Страница - 16

О МАХМУДЕ КАШГАРИ И ЕГО “ДИУАНЕ”

Махмуд — первый энциклопедист и ученый, исследовавший тюркские языки. Он — сын Хусайна ибн Мухаммеда. Его отец родился в Барысхане, по служебным делам перевелся в Кашгарию (работал в военной сфере; возможно, Махмуд родился там, поэтому его прозвали Кашгари). Родился приблизительно в 1029—1038 гг. Отец происходил из династии правивших в Средней Азией каганов.

Махмуд учился в Кашгарии — хозяйственно-политическом и общественно-административном центре (или в других знаменитых городах Средней Азии — Бухаре, Ниша-пуре, Самарканде, Мерви), он был несравненным умом своей эпохи. В совершенстве знал классический арабский язык и литературу, историю и культуру. Овладел социальной историей и литературой восточных стран (Китай, Иран, Туркестан, Средняя Азия, Рим, Поволжье и др.). Родной язык Махмуда — язык каганов Караханидского государства, т.е. тюрков Восточного Туркестана (Махмуд считает его “чистым языком”). На этом языке говорили ягма, тухси, чигил и другие племена Или.

О жизни и работе М. Кашгари нет сведений. Немногое можно узнать из его единственного знаменитого труда “Диуан Лугат ат-тюрк” (написан в 1070—1074 гг. в Багдаде). Это название переводится на русский и казахский (и другие тюркские языки) и как “Словарь тюркских языков”, и по-другому.

Махмуд ибн Xусайн написал до этого “Книгу о сокровищнице синтаксиса тюркских языков” (об этом он говорит в “Диуане”), но она не обнаружена. И оригинал “Диуана” потерян, дошедшая до нас копия сделана в 1266 г. и хранится в Стамбуле, она была найдена в Талы в 1914 г.

О своем труде ученый говорит: “Я много лет путешествовал по жайляу и зимовьям и городам тюрков, туркмен, огу-зов, ягма, киргизов, собирал слова, учился особенностям языков, определял их. Делал это не по незнанию языка, а для наблюдения различий в них. Я один из знатоков нового и старого, специалист, хорошо разбирающийся в языках”.

Махмуд ибн аль-Хусайн для обозрения тюркских языков посчитал их с Рима на восток: печенегский, кыпчакский, огузский, иемекский, башкирский, басмыл, кай, ябаку, татарский, киргизский. По порядку расположения киргизы были соседями государства Чин. Дальше на восток находились чигилы, ягма, тухси, тануты, китайцы. Дальше — таугаши (машыны). М. Кашгари не ограничивается этими двадцатью языками. В “Диуане” приведены названия других народов, приводятся примеры их языка. Они рассматриваются в связи с арабским языком. М. Кашгари выделил родину своего отца Барысхан в правой части внутреннего четырехугольника в центре. По сведениям, в ней уместилась вся территория Казахстана, отмечены некоторые его города и реки.

Книгу Махмуд написал по образцу классической арабской филологии на арабском языке. Он пишет, что книгу создал по образцу “Китабу-л айн” Xалила ибн Ахмада. По данным исследователей, Абу абдур рахман аль-Хамел бин Ахмед бин Аир Тамим аль-Азди аль Фарагиди аль-Яхмади аль-Басри (717—791) был талантливым поэтом, ученым, литератором, основателем арабской математики. Написал несколько книг об искусстве языка и строении стихотворения. Трудом “Китабу-л айн” показал себя великим лексикологом. Книга названа так потому, что словарь начинается с буквы “айн”. Грамматические описания М. Кашгари несколько другие, нежели мы себе представляем. Этот вопрос еще требует изучения. Сложно объяснить его для читателей.

В.В. Бартольдт о М. Кашгари сказал: “Единственный арабский автор, написавший труд о Средней Азии не по письменным материалам, а в результате непосредственного общения”. Эти слова очень верны, но назвать его “арабским автором” — ошибка, он сын тюркского племени. В. Радлов назвал М. Кашгари “первым из исследователей тюркских языков сопоставительным методом”. Уместно привести сведения о следующих обстоятельствах: труды немецкого ученого Франца Боппа (1791—1867), являющиеся основой “сопоставительно-исторического метода” современного языковедения, вышли в свет в 1816 г. (“Сопоставительная грамматика индоевропейских языков”, др.). У него было много последователей. Среди них — немец Якоб Гримм (1785—1863). Он в “Немецкой грамматике” (1819 г.) сравнивает немецкий язык с другими германскими языками. За это Ф. Энгельс оценивает Я. Гримма мудрецом, основателем сопоставительной грамматики германских языков. Огорчает то, что трудившиеся в этой области специалисты не знали, что сопоставительно-исторический метод появился в середине XI в. из-под пера мудреца М. Кашгари.

Рукопись состоит из 3-х томов. В ней 8 глав, каждая называется книгой. Первая книга посвящена анализу слов, начинающихся на букву алеф. Вторая книга рассматривает слова без гласных звуков (алеф, уау, йай). Третья книга исследует слова с двойными буквами. Четвертая книга описывает слова, начинающиеся с буквы йай. Пятая книга дает анализ слов из трех букв, шестая книга — из четырех букв, седьмая книга — носовых звуков, восьмая книга — слов с двумя согласными. Каждую книгу Махмуд делит на “именные” и “глагольные”. Каждая из них делится еще и еще. “Для понимания любого человека, — пишет М. Кашгари, — я использовал арабские термины”. Здесь же он пишет, что “тюркский язык ничуть не хуже арабского”.

Слова в каждой книге расставлены по порядку букв в каждом слоге. Каждое слово переведено на арабский язык, приведены примеры его употребления. Большинство примеров — из устного народного творчества, цитаты, отрывки из литературы. В книге немало материалов по истории, географии, этнографии, поэзии, фольклору, тюркским племенам, фонетике, грамматике и т. д.

Немецкий востоковед Г. Бергштрессер считает, что работа Махмуда схожа со “Сборником литературных произведений на арабском языке” Ибрагима Искака ибн Ибрагима аль-Фараби (умер в 916 г.) К. Броккельман согласен с этим. Но А. Н. Кононов говорит: “М. Кашгари был начитанным, знающим, очень эрудированным, он не подражал кому бы то ни было, шел своей дорогой”.

М. Кашгари писал: “Разумно было придерживаться тех мнений, которые защищали от пуль тюрков. Кратчайший путь сближения с ними — говорить на их языке, поскольку тогда они прислушиваются к тебе, не причиняют вреда. Даже прощают проступки тех, кто с ними”. “Из достоверного источника узнал, — пишет М. Кашгари, — бухарского и нишапурского ученых. Они говорят, что Пайгамбар сказал: “Овладейте тюркскими языками, потому что их власть продлится долгое время”. Мечтой великого филолога было научить тюркским языкам. Кажется, он неспроста писал на арабском языке.

Эту короткую историю завершаем словами академика А. Н. Кононова: “Диуан” М. Кашгари — бесценная сокровищница тюркских племен и их языков, полная интересных и ярких наблюдений о них”.

Несколько слов о стихотворениях в “Диуане”

Для раскрытия категорий и смысловых особенностей исследуемого слова М. Кашгари приводит не весь текст стихотворений, а отрывки. Они различны по смыслу и строению. Они написаны вразброс в трех томах (где-то две строки, где-то четыре, но не больше).

Стихотворения различны по смыслу, при чтении в голову приходят различные мысли, сложно сразу их понять. Кажется, каждое стихотворение надо понимать отдельно...

Курышжанов А. О Махмуде Кашгари и его “Диуане” //

Қазак тарихы, 1994. № 4. С. 56—59.

ОГУЗНАМЕ

… И еще в этих краях с правой стороны был каган, которого звали Золотым каганом. Этот Золотой каган посылает кагану Огузу посольство. Много-много он отправляет золота, серебра, драгоценных камней, таких, как рубины, много дорогих подарков — так он подружился с каганом и заключил с ним союз. В тех краях слева был каган по имени Урум. У него было много войск и городов много. Этот Урум не желал подчиняться указам кагана Огуза. Каган Огуз сильно разозлился и решил пойти походом на него. Он собрал отряды, поднял знамена и отправился в поход. Через сорок дней достигли они горы Ледяной (Музтау). Они расставили палатки и разожгли костры. Утром шатер Огуз кагана ярко осветился, как будто появилась солпур. Затем из этого света появился огромный гривастый серый волк. Этот волк так говорит Огуз кагану: “Аи, ай, Огуз, ты теперь направляешься к Уруму. Ай, ай, Огуз, я буду бежать впереди”. Огуз велел сложить шатры и отправился в новый поход. А впереди войска бежал огромный волк с серой гривой. Огуз следовал вслед за волком. Через несколько дней этот огромный гривастый серый волк остановился. Огуз тоже остановился вместе со своим войском. Здесь протекала огромная река под названием Итиль. На берегу Итиля у подножия Черной горы началось сражение. Бились насмерть стрелами, пиками, саблями. Среди войск были огромные потери. В души многочисленных людей вошло горе. Битва была очень жестокой. Воды реки Итиль стали красными. Огуз каган победил. Урум каган сбежал. Огуз каган захватил земли Урум кагана, его страну. В свою орду он взял много добычи живыми и мертвыми.

У Урум кагана был младший брат по имени Урысбек. Этот Урысбек послал своего сына в один очень хорошо укрепленный город посредине реки Терен. “Теперь надо защищать город”, — сказал он.

Огузнаме. Перевод на казахский язык: А. Дербисалиев,

М. Жармухамедов, О. Кумисбаев.Д., Алма-Ата, 1986. С. 40—41.

КОРКЫТ АТА

По легендам, Коркыт ата — создатель кобыза, сказитель, музыкант, композитор — жил в VIII—IX вв. на берегу Сырдарьи. В Кызылординской области у разъезда Коркыт стоял древний мазар с куполом. Местные жители считали его захоронением Коркыта, священным местом. Долгое время на могиле постоянно горел огонь. Разливы Сырдарьи подточили фундамент памятника, и со стороны реки часть земли обрушилась еще в 1952 г.

В 1980 г. по проекту архитектора Б. Ыбраева и физика-акустика С. Исатаева был создан оригинальный памятник. Памятник представляет собой четыре вертикальные стелы из железобетона в виде кобызов.

Каждая стела ориентирована по сторонам света. В центральной части находится орган из 40 металлических труб, издающий при ветре звуки, напоминающие звучание кобыза.

Одна из легенд повествует о необычайном появлении Коркыта на свет, не укладывающемся в законы природы, и о том, почему его назвали именем “Коркыт” — “напугай”.

Перед рождением ребенка будущая мать томится желанием отведать мяса кулана. Ежегодно в течение трех лет у нее бывали схватки, и женщина носила сына три года и девять дней. Когда наступило время ребенку появиться на свет, поднялся ураган, сопровождаемый молниями и громом. Вокруг стало темно.

Ребенок, родившись, тут же заговорил, чем немало напугал собравшихся. Люди думали, что это демон в обли-чии ребенка, и, только заметив, что он ничем не отличается от обычного младенца, успокоились. Прибывшие на праздник рождения сказали: “Его удивительный приход в этот мир так напугал нас, что имя ему будет Коркыт”.

В народе есть и такая песня:

Когда родился Коркыт,

Черное небо разлилось водой.

При его рождении страна испугалась,

И обрадовалась после.

Другая легенда рассказывает о том, как Коркыт придумал музыкальный инструмент — кобыз. Коркыт растет смышленым мальчиком. Он с ранних лет научился играть на всех музыкальных инструментах. Но на этом не успокоился. Ему захотелось создать такой музыкальный инструмент, который бы мог воспроизвести все голоса животных и явлений природы. Он долго думает, пробует. Из березового полена пытается мастерить различной формы инструмент. Но что делать дальше, не знает. Он мучается, думает. Однажды, устав, он задремал. И видит во сне ангела, который говорит ему: “Коркыт, созданный тобой инструмент похож на берцовую кость шестилетнего верблюда. Теперь ему не хватает резонатора, обтянутого шкурой верблюда нара, подструнной подставки из рога дикого козла и струн, вырванных из хвоста пятилетнего жеребца. Если все это будет, то твой инструмент запоет соловьем”. Коркыт, проснувшись, начинает выполнять подсказку ангела:

О, мой кобыз,

Вывернутый из корня сосны.

О, мой кобыз,

Извлеченный из клена.

Мой кобыз, чей резонатор

Из кожи быстроногого верблюда.

Мой кобыз, чья подструнная подставка

Из рога дикого козла.

Мой кобыз, чьи струны

Из хвостового волоса пятилетнего жеребца.

Я покручу твои колышки.

Если мои мечты не сбудутся,

Я об землю тебя разобью.

С такими словами взялся он за инструмент, и запел кобыз голосом верблюдицы, потерявшей своего верблюжонка. И вся природа, и все живое — бегущий зверь, летящая птица, дующий ветер — замерли и стали слушать Коркыта.

Для мелодий Коркыта характерны глубокие философские раздумья, элегическое настроение и легкий приглушенный лиризм. Музыкант извлекает из кобыза музыку судьбы народа и страны, думает о их будущем. Инструмент вместе с людьми переживает боль разлуки, муки и страдания. Кобыз размышляет о смысле жизни, о счастье. Он то плачет, как верблюдица, потерявшая верблюжонка, то изливается мечтой о вечной жизни и красоте, подражая лебединой песне счастья.

Коркыт ата. Энциклопедический сборник.

Алматы, 1999. С. 113 —114.