Страница - 17

Глава четвертая. Абзац как основной семантико-синтаксический компонент казахского текста

4.1. Роль и специфика абзацев в общей структуре текста

Элементарные составляющие микроситуации и слова-наполнители

Известно, что проблема установления смысловой организации является, в целом, семантико-синтаксической задачей [152, с.137]. В то же время, синтаксические особенности этой единицы плана со­держания, как отмечают исследователи, нельзя рассматривать в от­рыве от ее лексической структуры. Повторяемость и иерархия опор­ных слов (словосочетаний) в тексте - характерное явление кдк для общей темы, так и для микротем [4, с.14-15; 57, с.201; 223; с.285; 307, с. 107].

В первой главе (пункт 1.5) мы уже выясняли природу СФЕ и абзаца, рассматривая их общность и отличительные черты в плане семантического содержания, а также преимущества и недостатки в определении их границ. Было отмечено, что в абзацах отражаются те связи и отношения некоторого фрагмента психической ситуации, ко­торые зафиксированы у главных и второстепенных референтов с другими, менее значимыми элементами ситуации. К ним можно от­нести различные типы действий и состояний главных и второстепен­ных слов (ГОС и ВОС), различные места действий, время действий, цели, причины действий и состояний и т.п. [208, с.53-54; 307, с. 108] Таким образом, можно выделить два именных ряда соотнесенности: ряд смыслового субъекта и ряд смыслового предиката [326, с.265]. Исследователями предложены различные способы представления иерархии имен, описывающих в «пределах микротемы абзаца от­меченные многоаспектные отношения. Одним из этих подходов яв­ляется дифференцирование слов текста по той роли, которую выпол­няют их денотаты в определенных ситуациях действительности. На­пример, такие роли слов, как “часть”, “признак”, “целое", “принимающий”, “действующий”, “множество”, “средство”, “цель” и др. (234, с.164-178; 257, с.112;). Такой подход обычно связан с фик­сацией энциклопедических знаний, которыми располагает автор текста. Предлагается проблему представления энциклопедических знаний рассматривать в неразрывном единстве с проблемой органи­зации словаря текста [257, с. 124; 180, с.99). Из всех подходов, ка­сающихся проблем представления знаний в системах [86, 158, 197), работающих с естественным языком, мы будем придерживаться “ролевого” подхода.

В каждой микроситуации, лредположим, можно выделить эле­ментарные составляющие типа “действие”, “состояние”, “место”, “время”, “средство”, “причина”, “цель”, “характеризация”, “детализация”. Этим элементарным составляющим микроситуации (ЭСМС) в тексте абзаца будут соответствовать слова или слово­сочетания (глаголы, причастия, существительные и их сочетания). Таким образом можно выявить специфику каждой микроситуации, а именно она будет задаваться в виде определенной последователь­ности ЭСМС и индивидуальной особенностью отдельного абзаца - наполнением соответствующими денотатами. Итак, в рассматри­ваемых текстах можно выявить возможные типы абзацев и каждому абзацу приписать в определенном порядке группы слов- конкретизаторов, замещающих в абзаце соответствующие денотаты микроситуаций.

Кроме ГОС, ВОС, ЭСМС и слов-конкретизаторов, в любом тексте можно обнаружить еще одну группу слов, которые “наполняют” полученное содержание качественными признаками, т.е. указывают качества предметов, названных именами существи­тельными, а также признаки действий, определяемые в тексте глаго­лами и причастиями. Эти слова назовем словами-наполнителями.

Слова, отражающие ЭСМС, в определенной степени, достраи­вают “костяк” содержания. Такие слова можно задать специальной таблицей основного содержания. Качественная детализация осу­ществляется в результате предварительной фиксации наиболее веро­ятных для текстов определенного типа свободных словосочетаний (атрибутивных, адвербиальных, именных). В связи с этим исследова­тели пользуются такими понятиями, как языковая вероятность, нор­мирующая вероятность, речевая вероятность и речевая частота [7, с.57]. Если учесть, что сам автор текста, воспринимая внешнюю си­туацию, передает ее в тексте также с некоторыми вероятностями, то возникает естественный вопрос: какие же вероятности свойственны тексту? Для ответа на него необходимо обращение к основам так на­зываемого вероятностного прогнозирования.

Не вдаваясь во все подробности общефизиологических законо­мерностей, которые изложены в работах (159, с. 102-104; 293, с.8|, заметим, что такие закономерности справедливы и для речевой дея­тельности. Способность человека владеть определенными субъек­тивными представлениями о вероятностях употребления тех или иных элементов речи дает возможность ему строить субъективную модель вероятностной структуры предстоящей ситуации, осущест­влять на основе этой модели субъективный прогноз и соответственно строить свою речевую деятельность [154, с.50; 233, с.9-22]. Но, как уже отмечалось, психика человека социальна по своей сути, поэтому речевая способность каждого индивида также социальна. В этой свя­зи, по отношению текста, Г. О. Винокур отмечает, что в каждом тексте может быть выделено нечто “внеличное, общее, иадиндивиду- альное” [62, C.236J.

4.2. Сверхфразовая стереотипичность и абзац

 Следует отметить, что использование слов, словосочетаний, предложений н более крупных единиц в процессе порождения текста происходит в ограниченном варианте, а не в бесконечном объеме. Такое ограничение объема лингвистических единиц практически есть и проявление социального характера речевой способности человека При этом, для каждого индивида такое ограничение объема единиц может быть разным. Это, видимо, объясняется воздействием на человека очень многих внешних и внутренних факторов, действую­щих на личность на протяжении всей его жизни [87, с.83; 279, с.202; 338, с.ЗЗ}. У человека основа такой совокупности единиц (ядро) фор­мируется еще с детства под влиянием окружающей среды - коллек­тива, например, в процессе подражания взрослым [45 , 247 , 354]. В тексте же экое “ядро” создается в явлении стеоротипии, проявляю­щееся на разных уровнях [48, 66, 243, 286, 340|. Как утверждают ученые, стереотипичность, или стандартность речевого действия, играет в основном роль экономии усилия как автора, так и воспри­нимающего речь индивида [313, с.135; 340, с.223|. Стереотип усред­нен исторически из индивидуальных решений и находится в рамка» нормативной грамматики [286, с.252; 313, с.315; 340, с.223].

Такие стереотипы, как фонематический, словесный, фразовый и текстовый [237, C.90-98], служат как бы пусковым звеном в разверты­вании соответствующего фрагмента речевой программы. Необходимо отметить, что с повышением рассматриваемого уровня, языковой стереотип становится менее стабильным, получая большее разнооб­разие форм воплощения [348].

Рассмотрим более подробно проблему фразового стереотипа. Известно, что каждому отраженному в сознании фрагменту действи­тельности в некоторое соответствие ставятся определенные языковые формы. Такое соответствие, в основном, является результатом нераз­рывности мышления и языка [153, с.44; 305, с.43[. Для одних иссле­дователей роль таких языковых форм играют фиксированные слова [61, с.64|, для других - словосочетания, предложения и даже целые тексты [90, с. 16]. Многие специалисты (психологии, психолингви­стики, логики и лингвистики) отмечают, что в процессе человеческого познания наиболее важные и часто повторяющиеся отношения реальной действительности закрепляются в форме син­таксических структур. Такой процесс усвоения знаний начинается у человека с детства вместе со словами и звуками родного языка. На­пример, в процессе “говорения” очень часто человек, не задумы­ваясь, выбирает один из наиболее привычных для него в данной си­туации языковых шаблонов [6; 114, с. 145].

Такие языковые шаблоны в научной литературе встречаются в различной терминологии: “синтаксические модели”, “структурные схемы предложений”, “конструкции”, “фразовые стереотипы”, “синтаксические формы” и т.д., и т.п. Как бы они не назывались, все они являются психическими реальностями и участвуют в процессе создания текста вместе с единицами других уровней языка.

Обычно внеязыковое содержание чаще всего передается в тексте (устном или письменном) не одним, а несколькими взаимосвязан­ными предложениями. Такое утверждение хпериментально под­тверждается и психологами, и лингвистами. Таким образом, в языке существуют определенные структурно-смысловые модели для выра­жения отношений между моделями в структурах, находящихся за пределами предложения [114, с. 146; 183, с.61].

Если говорить о более углубленных исследованиях в этой области, то наличие таких синтаксических шаблонов связано с общим положением об опережающем отражении действительности, разработанным советскими учеными Д. Н. Узнадзе и П. К. Анохиным |10| Согласно этой теории, человек “обладает способностью, на основ врожденного и. приобретенного опыта, предвидеть развитие ситуативных обстоятельств и настраиваться на определенную реакции, с некоторым упреждением вероятностного хода событий" [154, с 501].

Такие синтаксические единицы в современной геории текста -в лингвистике текста называют “сверхфразовыми единицами” или “сложными синтаксическими целыми”. Многими исследованиями последних лет допускается, что и абзац письменного текста является “логическим слепком” с действительности [4, 145, 183, 225, 254, 268, 286, 294). Такой подход к природе абзаца подтверждается не только лингвистическими исследованиями, но и экспериментами психоло­гов и психолингвистов [51, 269, 342). Приведенные факты в этих ра­ботах показывают, что абзацы выделяются автором не произвольно, а по определенным правилам. Для научных текстов эти правила носят строгий и стереотипный характер, тогда как для художественных тек­стов - более свободный и творческий. “В то же время, - замечает И Я. Чернухина, - в особенностях композиции абзаца отражается се­мантическая динамика текста” [306, с.155). Наряду с этим, во многих исследованиях текста на уровне абзаца отмечаются специфичности абзацев для каждого автора произведения [145, с.258-259; 255, с.210].

Таким образом, стереотипичные фразовые построения в нашем изложении будут называться “шаблонами” или “синтаксическими моделями”.

С точки зрения речевой деятельности, фразовая стереотипичность это не что иное, как “вызов из памяти некоторой обшей схемы развития мысли, а следовательно, и его речевого оформления” [154, с.46]. Под влиянием стереотипичности на уровне фраз в каждой фразе текста актуализация одних лексических элементов неизбежно сопровождается автоматизацией выбора других элементов [67, с.60; 345, с.73].

Роль и специфика абзацев в общей структуре текста, о которых было упомянуто, дает нам также основание полагать и о сверхфразо­вой стереотипичности. В повседневной жизнедеятельности, т.е. в процессе обучения жизни и языку, несомненно, в нашем сознании откладываются основные характеристики различных текстов, пред­ставляющих научный, публицистический, художественный, деловой и другой жанр. Эти характеристики в совокупности представляют со­бой не что иное, как вероятностные модели и представления о син­таксических структурах указанных текстов. В результате влияния стереотипичности на фразовом и сверхфразовых уровнях индивидуальных различия внутри одного вида письменной речи становятся менее значимыми, чем, кажем, различия между разными жанрами пись­менных текстов, созданных одним и тем же автором [181, с.76; 219. Видимо, такая сверхфразовая стереотипичность, в какой-то степени, связана с тем положением, что порождение текста и его восприятие происходят определенными “блоками”, “квантами”, в которых сохранена связь с предшествующим и заложено на некото­рое семантическое расстояние последующее (67, с. 60; 50; 154, с.50; 206, с.82).

В силу того, что в самой основе речевой деятельности находится прежде всего вещественное содержание речи, то, нужно полагать, са­ма коммуникация дискретна и таким образом деление текста на определенные “кванты” или “куски” основано на “логическом слеп­ке” с действительности в результате обобщения человеческого опыта научного познания [79, с.З; 270, с.11]; 307, с.107; 314, с.72). Во мно­гих работах показано, что сложные формы умственной деятельности также слагаются из элементарных информационных процессов [47, C.48J; 124, с. 15; 220, с.83].

Объединение в единое целое указанных выше “кусков” инфор­мации возможно по следующим трем принципам: 1) вероятностном, если объединение происходит на основе вероятностных распределе­ний; 2) детерминированном, когда порядок следования “кусков” од­нозначен и строго задан; 3) вероятностно-алгоритмическом, когда в процессе объединения учитываются и случайные, и детерминирован­ные (алгоритмические) связи.

Последний случай объединения, т.е. вероятностно-алгоритми- ческйй, вьіступает как основной тип процессов объективного мира [244, с.45).           '

“Квантование” смысла текста во многом зависит от типа текста, т.е. от его функциональной разновидности, направленности, намере­ний автора, степени его языковых знаний, т.е. от профессиональных качеств знаний языка и ряда других факторо^п В целях изучения се­мантической структуры текстов, многими исследователями приходи­лось выделять различные смысловые “куски”. Авторы этих работ именовали их как “текстовые элементы”, “блоки-мотивы”, “фрагменты”, “аспекты”, “сгустки” и “абзацы” [78, с.7; 209, с.200; 280, с.132; 319, с.209[.

 Таким образом, абзац, как смысловой “квант” и как застывший” синтаксический шаблон, может быть принят за мини­мальный логико-семантический компонент текста.

 Многоплановость содержания текста может быть понята до конца только тогда, когда мы детально* рассмотрим текст и его основные единицы с точки зрения семантики.

В последующем, опираясь на описанные особенности текстовых единиц, сделана попытка формального представления структуры и содержания казахского текста.