Страница - 17

ЧОКАН ВАЛИХАНОВ В ПЕТЕРБУРГЕ

Участие Чокана Валиханова в политической жизни Петербурга, отношение к идеям революционных демократов и другим течениям общественной мысли России, его политические убеждения - эти воп­росы являются проблемными и до сих пор почти не исследованными. В последние годы мы занялись поисками и сопоставительным изуче­нием известных и вновь обнаруженных нами источников и материа­лов, прямо или косвенно проливающих свет на политические взгляды Чокана Валиханова. В настоящей статье освещается участие Чокана Валиханова в политической жизни Петербурга и революционных кружках.

Чокан Валиханов прибыл в Петербург в начале 1860 г. К этому времени он уже пользовался известностью среди ученых-востокове­дов, авторитеты пророчили ему большую научную будущность. В Петербурге, как отмечает А.Х. Маргулан, «русские ученые встретили его как отважного путешественника, замечательного исследователя, глубокого знатока жизни народов Средней Азии и Казахстана». Он был не только талантливым ученым, о нем говорили как о незауряд­ном политике. Он участвовал в политических кружках Сибири и был в курсе общественно-политического движения в России, в частности в Петербурге.

Приезд Чокана Валиханова в Петербург меньше всего был связан с выполнением служебных обязанностей. Документы свидетельствуют о том, что прибытие Чокана Валиханова в Петербург обусловливалось следующими обстоятельствами:

• будучи членом политического кружка, организованного в г. Омске бывшими воспитанниками Сибирского кадетского корпуса, Чокан Валиханов и некоторые его товарищи, знакомясь с идеями де­кабристов, петрашевцев и революционно-демократического течения в общественной мысли, страстно мечтали побывать в Петербурге.
• Ч. Валиханов и его друзья по сибирскому кружку, многие из которых впоследствии стали видными общественными деятелями России и крупными учеными, открыто стремились в Петербург для получения .университетского образования, необходимого в их даль­нейшей деятельности. «Чокан, беседуя с Потаниным, - пишет акад. В.А. Обручев, - часто говорил, что они должны поехать в Петербург и поступить в университет, чтобы подготовиться к путешествию».
• среди талантливой молодежи России, к которой принадлежали Чокан Валиханов и его многие друзья, побывать в Петербурге счита­лось обязательной нормой.

Чокан Валиханов пробыл в Петербурге до весны 1861 г., т. е. около полутора лет. Этот период, как никогда прежде, был насыщен поли­тическими событиями: бунты крестьян, подготовка крестьянского восстания, реформа крепостного права, организация политических кружков, оппозиционно настроенных против политики официальной власти, выступления видных деятелей революционно-демократичес­кого течения в общественной мысли России и т. д. Это было время, когда, по выражению В.И. Ленина, «все общественные вопросы своди­лись к борьбе с крепостным правом и его остатками».

Чокан Валиханов, наряду с плодотворным ведением научно-иссле­довательской работы и посещением лекций в университете, с головой окунулся в политическую жизнь города и скоро стал одним из актив­ных участников кружков, находившихся под влиянием идей револю­ционеров-демократов. Он прежде всего устанавливает связь со своими друзьями и товарищами по Сибири.

Ко времени приезда Ч. Валиханова в Петербурге находилось около двадцати знакомых ему молодых сибиряков, обучавшихся в учебных заведениях или служивших. Это было время, когда среди студенчества организовывались различные кружки, землячества и кассы взаимопо­мощи. К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что «русская учащаяся молодежь, состоявшая по большей части из детей крестьян и других неимущих людей, до такой степени прониклась социалистическими идеями, что она мечтала уже о немедленном их осуществлении. Деловые собрания этих кружков давали вместе с тем возможность обсуждать полити­ческие и социальные вопросы». Теоретиком и вдохновителем русской революционной студенческой молодежи был Н.Г. Чернышевский.

К одному из таких относился и кружок «Сибирское землячество», созданный по инициативе Г.Н. Потанина. По словам одного из членов этого кружка Н. Ядринцева, это было время, когда «каждый спешил исповедаться, как на духу, каждый высказывал заветнейшие мысли, это было как бы начало освобождения мысли, разума».

Первоначально в кружок входили Потанин, Ядринцев, Сидоров, братья Черамшанские, Наумов, Усов, Куклин, Федоров, Смирнов, Павлинов, Колосов, Перфильев, Крюков, Лосев, Шестаков, Пирож­ков. По свидетельству одного из них, кружок не имел «в виду вовсе какой-нибудь утилитарной и практической цели вроде кассы, взаим­ной поддержки, нет!», он ставил перед собой ясную политическую задачу сознательного служения Сибири. Вскоре, в ходе горячего об­суждения будущности Сибири, земляки разделились на две группы - павлиновскую и потанинскую. Разногласия привели к тому, что часть членов кружка покинула его. Это произошло накануне приезда Ч. Валиханова.

После ухода части участников в группе Потанина остались Ядрин­цев, Анненский, Наумов, Усов, Федоров, Куклин, Пирожков и Песков. Когда Ч. Валиханов приехал в Петербург, земляки этому обрадова­лись. Прибытие Чокана внесло известное оживление в деятельность кружка сибирских патриотов.

В его ряды вошли также друзья Ч. Валиханова - С. Капустин и офицер генштаба А. Голубев, а также сибиряки - врач Белоголовый, В. Чуйко и С. Шашков. До приезда Ч. Валиханова члены кружка соби­рались поочередно на своих квартирах, а потом «иностранец худож­ник Джогин предложил патриотической партии (так стали называть себя сибирские патриоты. - авторы) свою гостеприимную квартиру».⁴ Джогин попал в среду сибиряков через Пескова, который учился в Академии художеств. Джогин рассказывал сибирякам о национально­освободительном движении в Италии под руководством Гарибальди и о революционных событиях в Европе.

С приездом Ч. Валиханова в Петербург его квартира стала местом сбора членов кружка «Сибирское землячество», где Чокан устраивал вечера для своих земляков.

На вечерах Ч. Валиханов и его друзья занимались политическим самообразованием, читали «Колокол» Герцена, изучали «законы» революции и политических переворотов, знакомились с учением социалистов-утопистов, с политическими взглядами вождей Вели­кой Французской революции и обсуждали политическое положение России. Об этом свидетельствуют записи самих участников вечера Ч. Валиханова, сохранившиеся в делах следственной комиссии по делу «сибирских сепаратистов». Так, среди бумаг Усова были обна­ружены: 1) записи о том, что «Революция 1789 года была не что иное, как последний акт борьбы движимой собственности против недви­жимой (дворянства)» (из «Философии революции и социализма»); 2) «О правах человека» - декларация, представленная в революци­онном конвенте 1792 г. Максимилианом Робеспьером. В бумагах Ядринцева была найдена запись: «Вспомните, что человечество всегда называло утопистами тех людей, которые ему указывали лучшую жизнь». В переписке Потанина и Ядринцева содержались оскорби­тельные выражения против «священной особы» государя, государыни и наследника престола. В бумагах Ганина был перевод «Марсельезы», а в бумагах Нечаева - сочинения Герцена и статьи из «Колокола». Цар­ские жандармы говорили, что «сибирские патриоты собирались учить народ революционным идеям».

Лондонские издания Герцена и Огарева члены кружка «Сибирское землячество», помимо туристов, доставали и через некоторых «кни- гопродавцов-букинистов, видевших в продаже их хоть и рискованное, но выгодное дело. Из таких книгопродавцев, - пишет Л. Пантелеев в своих воспоминаниях, - кажется, шире всех вел дело И.А. Исаков, торговавший под думой». А с братьями Исаковыми Ч. Валиханов был в приятельских отношениях.

Деятельность кружка, по свидетельству современников, «прошла под огромным влиянием Герцена, о чем, как и о значении Герцена для России конца 50-х и начала 60-х годов, они много раз говорили впоследствии». В кружке сибирских патриотов петрашевец А.И. Пле­щеев читал лекции на темы «Все люди братья», «Всем трудящимся на благо» в пользу фонда для нуждающихся сибиряков. «Но еще дороже было то нравственное воздействие, - писал по этому поводу Н. Ядрин­цев, - тот пример гражданской доблести и силы убеждения, которую он внушал, стоя несокрушенным ратником среди редеющих борцов своего поколения». Сам Плещеев считал, что идеалы Чернышевского остались его идеалами, а Чернышевский считал деятельность Плещее­ва «безукоризненной и полезной». В кружке сибиряков выступал так­же Г.З. Елисеев - сибиряк, сотрудник «Современника» и заместитель ЦК «Земли и воли». П.Л. Лавров, считая борьбу против абсолютизма традицией русской интеллигенции, назвал Елисеева лучшим и самым верным представителем русской мысли в эпоху тяжелой реакции. По словам Г. Потанина, сибирские патриоты обязаны Елисееву своим вос­питанием в духе демократических идей. Ф. М. Достоевский в кружке сибиряков прочел отрывок из записок «Мертвого дома». Позднее, ког­да реакция обвиняла студентов в поджоге города, Ф. М. Достоевский выступил в защиту студентов, возражая против этой клеветы.

По свидетельству Н. Ядринцева, для членов кружка обещали про­честь лекции Г. Успенский и В. Семевский.

Сибирские патриоты помимо своего кружка посещали и квартиру известного польского революционера, друга Чернышевского - Зиг­мунда Сераковского, казненного царским правительством в 1863 г. как участника вооруженного восстания поляков. На вечерах, устраивае­мых Сераковским, обсуждались почти все социально-политические вопросы.

Сибирские патриоты слушали лекции Костомарова о племенно­федеративной теории устройства государства. В источниках открыто указывается, что на лекциях Костомарова присутствовали Ч. Вали­ханов и Т. Шевченко. Сибирская молодежь также посещала кружок Т. Шевченко, восхищалась его поэзией, особой популярностью поль­зовалось стихотворение «Сон».

Друг Ч. Валиханова - офицер генштаба сибиряк А. Голубев, кото­рый посещал вечера Ч. Валиханова, также вел политическую агита­цию освободительного характера среди офицеров генштаба.

По словам Г. Потанина, Голубев «горячо сочувствовал стремлени­ям русского общества к политической свободе». «Однажды он, - про­должает Потанин, - пригласил меня к себе вечером на чай. Я застал у него большую компанию офицеров генштаба. За чайным столом шли горячие разговоры о внутренней русской политике. Голубев в своем порыве к новой жизни превосходил всех своих гостей».

С каждым днем круг знакомых сибирских патриотов в Петербур­ге расширялся. Ч. Валиханов находился в приятельских отношениях с братьями Достовскими, Исаковыми, Курочкиными, А. Майковым. Я. Полонским, В. Крестовским, С. Капустиным и через них с рядом других лиц. Все эти люди были известны III отделению как «рево­люционеры и заговорщики» или сочувствующие им. Так, А. Майков привлекался к допросу по делу петрашевцев и до 1856 г. находился под секретным надзором полиции. Я. Полонский - поэт сочувствовал землевольцам, лично знал Гоголя, Герцена, Чаадаева, Шевченко и был другом М. Михайлова. По своим политическим взглядам Полонский принадлежал к западникам. Братья Курочкины были издателями «Искры», являвшейся филиалом «Современника» и выполнявшей роль «Колокола» в России. Искровцев часто называли чернышевца- ми. Курочкины были друзьями и переводчиками Т. Шевченко. В. Ку­рочкин состоял членом ЦК, а Н. Курочкин - заместителем ЦК «Земли и воли» 60-х годов. Вслед за «Современником» «Искра» проводила идею подготовки крестьянского восстания в России. Царизм называл братьев Курочкиных вредными поэтами, неоднократно их подвергал аресту и обыскам. В. Курочкин был крупнейшим, после Некрасова, поэтом революционных разночинцев.

В «Искре» сотрудничали сибирские патриоты. Н. Курочкин был другом С. Дурова (одного из политических наставников Ч. Валиха­нова), П.Л. Лаврова, Писарева, Н. Шелгунова. Он был лично знаком с Герценом, к которому питал «кроме уважения какую-то сердечную нежность». Ч. Валиханов переписывался с Н. Курочкиным и после отъезда из Петербурга.

В. Крестовский, к которому Ч. Валиханов питал самые теплые и дружеские чувства, в то время работал над романом «Петербургские трущобы» - о жизни простого люда столицы. Стихотворение Крестов­ского «Стон земли», в котором выражалась надежда на то, что на рус­ской земле, которая пропитана крестьянской кровью и слезами, может быть, наступит, наконец, действительная свобода, вызвало подозрение III отделения. Это было накануне 19 февраля 1861 г. III отделение зор­ко наблюдало за деятельностью литераторов Т. Шевченко, Кавелина, Павлова, А. Григорьева, Крестовского, братьев Курочкиных, подозре­вая их в заговоре против правительства.

С.Я. Капустин, ближайший политический наставник Ч. Валиханова, был другом А. Слепцова - одного из главных организаторов «Земли и воли» 60-х годов. Жена А. Слепцова - М. Слепцова - в своей работе «Штурманы грядущей бури» (так называл Герцен революционеров в России) следующим образом характеризует С. Капустина: «Идейно связанный с Слепцовым шестидесятых годов и спаянный участием с ним в польских делах, он был в свое время членом третьей пятерки и участником «Земли и воли», а в 1864 г. уцелел от разгрома и взял должность комиссара по крестьянским делам в Польше; свое излюб­ленное детище «крестьянский вопрос и община» пронес он свято до гробовой доски и, умирая почти семидесяти лет, завещал мне перед смертью «беречь своего друга А. Слепцова». В свою очередь, другой активный член кружка Г.Н. Потанин пользовался вниманием К. Каве­лина, в то время (1860 - 1861) еще выступавшего «обличителем» царя,считал одним из своих политических друзей Л. Пантелева - видного революционного деятеля из среды студенчества, был знаком с Н. Ути­ным, близким по борьбе и идеям Н. Г. Чернышевскому.

Деятельность кружка сибирских патриотов была известна Черны­шевскому, а его руководитель Г.Н. Потанин неоднократно посещал великого революционного демократа и беседовал с ним.

Как известно, Ч. Валиханов также беседовал с вождем революци­онной демократии. Н.Г. Чернышевским. К сожалению, эти беседы не записывались и содержание этих бесед нам неизвестно. Однако не могут вызывать сомнения следующие моменты:

1. Как Потанин, так и Чокан Валиханов встречались с Н.Г. Черны­шевским не для дискуссии, а для консультации по злободневным воп­росам политики. Это видно из того, что встреча произвела на Ч. Вали­ханова сильное впечатление. Он позже писал: «Какой замечательный человек этот Чернышевский и как хорошо он знает жизнь не только русских. Я после беседы с ним окончательно укрепился в том смысле, что мы без России пропадем, без русских - это без просвещения, в деспотии и темноте, без русских мы только Азия, и ничем другим без нее не можем быть. Чернышевский - это наш друг».
2. Н.Г. Чернышевский и Ч. Валиханов, обладая разным уровнем политической зрелости и степенью расхождения в оценке политичес­кой обстановки, встретились как люди, преследующие общую цель - борьба с самодержавием и преобразование общества, как революци­онеры, пусть даже различной закалки и подхода.

Важной стороной деятельности кружка «Сибирское землячество» является и то, что его ведущие члены, к числу которых относился и Чокан Валиханов, в своих отношениях к различным идейным тече­ниям в основном придерживались такой же позиции, которая была характерна революционным демократам. Известно, что Чернышевс­кий, Добролюбов и другие революционные демократы со всей силой критиковали русских либералов за их измену, за их сделку с царизмом, особенно в годы революционной ситуации. В.И. Ленин указывал на их заслугу в этом. Многие члены кружка «Сибирское землячество» в своих полемических выступлениях и диспутах выражали отрица­тельное отношение к либералам. Так, Ядринцев окрестил либерализм «забавой, а не делом».

Известно также, что славянофилы (как идейное течение), несмот­ря на некоторые отступления, выражали в конечном счете интересы помещиков и самодержавия. Если они стояли одно время за отмену крепостного права, то в этом видели средство укрепления серьезно пошатнувшейся позиции помещиков. Когда они ратовали за «народ­ность», за сохранение в «чистоте» сельских общин, то в этом видели возможность объединения интересов помещиков и крестьян, установ­ления и поддержания между ними «былых патриархальных отноше­ний». Славянофилы свою «общинную» идею рассматривали как часть формулы «Православие, самодержавие и народность», призванную оправдать и увековечить существующий строй. Революционные де­мократы выступали с нелицеприятной критикой против славянофи­лов, срывали с них маски «народолюбия». О них А. Герцен говорил: «Мы видели в их учении новый елей, помазывающий царя, новую цепь, налагаемую на мысль, новое подчинение совести раболепной византийской церкви».

Чокан Валиханов считал славянофилов противниками «преоб­разований коренных по западному образцу» и выражал к ним свое недвусмысленное отрицательное отношение. Это видно из его письма к другу А.Н. Майкову, направленного в 1862 г..

Следует сказать и об идейном течении - западничестве. При этом необходимо иметь в виду следующее: во-первых, славянофилы, за­щищая свои концепции, всех своих критиков называли не иначе как «западниками». В этом смысле и Герцен называл себя западником.Наряду с другими своими друзьями и Чокан Валиханов был причис­лен к лагерю «западников». Так, А. Пыпин писал: «По своим умствен­ным симпатиям и направлению Валиханов был русским западни­ком». Утверждение Пыпина соответствовало действительности, если понимать это, как указывал Г. Потанин, что западниками считали в то время всех тех, кто воспитывался на идеях Белинского, Герцена и Чернышевского.

Во-вторых, в строгом научном смысле «западниками» можно было считать только тех узколобых идеологов, которые во всем подражали Западу, сделали порядки буржуазного Запада своим единственным идеалом, т. е. тех, которые не могли стоять за «коренные преобра­зования», а ратовали за некоторое улучшение положения в стране по примеру Запада. Такими «западниками» в действительности, в первую очередь, были буржуазные либералы. В этом плане следует понимать решительный протест Чернышевского против причисления его к так называемым «западникам». Неразборчивость в этом вопросе привела в свое время к тому, что некоторые советские исследователи вслед за славянофилами дошли до объявления Белинского, Герцена и Гранов­ского вождями западничества, что было в последние годы раскрити­ковано. Такая ошибка была возможна в результате расширительного толкования западничества, которое было ненаучным. Примечательно то, что Чокан Валиханов в одном из своих писем говорит «о крайнем западничестве», по-видимому, подразумевая действительных запад­ников, и не скрывает к нему своего отрицательного отношения.

Когда возник идейный спор между редакцией «Современника» и «Русского слова», между Чернышевским и Юркевичем, сибирские патриоты встали на сторону «Современника» и Чернышевского про­тив «Русского слова» и Юркевича. Юркевич нападал на статью Чер­нышевского «Антропологический принцип в философии», называя ее «невежеством и наглым шарлатанством». Юркевича в этом подде­рживала вся реакция во главе с Катковым. Интересно заметить, что Ч. Валиханов, критикуя ислам, высмеял философию Юркевича как философию против точных наук и как философию Магомета.

Как отмечали сами современники, члены кружка «Сибирское зем­лячество» были «настроены революционно». Сибирские патриоты свое пребывание в Петербурге расценивали как расцвет своей полити­ческой зрелости. О Ч. Валиханове этого периода Г. Потанин говорил: «Он искренне любил Россию, видел ее недостатки и вместе с лучшими людьми ее желал горячо ее обновления».

Из изложенного не вытекает, что все до единого члены кружка «Сибирское землячество» занимали предельно ясную и правильную позицию по отношению к различным идейным течениям, что они все без колебания в этих вопросах примыкали к лагерю революционных демократов. У них существовали различные толкования, мнения и подход, а некоторые члены в отдельные периоды поддавались влия­нию реакционных течений официальной идеологии. Такие моменты были характерны для деятельности и многих других революционных кружков. Кружок сибирских патриотов, одним из активных и хорошо разбиравшихся в политике членов которого был Чокан Валиханов, в целом оставался поборником идеи коренного обновления России, ее части - Сибири.

Сибирские патриоты с начала 1861 г. развернули более активную и целеустремленную деятельность. От периода «самопросвещения», «самоуяснения» они стали переходить к определенным программным действиям. Огонь критики они направили против политики царского правительства в Сибири. Вслед за Герценом, который указывал, что царь и его чиновники на Сибирь «смотрят только как на подвал, в котором много золота, много меху и другого добра, но который холо­ден, занесен снегом, беден средствами жизни, не изрезан дорогами, не населен. Это неверно. Мертвящее русское правительство, делающее все насилием, все палкой, не умеет сообщить тот жизненный толчок, который увлек бы Сибирь с американской быстротой вперед». Члены кружка обвиняли царских чиновников во взяточничестве в Сибири, в проведении политики грабежа и насилия, политики, направленной на разрушение общинной собственности на землю. Они резко вы­ступали против поощрения крупной поземельной собственности и за отмену уголовной ссылки в Сибирь. Они доказывали возможность и необходимость превращения Сибири в развитый в экономическом и культурном отношениях край, что соответствовало бы интересам не только Сибири, но и России в целом. Они писали, что «сила целого зависит от силы, мощи и развития частей».

Заслуживает быть отмеченным, что кружок сибирских патриотов имел интернациональный состав. Его членами кроме русских, укра­инцев были и казах (Чокан Валиханов), и бурят (И. Пирожков), зани­мавшие в нем ведущее положение, - это отражало и интернациональ­ный характер идеи и деятельности кружка. Вопросам о положениях и судьбах «инородческого» населения Сибири в кружке придавалось важное значение. Об этом говорят следующие факты. В числе обвине­ний царского правительства и его чиновников в Сибири содержалось указание на проведение ими политики удушения «малых народов» Сибири. В 72 номере «Колокола» за 1860 г. была опубликована ста­тья «К характеристике Сибири», отправленная в Лондон сибирскими патриотами. В ней острой критике подвергалась деятельность гене­рал-губернатора Западной Сибири Гасфорта, злоупотребление им своим служебным положением, указывалось на неустроенность края, а также неупорядоченность в управлении казахской степью. Статья «Колокола» заставила правящие круги обратить внимание на Сибирь, и 1 января 1861 г. Гасфорт был освобожден.

В кружке сибирских патриотов с рассказами о тяжелом положе­нии «инородцев» выступали Ч. Валиханов и И. Пирожков. Сибирс­кие патриоты вели пропаганду, чтобы «приемные дети Сибири», как они называли русских, не теснили и были гуманны к «инородцам». Они призывали русских помочь «инородцам» перейти к оседлости и распространению образования среди них. Сибирские патриоты выражали мнение, что в случае начала восстания в Сибири, с целью поддержания революции в России, за ними «пойдут и раскольники и инородцы и чернозаводские крестьяне за независимость» от царизма.

Эти отдельные штрихи идеологии кружка сибирских патриотов говорят о многом, характеризуют его как выразителя интересов боль­ших и малых народов.

В мае 1861 года Ч. Валиханов по состоянию здоровья вынужден был оставить Петербург и выехать на родину для лечения. Он счи­тал этот отъезд временным и думал возвратиться по выздоровлении.Кружок сибирских патриотов, с которым тесно переплелась жизнь Ч. Валиханова в Петербурге, вскоре стал одной из ячеек революцион­ной организации «Земля и воля».

После отъезда Ч. Валиханова сибирские патриоты продолжали вы­полнять задания «Земли и воли». Осенью 1861 г. они приняли активное участие в студенческих волнениях». Некоторые сибирские патриоты - Белоголовый, Пестерев, Павлинос, Наумов - по указанию Герцена (с которым Белоголовый встретился в 1861, а Пестерев - в мае 1863 г.) пытались освободить Чернышевского с каторги и переправить за границу, которому Герцен намеревался передать свой станок.

Интересной и загадочной является поездка Чокана Валиханова в Париж. В конце 1860 и в начале 1861 гг. Ч. Валиханов по настоянию врачей выехал за границу - в Париж. Об этом он писал отцу. Барон А. Е. Врангель, который служил в Семипалатинске, свидетельствует, что он встречал Валиханова в Париже.

Вопросы о том, что он там делал, кроме лечения, встречался ли с Герценом и другими революционерами, остаются пока открытыми. В этой части можно строить лишь отдельные догадки. «Быть за грани­цей и не заехать в Лондон к Герцену считалось чем-то вроде непосеще­ния Лувра в бытность в Париже», - писал Лемке, характеризуя период пребывания Ч. Валиханова за границей.

«Кого и кого мы ни видали тогда! - пишет Герцен о 1857 - 1863 гг. - Впрочем, ...говоря об офицерах, я должен сказать, что самые симпа­тичные и здоровые духом люди из посещавших нас - офицеры... Они чувствовали за собой недостаточное воспитание кадетских корпусов и, как бы зная свою дурную репутацию, рвались вперед и старались чему- нибудь научиться... в сущности, они вовсе не были хуже приготовлены, чем другие, и, по великому закону нравственных противодействий, под гнетом деспотизма корпусов воспитали в себе сильную любовь к неза­висимости». Н.А. Тучкова-Огарева в своих воспоминаниях о Герцене указывала, что в числе его посетителей были люди, которые «ехали советоваться с докторами в Вену, Париж и Лондон». Создается впечатле­ние, что это как будто бы сказано об офицере Валиханове и ему подоб­ных. В то время, когда Ч. Валиханов находился в Европе, за границей, в том числе и в Париже, находились русские революционеры Н. Добролю­бов, Н. Обручев, 3. Сераковский, М. Михайлов, Н. Серно-Соловьевич, А. Слепцов, некоторые из них, а именно Сераковский, Михайлов, Серно- Соловьевич и Слепцов, бывали у Герцена. Чокан Валиханов, знавший многих из них по их трудам и петербургским связям, мог встретиться с ними и через них и с Герценом.

Трудно допустить, зная активную натуру, стремление к большим знаниям, присущие Чокану Валиханову, чтобы он не встретился по крайней мере с некоторыми из них. Однако в этой части можно стро­ить пока одни догадки. Возможно, настанет время, когда на эти вопро­сы будут даны конкретные ответы.

Мы в этой статье ставили задачу: а) показать участие Чокана Вали­ханова в политических кружках Петербурга в 1860 - 1862 гг., близких по идеалам и целям к кружкам, руководимым русскими революцион­ными демократами во главе с Н.Г. Чернышевским; б) широкий инте­рес и значительные связи Чокана Валиханова с видными деятелями революционно-демократического движения в Петербурге; в) показать идейные мотивы кружка «Сибирское землячество», одним из ведущих членов которого оставался Чокан Валиханов в период его нахождения в Петербурге; г) попытаться определить некоторые стороны полити­ческого убеждения и взглядов Чокана Валиханова в плане его связей, окружения и деятельности вне официальной службы.