Страница - 7

Глава V. Налоги и повинности в орде

Со времени принятия российского подданства на протяжении почти целого столетия казахи не платили налогов царскому правительству и не несли перед ним никаких повинностей. Они платили подати только своим ханам и султанам натурой (скотом). По предписанию ислама основными налогами были зекет и ушур. В зекет полагалось 1/40 имущества, а в ушур 1/10 урожая посева плательщика налога. В таком размере, с небольшими изменениями, взыскивались налоги с населения почти во всех среднеазиатских ханствах. Так как казахи, в основной своей массе, занимались скотоводством, налог с урожая ушур (десятина) у казахов заменялся другим налогом, названным казахами “согумом”, т.е. скотиной на зарез для ханского стола. Сбор налогов в форме зекета и согума производился почти при всех казахских ханах. Но в условиях натурально-кочевого хозяйства форма и размер зекета и согума находились в зависимости от произвола и потребности ханского двора.

Букей был ханом-кочевником. При нем налоги были сравнительно небольшие, так как и потребности его были не очень большие. Количество зекета и согума резко увеличилось при его сыне — хане Джангире. Джангир получил европейское образование, хорошо знал жизнь русских помещиков, бывал в Москве, вращался в высшем кругу русского дворянского общества, ездил в Петербург, к царю, бывал у него на приеме, гак что роскошная жизнь и этикет высшего аристократического круга России стали для него образцом.

Поселившись в своем доме, выстроенном для него царским правительством, хан Джангир завел в нем совершенно новые порядки и роскошную обстановку. В его доме появились большие зеркала, дорогая мебель, пианино, шелковые ковры и т.п. Джангир завел у себя особый этикет: полувосточный и полуевропейский. Устраивались торжественные приемы, на которых хан и ханша появлялись в дорогих национальных костюмах. Известно, что нарядный костюм одной только ханши оценивался в свое время в 150 тысяч рублей. Хан часто устраивал торжественные приемы царским чиновникам и русским купцам. Окружал себя молодыми друзьями-султанами, многочисленной двор ней и толенгутами. В кругу своих друзей хан устраивал обильные пиры. Такая роскошная жизнь и содержание огромной дворни требовали колоссальных средств. Расходы на содержание Ханской ставки в несколько десятков раз превышали доходы ханского кочевого хозяйства. Требовались дополнительные источники доходов.

В первое время в орде единственным источником средств были налоги. Правда, вначале в Букеевской орде сбор налогов носил случайный неофициальный характер, иногда он даже имел форму “добровольных приношений”. Но такой сбор налогов не мог гарантировать своевременное и аккуратное поступление средств хану. Поэтому хан Джангир, посоветовавшись с ахуном и муллами и руководствуясь шариатом, официально ввел зекет и согум как постоянные и обязательные налоги.

По исчислению Евреинова, казахи Букеевской орды при хане Джангире платили зекет со скота и согум. К 30-м годам XIX в. зекет определялся от 72 до 92 тысяч рублей в год, а по исчислению Оренбургской пограничной комиссии — до 155 тысяч рублей серебром. Одновременно с зекетом на содержание вестовых при ханской ставке собирались 1792 р. Согум платили казахи с каждых 15 кибиток по 1 рогатой скотине или 6 баранов. Годовой доход с этого налога со всей орды определялся в 4000 голов рогатого скота или в 24 ООО баранов.

Но эти исчисления были основаны на официальных данных того времени. Они не соответствуют действительности. Дело в том, что Оренбургская пограничная комиссия, опасавшаяся обострения общественных конфликтов, ежегодно требовала от хана сведений о количестве налогов, собираемых им с казахов Букеевской орды. А хан, желая, чтобы царское правительство не ограничило его в сборе этих налогов, в своих официальных отчетах давал обычно заведомо преуменьшенные цифры. В реальности же размер собираемых ханом налогов намного превышал данные его официальных отчетов. Так, например, в архиве есть жалобы казахов, которые говорили, что хан Джангир в 1836 году собрал с казахов 18 тыс. баранов, 1000 лошадей, 800 быков и 700 верблюдов.

Размер налога хан устанавливал сам. По сбору зекета хан совместно с муллами выработал определенную шкалу, по которой сумма налога, собираемого с населения, увеличивалась пропорционально количеству скота, имеющегося у того или иного налогоплательщика. Но эта пропорциональность существовала лишь для основных масс казахов, а для зажиточных казахов и баев эта пропорциональность не выдерживалась, а для крупных баев она круто снижалась. Так, например, было установлено налогу: с 40 баранов — 1 баран, со 120 — 2 барана, с 201 — 3 барана, с 400 — 4 барана и т.д. Точно так же было и в отношении других видов скота. Таким образом, бай по сравнению с бедняком платил ничтожный налог.

Такой порядок взимания налогов натурой существовал до конца 30-х годов XIX в. А с конца 30-х годов, в связи с переводом зекета в денежную форму, этот порядок был упразднен, и раскладка его стала производиться уже по другому принципу.

Хан стал брать налоги деньгами. В связи с этим он давал своим сборщикам такое распоряжение: “На месте скотом не берите, но чтобы они скот свой продавали сами на базаре и деньгами доставляли в ваши руки”.

Сумму зекета хан назначал ежегодно и каждый раз производил раскладку с общей суммы по родам и отделениям. Перед назначением зекета хан обычно получал “донесения” от родоправителей и старшин о положении и количестве скота у того или иного рода или отделения. Хан имел почти точные сведения о богатстве того или иного рода, о скоте, землях и пастбищных угодьях и т.п.

Сбор зекета производился весною, т.е. приурочивался он к тому времени, когда весь прирост скота становился известным, а сбор согума, наоборот, откладывался на осень и собирался после летнего нагула перед отгоном скота на зимние пастбища. В зекет и согум было положено брать самую лучшую скотину: корову, лошадь и барана.

Подати собирались управляющими родами султанами и старшинами. Собирая налоги в Ханскую ставку, они не забывали себя: собирали налогов гораздо больше, чем это полагалось. Лишнее они оставляли в свою пользу. Пользуясь бесправием и темнотою народа, они делали вопиющие злоупотребления. С аулов своих родственников или близких ханские сборщики брали налогов меньше, чем это следовало по раскладке, а с дальних или враждебных аулов собирали в несколько раз больше, чем это полагалось. Если кто сопротивлялся, того сборщики жестоко избивали.

Почти до 30-х годов XIX в. ханские налоги в Букеевской орде собирались натурой, главным образом скотом, но к концу 30-х годов в связи с открытием ярмарки в Ханской ставке, с усилением торговли в орде сбор ханских налогов стал производиться уже не скотом, а деньгами. Для того чтобы уплатить налог своевременно, казахи вынуждены были гонять свой скот на далекую ярмарку, чтобы не продавать его на месте ханским сборщикам по низкой цене. Это обстоятельство весьма разорительно отразилось на трудовых массах и обостряло классовые взаимоотношения.

С развитием торговли в Букеевской орде, с ростом денежного обращения увеличивались потребности ханской семьи, в то время как трудовое население в ней с каждым годом все беднело и жизнь для него становилась все тяжелее. При хане Джангире благосостояние казахов значительно упало. В 1820 г., согласно официальному отчету Управления Букеевской ордой Шигая, в орде насчитывалось: верблюдов 95900 голов, лошадей 630 200 голов, рогатого скота 315 100 голов, баранов 3 425 000 голов. Через десять лет, в 1830 г., количество скота сократилось: верблюдов сократилось вдвое — 45 000 голов, лошадей больше чем вдвое — 250 000 голов рогатого скота в два раза — 50 000 голов, число овец упало до 1 500 000 голов. Итак, количество скота уменьшалось с каждым годом, следовательно, казахи Букеевской орды все беднели и беднели.

Одной из главных причин обеднения букеевских казахов был, правда, падеж скота. В 1825 г. Ногайский род сразу потерял 2000 лошадей, которые были загнаны бурей в болото, где и погибли. В жестокую зиму 1828 г. казахи, не имея корма для скота, вторглись в пределы Саратовской губернии. Там они потеряли 10 000 верблюдов, 280 000 лошадей, 73 000 рогатого скота и свыше миллиона овец, погибших от бескормицы и захваченных русскими жителями. Особенно много скота казахи потеряли в 30-х годах во время восстаний в орде, когда был нарушен нормальный ход хозяйственной жизни.

Но основной причиной обеднения букееевских казахов все же было обезземеливание широких масс. Захват лучших земель, летних и зимних пастбищ, оттеснение рядовых масс казахов на худшие пастбища, перерезывание кочевых путей, лишение их хороших водопоев — все это разрушило кочевое хозяйство. Потеря пастбищ для кочевника равносильна полному разорению. Немало казахов превратилось в нищих. Многие йз них ютились у более состоятельных родственников или бродили из аула в аул, а иные просто уходили в русские селения — в батраки и пастухи. Царское правительство никаких мер к улучшению положения казахов не принимало. Развивавшийся в Букеевской орде неэквивалентный обмен еще более усиливал разорение казахов.

Таким образом, широкие массы населения Букеевской орды из года в год все более беднели, тогда как ханские налоги из года в год все более увеличивались. Хан Джангир вверил управление родами молодым султанам, своим родственникам, которые не входили и не желали входить в нужды народа. Каждый из них подражал роскошной жизни хана. Поэтому старались как можно больше выколачивать налогов из подведомственных им казахов.

Однако как не увеличивал хан Джангир свои доходы, выколачивая подати с “черного народа”, денег у него все-таки не хватало, так как потребности ханского двора и его приближенных все возрастали. Тогда хан приступил к экспроприации общественных земель. Многие участки территории Букеевской орды были им изъяты из общественного пользования и пущены в продажу в частное владение.

Кроме ханских налогов — зекета и согума — собирались налоги и в пользу других лиц. Так, простые казахи обязаны были давать согум родоначальникам — управителям родов, которые являлись ханскими ставленниками на местах. Затем за счет народа кормилась многочисленная султанская знать, муллы, которых было больше 150, и ходжи. Но такие налоги считались частным делом, вследствие чего они никем не учитывались.

Хан Джангир под видом заготовок общественных запасов собирал с казахов сено. Для этого он обязал каждую кибитку ежегодно накашивать и свозить по 10 верблюжьих вьюков на определенное место, указанное старшиною отделения. Разумеется, эти общественные запасы сена были использованы для подкормки скота самого хана.

Определенный доход получал хан за ярмарочную площадь. Так, в 1836 г. собрано было денег в доход хана за лавки, кибитки, палатки, телеги и прочее 2919 руб., а в 1845 г. этот доход ярмарочного двора выражался в сумме 5500 рублей. Хан приказал своим сборщикам брать пошлину с продаваемых казахами на ярмарке скота и продуктов скотоводческого хозяйства.

После смерти хана доходом ярмарочного двора пользовались наследники хана. Впоследствии, а именно 15 июля 1863 г. по распоряжению царского правительства “право всегдашнего пользования доходами ярмарочного двора” у наследников хана Джангира было выкуплено за 110 000 рублей серебром. Затем эти доходы были присоединены к общим доходам орды.

Помимо основных налогов в орде взималось еще много других мелких поборов. Так, казахи Букеевской орды платили так называемый кошеменный налог, налог на содержание родоправителей, вестовых депутатов и др. Хану и султанам-управителям родов казахи должны были собирать кошмы и шерсть. Из шерсти катались для хана и управителей разного качества кошмы, которые главным образом шли на продажу, на многочисленные пастушьи кибитки и на другие надобности. Кошмы продавались ханом также и в военное ведомство, для разных надобностей военных отрядов.

При Ханской ставке было много вестовых (рассыльных) гонцов, которые выполняли разные поручения хана и при помощи которых хан поддерживал связь с местной администрацией. Еще в 1825 г. содержание вестовых при ставке стоило народу, по официальным данным, 1792 руб. После число их увеличилось в несколько раз, следовательно, и содержание их недешево обходилось народу.

Не все дела подлежали суду и разбору хана. Многие дела, считавшиеся более важными, были изъяты из ведения хана. Такие дела обычно разбирались русскими чиновниками в присутствии ханского депутата. При разборе таких дел хан назначал своего уполномоченного, который назывался ханским депутатом. Иногда следствие и разбор дел затягивались и депутат подолгу оставался там. Такие депутаты посылались на кормление тех общин, где происходил разбор дел. Содержание их обходилось народу очень дорого.

Народ платил деньги и на содержание почтовых станций, которых немало было в Букеевской орде. Казахи, жившие вблизи почтового тракта, обязаны были давать лошадей для почты и фураж для лошадей.

Казахи платили также так называемый билетный сбор. Вследствие обеднения казахов Букеевской орды появилось довольно значительное отходничество. Многие казахи-бедняки стали уходить на временные работы в разные места, на рыболовные и соляные промыслы, в русские селения — пастухами, батраками и т.д. Они должны были брать билеты за известную плату. За билеты платили также и те казахи, которые по своим надобностям выезжали из Букеевской орды.

В Букеевской орде часто практиковались также и некоторые экстраординарные единовременные налоги. Так, при поездке хана в Петербург для негр специально собирались деньги “на расходы”. В большинстве случаев эти налоги давались в форме подарков, добровольных приношений: хану, султанам и другим влиятельным лицам. Такие “добровольные” подарки и приношения делались подчиненными и зависимыми людьми хану, султану по случаю рождения у них сына или дочери, женитьбы и даже смерти. Эти поборы получили в орде широкое распространение и усиливали ненависть трудовых казахских масс к хану и султанам.

Вследствие чрезмерного роста налогов многие безземельные и обнищавшие казахи оказывались не в состоянии уплатить зекет и согум. Поэтому на таких казахах оставались недоимки. Чтобы изжить эти недоимки и обеспечить своевременное и аккуратное поступление зекета, хан Джангир “постановил раз навсегда цену на скот: лошадь оценил в 10 руб. серебром, верблюда — в 15 рублей, рогатую скотину в 8 рублей, овцу и козу по 2 рубля серебром”. Оценив все поголовье скота в орде, хан разложил назначенную им к сбору сумму зекета на все поголовье скота и таким образом высчитал, что в зекет полагается с каждой головы скота: 10 коп. с лошади, 15 коп. с верблюда, 8 коп. с рогатой скотины по 2 коп. с овцы и козы. Исходя из такого расчета, хан Джангир производил раскладку общей суммы зекета по родам и отделениям согласно имеющимся у него сведениям о положении, скоте у казахов того или иного рода. По этой раскладке хан приказал родоправителям и старшинам собирать налоги. Правда, он ежегодно вносил в нее необходимые уточнения.

Хан Джангир умер в 1845 году. После его смерти царское правительство издало указ о том, чтобы в отношении сбора налогов никаких изменений не делать, а ограничиться последними распоряжениями хана. Таким образом, с 1845 г. последняя раскладка хана Джангира, сделанная им на тот же 1845 г., Временным советом была сохранена в силе и служила руководством по сбору зекета и согума в продолжении последующих почти 20 лет, так что каждое отделение в роде, даже каждый казах облагались тем самым количеством денег, какое назначено было последний раз ханом.

Между тем за короткое время в составе родовых общин, вследствие их пауперизации, произошли серьезные изменения в сторону снижения их платежеспособности. Размер зекета и согума для большинства отделений при значительном сокращении поголовья скота оказался настолько высоким, что они не в состоянии были рассчитаться даже за один год, не говоря уже о недоимках прошлых лет. Многие из рядовых казахов до того обнищали, что оказались не в состоянии платить даже часть зекета и согума, они ютились около баев, работая на них почти даром, а многие казахи в поисках средств к существованию уходили в отход — они разбредались по русским поселкам пастухами, батраками и пр.

С другой стороны, многие из султанов освобождались от уплаты налогов по праву их знатного происхождения; тарханы, ходжи, бии и старшины также освобождались от уплаты зекета и согума. Поэтому число плательщиков ханского налога сильно сократилось. Вот почему родоправители и старшины говорили Временному совету “о невозможности собрать недоимки по причинам обеднения киргизов, нахождения многих из них в пастухах на линии, по обращению некоторых в тарханы”, что служит препятствием к полному сбору зекета и согума”. Таким образом, сумма недоимок из года в год увеличивалась. Так, к 1 декабря 1851 года накопилось недоимок по зекету в сумме 104 874 р. 14 к.

Почти такое же положение было и с согумом, который вносился, как об этом сказано выше, в таком размере, что с каждых 15 кибиток полагалась одна скотина, т.е. хорошая корова, или 6 баранов, или 40 рублей деньгами. В числе 15 кибиток полагалось 5 богатых и 10 бедных. Согум назначался определенным числом скота на каждое отделение. Начиная с 1845 г., по согуму на казахах Букеевской орды также накопились недоимки, которые к 1 декабря 1851 г. выражались в сумме 26 841 р. 74 к. 1/2 коп. Эта сумма, как и сумма зекета, также была разбита на 3 части с тем, чтобы взыскать их вместе с недоимками по зекету в продолжение 3-х лет. В отношении сбора нового согума Временный совет сделал новую раскладку согума по отдельным родам и отделениям по количеству кибиток, причем совет сократил количество согума в два раза против принятых ранее норм. Ниже приводится ведомость раскладки его на время с 1846 г. по 1855 г.

Для сбора недоимок Временный совет принимал ряд мер. Он давал строгие предписания родоправителям и старшинам о безотлагательном взыскании недоимок. Рассылались на места самые влиятельные люди для сбора недоимок, применялся метод личного убеждения и внушения во время съезда казахов в период ярмарок. Зажиточным казахам предлагалось путем добровольных взносов пополнить недоимки как по зекету, так и согуму, следуемых с их бедных родственников и сородичей. Но богачи были не склонны к внесению налогов за других, а напротив, сами стремились освободиться от платежей.

Раскладка согума по числу кибиток:

Несмотря на все эти мероприятия Временного совета, взыскать недоимки с населения орды все же не удалось, так как обнищавшие казахские массы оказались не в состоянии уплатить их. Вследствие этого многие старшины стали просить об отсрочке недоимок.

Временный совет, учитывая “весьма затруднительное” положение, разбил всю сумму недоимок на три равные части и решил взыскать их по частям в течение трех лет. При этом совет постановил принять самые решительные меры вплоть до продажи с аукциона скота и имущества неисправных плательщиков налога.

В силу такого решения Временного совета родоправители и старшины на протяжении почти трех лет беспощадно взыскивали недоимки. Однако, несмотря на всю суровость своих мероприятий, взыскать полностью все недоимки они не смогли. Часть недоимок по “крайней бедности” казахов пришлось в конце концов списать со счета, т.е. совершенно аннулировать.

Как было сказано выше, Оренбургским ведомством было предписано Временному совету сохранить раскладку и сбор зекета и согума в том самом размере, который был установлен последний раз ханом. После смерти хана последняя его раскладка была сохранена почти без изменения на протяжении 20 лет. Попутно с этим были сохранены также и формы всех ханских налогов (зекет, согум и пр.). Теперь эти налоги поступали не в казну хана (не в пользу ханской семьи), как раньше было, а в общий доход орды.

В 1864 г. в связи с окончательным введением новой системы управления ордою и оформлением всей сети управления с утверждением постоянных штатных служащих все формы ханских налогов, а также и их наименование были отменены и заменены совершенно другими налогами, почти такими, какие были введены “Положением 1868 г.” во Внешней орде, т.е. так называемым кибиточным сбором.