Страница - 3

2. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ СССР

2.1.ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ РСФСР 1922 г.

Этот этап развития гражданского законодательства начинается с принятия Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. (далее: ГК). Данный нормативный акт содержал соответствующий раздел, посвященный вещному праву, который начинался с положений о праве собственности. Статья 52 ГК различала три вида собственности: государственную (национализированную и муниципализированную), кооперативную и частную. Ряд объектов были отнесены к исключительной собственности государства (ст. 53). Перечень объектов, которые могли находиться в частной собственности, был подробным и исчерпывающим (ст. 54). Предприятия на этом этапе рассматривались в качестве объектов права, и некоторые их виды могли находиться в частной собственности только на основании концессии (ст. 55). Эту совокупность правовых норм можно объединить в одну группу под общим названием объекты права собственности. Причем согласно статье 21 ГК земля была изъята из гражданского оборота и владение ею допускалось только на праве пользования. Было упразднено и деление вещей на движимые и недвижимые, так как это становилось невозможным в связи с изъятием земли из гражданского оборота. Создатели кодекса в этом видели одно из принципиальных отличий советского гражданского права от буржуазного.

Статья 58 ГК определяла понятие права собственности как совокупность трех правомочий: владения, пользования и распоряжения. Две последующие статьи (59 и 60) содержали нормы о защите права собственности. Статьи61-65 ГК регулировали отношения общей собственности. Заключительные статьи (66—70) были посвящены способам приобретения и прекращения права собственности. Примечательным является то обстоятельство, что вся совокупность норм права собственности не содержала в себе более никаких других структурных элементов, что, по нашему мнению, свидетельствует об отсутствии единой, теоретически разработанной модели построения нормативного материала.

Другим вещным правом наряду с правом собственности в Гражданском Кодексе 1922 г. названо право застройки. Кодекс не давал его определения. Не было в нем и положений, которые бы раскрыли содержание этого субъективного права. Только две статьи кодекса говорят о праве застройщика пользоваться имеющимися на участке застройки строительными материалами, их добычей (ст. 77) и праве пользования имеющейся на участке водой (ст. 78). Значительная часть норм о праве застройки посвящена обязанностям носителя этого права, прежде всего, перед государством и его органами (ст. 74—76), что, несомненно, свидетельствует о комплексном правовом регулировании права застройки. Статьи 80—83 ГК регламентируют вопросы прекращения права застройки.

Следующим вещным правом Гражданского кодекса 1922 г. называет право залога (ст) 84). Залогодателем кодекс называет только собственника имущества, устанавливая правило о том, что в противном случае вещь может быть истребована настоящим собственником (ст. 86). В то же время статья 87 ГК указывает, что предметом залога может быть и право застройки, т. е. наблюдается противоречие между указанными статьями этого нормативного акта. Очень показательна норма статьи 101 ГК, согласно которой преимущество залогодержателя уступает перед претензиями других кредиторов, обычно государства и его органов.

Относительно содержания субъективного права залога можно отметить несколько статей кодекса. Во-первых, вещь, как правило, передавалась залогодержателю во владение (ст. 92). Во-вторых, имелась норма диспозитивного характера, согласно которой залогодержатель был не вправе пользоваться вещью, если иное не было установлено законом или договором (ст. 96). В-третьих, залогодержатель имел право истребовать вещь в случае утраты им своего владения над нею от всякого фактического владельца, включая самого собственника. Вместе с тем допускалось преимущество государственных органов, являющихся залогодержателями, перед остальными обладателями этого же субъективного права, которое заключалось в том, что государственный орган в случаях, когда заложенное имущество оставлено у должника, мог истребовать вещь от всякого приобретателя, остальные же — только от недобросовестного (ст. 98). Это положение было связано с концепцией преимущественной защиты права собственности государства в процессе виндикации, согласно которой государственный орган мог истребовать вещь от любого приобретателя независимо от добросовестности или недобросовестности последнего (ст. 60 ГК).

Итак, Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. содержал раздел, посвященный вещному праву, где система субъективных вещных прав была сведена к трем видам — праву собственности, праву застройки и праву залога. За скобками кодификации остались такие важные элементы объективного вещного права, как владение и другие субъективные права на чужие вещи. При этом нормативный материал был построен по принципу дозволения, т. е. разрешалось делать управомоченному лицу только то, что было предусмотрено позитивным правом. Значительное место отводилось обязанностям собственника, которые имели по своей юридической природе публично-правовой характер (например, ст. 76 ГК), в результате чего этот раздел, несомненно, приобрел комплексный характер. Показательным в этом плане является позиция одного из разработчиков Гражданского кодекса 1922 г. А. Г. Гойхбарга, который считал, что появление в кодексе трех видов собственности и соответственно трех правовых режимов для каждого вида вещей существенно отличает его от кодификаций других стран. Особо подчеркивается, что если в отношении государственной собственности нет практически никаких ограничений, то что касается кооперативной и частной, то ограничения все более возрастают. Применительно к праву частной собственности (т. е. как раз к субъективному гражданскому вещному праву) можно сказать, что она (собственность) допускается в таких пределах, в каких это допускают особые отдельные законы.

Таким образом, теоретическую модель права собственности, по которой построен Гражданский кодекс 1922 г., можно назвать разделенной, так как он содержит три вида субъективного права собственности, каждому из которых свойствен особый правовой режим. Указанные тенденции возобладали и при последующей кодификации, которая проходила с 1961 по 1964 г., но которая имела все-таки свои особенности. Интересна одна из причин, обусловивших ее проведение. Ряд зарубежных исследователей, проводивших анализ нормативных положений Гражданского кодекса 1922 г., пришли к мнению о том, что этот нормативный акт содержит ряд типично частноправовых явлений, характерных для буржуазного права, и поэтому оценивали нэп как переход к капитализму. Остались нерешенными также проблемы сущности государственной собственности и прав государственных органов на закрепленное за ними государственной имущество. Возможно, эти, а также другие не указанные здесь причины и обусловили необходимость новой кодификации гражданского законодательства.

2.2. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ КАЗАХСКОЙ ССР 1963 г.

Кодификация с 1961 по 1964 г. проходила в два этапа. Первоначально были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 г., а впоследствии, в развитие их положений, были разработаны гражданские кодексы союзных республик.

Нормы, регулирующие вещно-правовые отношения, составили второй раздел ГК Казахской ССР (далее: ГК). Раздел содержит восемь глав, которые посвящены только праву собственности, и в этом заключается первое принципиальное отличие этой кодификации от предыдущей. Исключениями здесь являются положения двух статей. Статья 85-1 ГК говорит об оперативном управлении, непосредственно не называя его субъективным правом и распространяя это понятие только на государственные организации. Содержание этого права состоит из той же триады правомочий, посредством которых в Гражданском кодексе Казахской ССР характеризуется право собственности (ст. 85). В научно-практическом комментарии к этой статье субъективное право оперативного управления характеризуется как имущественное, вещное, абсолютное, производное от права собственности, при этом подчеркивается, что оперативный управитель может, не прибегая к помощи третьих лиц, самостоятельно своими действиями осуществлять субъективное право оперативного управления. Вторым исключением является статья 149 ГК, устанавливающая положение, согласно которому защита, аналогичная защите права собственности, предоставляется и другому лицу, владеющему имуществом в силу закона или договора. Таким образом, кодекс упоминает о каких-то правах на вещь, но непосредственно, кроме как об оперативном управлении, об этом в структуре Гражданского кодекса Казахской ССР не говорится. Право застройки, которое было в Гражданском кодексе РСФСР 1922 г., было исключено, а право залога из раздела вещного права перемещено в раздел обязательственного (ст. 188—194 ГК) и представляло собой уже не вещное право, а один из способов обеспечения исполнения обязательств. Это положение было сохранено и в последующих кодификациях гражданского законодательства постсоветского периода.

Структурное построение норм, регламентирующих право собственности, достаточно специфично и отличается от построения нормативного материала других проанализированных нами кодификаций. Основные отличия заключаются в следующем. Гражданский кодекс Казахской ССР вместо понятия права собственности употребляет термин «собственность», которая имеет несколько значений: социалистическая, государственная, личная и т. д. Другим отличием является сама структура второго раздела кодекса, который состоит из восьми глав. Глава седьмая посвящена общим положениям. Глава восьмая — государственной собственности. Обращает на себя внимание декларативный характер определения содержания права государственной собственности, не имеющего, по нашему мнению, никакой юридической нагрузки (ст. 87). Статья 88 ГК устанавливает перечень объектов, находящихся в исключительной собственности государства. Отметим то обстоятельство, что этот перечень не исчерпывающий и может быть расширен. Кроме этого, впервые введено деление вещей на основные и оборотные средства, в основе классификации которых лежал стоимостный критерий. На основные средства, находящиеся в государственной собственности, не могло быть обращено взыскание по претензиям кредиторов (ст. 91). Тем самым государство было поставлено в привилегированное положение. Поэтому можно утверждать, что основное количество вещей, которые представляли реальную имущественную ценность, было ограничено или изъято из гражданского оборота.

Глава девятая Гражданского кодекса Казахской ССР посвящена собственности колхозов и других кооперативных организаций и их объединений. Право собственности указанных субъектов осуществлялось в соответствии с уставными целями их деятельности, и имущество (т. е. объекты этого вида собственности) должно было обеспечивать их достижение (ст. 92 и 93). На основные средства, входящие в это имущество, также не могло быть обращено взыскание по обязательствам (ст. 94). Аналогичные нормы содержит другая, десятая глава, которая посвящена собственности профсоюзных и иных общественных организаций (ст. 96—98).

Одиннадцатая глава содержит положения о личной собственности. Данный термин, можно утверждать, не имеет юридической нагрузки, и фактически речь идет о праве частной собственности. Тем не менее доктринально проводилось различие между двумя этими понятиями. Некоторые ученые полагали, что кодификация 1922 г. преследовала в качестве основной цели социальное переустройство частной собственности в личную (трудовую частную собственность), тогда как ограничения, направленные против частнокапиталистической собственности (т. е. непосредственно против права частной собственности), с самого начала имели в виду ее вытеснение, а на определенном этапе и потную ликвидацию, что в конечном счете и было достигнуто к моменту проведения кодификации 1961—1964 гг.

Разработка понятия права личной собственности занимала немалое место в исследованиях этого периода, но, по мнению О. С. Иоффе, сводилась к трем моментам. Во-первых, к соответствию его родовым свойствам права собственности вообще, т. е. к триаде правомочий по владению, пользованию и распоряжению. Во-вторых, к мысли о производности этого вида субъективного права от социалистической собственности. И, в-третьих, к предназначенности этого субъективного вещного права для удовлетворения материальных и культурных потребностей граждан. В качестве источников права личной собственности рассматривались только трудовые доходы. К этим доходам были приравнены доходы от разрешенной деятельности, например доходы от сдачи в поднаем жилого помещения, если размер оплаты за это не превышал ставок, определенных законодательными актами. В противном случае источники, из которых приобреталось имущество, принадлежащее на праве личной собственности, считались нетрудовыми доходами, что вело к прекращению этого субъективного права и принудительному безвозмездному изъятию имущества.

Таким образом, праву личной собственности Гражданский кодекс Казахской ССР уделил много внимания в плане различного рода ограничений. Перечень объектов этого права исчерпывающий и содержит виды вещей, обладание которыми позволяет удовлетворить минимальные повседневные потребности человека (ст. 99). Кроме этого, были установлены формальные запреты, касающиеся объектов права личной собственности. Например, у одного лица мог находиться в собственности только один жилой дом, установлен предельный размер жилья и так далее (ст. 100 и др.). Ряд последующих статей главы регламентирует вопросы прекращения права личной собственности, которое наступает вследствие нарушения установленных в кодексе запретов (ст. 102-106). Прекращение этой разновидности права собственности больше походило на принудительное безвозмездное изъятие имущества у управомоченного лица, т. е. на конфискацию.

Следующая, двенадцатая глава кодекса посвящена общей собственности, которая выступает в двух видах: общая долевая и совместная собственность (ст. 111). Законодатель говорит об общей совместной собственности только применительно к сельскому хозяйству: собственность колхозного двора (ст. 112—118), собственность граждан, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью в сельском хозяйстве (ст. 124-1). Другие статьи этой главы содержат нормы об общей долевой собственности (ст. 119— 124). Обращает на себя внимание отсутствие в Гражданском кодексе Казахской ССР норм, в отличие от других кодификационных актов, которые регламентируют отношения имущественной общности супругов. Возможно, это связано с тем, что семейные отношения составляли предмет другой отрасли права — семейного права, нормы которого были сосредоточены в другом кодификационном акте — Кодексе о браке и семье Казахской ССР (ст. 19-27), статья 19 которого устанавливала режим общей совместной собственности супругов.

Тринадцатая глава Гражданского кодекса Казахской ССР содержала нормы о возникновении и прекращении права собственности. Обратим внимание на два момента. Во-первых, на нормы о вещах, которые были ограничены в гражданском обороте (оружие, валютные ценности и др. — ст. 127 и 128). Во-вторых, на правило о принудительном безвозмездном изъятии бесхозяйственно содержавшегося дома (ч. 2 ст. 133). В последнем случае можно говорить о наличии в кодексе нормы административно-правового характера, что также свидетельствует о комплексном характере данного нормативного акта.

Заключительная, четырнадцатая глава посвящена защите права собственности. Нормы этой главы в наименьшей степени подвержены идеологическому и публично-правовому воздействию и содержат достаточно традиционные положения о способах защиты права собственности с одним исключением. Согласно статье 145 имущество, принадлежащее государству, могло быть истребовано от всякого приобретателя, невзирая на его добросовестность. Следовательно, для государственной собственности устанавливался исключительный, преимущественный правовой режим.

* * *

Таким образом, кодификация 1961-1964 гг. имела принципиальные отличия от предшествующей кодификации 1922 г., которые сводились к следующим. Во-первых, кодекс не содержит системы субъективных вещных прав, говоря только о субъективном праве собственности. Во-вторых, понятие права собственности все более подменяется экономическим понятием собственности. А. А. Рубанов в качестве характерной черты советского гражданского права называет существование законодательной конструкции собственности. Не права собственности, а именно собственности, под которой им понимается совокупность норм, преследующая цель всесторонне определить социальную роль, структуру и характер собственности. По мнению А. А. Рубанова, наличие законодательно определенной конструкции собственности отличает советское гражданское право от гражданского права других стран. При этом в кодекс введено новое понятие собственности — собственность общественных организаций. В-третьих, законодатель впервые закрепляет положения о праве оперативного управления, которое сохранилось и, мало того, получило дальнейшее развитие в последующих кодификациях гражданского законодательства постсоветского периода. Впервые в гражданском законодательстве была закреплена гражданская правосубъектность предприятия, что послужило основой для создания системы специфических субъективных прав, отнесенных доктриной к категории вещных. В-четвертых, право частной собственности все более подвергается ограничениям посредством установления формальных запретов, происходит сужение круга объектов, которые могут находиться в частной собственности, закрепляются различные основания прекращения этого права в зависимости от следования установленным запретам. В целом эту кодификацию гражданского законодательства отличает еще большее проникновение в гражданско-правовое регулирование публичноправовых элементов и конструкций, чем предыдущую — Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.

3. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

На сегодняшний день в республике не проводилось сколько нибудь серьезных научных исследований общих положений о праве собственности. Исключение составляет монография, подготовленная в Центре частного права Казахского государственного юридического университета, в которой сделана попытка осветить эти вопросы. В этой работе М.К. Сулейменов в определенной исторической перспективе условно выделяет три этапа развития законодательства о собственности в Республике Казахстан:

1) в условиях развития и укрепления хозяйственной самостоятельности Казахстана как союзной республики в рамках СССР (Концепция самоуправления и самофинансирования Казахской ССР); 2) в условиях становления Казахстана как суверенного государства (Закон «О собственности в Казахской ССР» 1990 г.); 3) в условиях перехода к рыночной экономике (Гражданский кодекс Республики Казахстан).

Для первого этапа развития института права собственности в Казахстане, по мнению М.К. Сулейменова, характерны следующие основные особенности. Во-первых, понятие государственной собственности. Для этого периода характерна проблема разграничения собственности, особенно в вопросах управления, Союза ССР и Казахстана. Во-вторых, вопрос о частной собственности, который так и не был решен полностью на этом этапе. В Концепции самоуправления и самофинансирования Казахской ССР была предусмотрена индивидуальная собственность, которая разделялась на личную и индивидуально-производственную (мелкую частную) собственность.

Принятие Закона «О собственности в Казахской ССР» от 15 декабря 1990 г., по мнению М. К. Сулейменова, явилось значительным этапом в развитии законодательства о собственности в республике. В этом акте впервые за всю историю советского периода Казахстана были закреплены основные принципы и понятия права собственности. Сам закон послужил базой для развития ряда законодательных актов. Среди основных особенностей этого акта М. К. Сулейменовым названы следующие: 1) в нем была закреплена исключительная собственность республики на землю и другие природные ресурсы; 2) впервые перестали употребляться понятия «социалистическая» или «общенародная» собственность; 3) зафиксировано право частной собственности, которая была предназначена для извлечения доходов. Вместе с тем, как отмечает исследователь, с учетом социальных и национальных особенностей республики была запрещена частная собственность на землю; 4) это было новое решение о субъектах права государственной собственности. От имени государства права владения, пользования и распоряжения государственной собственностью закреплялись за советами народных депутатов всех уровней.

Кроме того, считает М. К. Сулейменов, в законе были закреплены основные положения о праве собственности, которые включали в себя, прежде всего, определение права собственности, данное посредством триады правомочий (владения, пользования и распоряжения). Далее, законодательно были закреплены три формы собственности: собственность граждан, коллективная и государственная собственность. Важное практическое и теоретическое значение имело и закрепление в законе положений о правах полного хозяйственного ведения и оперативного управления, которые, в том числе, предоставили возможность выделить общую категорию гражданского права — вещные права.

Третий этап развития гражданского законодательства о собственности связывается с принятием общей части Гражданского кодекса Республики Казахстан в 1994 г. В этот нормативный акт вошли многие положения предыдущего закона о собственности. Кроме того, кодекс, как полагает М. К. Сулейменов, вобрал в себя все лучшее, что было достигнуто в науке и законодательстве за последнее время. В частности, это относится к рецепции некоторых нормативных положений из Г ражданского кодекса Голландии, к совместной разработке казахстанскими учеными с другими учеными стран СНГ модельного гражданского кодекса содружества.

Соглашаясь с некоторыми из высказанных М. К. Сулейменовым суждений о развитии нормативных положений о праве собственности в Казахстане, считаем возможным не согласиться с предложенными этапами. Прежде всего, это связано с тем, что принятие Концепции самоуправления и самофинансирования Казахской ССР, а впоследствии и Закона Казахской ССР «О собственности в Казахской ССР», с одной стороны, выступают предпосылками независимости Казахстана от федерального центра, а с другой — являются предшественниками Гражданского кодекса. При этом принципиальных различий в нормативной регламентации отношений собственности, которые, по мнению М. К. Сулейменова, отличают один этап от другого, не так уж и много. Поэтому нам представляется оправданным провести только развернутый анализ нормативных положений о праве собственности, которые содержатся в общей части Гражданского кодекса Республики Казахстан 1994 г. (далее; ГК РК, ГК).

Нормы, регулирующие вещно-правовые отношения, закреплены во втором разделе обшей части ГК РК, который называется «Право собственности и иные вещные права». Законодатель в данном случае пошел, как видно из предшествующего анализа, традиционным для советской и постсоветской цивилистики путем, уделяя основное внимание вопросам нормативного регулирования отношений собственности и через их призму рассматривая все другие вещные права, Данный раздел содержит восемь глав.

Сразу обратим внимание на особенность ГК РК — наличие в разделе, посвященном регулированию вещно-правовых отношений, норм, регламентирующих участие в гражданских правоотношениях, специфического субъекта — простого товарищества (глава 12 «Договор о совместной деятельности (простое товарищество)». Мы полагаем, что нормативные положения о простом товариществе, которые преимущественно регламентируют взаимоотношения между его участниками, должны быть помещены в соответствующем разделе особенной части ГК РК, как это сделано в Гражданском кодексе Российской Федерации (ст. 1041 и след.).

Глава 8 второго раздела ГК РК называется «Право собственности. Общие положения». Элементы общих положений относительно права собственности можно разбить на несколько групп. Первую группу составляют нормы, определяющие понятие субъективных вещных прав, в том числе и права собственности, а также их систему (п. 1-3,5 ст. 188, ст. 194 и 195). Вторая фуппа содержит положения, посвященные обязанностям собственника (п. 4 и 6 ст. 188). Фактически в этом случае речь идет об ограничениях субъективного права собственности, а не об обязанностях управомоченного лица, так как последние являются предметом других гражданских (например, обязательственных) или же публично-правовых правоотношений. К третьей группе норм относятся положения об объектах права собственности государства (ст. 192 и 193). Несколько особняком стоят правила о понятии и видах частной собственности (ст. 191) и о бремени содержания имущества, а также о риске случайной гибели или случайной его порчи (ст. 189 и 190). Обращает на себя внимание бессистемность построения нормативных положений, так как фактически указанные нормы посвящены не только праву собственности, но и другим вещным правам, Например, статья 194 ГК говорит об особенностях осуществления права собственности и иных вещных прав на жилище, которые регулируются жилищным законодательством. В пункте 1 статьи 195 ГК законодателем определена система вещных прав, перечень которых не является исчерпывающим и может быть предусмотрен как Гражданским кодексом, так и другими законодательными актами. В пункте 2 этой же статьи указано о том, что к вещным правам применяются нормы о праве собственности, если иное не предусмотрено законодательством и не противоречит природе данного вещного права (ст. 195 ГК в редакции от 2 марта 1998 г.). Таким образом, глава восьмая второго раздела ГК РК содержит общие положения как о праве собственности, так и о других вещных правах.

В главе девятой приведены положения о праве хозяйственного ведения. Выделим несколько принципиальных моментов, с помощью которых раскрывается юридическая сущность этого субъективного вещного права. Во-первых, субъектом этого права может быть только государственное предприятие, получающее определенное имущество от государства как собственника (ст. 196). Во-вторых, разграничиваются права государства как собственника имущества, выступающего объектом права хозяйственного ведения, и предприятия. Это достигается перечислением круга вопросов, отнесенных к компетенции собственника имущества, а также установлением определенных видов деятельности, которые субъект права хозяйственного ведения вправе совершать только с согласия собственника (ст. 199 и 200). В-третьих, содержание права хозяйственного максимально приближено к содержанию права собственности за исключениями, установленными кодексом и другими законодательными актами (ст. 201).

Аналогичную юридическую конструкцию имеет право оперативного управления, нормы о котором расположены в главе десятой второго раздела ГК РК. Основное различие между указанными правами заключается в том, что субъект права оперативного управления более ограничен в осуществлении своего субъективного права, чем субъект права хозяйственного ведения, а собственнику имущества по этой юридической конструкции предоставлены более широкие права относительно вещи. В качестве субъекта кодекс называет не только государственные (казенные) предприятия, но и другие учреждения, финансируемые за счет средств собственника (ст. 202). Таким образом, еще одним отличием от права хозяйственного ведения является расширение субъектного состава права оперативного управления.

Нормы главы одиннадцатой посвящены общей собственности. Принципиальным отличием от Г ражданского кодекса Казахской ССР 1963 г. является то, что ГК РК выделяет виды общей совместной собственности и говорит об общей собственности супругов, общей собственности крестьянского (фермерского) хозяйства, общей собственности на приватизированное жилье. Указанный перечень не является исчерпывающим и может быть дополнен законодательными актами (ст. 219). Кроме того, общая собственность на недвижимое имущество может существовать в форме кондоминиума (п. бет. 209 ГК в редакции от 2 марта 1998 г.).

Нормы о приобретении права собственности и иных вещных прав содержатся в главе тринадцатой (ст. 235-248). Статья 235 ГК устанавливает основания приобретения права собственности, в качестве которых названы: создание новой вещи; договор; правопреемство; принудительное отчуждение от одного лица к другому; по давности владения; выплата полностью паевого взноса.

Среди этой совокупности выделим несколько положений, отличающих ГК РК от Гражданского кодекса Казахской ССР. Прежде всего, это положение о приобретательной давности (ст. 240). С введением этой нормы можно говорить о возвращении в гражданское право такой важной категории вещного права, как владение. При наличии определенных законодателем условий это может привести к возникновению права собственности на вещь. Другими словами, фактическое состояние превращается в субъективное право. Вместе с тем кодекс предусматривает сокращенный срок для приобретения права собственности на бесхозяйственные недвижимые вещи -один год, — устанавливая его только для права государственной (коммунальной) собственности (п. 3 ст. 242). Думается, что подобное правило ставит в неравное положение субъектов гражданского права и противоречит положению о равенстве гражданско-правовых отношений и принципу неприкосновенности собственности (соответственно п. 1 ст. 1 и п. 1 ст. 2 ГК РК).

Для того чтобы понять причины появления указанного нормативного положения, необходимо сделать краткий экскурс в историю развития гражданского права СССР. В ранее действовавшем гражданском праве долгое время существовала презумпция государственной собственности. Она заключалась в том, что пока иная принадлежность имущества не доказана, предполагалось, что собственником имущества является государство. Это положение было закреплено постановлением Пленума Верховного суда РСФСР от 29 июня 1925 г. «О презумпции (предположении) права собственности государства на спорное имущество», установившим, что всякое бесхозяйное и спорное имущество является государственным, поскольку у нас отсутствует институт приобретательной давности. На сегодняшний день, несмотря на то что правовая ситуация в сфере регулирования имущественных отношений существенно изменилась, подходы остались прежними. Именно поэтому указанный способ возникновения права собственности ставит в неравное положение приобретателей вещных прав, в данном случае государства и других, негосударственных, субъектов. Вследствие этого правило, установленное пунктом 3 статьи 242 ГК РК, нуждается в изменении, так как государство обладает преимуществом перед негосударственными приобретателями и данная норма существенно ограничивает абсолютный характер защиты права собственности, потому что частный собственник может утратить свое право в более короткий срок, чем по правилам о приобретательной давности.

Правилам о прекращении права собственности отведена четырнадцатая глава. Способы прекращения права собственности и иных вещных прав, которые указаны в главе 4 ГК РК, можно подразделить в зависимости от основания на несколько видов. Первоначально классифицируем указанные способы по принципу участия воли управомоченного лица: а) способы, в которых для прекращения права собственности участие воли собственника обязательно; б) способы, в которых воля собственника отсутствует, она необязательна или же прекращение права осуществляется вопреки воле управомоченного лица.

Основания прекращения права собственности первой группы во многом аналогичны способам возникновения права собственности. Возникновение права собственности у одного лица ведет к прекращению соответствующего права у другого, так как на одну вещь не может существовать два равнозначных субъективных права собственности, иначе как при модели разделенного права собственности.

Положения заключительной, пятнадцатой главы второго раздела ГК РК посвящены защите права собственности и иных вещных прав. Принципиальным отличием норм этой главы от предыдущих кодификаций является то, что, во-первых, существует возможность защиты вещных прав путем применения иска о признании соответствующего права и, во-вторых, осуществляется защита интересов собственника при прекращении его права по основаниям, предусмотренным законом (ст. 266), и устанавливается основание для признания недействительными актов, нарушающих права собственников (ст. 267).

— Анализ структурных элементов второго раздела ГК РК, которые имеют отношение к общим положениям о праве собственности, подтверждают обоснованность сделанного первоначального вывода о комплексности нормативных положений кодекса относительно этого права. Прежде всего, это проявляется в том, что устанавливаются различные правовые режимы для того или иного вида субъективных прав. Согласно кодексу их два: право собственности государства и право собственности других субъектов (физические и юридические лица). Особенно явно различия проявляются в двух моментах. Во-первых, в нормах о приобретении и прекращении права собственности, где государство может приобрести право собственности в более короткий срок, чем другие субъекты. Во-вторых, одно из субъективных вещных прав — право хозяйственного ведения, которое предусмотрено в кодексе,- предназначено только для государства. Эта юридическая конструкция субъективного права позволяет государству вовлечь свое имущество в оборот и получить определенные выгоды от его хозяйственного использования. Аналогичных юридических конструкций субъективных вещных прав, которые бы позволили использовать имущество в обороте посредством других лиц, для негосударственных субъектов права собственности кодекс не содержит.

Другим недостатком ГК РК является то, что перечень субъективных вещных прав не является исчерпывающим и он может быть продолжен в других законодательных актах, что в принципе происходит. Например, в Указе Президента Республики Казахстан, имеющем силу закона, «О земле». Кроме того, в ГК отсутствует единый критерий, на основании которого была бы построена система вещных прав. Виды субъективных вещных прав определяются посредством указания на их субъекта, носителя вещного права, и соответственно можно выделить три разновидности субъективных прав: право собственности граждан, право собственности юридических лиц, право собственности государства. Налицо такая тенденция в формировании системы вещных прав, как использование в качестве критерия понятия веши, т. е. объекта вещных прав. В соответствии с этим можно, например, говорить о таких группах вещных прав, как права на землю, права на жилье и т. д. Нам представляется, что указанные критерии и соответственно классификации субъективных вещных прав не должны проводиться, так как это способствует созданию чрезмерно большого числа субъективных вещных прав, что не характерно для этого явления. Классификация вещных прав может быть произведена на основе более универсальных критериев и не должна содержать указание на субъект или объект соответствующего права. Другими словами, Гражданский кодекс должен содержать систему субъективных вещных прав, которая бы могла быть применена всеми субъектами гражданского права и относительно всех объектов, которые вовлечены в гражданский оборот. Тем более что конструкция иных, нежели право собственности, вещных прав позволяет более четко определить пределы осуществления права собственности конкретного управомоченного лица.

На наш взгляд, в кодексе не должным образом сформулированы понятия субъективных вещных прав, которые определены через совокупность трех основных правомочий — владения, пользования и распоряжения. Заметим, что кодификации гражданского права развитых стран континентальной Европы, например Франции и Германии, определяют право собственности и иные вещные права, не прибегая к указанной триаде. О невозможности подобного определения было сказано достаточно много в юридической доктрине как зарубежных стран, так и у нас, в том числе в советский период. Использование триады для определения субъективных вещных прав, помимо сказанного, существенно затрудняет их разграничение друг от друга, что дает основания для утверждения о существований нескольких аналогичных субъективных прав (как правило, права собственности) на одну и ту же вещь.

Еще одним недостатком действующего Гражданского кодекса выступает то, что некоторые виды норм, входящих в структуру объективного вещного права, составляют содержание других разделов кодекса, других законодательных и подзаконных актов. Это относится к положениям об объектах вещных прав, вопросов регистрации вещных прав и др.

Далее, в кодексе отсутствуют нормативные положения о владении, хотя об этом говорится при таком способе приобретения права собственности, как приобретательная давность. Думается, что в этом есть как практическая, так и теоретическая необходимость.

Отсутствуют в структуре ГК РК и нормативные положения об ограничениях вещных прав. В некоторых случаях, правда, речь идет об ограничениях, но они названы обязанностями управомоченного лица. На наш взгляд, об обязанностяхуправомоченного лица следует вести речь в других структурных элементах кодекса, которые посвящены обязательственному праву. Определение вещного права как такового не может быть построено на основании юридической обязанности, так как любое субъективное вещное право представляет собой меру возможного поведения и, по сути, является фундаментом, т. е. тем, на чем основываются имущественные отношения других видов. В этих конкретных правоотношениях носитель субъективного вещного права может являться и обязанным лицом, но эта обязанность исходит от содержания правоотношения, им исчерпывается и определяется.

Проведенный же здесь анализ кодификаций, в которых закреплены основные положения права собственности и иных вещных прав, позволяет нам предложить его теоретическую модель как института гражданского права и раскрыть его содержание.