Страница - 12

О ПРОИСХОЖДЕНИИ КАЗАХОВ

В результате описанного выше исторического процесса к XV и началу XVI в. группировка народов Средней и Центральной Азии представляется в следующем виде. На Востоке — феодальный Китай, ассимилировавший массы кочевников, завоевавших его, постепенно проникающих в Монголию и продвигающихся в направлении Восточного Туркестана. Замкнутые в круг пустынь и полупустынь восточной части Центральной Азии, кочевые народы обособились в группы монголов, ойротов и бурятов, с феодальным строем общественных отношений и с сохранением кочевого скотоводства. Восточный Туркестан занимают оседлые уйгуры — тюркский народ, занявший бассейн реки Тарима, и ряд кочевых тюркских родов. Западный Туркестан в основном имеет тюркское население, смешавшееся с таджикским и составившее ядро будущей узбекской нации. Значительная часть таджиков сохраняет свою этническую самостоятельность. Узбеки занимают территорию Ферганы, Самаркандской области, Ташкента, Западной Бухары и Хорезма, таджики — Восточную Бухару, часть горной Ферганы и города Самарканд и Бухару. Вокруг этого оседлого ядра разбросаны полукочевые элементы, еще сохранившие родовые названия. Таким образом, становятся понятны некоторые названия тех или иных групп населения, как то: сарт, узбек, таджик, казах.

Прежде чем перейти непосредственно к вопросу о происхождении казахов, остановимся кратко на теории происхождения нации.

Нация, по определению тов. Сталина, это «исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». Следовательно нация — историческая категория, т. е. преходящая и не являющаяся чем-то изначальным, вечным и процесс раз-вития нации в сущности сопровождает историю развития общественно-экономических формаций.

В период первобытного и переходного родового общества соответственно уровню развития производственных отношений мы имеем отдельные роды и племена. Это — объединения, еще мало устойчивые, легко распадающиеся в зависимости от передвижения на новые места, от смешения с другими родами и племенами и т. д. «Человек этого времени не возвысился над понятием племени: племя (колено), роды и их уклад были для него неприкосновенной святыней» (Ф. Энгельс: «Происхождение семьи...»).

По мере развития феодального общества появляются более крупные объединения. Феодалы укрепляют свое господство путем создания вместо родовой «демократической» идеологии, вместо понятия о нерушимости родовых связей рода, племени,— понятия о народе, покровительствуемом «белой костью», о религии (христианство, ислам и проч.), покровительствующей «избранному» народу. Соответственно своей замкнутости и преобладающему натуральному хозяйству эти объединения относительно мало стойки, изменчивы, зависят от успеха той или иной группы феодалов.

Наконец, буржуазная эпоха является эпохой формирования людей в нации с устойчивой общностью национальных признаков на основе нового способа производства, организации национального рынка, на основе утверждения господства буржуазии. Дальнейший этап развития наций идет в направлении все более и более усиливающихся классовых противоречий внутри нации.

Пролетариат, борющийся за уничтожение классов, создает интернациональную культуру, социалистическое общество, на базе экономики которого с уничтожением старой буржуазной культуры должны исчезнуть и нации. Угнетенным и отсталым народам диктатура пролетариата создает условия для консолидации их в нации под руководством пролетариата. Диктатура пролетариата открывает для них путь некапиталистического развития, избавляющий их от мук формирования нации под эгидой буржуазии. Формирование нации под эгидой пролетариата обеспечивает отсталым народам развитие национальной культуры — национальной по форме и социалистической по содержанию — а следовательно и действительную возможность приобщения их к интернациональной культуре.

В буржуазной науке по вопросу о происхождении нации существует большой разнобой мнений.

Учение Ленина и Сталина о национальном вопросе, включающее в себя и вопрос о происхождении нации, дает совершенно ясное научное представление о происхождении нации, позволяющее полностью ориентироваться в сложном национальном вопросе и ничего общего не имеющее с путаницей, характерной для всей буржуазной науки, даже в лице ее лучших представителей.

Из сказанного понятно историческое формирование казахского народа. Кочевые тюрко-монгольские народы сперва противопоставляли себя чуждым по экономике, быту и языку оседлым народам Туркестана — таджикам и арабам. Затем, по мере оседания кочевых народов и смешения их с таджиками, кочевники начали противопоставлять себя оторвавшимся и осевшим сородичам, получившим название «сарты», т. е. торговцы, ибо основное различие кочевника от «сарта» было не в языке, а в занятии, причем слово «сарт» выражало презрение кочевника к торговцу; перенятый великорусскими колонизаторами термин «сарт» принял презрительный, оскорбительный характер. Далее обособившиеся от массы кочевников узбеки, по мере своего оседания, также уже противопоставляли себя «казахам», как кочевникам.

Прежнее казахско-узбекско-ногайское объединение кочевых племен разбилось на свои составные части в соответствии с разделением этих народов по территориальным, экономическим, языковым и изменившимся бытовым признакам. Таким образом, под казахами стали понимать те группы кочевых родов, которые занимали территорию нынешнего Казахстана. На юге к ним примыкали осевшие узбеки и таджики, на севере — Московское царство, а на востоке — кочевники Монголии, Синь-Цзяна. В этот период феодальная эксплуатация в примыкавших соседних областях приняла чрезвычайно тяжелые, зверские формы: бегство в степь — на волю было велико. Отсюда происхождение русского слова «казак», обозначавшего вольных, свободных людей. Это слово занесено в русский язык с Востока и, возможно, что оно такого же происхождения, как и название казах. Однако эта мысль может быть высказана лишь в качестве предположения (см. стр. 87).

Итак, мы сделали попытку восстановить ход исторического развития Средней и Центральной Азии и выяснить на этой основе ту эволюцию, которую претерпели различные этнические группы на пути складывания их в нации. Мы проследили этот процесс на протяжении трех периодов.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД. Народы в степях Азии, в том числе и на территории нынешнего Казахстана, объединены на определенной, еще низкой ступени общественного развития. Для этого периода характерна крайняя неустойчивость и неопределенность национальных Границ, их постоянное смешивание, исчезновение. Старые тюрко-монгольские названия народов, союзов, племен, родов, как то: турки, монголы, канглы, кераиты, найма-ны, каракитаи, усуни и т. д. свидетельствуют об этой эпохе.

ВТОРОЙ ПЕРИОД. Происходит разобщение восточных и западных степей. Новые различия в территории, экономике и языке, а отсюда — новая группировка народов (татары, казахско-ногайско-узбекский союз, «сарты», таджики на западе; монголы, буряты и ойроты на востоке).

ТРЕТИЙ ПЕРИОД. Наблюдается новая перегруппировка народов, выделяются ногайцы, переселившиеся на Северный Кавказ, узбеки, ушедшие в Туркестан, и казахи, оставшиеся в степях Казахстана.

Все ушедшие и оставшиеся народы, в силу изменившейся обстановки, замкнутые на определенных территориях, по мере усиления различий в экономике, языке и в быту, получали более устойчивые национальные признаки. От старых периодов остались лишь старые исторические названия, много раз изменявшиеся, искаженные. Название «турки» сохранилось за далеко ушедшими в Малую Азию турецкими родами под предводительством султана Османа (отсюда старое название анатолийских турок—«осман»), название «татары» было присвоено тюрко-монгольским родам, осевшим на Волге, и т. д. «Казахами» стали называть народ, оказавшийся замкнутым в степях нынешнего Казахстана.

Однако процесс национальной консолидации конечно не был закончен. Под влиянием завоевания российского капитализма начиналось буржуазно-национальное оформление. Но этот процесс в условиях империалистической системы протекает неполно; отсталость укрепляется, а не уничтожается. Лишь после Октябрьской революции начинается национальное оформление, самоопределение, «Народов под руководством пролетариата, оформление», качественно совершенно иное, чем в условиях капитализма.

«Лозунг национальной культуры был лозунгом буржуазным, пока у власти стояла буржуазия, а консолидация наций происходила под эгидой буржуазных порядков. Лозунг национальной культуры стал лозунгом пролетарским, когда у власти стал пролетариат, а консолидация наций стала протекать под эгидой советской власти. Кто не понял этого принципиального различия двух различных обстановок, тот никогда не поймет ни ленинизма, ни существа национального вопроса с точки зрения ленинизма» (Сталин).

На этот путь вступили казахские трудящиеся массы после Октябрьской революции.

ОБРАЗОВАНИЕ ТРЕХ КАЗАХСКИХ ОРД (ЖУЗОВ)

Ногайско-узбекско-казахское объединение, представляющее союз тюрко-монгольских племен и родов, кочевавших на запад до берегов Волги, бассейна Урала и до Прикаспийских степей, на север и северо-восток до берегов Ишима, Тобола и Иртыша, на юг до берегов Сыр-Дарьи, как отмечалось выше, в XV—XVI вв. постепенно, по мере ухода отдельных групп в оседлые районы, распалось на свои составные части. Это создало новую перегруппировку во взаимодействии оседлых и кочевых областей. Национальные признаки еще не были ясно очерчены. Но в тот период наметились уже ясно те предпосылки, которые в будущем ходе исторических событий резко отделят оседлые народы от оставшихся при старом образе жизни кочевников. Замечательно верно подметил этот процесс К. Маркс, когда в одном из своих писем к Ф. Энгельсу писал:

 «У всех восточных народов можно, с тех пор как этот процесс происходит, установить общее взаимоотношение между оседлостью одной части этих племен и продолжающимся кочевничеством другой части».

Поэтому о казахах, как об обособившемся народе, можно говорить лишь с того момента, когда закончился процесс прочного овладения Волгой, правым берегом Урала и Западной Сибирью Московским царством, с одной стороны, и с другой,— процесс окончательной ассимиляции узбекского союза оседлыми элементами Туркестана. Этот процесс окончательно замкнул оставшиеся кочевые тюрко-монгольские роды и племена на территории Казахстана. С завершением этого исторического процесса начинается консолидация казахской нации, происходящая в настоящее время уже в совершенно иных условиях — в обстановке диктатуры пролетариата.

Исторический процесс формирования казахов совершенно не понят и извращен буржуазными историками. В частности, совершенно неверную буржуазно-националистическую «теорию» происхождения казахов дал известный алаш-ординский деятель Тынышпаев в работе «Материалы к истории киргиз-казахского народа» (Ташкент, 1925 г.). Опираясь на работы ряда старых буржуазных историков, Тынышпаев развивает следующую теорию происхождения казахов.

«Сделаем общее заключение. Тюркское племя «алчын» вышло из Алтайских гор, вероятно, до V века до н. э.; возможно, что «алазоны» Геродота (V век до н. э.) и «Азоки» Плиния не что иное, как алчыны (казахи). Тюркские племена — берендеи, торки, быть может, и печенеги, по-видимому, объединялись под именем казах или алчын, который в те еще времена делился на роды черкеш, берш, адай, тана, рамадан, тама и т. д. Косоги, или казахи IX—XI веков, без сомнения, состояли из этих родов... Общим ураном (боевой клич) был «алаш», что по-монгольски значит «убийца». Как будет -видно из дальнейшего, этот уран алчыны занесли из Алтая... Оставляя из предосторожности вопросы о тождестве «алазонов» Геродота и «азоки» Плиния с «алчыном» и «казахом», несмотря на возможность такого сближения, можно считать бесспорной генетическую связь между «косогами» Святослава и Мстислава, Константина и Фирдоуси с «казахами» XV века»...

«Все авторы о казахах с этого времени (с половины XV века) и начинают историю киргиз-казахов; при этом происходит нечто странное: если появившиеся в середине XV века казахи уже через одно поколение сразу вы растают до миллиона (1532 г.), то через 14 лет после этого «на свете не остается ни одного казаха», то еще через 20 лет вдруг опять они достигают такой численности, что одновременно угрожают калмыкам, чагатаидам, шейбанидам, ногаям и сибирским шейбанидам. Эти внезапные превращения окончательно запутывают многих авторов, которые вместо того, чтобы подвергнуть эти темные места более подробному исследованию, выдумывают сложнейшие теории (например, К р а Крсовский, Крафт, их же переписывает Чулошников). Оставляя пока рассмотрение этого важного вопроса, перейдем сейчас к одной из главнейших их ошибок, что только живших и действовавших с 1456 г. в нынешних киргизских степях кочевников монопольно назвали «казахами» и что будто бы в других местах таковых в это время и позднее не было».

«Обратимся к историческим и географическим данным. В Елизаветпольской губернии, в верховьях р. Куры, в настоящее время проживает племя «казах», и уезд, населенный им, называется «казахским». Язык у них чисто тюркский. В 50—60 верстах севернее уездного города Казаха (или Акстафы) протекает р. Алазан... Мы упоминали о племени ализон или алазон, обитавшем во времена Геродота (V век до н. э.) в низовьях Днепра; путем сопоставлений мы склонны были отождествить алазон с киргизским родом алчын, коренные подроды которого, черкеш и берш, назывались «казаками». Выше было упомянуто также, что нынешних черкесов их соседи называют также «казаками». Теперь в Закавказье, в районе жительства елизаветпольских «казаков», мы опять встречаем географическое название Алазан. Такое поразительное совпадение кажется нам не случайным и еще более убеждает, что Алазан не что иное, как алчын. В таком случае надо полагать, что алчын (черкеш, берш и др.) пришли из Алтая до времени Геродота, т. е. до V века до н. э.)».

В 1397 и 1410 годах часть крымских татар переселилась в Литву (предки литовских татар). Татары, которые несли почтовую службу при королях, назывались «казаками» (русских казаков еще не было).

«В 1474 году, когда на востоке жили джаныбекские казахи, крымский хан Менгли-Гирей прислал своему союзнику Ивану ІІІ грамоту, в которой говорится: «Мне твоей земли не воевать, ни моим уланам, ни князьям, ни казакам».

Далее приводится ряд примеров, доказывающих, что слово «казак» существовало раньше и имело широкое значение: «простые татары казанские, крымские и прочие звались казаками и сами они себя называли казаками» (Вельяминов-Зернов)».

«Карамзин и Семенов-Тянь-Шанский утверждают, что черкесов их соседи осетины до сих пор называют «казаками». В геналогии киргиз-казахских родов мы проследили, что тюркские роды черкеш, или черкес, и «берш» одновременно встречались на Алтае, в южно-русских степях и даже в Египте... Приблизительно в те же века (XIII—XIV) село Ильинка около г. Хотынца называлось «Касогов». В Бендерском уезде, в 40 верстах восточнее г. Калуга, находится село Казаклия».

Чем отличаются приведенные цитаты из работы Тынышпаева от аналогичных «теорий» пресловутого Иловайского о славянах? Разве не ясна установка Тынышпаева на то, что казахи — великий древний народ? К этому народу принадлежат и черкесы, и литовские, и крымские, и казанские татары. К нему принадлежат и тюрки Азербайджана —«казахи». Работа Тынышпаева представляет наглядный пример заскорузлого национального шовинизма, затуманивающего мозги масс, обосновывающего классовую идеологию полуфеодального и буржуазного байства.

В свете научного марксистского анализа факты, которые приводит Тынышпаев, приобретают совершенно иной смысл и содержание. Слово «казах» в различные эпохи могло иметь различное значение, и этим именем могли называться различные группы, которые не находились ни в какой связи с современными казахами: уходящие в степь от феодального гнета крестьяне (русское видоизменение слова казах) и массы кочевников, составляющие основу войска (выражение И. Мамонов а, посла московского царя к крымскому хану Менгли-Гирею: «послал бы своих казаков воевать»). Это название лишь впоследствии было присвоено народу, который занимал территорию современного Казахстан и значительно отличался уже от осевших соседей.

Процесс выделения отдельных групп из объединений кочевников и уход их в оседлые области происходил в течение XV—XVI веков. Поэтому мы встречаем у различных авторов в различных источниках тех времен довольно путаные и противоречивые свидетельства. В одних случаях нападающих кочевников называют узбеками, в других казахами и т. д. Такая разноголосица вполне понятна, ибо резких национальных разграничений между различными группами кочевников провести было невозможно. Но это обстоятельство дает повод Тынышпаеву приписать ряд завоеваний казахам и их ханам. Он тщательно подбирает все выгодные для своей «теории» факты и в подтверждение «величия» казахского народа в прошлом приводит следующее:

«Выше мы уже упоминали об уходе от Абулхаира «казахов» с Джаныбеком и Гиреем во главе. Казалось бы, что ушедшие, это «казахи», а оставшиеся с потомками Абулхаира—«узбеки», как обычно и понимают авторы, пищущие об «узбеках» и «казахах». Между тем автор «Шейбани-Намэ» Мухамед Салих завоевателей Туркестана называет то «казахами», то «узбеками», отдавая даже предпочтение первому термину. Так при взятии Самарканда (1499 г.) войско Мухамеда Шей-бани он называет «казахским», при взятии столицы Ферганы Ассу (на правой стороне р. Сыр-Дарьи возле Намангана) шейбанидское войско в 10 тысяч человек считает состоявшим из «казахов». Академик Бартольд в своем труде «Улугбек и его время» говорит, что отделившиеся от Абулхаира «казахи» разделились в свою очередь на две части: одни ушли в Моголистан, другие напали на Астрабад»...

Повторяем, период XV—XVI века, когда шел распад ногайско-узбекско-казахского союзов, характеризуется еще неясными неполными разграничениями между национальными группами. Поэтому политические объединения этого периода еще носят смешанный характер: или ногайско-казахский, или узбекско-казахский. Таков период ханов Джаныбека и Гирея, Хак-Назара, Тавкеля и др., которых Тынышпаев безапелляционно причисляет к казахам Лишь с того времени, когда волна больших передвижений в степи, вызванных, с одной стороны, завоеванием Московским царством Казани и Астрахани и с другой — завоеванием узбеками Туркестана, спала к концу XVI и началу XVII века, и казахи прочно заняли территорию нынешнего Казахстана,— можно говорить о начале самостоятельной истории казахов.

Ход исторического складывания казахского народа, формирование феодального казахского общества к XVI веку на основе общего исторического хода развития Центральной и Средней Азии совершенно ясен. Грабеж и эксплуатация масс феодально-родовой верхушкой, вызывавшие нередко отпадение и уход ряда родов, новая кровавая борьба между родовыми объединениями, где массовые народные выступления носят стихийный неорганизованный характер,— заполняют этот период в истории казахов. Этой части истории трудящихся масс казахов Тынышпаев и другие авторы не коснулись, хотя в больших подробностях описывали деяния и подвиги ханов и баев, и до сих пор материалы по этому вопросу не подвергались научной разработке. Мы имеем лишь отрывочные сведения о положении трудящихся казахских масс на разных этапах истории, сохранившиеся в преданиях, народном эпосе и т. д. Так, в песне об Ормамбет-бие говорится о начавшемся бедствии масс, запустении лесов. Как передает Тынышпаев со слов Чокана Валиханова, эта песня «исторгала слезы у аксакалов». Свидетельствуют о жестокой ханской эксплуатации легенды о Тохтамыш-хане, где говорится, что «наш народ не перестает заочно ругать Тохтамыша, а как увидит его, только усердно ему кланяется». В работе. С. Сейфуллина «История казахской литературы» приводится ряд фактов феодальной эксплуатации масс, отразившихся в народной казахской литературе ханского периода.

К концу XVI века, после ухода ногайцев и узбеков, казахские политические объединения представляются в виде трех так называемых орд, или по-казахски жузов: Старшей, Средней и Младшей. Объединение орд имело место лишь в исключительных случаях. Почему обособление казахов с самого начала привело к образованию трех политических объединений, трех орд казахов, буржуазные историки удовлетворительного ответа не дали. Объяснения, даваемые по этому поводу Тынышпаевым, основаны на признании древнего происхождения трех казахских орд еще в эпоху первых чингисидов, т. е. в данном случае Тынышпаев солидаризируется с «придворными» историками казахских ханов, изображающими последних как непосредственных потомков великого Чингис-хана. Старшая орда, или «Белая орда»— это улус сына Чингиса — Джочы и сына последнего— Ежена. От младшего сына Джочы Токай-Тимура происходит Младшая орда, а Средняя орда происходит от сыновей Батыя и Шейбака. Таким образом, территория расположения казахских орд оказывается огромнейшей территорией: от Крыма и Кавказа и до Туркестана.

В действительности образование трех казахских жу-зов объясняется историческими условиями кочевого хозяйства. В Казахстане с точки зрения условий для пастбищно-кочевого хозяйства имелись три естественных области: западная его часть — с зимовками на берегах

Урала и других степных речек запада и летними стойбищами на северо-востоке (современный Актюбинский район); средняя часть — с зимовками на Сары-Су, Чу и в низовьях Сыр-Дарьи и летними стойбищами по Иши-му, Тоболу и Иртышу, и наконец восточная — современном Джетысу и в восточной части бывш. Сыр-Дарьин-ской области. Конечно передвижения тюрко-монгольских родов в более ранние эпохи и их смешение отразились в названиях, отображая господство и взаимоотношения тех или иных групп ханов и феодалов. Но ко времени образования казахских орд эти названия показывали лишь прошлое, а действительные причины невозможности полного политического объединения, конечно, лежали в способе производства.

Три орды, или ханства представляли собой раннюю форму государства, построенного на феодальной основе. Во главе ханства стоял хан с многочисленными родственниками-султанами, или «торе» по-казахски. Имели они нечто вроде придворной челяди — полукрепостных, так называемых «толенгутов», по большей части взятых в плен во время войн, и рабов. Имелась у хана военная дружина — батыры. Социальную опору ханов составляла феодальная казахская знатная родовая верхушка в лице аксакалов, батыров и баев. Кроме этого, у крупных родов имелись бии — судьи, хранители «адата», обычая, судившие по этому «адату».

О своеобразии феодализма у кочевых народов говорилось подробно в предыдущих главах, поэтому останавливаться на этом вопросе мы не будем. Устойчивость казахских ханов зависела, с одной стороны, от взаимоотношений с более могучими и сильными оседлыми соседями, с другой,— от внутренних противоречий, возникавших на основе феодальной эксплуатации народных масс и выражавшихся в форме стихийных массовых выступлений.

Однако, прежде чем перейти к характеристике состояния казахских ханств, необходимо рассмотреть одно крупное событие, имевшее место в XVIII столетии и отразившееся на положении казахских ханств — возникновение ойротского (калмыцкого) союза.