по земле. 19 июля каратели мятежников подвергли тяжелым пыткам двух разведчиков казахского кавэскадрона. Одного из джигитов зверски изуродовали и убили, а второго отпустили в эскадрон, отрезав ему нос, губы, порубив кисти рук.

Сапожков и его окружение много кричали о необходимости борьбы «за справедливые порядки», о «зверствах» ЧК. Идеологи мятежа выпускали и распространяли многочисленные «воззвания», в которых Сапожков называл себя избавителем угнетенных, защитником обиженных. Это были слова. Факты неумолимо свидетельствовали об ином: са-пожковцы — банда изменников, грабителей и палачей. Правда об истинном характере авантюры нередко опережала продвижение бандитов. 21 июля в переговорах со штабом Заволжского военного округа комендант Уральского укрепрайона Кривошеин сообщил, что в селах Гринько и Александровна крестьяне, узнав о действиях мятежников, выделили на сходах 200 добровольцев на борьбу с Сапожковым.

И все же обстановка в Уральске оставалась тревожной. 21 июля стало известно, что обе колонны сапожковцев идут на Уральск, надеясь пробиться через линию железной дороги в районе станций Алтата — Семиглавый Мар. В станицах и хуторах оживились антисоветски настроенные круги зажиточных слоев казачества. В подразделениях гарнизона проникшие в крепостной и запасной полки 40 лазутчиков Сапожкова вызвали колебания части красноармейцев. Недалеко от города появились шайки дезертиров. Для борьбы с ними и авангардом мятежников в северо-западную часть губернии направился отряд особого назначения под командованием В. Вуйко. В отряде было 16 кавалеристов и 210 пехотинцев.

Командование округа в тот момент не могло прислать подкрепления в Уральск и заменить ненадежные части гарнизона. Да и длительные сроки сбора и переброски таких сил были неприемлемы. Как нередко бывало в той сложной обстановке, выручила импровизация. Уральские железнодорожники сформировали «бронепоезд». На открытых железнодорожных платформах установили 2 орудия и 8 пулеметов, борта платформ прикрыли мешками с песком. По приказу штаба округа этот «бронепоезд» с экипажем в 100 бойцов стал курсировать на участке Уральск — Шипово. 25 июля передовые разъезды мятежников достигли хутора Макарово, в 20 км северо-восточнее Уральска. 26 июля к хутору подошли основные силы группировки Усова — Серова — 400 сабель и 1500 штыков. В первом же бою к ним перешло 500 человек из запасного и крепостного полков, значительный участок обороны города оказался оголенным. Положение стало критическим.

Губком РКП (б) поднял на ноги всех, кто мог носить оружие. Наиболее важные участки внутри города заняли бойцы коммунистического отряда. В военный совет укреп-района был введен член губкома т. Михалин. Решили: используя позиции времен гражданской войны, сдерживать мятежников огнем тяжелых орудий, а в решающий момент нанести по бандитам удар силами коммунистического батальона. С утра 27 июля начались тяжелые бои. Используя маневренность своей конницы и пехоты (она перебрасывалась на подводах с одного участка на другой), Усов непрерывно атаковал позиции защитников города. Эти атаки мятежники поддерживали огнем двух орудий. Волна за волной сапожковцы бросались на штурм укрепленной полосы, стремясь во что бы то ни стало ворваться в город. С каждым разом Усов и Серов наращивали силу удара. Если в первых атаках в бой шло до 150 конников и 400 пехотинцев, то к концу дня вдоль Чагана наступало 250 кавалеристов и около 700 пехотинцев, а под их прикрытием двигалось 200 подвод с вооруженными бандитами.

К вечеру в боевых действиях назрел перелом. Стойкость подразделений гарнизона, их яростные контратаки, почти не прекращавшийся огонь тяжелой артиллерии, от которого нападавшие несли большие потери,— все это вызвало в среде бандитов уныние. А тут последовала мощная, неудержимая контратака 600 коммунистов батальона особого назначения, и мятежники обратились в бегство. Бросая раненых и убитых, теряя боеприпасы, снаряжение и продовольствие, Усов быстрым маршем двинул остатки своей колонны на соединение с колонной Сапожкова. Но и «главкому» фортуна не благоволила. 1 августа у озера Алтатасор его разбил наголову 1-й Саратовский коммунистический батальон. С тремя сотнями бандитов Сапожков с трудом ушел в глухие степи. Там, на дальних кулацких заимках, бандиты решили восполнить потери и определить дальнейшую тактику. В основе ее стала практика действий на стыке ряда губерний и уездов, что значительно осложняло координацию усилий партийных, советских, чекистских и военных органов в борьбе с эсеро-кулацкими формированиями.

Успехи в борьбе с мятежниками были существенны. Рабочие и крестьяне тех районов, где еще недавно кулацко-эсеровские «освободители» пытались ввести свои «порядки», вновь принялись за созидательный труд. Большая часть сил, участвовавших в подавлении мятежа, прежде всего коммунистические отряды особого назначения и курсанты оренбургских пехотных командных курсов, ушли в районы постоянной дислокации. На военное ведомство и чекистов легли задачи окончательной ликвидации остатков сапожковщины. В таком подходе к делу завершения борьбы с ней крылся опасный просчет. И первым это заметил В. И. Ленин.

В июле-августе 1920 года вождь революции, как и всегда с октябрьских дней 1917 года, был до предела загружен делами. Шел исторический II Конгресс Коминтерна, на Западном и Юго-Западном фронтах, в просторах Таврии не умолкал гул тяжелейших сражений с белополяками и врангелевцами. И во все увеличивавшейся лавине событий и дел В. И. Ленин не упустил из вида ход ликвидации сапожковщины. 2 августа 1920 года председатель СТО направляет советским, партийным и военным руководителям Саратовской губернии и Уральской области телеграмму. В ней говорилось: «С целью облегчить борьбу с Сапожко-вым и воспрепятствовать его успешному бегству предлагаю: 1) обязать все ревкомы и исполкомы оставаться на местах до последней возможности, энергично ведя агитацию против изменника и всячески препятствуя его агитации среди населения; 2) направить в распоряжение Авксентьевского ряд серьезных работников; 3) установить самую тесную связь между подчиненными вам ревкомами и исполкомами и воинскими отрядами, обеспечив согласованность действий, принять меры к охранению технической связи; 4) вести самое тщательное наблюдение за движением отрядов Сапожкова, используя местных жителей, сообщая результаты наблюдения ближайшим войсковым начальникам». Одновременно В. И. Ленин потребовал принять самые экстренные меры к тому, чтобы в корне пресечь попытки кулаков и зажиточных слоев деревни и станицы помочь бандитам.

На первый взгляд столь резкая и даже несколько заостренная постановка вопроса вроде бы уже излишня. Основные силы мятежников разбиты, остатки рассеяны по степи: безопасность Уральска обеспечена. Но такой вывод является поспешным. Уже 6 августа 1920 года, соединившись с остатками колонны Усова — Серова, Сапожков произвел налет на Новоузенск. И хотя мятежники получили у стен города должный отпор, сам факт атаки уездного центра вновь активизировал антисоветское подполье Поволжья и Приуралья.

В августе на территории Илекского уезда Уральской области представители группы дезертиров, эсеров и их агентуры из ряда воинских частей в присутствии посланцев Сапожкова провели съезд, на котором приняли решение создать «2-ю армию Правды». Базой ее развертывания заговорщики намеревались сделать подразделения крепостного полка в Илеке, зажиточные круги казачества соседних станиц Оренбургской губернии. Главари съезда Антонов, Кузьмин, Луговой, Хрущев сформировали две конные сотни и пехотное подразделение, после чего пополнили свою «армию» обитателями трудового лагеря, в основном бывшими колчаковскими офицерами. Почерк действий Антонова и Хрущева был тот же, что и у их духовного отца Сапожкова: грабежи и налеты на малочисленные гарнизоны. Аналогичен стал и исход. После неудачного боя в районе Краснохолмской «2-я армия Правды» быстро распалась. Остатки бандитов рассеялись по селам и хуторам Оренбуржья.

Сторонники Сапожкова нашлись и в Актюбинске. Но предпринять что-либо существенное они не смогли. Работники особого отдела укрепрайона своевременно обезвредили заговорщиков из караульной роты и артдивизиона. Наиболее важные пункты города, артиллерийские склады, штаб гарнизона были взяты под охрану коммунистических отрядов, улицы города патрулировались.

Не угомонился и Сапожков. Знойным августовским днем в одном из дальних хуторов царицынского Заволжья собрались главари банд низовьев Урала и Волги. Инициал тором этого необычного совещания явился Сапожков. Обуреваемый невероятным тщеславием, незадачливый «главком» решил собрать под свои знамена всех, кто хотел вести борьбу с диктатурой пролетариата. Встав однажды на скользкий путь преступления, он катился по наклонной доске предательства в ту же пропасть, которая уже поглотила целые полчища белогвардейцев и интервентов.

Объединение вчерашних врагов шло нелегко. Да и как могли смотреть друг на друга без ненависти левый эсер и бывший военком Красной Армии Долматов и деникинский каратель Ягупов. Монархист до мозга костей Ягупов категорически отказался воевать под путаным лозунгом «За Советскую власть без коммунистов». После долгих колебаний, оговорив свою независимость, к Сапожкову присоединился хорунжий Носаев, чья банда достигала 300 сабель.

Наряду с попытками пополнить изрядно поредевшие банды союзниками из лагеря крайней реакции Сапожков и его агентура из кулаков и эсеров продолжали вести разлагающую пропаганду среди трудящихся. Призывая уральское казачество подняться на борьбу с частями Красной Армии и коммунистическими отрядами, Сапожков заявлял: «Отбивайте у них обозы, взрывайте склады, громите их тыл для чего соединяйтесь в партизанские отряды».

Таким образом, возможности сапожковщины не были исчерпаны, и тревога В. И. Ленина в свете приведенных примеров становится вполне понятной. На наш взгляд, В. И. Ленин рассматривал мятеж Сапожкова не просто как военное выступление. Здесь очередной раз ярко проявилось то качество вождя, о котором в постановлении ЦК КПСС «О 110-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина» сказано так: «Обладая непревзойденным даром научного предвидения, глубочайшего проникновения в самую суть происходящих событий... Ленин в совершенстве владел искусством руководства революционной борьбой». Сапожков действовал в районе, где сильно преобладало крестьянское население. Там в годы гражданской войны с переменным успехом шли ожесточенные бои. По мнению В. И. Ленина, положение Советской власти можно считать прочным лишь тогда, когда на ее стороне среднее крестьянство — главный представитель мелкой буржуазии, в политическом плане величина огромная, но колеблющаяся.

Итак, В. И. Ленин считал необходимым не дать левому эсеру Сапожкову повлиять своей демагогией на настроения крестьянства. Отсюда его требования о мобилизации усилий местных коммунистов. Ленинская телеграмма стала тем мобилизующим фактором, который поднял на окончательную ликвидацию авантюры необходимые силы. Уральский и Саратовский губкомы партии с участием представителей штаба Заволжского военного округа 2—4 августа рассмотрели и утвердили меры по реализации боевого приказа вождя.

По решению Уральского губкома РКП (б) и губревкома агитационно-пропагандистский «красный обоз» в срочном порядке изменил свой маршрут и направился в северо-западные районы области, где мятежники со своими лозунгами свободы торговли и отмены продразверстки пытались заполучить поддержку середняцких слоев деревни и широких кругов уральского казачества. Антисоветская, антинародная суть авантюры раскрывалась в специальном обращении губкома и губревкома. 5 тыс. листовок с его текстом были распространены среди крестьян и красноармейцев. Из коммунистов гарнизона политотдел укрепрайона сформировал отдельный кавалерийский дивизион под командованием В. Вуйко. Перед личным составом стояла задача: вести борьбу с мелкими отрядами сапожковцев, уничтожать их агентуру и проводить политико-разъяснительную работу по маршруту движения.

Важная роль в окончательной ликвидации мятежников отводилась отряду оренбургских курсантов-кавалеристов под командованием Тимашова. На помощь им были привлечены отдельный казахский кавэскадрон и 39 проводни-ков-коммунистов Камыш-Самарского уезда Букеевской губернии. После длительного преследования курсанты настигли Сапожкова вместе с его штабом в 30 км от села Новая Казанка (центр Камыш-Самарского уезда), и в перестрелке 4 сентября 1920 года авантюрист был убит, Остатки банды попали под удар эскадрона В. Вуйко. Бойцы выловили большое число агентов и провокаторов из числа сапожковцев. В селах Переметное, Каменное, Беленькое коммунисты-агитаторы провели митинги на темы: «О текущем моменте», «Что такое Советская власть?», «Что такое коммунизм?», «Трудовой фронт и его значение», «Сапожковская авантюра» и др.

Авантюра Сапожкова тяжело отразилась на экономическом положении Уральской губернии. Сбор продразверстки в северных и западных районах был сорван, осложнилась доставка хлеба в Уральск. Много хлебоприемных пунктов оказалось разграблено, большой ущерб был нанесен заготовке и вывозу кормов для скота. Антинародные действия сапожковцев сурово осудили трудящиеся Казахстана. Общее собрание коллектива станции Акбулак и более 600 рабочих станции Актюбинск гневно заклеймили преступное выступление мятежников. Крестьяне и казаки Калмыков-ского уезда, собравшись на свой первый съезд Советов, заявили, что будут вести беспощадную борьбу со всеми, «кто станет на дороге строительства Советской власти».

Страна Октября по достоинству оценила мужество и героизм своих верных сынов, в короткий срок подавивших опасное выступление мелкобуржуазной контрреволюции. За отличие в боях с врагами социалистического отечества Почетным революционным Красным знаменем были награждены Оренбургские кавалерийские и пехотные командные курсы. На груди у многих бойцов, командиров, политработников ярко запламенел орден Боевого Красного Знамени. Этой высшей награды Родины были удостоены 7 кавалеристов отдельного эскадрона Казахского военного комиссариата — Альжан Иманбаев, Василий Комаров, Клыш Надырбаев, Иван Поляков, Нажгит Сейфуллин, Владимир Сварчевский, Алексей Струков. Только что родившаяся Казахская Советская Республика обрела своих первых героев.