Страница - 10

ЗЕЛЕНЫЕ ОСТРОВА

После того, как построили Бухтар- минскую плотину и подняли уровень воды в Бухтарминском водохрани­лище, более чем на пять метров под­нялась вода и в Зайсане, сильно из­менив береговую линию озера. Сотнями лет здесь по берегам формиро­вались непролазные тростниковые крепи, под ними накопился мощный торфяной слой. И все это оказалось затопленным. Но, со­хранив плавучесть, торфяные пласты поднялись с глуби­ны и, гонимые волной, начали кочевать по озеру. Год за годом они оседали по мелководьям, и значительная часть их скопилась в приустьевой части реки Кендерлык. Зеле­ные острова-сплавины образовали здесь маленькие архи­пелаги, на которых сейчас гнездится много различных водоплавающих и околоводных птиц — разные утки, пе­ликаны, бакланы, кулики и другие. Получилось, что на каждом таком острове образовались колонии птиц, кото­рые можно назвать птичьими городами.

Самые представительные, важные и сановитые — пе­ликаны. С виду грузные, но летают легко, подолгу парят. Да и соседей по месту жительства не боятся. Живут, как им хочется. Словом, аристократы птичьего мира. Ниже их по рангу — темные по окраске рыбаки-профессиона­лы— большие бакланы. Ярые добытчики рыбы, они всю жизнь только и делают, что промышляют ее все как один. Затем также дружно сушат намокшие крылья и на всю округу «бакланят» картавыми голосами. Бакланы ужас как пропахли рыбой, но очень довольны собой и пользу­ются уважением среди пеликанов — помогают им рыба­лить.

Как правило, всегда в сторонке, стоят на отмелях, как копьеносцы, белые цапли. Облаченные в белоснежное одеяние, они заметны издалека и служат подлинным украшением зеленых островов. Держатся особняком, ни с кем компаний не ведут, да и меж собой не в дружбе ве­ликой. Ходят осторожно, как бы платье свое не замочить Уж очень возвысились они на своих длинных ногах, чего им маститые пеликаны и бакланы! И когда ни глянешь на эти птичьи поселения, стоят поодиночке белые цапли, словно философы, черпающие мудрость бытия в созерца­тельном одиночестве.

Особое сословие зеленых островов представляют мно­гочисленные чайки. Издали впечатление оставляют хоро­шее, но если понаблюдать их «дома», где они собираются все вместе, впечатление это пропадает. Они дурно воспи­таны — поднимают невообразимый галдеж. Нет, не течет в их жилах голубая кровь. Зато это очень пробивной и предприимчивый народец — они уж не пропустят, где что плохо лежит: то яйцо у соседа стащат, а то и птенца-не­смышленыша ухватят. Велика их роль в птичьей коло­нии— умеют постоять за свой остров и дружно нападают на любого хищника, посягнувшего на гнезда.

Разные утки и гуси — заметные и многочисленные здесь жители. Они всегда заняты поисками корма. С виду крупные, но в спасении колонии от разорителей роли ни­какой не играют, паникеры и глуповаты. Только бы жи­ровать.

Среди этих крупных птиц очень заметны элегантные бело-черные кулички. Тонкими пронзительными криками оглашают они острова. Суетятся среди бакланов и пели­канов и всем кланяются. Им, кажется, безразлично, кому отпускать поклоны, лишь бы кланяться, словно о чем-то докладывают, и везде они бывают, и все знают.

Очень загадочная личность проживает здесь — боль­шая выпь. Серая и рыжая. Горбатая и носатая. И боже упаси, в ее обществе днем показаться. Внешность ее зло­вещая, глаза белесо-желтые и злые. Все знают о том, что она живет где-то здесь рядом, но мало кто видел ее — та­кая уж нелюдимая. Есть развлечение и радость в ее жиз­ни — пугать по ночам всех обитателей островов. Всю ночь злопыхательски ухает, только и слышно: ух, вы такие- сякие! И бродит довольная, что сумела досадить. Безраз­лично кому, лишь бы досадить. От зари до зари стоит птичий гомон и гвалт на этих островах. Все их обитатели в движении, чего-то хотят, что-то делают, зачем-то улета­ют и прилетают и оттого вечный шум. Все они разные и похожие, как люди. Каждый уголок такого острова за­селен и так или иначе охраняется. Все что-то наговари­вают друг на друга, не слушая других, кто-то кого-то не­навидит и любит.

Случается, над их поселением пролетает беркут или сокол. Врежется в небо над островом, и тогда крик пре­кращается: кто прячется, кто улетает. Но ненадолго это, и вскоре жизнь зеленого города течет по привычному руслу.