Страница - 4

4. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ

Для нашего исследования представляется очень важным анализ структуры вещного права, другими словами — как этот институт получил внешнюю форму выражения в гражданском законодательстве стран, где проводится кодификация норм гражданского права.

Кодификация как один из способов систематизации правовых норм может проходить по институциональной или пандектной системе. Примером кодификации по институциональной системе является Гражданский кодекс Франции 1804 г., нормы которого сгруппированы по трем главным структурным элементам: нормы о лицах, субъектах гражданского права; нормы, посвященные вещным правам; нормы обязательственного права. Пандектная система состоит не из трех, а из пяти частей: общие положения; нормы вещного права; нормы обязательственного права; нормы наследственного права; нормы семейного права. Наиболее типичным примером кодификации по пандектной системе является Германское гражданское уложение 1896 г. Заметим, любая система кодификации имеет раздел, посвященный вещному праву или каким-то вещным правам, как правило — праву собственности и некоторым другим.

Нормы гражданского права сосредоточены не только в гражданских кодексах, но и в других нормативно-правовых актах, которые по большей части имеют подзаконный характер. Поэтому можно выделить несколько особенностей кодифицированного нормативного акта.

Во-первых, он занимает особое место в системе нормативных актов, так как кодификация представляет собой один из способов систематизации правовых норм, которые содержатся в действующем законодательстве.

Во-вторых, нормы, установленные в гражданском кодексе, образуют основу нормативного регулирования имущественных отношений и получают дальнейшее развитие в нормах текущего законодательства и подзаконных актов. Вместе с тем пункт 9 статьи 1 Закона Республики Казахстан от 24 марта 1998 г. «О нормативных правовых актах» определяет кодекс в качестве закона, в котором объединены и систематизированы правовые нормы, регулирующие однородные общественные отношения. Подпункт 1 пункта 2 статьи 3 этого закона к первому уровню основных нормативных правовых актов относит наряду с Конституцией, конституционными законами и законами также и кодексы. Однако уровень иерархии нормативных правовых актов, к которому отнесен и кодекс, является третьим, и он имеет аналогичную юридическую силу, как и обычные, не кодифицированные законы, а также указы Президента Казахстана, имеющие силу закона (подп. 3 п. 2 ст. 4 Закона «О нормативных правовых актах»). Более правильной нам кажется позиция известных цивилистов, высказанная уже после принятия указанного закона, о том, что нормы гражданского кодекса имеют системообразующий, фундаментальный характер, тем самым обеспечивая согласование всех правовых правил, регулирующих единообразные общественные отношения. Мы полагаем, что сохраняет свою актуальность положение пункта 2 статьи 3 ГК РК в редакции от 2 марта 1998 г., согласно которому в случае противоречия норм гражданского права, содержащихся в актах законодательства республики, положениям Г ражданского кодекса применяются положения кодекса.

В-третьих, в нормах гражданского кодекса содержится теоретическая модель вещных прав, характерная для права данной страны, понятие и основные элементы которой следует раскрыть подробней. Теоретическая модель выступает основным элементом, одним из существенных признаков понятия объективного вещного права в целом и права собственности в частности, так как с ее помощью можно выявить нормативную основу, принципы регулирования вещно-правовых отношений в конкретном государстве.

Теоретически разработанной модели объективного вещного права как таковой в юридической доктрине не существует. Однако в некоторых источниках можно встретить те или иные признаки объективного вещного права. Например, отмечается, что круг субъективных вещных прав, в отличие от обязательственных, очерчен самим законом и участник гражданско-правовых отношений не вправе по своему усмотрению создавать новые разновидности вещных прав. Напротив, участник обязательственных отношений может вступать в сделки, как предусмотренные, так и не предусмотренные законом, но не противоречащие ему.

В то же время есть работы цивилистов, посвященные анализу объективного права собственности, и позиции исследователей, при некотором различии, являются весьма близкими. Например, Е. А. Суханов отмечает, что гражданско-правовой институт права собственности составляют следующие виды норм: нормы, устанавливающие характер и содержание правомочий собственника, сюда же относятся нормы о правовом режиме объектов права собственности, в том числе и правила о приобретении и прекращении права собственности на них; нормы о формах (разновидностях) права собственности; нормы, устанавливающие гражданско-правовые способы защиты этого права.

А. А. Рубанов проводит исследование объективного права собственности путем анализа теоретической модели права собственности, понимая под таковой типовое соотношение между главными компонентами, образующими данный институт. В качестве основных элементов теоретической модели называются: во-первых, нормы, регулирующие отношения, возникающие между субъектом права собственности и лицом, незаконно владеющим вещью (другими словами, это нормы, определяющие способы непосредственной защиты права собственности); во-вторых, правила, касающиеся приобретения и прекращения права собственности; в-третьих, нормы, фиксирующие исходные правовые позиции субъекта права собственности в связи с его возможным участием в будущих отношениях, которые затронут его вещь; в-четвертых, положения, определяющие различные виды субъективного права собственности, устанавливающие категории вещей, которые могут быть их объектом, порядок обращения взыскания на такие объекты права собственности и др.

Как можно заметить, элементы, составляющие понятие объективного права собственности, по мнению Е. А. Суханова, перекликаются с элементами теоретической модели права собственности, предложенной А. А. Рубановым. Данное совпадение не случайно, так как объективное право, как уже отмечалось выше, имеет несколько обязательных элементов, расположенных в определенном порядке и последовательности.

А. А. Рубанов выделяет три основные теоретические модели этого права: элементарная модель права собственности; модель разделенного права собственности; модель права собственности с отпочковавшимся правом управления. Каждая из указанных моделей обладает рядом специфических черт. Например, для элементарной модели права собственности характерны следующие основные признаки: а) наличие норм, посвященных защите права собственности, центральное место среди которых занимают правила об истребовании вещи из чужого незаконного владения. Вокруг этих норм группируются все другие нормы, составляющие данный институт. Как правило, эти нормы входят в общие положения, посвященные праву собственности, и для института, построенного по этой модели, характерна направленность в первую очередь на гражданско-правовое обеспечение закрепленности вещей за их собственниками; б) правила о способах возникновения и прекращения права собственности. Основное назначение этих норм состоит в том, что они должны указать, кто из участников общественных отношений, затрагивающих объект права собственности, имеет право истребовать вещь из чужого незаконного владения; в) нормы, фиксирующие исходные правовые позиции субъекта права собственности в связи с возможным будущим вовлечением его в общественные отношения. Эти нормы определяют, в каком порядке, что, как и в каких пределах может делать субъект права собственности при реализации своего субъективного права. Заметим, что положения относительно реализации права собственности по элементарной модели определены всегда широко и основываются на принципе диспозитивности. Собственник может делать со своей вещью все, что не противоречит нормам позитивного права, не нарушает охраняемые законом права и интересы других лиц.

Нормы теоретической модели разделенного права собственности построены по иной схеме, и для нее характерны три основных компонента:

1.Нормы, которые декларируют плюрализм субъективных прав собственности. Они предусматривают одновременное существование нескольких прав собственности на одну и ту же вещь и соответственно нескольких субъектов таких прав, а также определяют иерархию этих прав, субъектов, обладающих ими. 2. Нормы, устанавливающие исходные правовые позиции управомоченных лиц для участия в дальнейших социальных отношениях. Однако здесь субъектов прав собственности несколько, и все они могут одновременно участвовать в данных отношениях. Поэтому рассматриваемые нормы регулируют исходные правовые позиции всех субъектов права собственности с таким расчетом, чтобы разграничить возможности каждого из них. По мнению А. А. Рубанова, закрепление исходных правовых позиций субъектов прав собственности является важнейшим средством регулирования взаимоотношений внутри иерархии субъектов прав собственности, осуществляемой посредством указаний, что именно каждый из них может делать с вещью в условиях осуществления других прав на нее.

3.Нормы, посвященные защите прав собственности на соответствующую вещь, которая осуществляется путем применения норм права, разграничивающих правовые позиции внутри иерархии субъектов прав собственности, т. е. норм, образовавших главный компонент разделенной модели. Таким образом, осуществление субъективного права собственности по этой модели всегда предполагает точное обозначение круга возможных действий управомоченного лица. Особенно это характерно для прав собственности, которые расположены ниже в иерархической системе модели разделенного права собственности.

Модель права собственности с отпочковавшимся правом управления, по мнению А. А. Рубанова, представлена только на доктринальном уровне. Сущность этой модели заключается в разделении права собственности на вещь и права управления вещью, т. е. дихотомия: право собственности — право управления. Сторонники этой модели оперируют не понятием права собственности, а понятием собственности. Соответственно и терминологически они противопоставляют не право собственности и право управления, а «собственность» (ргорегty) и «управление» (соntrol). Право же управления вещью образует главный компонент рассматриваемой модели. Оно в принципе трактуется как однопорядковое явление с правом собственности. Сторонники модели исходят из того, что право собственности на вещь и право управления ею лежат в одной плоскости, хотя право управления понимается по-разному. В зависимости от этого оно оказывается ближе к праву собственности или дальше от него. Одни авторы частично их совмещают в лице одного субъекта, другие их разделяют, третьи противопоставляют друг другу. Взгляд же на право управления предопределяется пониманием самого управления вещью. В конечном счете понятие управления является ключом к рассматриваемой модели.

Однако нельзя согласиться с мнением А. А. Рубанова о том, что модель права собственности с отпочковавшимся правом управления является только доктринальной. В гражданском законодательстве Союза ССР и постсоветских государств, например Республики Казахстан и Российской Федерации, существуют два субъективных вещных права (право хозяйственного ведения и право оперативного управления), наличие которых свидетельствуют о реализации именно этой теоретической модели. Причем и то и другое субъективное право трактуются как явление, во многом аналогичное праву собственности. По крайней мере, содержание и того и другого права раскрывается посредством триады правомочий (владение, пользование и распоряжение). Это один момент. Во-вторых, в ряде случаев законодатель оперирует вместо понятия «право собственности» такими категориями, как «собственность», «частная собственность», «государственная собственность». Вообще, следует отметить, что теоретическая модель права собственности и других вещных прав в гражданском законодательстве СССР и постсоветских государств имеет признаки всех трех моделей, что, в свою очередь, может свидетельствовать либо о том, что перед нами комплексная модель, содержащая элементы всех трех или двух моделей, либо же о том, что теоретическая модель вообще отсутствует и гражданское законодательство построено в бессистемном порядке.

Другой цивилист В. П. Мозолин проводит анализ структурной модели права собственности, понимая в качестве таковой совокупность правовых норм, которая закреплена в законе. То есть речь идет о понятии объективного права собственности. По мнению автора, существуют два вида этой модели — упрощенная и сложноструктурная, каждая из которых имеет множество разновидностей. Упрощенная модель основывается на принципе: у каждой вещи может быть только один собственник. Все другие лица, имеющие интерес к данной вещи, являются лицами с чужими правами на нее. В. П. Мозолин считает, что гражданское законодательство СССР было построено на основе этой модели. Сложноструктурная модель основывается на том, что вещь может одновременно принадлежать нескольким лицам. В. П. Мозолин говорит о двух вариантах данной модели: горизонтальной (координационной) и вертикальной (субординационной). В основе деления сложноструктурной модели по вариантам, можно полагать, лежит характер отношений между управомоченными лицами, которые возникают между ними в процессе реализации принадлежащего им субъективного права. При горизонтальном варианте сложноструктурной модели собственники находятся в несоподчиненном положении в отношении друг друга как до возникновения отношений собственности, так и в период их существования (например, отношения общей собственности). В основе вертикального варианта этой модели лежат отношения зависимости и в определенной степени подчинения участников отношений собственности. Эта модель делится на два подвида: модель с разделенйыми правомочиями собственников в отношении объекта права собственности (непосредственная сложноструктурная модель права собственности) и модель с разделенными правами собственников на имущество (опосредствованная сложноструктурная модель права собственности). В первом случае происходит разделение всех или отдельно взятых правомочий субъективного права собственности между участниками отношений собственности (в качестве примера отношений по этой модели В.П. Мозолин называет передачу имущества государства другим лицам на праве хозяйственного ведения). При использовании другой модели каждый из собственников приобретает право собственности на определенную часть единого имущества (например, отношения так называемой акционерной собственности).

Трудно согласиться с предложенной В. П. Мозолиным классификацией моделей права собственности, и, по крайней мере, следует поставить под сомнение возможность использования этих моделей для создания теоретической модели вещного права как института гражданского права. Во-первых, считаем нецелесообразным использовать в качестве основания классификации моделей зависимость от характера отношений, складывающихся между субъектами права собственности. Гражданское право как отрасль права отличается от других отраслей предметом и методом правового регулирования. Как известно, методом гражданского права является равенство участников гражданско-правовых отношений. Вертикальный, или субординационный, вариант модели права собственности основывается на соподчиненности, иерархии субъектов. Другими словами, один из участников отношений собственности доминирует над остальными. Таким образом, мы имеем пример иного рода отношений, которые должны регулироваться другой совокупностью правовых норм, скажем, нормами административного права. Во-вторых, непосредственная сложноструктурная модель права собственности по качественным характеристикам соответствует модели разделенной собственности по классификации А. А. Рубанова и в данном случае происходит не разделение правомочий единого права собственности, как считает В. П. Мозолин, а существуют несколько субъективных прав собственности на одну и ту же вещь. Причем несколько ранее

В. П. Мозолин считал, что при этом варианте сложноструктурной модели речь идет о выделении так называемой хозрасчетной собственности государственного предприятия на закрепленное за ним имущество с сохранением за государством права собственности иного рода. В-третьих, при опосредствованной сложноструктурной модели права собственности речь идет не о существовании двух субъективных прав собственности (собственность акционеров и собственность акционерного общества), а о двух разного рода правоотношениях. Первое отношение складывается между акционерным обществом как единичным субъектом права, и определенным принадлежащим ему имуществом. Второе — это отношение акционера к принадлежащим ему акциям данного акционерного общества. Следовательно, никакой двойной собственности не существует, а речь идет о двух разного рода имущественных отношениях, каждое из которых характеризуется наличием различных субъектов и объектов. В первом случае — это уставный капитал, во втором — акции акционерного общества.

Исходя из этого последующий анализ структурных элементов гражданских кодексов, которые содержат нормы, регулирующие вещно-право-вые отношения, мы будем проводить, основываясь на классификации теоретических моделей права собственности, предложенной А. А. Рубановым. Кроме того, для того чтобы предложить теоретическую модель права собственности, необходимо наряду с указанными элементами теоретической модели права собственности исследовать нормы, содержащие определения основных компонентов модели, и нормы, в которых имеется перечень видов субъективных вещных прав. Можно утверждать, что все рассмотренные кодификации гражданского законодательства в развитых странах основываются на элементарной модели, по которой построено одно из основных субъективных вещных прав — право собственности. Как будет видно из последующего исследования, право собственности конституирует все другие субъективные вещные права, тем самым определяя и их юридическую природу. Следовательно, одну из возможных разновидностей моделей объективного вещного права можно также назвать элементарной. Для этой теоретической модели вещного права характерен следующий основополагающий принцип — на вещь может существовать только одно право собственности, все другие права на нее являются производными от права собственности и их, следовательно, можно назвать вещными правами на чужую вещь.

Мы полагаем, что в соответствии с классификацией моделей объективного права собственности, предложенной А. А. Рубановым, возможно построение и других моделей объективного вещного права. Можно выделить еще только одну теоретическую модель, условно назвав ее также разделенной. Принципиальной особенностью этой модели будет являться то, что систему вещных прав составляют не право собственности и группа прав на чужие вещи, а система нескольких субъективных прав собственности, которые расположены в иерархическом порядке. При этом особое значение придается характеристике лиц, которым принадлежит то или иное субъективное право собственности.

Наиболее адекватно отражающей юридическую сущность вещного права, по нашему мнению, является все же элементарная модель. В качестве основных причин, которыми обусловлен подобный выбор, можно назвать следующие. Во-первых, вещное право, которое построено по элементарной модели, наиболее традиционно для нашей правовой системы. Исторически право (в дореволюционной России, в советский период, право суверенного Казахстана) развивалось в рамках континентальной правовой семьи, и все гражданское право и соответственно законодательство было построено на основе уже указанного нами ранее принципа: одна вещь, одно право собственности на нее и система прав, которые имеют ограниченный по сравнению с правом собственности характер — вещные права на чужую вещь. Теоретическая модель с несколькими субъективными правами собственности на одну вещь в большей степени характерна для современной англосаксонской правовой семьи. Эта особенность основывается, прежде всего, на делении системы права на «общее право» и «право справедливости», и соответственно могут существовать как минимум два управомоченных лица с различными правами собственности на одну и ту же вещь.

Во-вторых, по элементарной модели вещного права более четко можно провести разграничение каждого субъективного права на вещь, по крайней мере, просто определить, кто из управомоченных лиц имеет право собственности, а кто — право на чужую вещь. По модели разделенного права собственности это весьма затруднительно, и для того, чтобы отграничить право одного лйца на вещь от права другого, необходимо охарактеризовать каждое лицо, его правовое положение в системе вещно-правовых отношений.

В-третьих, нормы элементарной модели рассматривают каждого носителя субъективного вещного права как независимого субъекта, субъекта, имеющего право на определенную меру господства по отношению к вещи. Причем важное отличие от модели с несколькими субъективными правами собственности, мера господства зависят не от качеств лица или места, которое он занимает в системе вещно-правовых отношений, а только от юридической конструкции принадлежащего ему субъективного вещного права.

Нам представляется, что законодательное закрепление элементарной модели объективного вещного права в Гражданском кодексе Республики Казахстан будет способствовать, во-первых, созданию правовых предпосылок для формирования системы закрепленности вещей за субъектами гражданского оборота, во-вторых, становлению гражданского общества в нашем государстве и, в-третьих, в конечном счете экономическому развитию страны.

Все сказанное представляет собой только одну сторону характеристики такого признака права собственности, как построение по определенной теоретической модели. Вторым значением данного признака будет непосредственно сама совокупность правовых норм, их расположение по определенным структурным элементам, которые расположены внутри раздела, посвященного вещному праву. Эту совокупность правовых норм можно разбить на определенные группы.

Первую группу будут составлять нормы, в которых даны законодательные определения вещного права в целом и каждое из субъективных вещных прав в отдельности, т. е. нормы-дефиниции. Хотя, как мы уже отмечали, выработка юридических категорий является весьма непростым делом, но все же им стоит заниматься, так как именно в определениях скрывается воля законодателя, выявление которой в противном случае весьма затруднено как для теоретических исследований, так и для практической, например правоприменительной, деятельности.

Вторая группа будет содержать нормы, которые определяют отдельные будущие отношения носителей вещных прав, связанные с конкретными способами обращения со своей вещью. Другими словами, это нормы, которые раскрывают содержание субъективных вещных прав. Причем, важное замечание, эти нормы должны способствовать тому, чтобы каждое управомоченное лицо могло реализовать принадлежащее ему право, не чиня препятствия при этом другим, не нарушая их права на ту же вещь.

В третьей группе объединены нормы, устанавливающие способы и основания приобретения и прекращения вещных прав. Считаем, что основания и способы приобретения и прекращения вещных прав должны быть классифицированы по какому-нибудь признаку и таким образом приведены в некую упорядоченную систему. Разработка подобной системы может стать одной из проблем последующего научного исследования.

Четвертую группу составляют нормы, которые устанавливают пределы, ограничения вещных прав. Указанные ограничения должны иметь рамочный характер, действия же субъектов вещных прав внутри рамок (не выходящие за пределы, ограничения вещных прав) должны быть максимально свободными. Эти ограничения должны иметь частноправовой характер, т. е. исходить из обеспечения частных (личных, индивидуальных) интересов других субъектов права. Нормы, которые содержат ограничения, имеющие публично-правовой характер и призванные защитить общественные (публичные, всеобщие) интересы, должны содержаться в других отраслях права и не входят в данном случае в состав вещных прав как института (подотрасли) гражданского права. По общему правилу последние не должны содержаться и в гражданском законодательстве. Достаточно, если они будут только упомянуты или же статья нормативного акта будет содержать положение, отсылающее к соответствующим нормам публичного права. Это одна сторона правил, которые должны быть включены в эту группу правовых норм вещного права как соответствующего института гражданского права. Другая сторона — что они должны способствовать реализации всех субъективных прав, которые существуют относительно индивидуально определенной вещи, тем самым ограничивая одного субъекта в пользу другого и наоборот. Таким образом, нормы этой группы должны содержать нормативные положения, продолжающие правила о содержании субъективных вещных прав.

Пятую группу норм теоретической модели должны составлять правила, устанавливающие способы непосредственной, т. е. самим управомоченным лицом, защиты вещных прав. Способы подобной защиты традиционны и положения об этом достаточно разработаны в современной цивилистической доктрине.

Одним из компонентов теоретической модели вещного права должны стать нормы, посвященные владению вещью. Это обусловлено следующими причинами. Во-первых, владение, т. е. фактическое обладание вещью, традиционно рассматривается в качестве предшественника юридического обладания. Во-вторых, владение играет ключевую роль при приобретении вещных прав (например, находка, бесхозяйная вещь, приобретательная давность и др.). В-третьих, владельческая защита как один из компонентов раздела гражданского кодекса о владении позволяет сделать защиту любого фактического состояния принадлежности вещей независимо от наличия или отсутствия соответствующего права на вещь более доступной, простой, быстротечной и менее формализованной. Причем эта защита будет иметь значение и для обладателей вещных прав, так как в большинстве случаях именно управомоченное лицо является фактическим владельцем вещи. Все это в совокупности со способами зашиты вещных прав позволит создать и поддерживать систему закрепленности вещей за субъектами гражданского оборота.

Еще одним компонентом теоретической модели должны стать нормы об объектах вещных прав. Правила об объектах вещных прав, по нашему мнению, должны быть расположены в разделе, содержащем нормативные положения относительно вещного права.