Страница - 16

2. М. Сералин - активный участник советского строительства в Казахстане

В деятельности М. Сералина в послеоктябрьский период можно вы­делить два этапа: работа в революционном комитете по управлению Казахским краем (Казревком) в г. Оренбурге, учрежденном в июле 1919 г., работа в Кустанайской губернии.

В конце 1919 г. М. Сералин был приглашен на работу в Казахский революционный комитет и назначен членом коллегии краевого зе­мельного отдела и заведующим его казахской секцией. Для такого назначения были основания. Среди казахских деятелей он считался одним из наиболее компетентных в вопросах земельных отношений в крае. До революции он много ездил по казахским кочевьям и поселе­ниям, изучал хозяйственный уклад и быт местного населения, состав­лял проекты и рекомендации по оседанию кочевников и полукочев­ников, выступал ходатаем перед официальными органами, доказывая необходимость наделения землей всех желающих кочевников, чтобы они могли заниматься и земледелием, и оказания им другой помощи. М. Сералин земледелие среди казахов пропагандировал личным при­мером, получив земельный участок, сам занимался хлебопашеством, сочетая его со скотоводством, построил поселок для оседавших кочев­ников.

Неоднократно М. Сералин выполнял поручения Казахского ре­волюционного комитета, выезжал на места. Он часто привлекался в качестве уполномоченного Ревкома для ускорения решения вопроса о передаче Кустанайского уезда из административного подчинения Челябинской губернии в ведение созданного краевого органа Казахс­тана. Этот вопрос был одним из наиболее сложных. Челябинский губ- ком партии и губисполком всячески сопротивлялись такому решению, несмотря на то, что по Декрету об учреждении революционного Коми­тета по управлению Казахским краем, подписанному В.И. Лениным и М.И. Калининым, такая передача предусматривалась.

М. Сералин хорошо знал Кустанайский уезд, работал в советских органах после установления Советской власти в уезде и имел хорошие представления об его экономике и положении, в особенности районов, заселенных преимущественно казахами. В январе 1920 г. от имени Шубарского волостного ревкома он направил докладную записку в Революционный Комитет по управлению Казахским краем, в которой на основании фактов писал, что тяжба между Челябинской губернией и Центральным Краевым органом Казахстана относительно Кустанай­ского уезда создает «двойственность положения и парализует разви­тие края (речь идет об уезде. - Авт.) в политическом, экономическом и культурно-просветительном отношениях... В продовольственном отношении население находится в самом плачевном положении. Вра­чебная помощь населению во многих уголках почти отсутствует». В записке М. Сералин указывал на необходимость скорейшего решения вопроса о передаче уезда в состав Казахского края, а до его решения «назначить особо чрезвычайного уполномоченного с предоставлени­ем ему прав контроля, инструктирования устранения от должностей, перевыборов, предания суду и ареста без предварительного сношения с Центром». В таком же плане говорил Ильин, представитель Куста­найского уезда, в своем выступлении на первой областной Казахской конференции РКП(б), состоявшейся в июне. 1921 г. Рисуя тяжелое положение населения ряда волостей уезда, он, в частности, говорил, что «в районах Адамовском, Всесвятском и Федоровском появились банды ...в них принимают участие главным образом кулаки и русские казаки, которые являются врагами власти Советов».

Как видим, назначение М. Сералина уполномоченным Казахского революционного комитета для ведения переговоров с Челябинскими губернскими органами относительно Кустанайского уезда было пра­вомерным.

22 января 1920 г. Казахский революционный комитет, обсудив доклад М. Сералина, принял постановление, в котором говорилось: «1. Срочно (по прямому проводу) телеграфировать в Центр об ускорении фактичес­кого перехода Кустанайского уезда из ведения Челябинского ревкома в ведение Киргизского (Казахского) краевого Ревкома. 2. Срочно органи­зовать для переговоров с Челябинским ревкомом комиссию в составе одного члена Ревкома и т. Сералина, Ашмарина».¹ В феврале и марте 1920 г. М. Сералин и Ашмарин поочередно выезжали в г. Челябинск и вели переговоры в губкоме и губревкоме. Результаты этих переговоров рассматривались на заседаниях Казахского революционного Комитета 27 марта и 7 апреля 1920 г.

В связи с переходом Кустанайского уезда в административно-терри­ториальное ведение Казахского революционного комитета и преобра­зованием его в губернию М. Сералин решением Краевого партийного комитета был направлен на работу в эту губернию. Оно соответство­вало и его желанию вернуться на родину, где, по его мнению, он мог принести больше пользы, чем в Оренбурге.

Будучи заведующим земельным отделом губисполкома, отделом агитации и пропаганды губкома партии, редактором губернской ка­захской газеты «Аул», М. Сералин везде показал себя активным деяте­лем Советской власти.

Одной из самых злободневных и сложных задач начала 20-х г. было укрепление власти местных Советов. Выборы и перевыборы аульных, поселковых и районных Советов зачастую превращались в арену по­литической борьбы, связанной со стремлением различных родопле­менных и антисоветских группировок протащить своих агентов в эти органы. Накал борьбы в казахских аулах и районах был не менее ост­рый, чем в других местностях. Тому было несколько причин: незнание или слабое знание масс политики советской власти; неграмотность населения, недоверие, доверчивость к активистам, антисоветская аги­тация.

М. Сералин становится одной из самых заметных фигур, включив­шихся в выборную и перевыборную кампанию, особенно в казахских аулах и районах губернии. Он выезжал в районы, вел разъяснитель­ную работу, выступал на сходках, на месте руководил избирательным процессом.

3 августа 1922 г. М. Сералин опубликовал статью «Что должны помнить трудовые киргизы во время выборов». По своему содер­жанию среди статей, посвященных вопросам формирования новой местной власти, она занимала особое место. Статья была прямо на­правлена на усиление классовой борьбы в казахских аулах и на этой основе обеспечения должного социально-политического уровня про­ведения выборной и перевыборной кампаний в местные Советы. В ней М.Сералин давал также рекомендации для избирателей: на что сле­дует обращать внимание во время выборов и как обеспечить их уро­

вень, необходимый для формирования подлинно народных, советских органов власти. «Теперь, - писал он, - всем или многим стала ясна та истина, что интересы баев и киргизской бедноты совершенно проти­воположны... Все это должна хорошенько уяснить киргизская беднота и при предстоящих выборах Советов дать свой голос исключительно честным и дельным беднякам или же середнякам, отнюдь не пропус­кая в Советы баев-кулаков».

Основываясь на опыте предыдущих выборов и исходя из реальных условий, в которых проходили и проходят выборы и перевыборы в местные Советы в казахских аулах, М. Сералин составил инструкцию о том, как добиться основной цели, ради которой устраиваются эти вы­боры. Она включала, в частности, следующие условия: «Киргизский трудовой элемент должен следить за тем, чтобы в Советы не пролезли какими-нибудь окольными путями бывшие царские слуги; не допус­кать «таласы», т. е. конкурентную борьбу претендентов за власть, свя­занную с созданием групповщины, ибо это самое уродливое и вредное явление», от которого «выигрывали волостные управители и царские чиновники, а беднота от него только страдала»; ограничить, даже свести на нет влияние мулл на выборах. Хотя последние лишены по закону избирательных прав, однако они еще могут пролезть в Советы или протолкнуть своих людей».

Статья заканчивалась обращением к трудящимся казахам с призы­вом принять самое активное участие в выборах и перевыборах: «Не­обходимо отбросить апатию и лень в сторону и приступить к приня­тию участия в советском строительстве...», «Киргизские трудящиеся должны крепко помнить следующие строки из «Интернационала»: «Никто не даст нам избавления: ни бог, ни царь и ни герой. Добьемся мы освобождения своею собственной рукой».

При рассмотрении любого частного случая М. Сералин настой­чиво и последовательно проводил идею социального отмежевания трудящейся массы от тех слоев населения, которые чужды им по образу жизни и живут за счет их труда. В статье, посвященной Все­российской хозяйственной выставке, организованной в конце 1923 г. в Москве, которую посетили и посланцы Кустанайской губернии, он, останавливаясь на том факте, что в казахской делегации было нема­ло представителей зажиточных слоев населения, в первую очередь думавших о своих личных выгодах, а не о выгодах общества, прямо говорил: «Большинство наших посланцев оказались выходцами из класса богачей-баев. То, что класс баев не интересуется выгодами большинства, а печется о своих личных интересах, - истина, как све­тящееся солнце. Бедняки и середняки должны помнить это в пред­стоящих выборах».

В конце ноября 1923 г. во всех уездах Кустанайской губернии прошли выборы нового состава районных Советов. По сравнению с предыдущими они прошли более успешно. Это относилось и к райо­нам, на территории которых имелись более или менее компактные поселения казахов. Итогам выборов М. Сералин посвятил специаль­ную статью «Исторические дни». Анализируя их, он отмечал, что на этих выборах казахские бедняки и середняки впервые за после­октябрьские годы смогли показать свою политическую активность и выбрать в советские органы своих кандидатов. Как результат этих выборов он рассматривал и факты введения делопроизводства на ка­захском языке в уездах и районах с преимущественным казахским населением. Эти новые факты М. Сералин считал историческими.

Для стиля работы М. Сералина всегда было характерно тесное увязывание фактических задач с конкретными делами. Так, выделяя достигнутые успехи на выборах в районные Советы, он ставит задачи использования успехов в улучшении жизни и быта населения. «Теперь многое зависит от тех казахов, ко­торые избраны. Они обязаны не ленясь заботиться о народе, отбро­сить халатность, честно, засучив рукава, приступить к работе».

М. Сералин внимательно следил за изменениями в общественной жизни и быте населения в казахских аулах, за преодолением последс­твий разрухи и голода, охвативших их в течение нескольких лет. В одной из статей конца 1923 г. указывал на то, что «...губерния только что выкарабкалась из громадной разрухи и из свирепого голода. Их последствия еще не исчезли. Раны, нанесенные ими, еще далеко не зажили»,^[8] он обращал внимание местных органов в казахских аулах и населения на необходимость оживления работы «Крестьянского комитета взаимопомощи», созданного, но плохо используемого в ка­захских волостях и аулах.

В другой статье, озаглавленной «Чего еще теперь ждут?», сооб­щая о постановлении центральных органов Советского государства об открытии хозяйственного банка на местах, через который решено выдавать денежные ссуды крестьянам для приобретения «живого и неживого» сельскохозяйственного инвентаря и семенного зерна, а также о продаже крестьянам земледельческих орудий и машин в долг, М. Сералин с большим сожалением отмечает, что казахские шаруа (крестьяне), за отдельными исключениями, не пользуются ими. «Где активисты в аулах? Время поджимает. Что они теперь ждут?».

Советское строительство в казахских уездах, районах и аулах было тесно связано с оседанием кочевников. В условиях большой подвиж­ности населения, когда к зимним местам жители возвращались только поздней осенью и покидали их ранней весной, а в остальное время года совершали значительный кочевой круг, нередко достигающий нескольких сотен километров, трудно было проводить организован­ные мероприятия и обеспечивать влияние органов местной власти на внутреннюю социально-экономическую, идейную и культурную жизнь казахского общества. В кочевых районах в первое время была попытка организовать «кочевые советы», перемещавшиеся вместе с кочевыми аулами. Однако эта мера не принесла желаемого эффекта. Более того, кочевая форма хозяйствования была удобна для примитив­ного скотоводства, но совершенно неприемлема для интенсивного хо­зяйства, тем более для земледельческого, без которых переустройство общественных отношений на новых, социалистических принципах было невозможно.

Между тем в массе своей казахское население, в том числе и в пределах Кустанайской губернии, оставалась еще кочевниками и по­лукочевниками. Такая хозяйственная традиция имела многовековую историю и поддерживалась еще довольно прочными сознательными и подсознательными установками населения.

Процесс частичного оседания казахских кочевников начался еще до 1917 г. Но происходил он медленно, трудно, охватывал в основном районы, соседние с русскими поселениями. Даже там, где происходи­ло такое оседание кочевых хозяйств, последние, как правило, остава­лись преимущественно скотоводческими, полукочевыми. Земледелие в балансе их хозяйственного благосостояния занимало совершенно незначительную долю. Так, в Кустанайской губернии, где оседание казахских кочевников происходило более активно, чем во многих других частях Казахстана, считалось, что за период с 1910 по 1915 г. образовалось 125 казахских поселений. «Все эти поселки, - указывает М. Сералин, очень хорошо знавший положение, - числятся поселками на бумаге, представляя из себя, в сущности, те же киргизские (казах­ские) зимовки», в которых живут только зимой после длительных кочеваний.

Как известно, Мухамеджан Сералин всегда был убежденным сто­ронником необходимости оседания кочевников и развития земледе­льческой культуры.

М. Сералин намеревался превратить свой поселок в «образцовый», но для этого нужны были условия и время, которых не было и не до­ставало в дореволюционный период. Теперь, в 20-х годах, он снова взялся за претворение в жизнь прежней идеи. Для этого были и опре­деленные условия и время, а главное - была заинтересованность мо­лодой Советской власти в оседании казахских кочевников-скотоводов, подкрепленная официальной политикой и материальной помощью.

Старания М. Сералина на деле показали выгодность и це­лесообразность во всех отношениях перехода кочевников к оседлос­ти, в условиях Советской власти это скоро дало свои первые плоды. К 1924 году в поселке «Сералинский» уже насчитывалось 30 дворов. Они с 1922 г. начали заниматься огородничеством: сажали картофель, тыкву и подсолнух. С осени 1923 года приступили к посеву озимой ржи. Первые успехи оказались ободряющими, престиж поселка пошел в гору.

Оседание кочевников и образование поселка дали возможность по-новому, на сравнительно более высоком уровне решать культурно­массовые вопросы, чем в обществах кочевых аулов. Это преимущество стало наглядно выступать в жизни поселка «Сералинский». На сред­ства граждан в 1918 году начали строить здание под школу, но граж­данская война и временная оккупация уезда белогвардейцами, холера, а также голод 1921 года помешали осуществлению этого плана.

В 1923 г. М. Сералин возбудил ходатайство перед Советом народ­ных комиссаров Казахской АССР о выделении средств на достройку школы, которую он начал в своем поселке еще в 1918 г. Правительство республики пошло навстречу и в августе того же года выделило 23000 руб. для этой цели. С октября 1923 г. начала работать трехклассная трудовая школа 1 ступени. Во втором и третьем классах наряду с ка­захским языком изучался и русский. В начале 1924 г. в ней обучались 52 мальчика и 13 девочек, причем из них 12 сирот, 10 полусирот и 24 - из семей бедных родителей. Дети-сироты, по инициативе школьного совета и при помощи М. Сералина, были устроены в семьях обес­печенных, для них при школе было организовано питание, на что губернский отдел народного образования в декабре 1923 г. выделил для начала три червонца. «Отдел народного образования, - писал М.Сералин, - отпускает только на жалованье заведующему школой, а второй учитель и сторож обеспечиваются из скудных средств самого населения». Это была одна из многих трудностей, несмотря на кото­рые дела в школе шли более или менее успешно.

Уже в первый год возобновления учебы из числа учащихся были созданы хоровой и театральный кружки. О них М. Сералин писал: «Через каждые три недели один раз ставят спектакли и концерты бес­платно. Эти спектакли и концерты производят громадное впечатление на простых киргизов, в особенности на киргизок». Среди песен, ис­полняемых хором, был и «Интернационал», переведенный на казах­ский язык. Вскоре при школе организовали кружки по ликвидации неграмотности. Вначале в них записались 13, а посещало 5 человек, но уже за короткое время их число удвоилось. Это были молодые ка­зашки и взрослые мужчины, впервые открывавшие для себя тайны элементарного чтения и правописания. К зиме 1924 г. в поселке «Се- ралинский» была организована ячейка рабоче-крестьянского союза молодежи в составе 25 членов, через полгода их число составило 41 человек. Среди комсомольцев были и девушки-казашки.

В поселке открыли две общественные бани, о которых мало кто слышал прежде в казахских кочевых аулах. Как указывает М. Сералин в статье, напечатанной в начале 1924 г., население поселка намерева­лось создать кредитно-кооперативную ячейку и, опираясь на нее, пос­троить механическую мельницу и ввести электрическое освещение. «Таким образом,- писал М. Сералин, - маленький светоч, заложенный в киргизском темном уголке, начинает разгонять вековой мрак кир­гизской жизни».

Поселок «Сералинский» был одним из первых в процессе оседания кочевников. Он представлял собой первичную хозяйственную и куль­турную ячейку, на базе которой более успешно проводилась совети­зация в казахских аулах. В его организации и постепенном превраще­нии в поселение, имевшем общественное значение, была и доля труда М. Сералина.

Мухамеджан Сералин был одним из первых казахских советских писателей и публицистов, писавших о В.И. Ленине, открывавших его для казахского народа. Уже в первых статьях, опубликованных в пер­вых номерах газеты «Аул» - органе Кустанайского губернского коми­тета РКП(б) и губисполкома, он писал о В.И. Ленине, его теоретичес­ких и практических делах. Статья «4 октября - праздник трудящихся Казахстана», опубликованная в 1923 г. и посвященная трехлетию со­здания Казахской Советской государственности, интересна в несколь­ких отношениях. По своему идейно-политическому и теоретическому уровню она является достаточно зрелой. В ней с достаточной силой и убедительно выделена роль В.И. Ленина и Коммунистической партии в социальном и национальном освобождении народов бывшей царской России и в обеспечении свободного их развития в рамках содружества наций, объединенных вокруг РСФСР. Сложные политические вопро­сы самоопределения народов на базе Советской власти в ней изложе­ны просто, доступно для любого казаха-кочевника и полукочевника, лаконично и глубоко.

Эта статья, вместе с тем, в значительной мере характеризует его взгляды на важнейшие политические события, происходившие в Со­ветском Казахстане. В ней высказаны верные мысли о роли дружбы казахского и русского народов в революционном преобразовании края.

«Празднуя этот день, - сказано в ней, - трудящиеся Казахстана должны помнить следующее: в этот день - 4 октября 1920 г. трудящи­еся казахи, находившиеся под гнетом царского правительства, русской буржуазии, своих баев и волостных управителей, получили свободу и возможность равноправного политического и экономического разви­тия наравне со всеми другими национальностями, входящими в состав РСФСР; 4 октября 1920 года - это день, когда трудящиеся Казахстана впервые получили право решать собственные дела и свою судьбу; 4 октября 1920 года - это день, когда трудящиеся Казахстана получили возможность говорить и учиться на своем родном языке; 4 октября - это день освобождения трудящихся казахов от колониализма царс­кого правительства и получения возможности заняться без оглядки восстановлением разрушенного хозяйства; этот день - свидетельство того, что сидевшие на шее трудящихся казахов свои баи и гнусные волостные управители сброшены навсегда.

День 4 октября - это доказательство того, что русские крестьяне, русские рабочие и казаки не являются врагами трудящихся казахов, ибо и они до Октябрьской революции также находились под прессом и гнетом царского правительства. Этот день напоминает нам о необхо­димости в тесной дружбе с ними, рука об руку, как товарищи, вместе взяться за восстановление хозяйства и овладение знаниями».

Чтобы понять ценность статьи М. Сералина, нужно представить конкретную ситуацию. Казахское общество, пройдя этапы революционного переворота, гражданской войны, разрухи и голода, начинало втягиваться в социалистическое строительство, имея в самой слабой степени внутренний идейно-политический актив и революционную национальную интеллигенцию. В отсталом кочевом и полукочевом обществе начиналась новая эра - эра социального и национального освобождения и реализации ленинского учения о праве народов на самоопределение, представлявшее основное ядро национальной поли­тики партии и Советского государства. Эти фундаментальные мероп­риятия Советской власти были встречены народной массой на местах с огромным энтузиазмом и воодушевлением.

М. Сералин глубоко понимал происходящее. В статье указывалось, что образование Казахской Советской Автономной республики и все то, что приобрел казахский народ при Советах, оказалось возможным в результате победы русского рабочего класса и Красной Армии, руко­водимых Коммунистической партией.

По его мнению, партия большевиков, руководимая В.И. Лениным, не только защищала интересы национальностей России, но и интере­сы всех угнетенных национальностей мира. В статье четко и убеди­тельно проводится мысль о том, что среди всех политических партий и группировок, каждая из которых выдавала себя за «народных вож­дей», ни одна, кроме коммунистов, не являлась истинным борцом за интересы трудящихся. «Только одна Коммунистическая партия несет угнетенным национальностям свободу, равенство, хозяйственное пре­успевание и знание...».

Резюмируя свою основную мысль, М. Сералин обращается к казах­ским трудящимся помнить все это и всегда свои дела согласовывать с указанной истиной и сплотиться под «знаменем Коммунистического интернационализма» и заканчивает статью словами «Да здравствует Ленин - вождь рабочего класса и трудящихся всего мира!»

В одном из последующих номеров этой газеты М. Сералин опуб­ликовал статью, посвященную национальной политике Советского государства, приуроченную к годовщине образования СССР. В ней отмечалось, что «в результате справедливой и правильной политики Советского государства малые национальности, находившиеся в про­шлом в бесправном, униженном и рабском положении, получили авто­номию и возможность решать самим свою судьбу». Крупным новым шагом в развитии Советской федерации и национальных автономий, как указывал  автор, стало образование СССР и создание, начиная с января 1923 г., ЦИК, состоявшего из двух палат-- Совета союза и Сове­та национальностей. Причем, согласно принятому на 3-й сессии ЦИК СССР Закону о правах Совета национальностей, союзный ЦИК не мо­жет принимать законы по национальным вопросам без согласования и учета мнений и утверждения Совета национальностей, в котором представлены уполномоченные национальностей, проживающих на территории страны. «Такими широкими и значительными правами ни одна национальность не пользовалась ни в одну эпоху в прошлом и ни в одном буржуазном государстве», - писал М. Сералин. То, что дала Советская власть национальностям и даст им в будущем, в свою оче­редь, возлагает ответственность на сами эти национальности. Главным условием этой ответственности, по его мнению, является «взаимное доверие и дружба объединившихся национальностей».

В своих работах М. Сералин выступал как страстный пропагандист ленинской национальной политики и дружбы народов и критиковал тех, кто пытался извратить их суть и назначение. Его политика была всегда аргументированной и доходчивой для казахских масс. «Враги Советского государства и Коммунистической партии, - писал он, - ут­верждают, что якобы наша автономия - это не автономия, а лишь одно название и что народы, получившие автономию, на деле не владеют властью для решения своих дел, а коммунисты правят ими по своему желанию и держат в узде».³ Они извращают политику государства по национальному вопросу сознательно и преднамеренно в расчете на то, чтобы сбить с толку «невежд и неграмотных, не понявших нацио­нальную политику», а также убедить политических эмигрантов, ски­тающихся за рубежом, об обратном, напротив того, что на самом деле есть в этой политике. Ставя вопрос о том, а почему же они рисуют на­циональную политику Советского государства искаженно, в мрачном свете, автор статьи отвечает им следующим образом: «Разумеется, такие «критики» либо они политические слепцы, не разобравшиеся в политике Коммунистической партии по национальному вопросу, либо клеветники, желающие рассорить трудящихся народов, и ненавидя­щие советские порядки контрреволюционеры».

В качестве свежего примера, доказывающего то, как Советская власть шаг за шагом решает накопившиеся вопросы национальнос­тей и обеспечивает их реальное равноправие и равенство, М. Сера­лин приводит решение только что состоявшегося 4-го Кустанайского губернского съезда Советов о признании казахского языка как языка населения губернии и о введении делопроизводства в органах на ка­захском языке.

Многие мысли М. Сералина по поводу ленинской национальной политики и советской автономии и сегодня звучат современно. Содру­жество советских наций, олицетворением которого является единое многонациональное союзное государство - СССР, служит доказательс­твом того, насколько в своей сути плодотворна для свободного развития народов ленинская национальная политика, осуществлявшаяся с пер­вых же месяцев Великой Октябрьской социалистической революции.

Ленинская тематика в трудах М. Сералина получила новое ка­чественное содержание после посещения им Москвы и участия в похоронах В.И. Ленина. Этот важнейший этап в его жизни, ставший во многом переломным в смысле осознания и осмысления плодов Октябрьской революции и ленинской национальной политики, был связан с его избранием делегатом на Всероссийский съезд Советов. На 4-м Кустанайском губернском съезде Советов, состоявшемся в ноябре 1923 г., делегатами на XI Всероссийский съезд Советов были избраны Паперный, Ряхов, Садвакасов, Байканов и Сералин.^{[9] [10]} Их пребывание в Москве совпало с кончиной В.И. Ленина. М. Сералин как делегат Всероссийского съезда Советов был включен в состав делегации Ка­захстана для участия в похоронах вождя мирового пролетариата.

В феврале - апреле 1924 г. М. Сералин опубликовал несколько статей о В.И. Ленине, которые начал писать еще в траурные дни в Москве: «Похороны товарища Ленина», «Траурный день», «Ленин и национальный вопрос».

Эти статьи написаны М. Сералиным с искренней любовью и скор­бью. Однако это не личные воспоминания об увиденном и пережитом. В них передана всеобщая народная любовь к В.И. Ленину, раздумья о судьбе социалистической революции.

Первую свою статью М. Сералин написал, находясь в Москве на следующий день после похорон В.И. Ленина на Красной площади 28 января 1924 г. Она была опубликована на страницах кустанайской гу­бернской казахской газеты «Аул» 6 февраля и называлась «Похороны товарища Ленина». «27 января в 9 часов утра, - говорилось в ней, - гроб с телом В.И. Ленина перевезли из Колонного зала на Красную площадь. Проходившие перед гробом В.И. Ленина, установленном на возвышении, нескончаемым потоком шли до глубокой ночи».

В статье М. Сералин передает не только глубокую скорбь народа, но и его твердую решимость бороться за дело, начатое В.И. Лениным.

Свою статью, названную «Траурный день», М. Сералин заканчивает словами: «Прощай, товарищ Ленин! Ты умер, но дела не умрут!».

М. Сералин посвятил памяти В. И. Ленина стихотворение под на­званием «Жоктау» - («Оплакивание»), которое было опубликовано в газете «Аул» 22 апреля 1924 г. Его мы здесь приводим полностью в смысловом переводе.

Вождь страны социализма,

Оратор, защитник бедняков

Ушел из мира сего,

Погрузив в печали народ.

Хотя тебя нет, но не собьются

С твоей дороги социалисты.

Они будут главой и поведут

Угнетенный класс бедняков.

Если враг наступит на нас,                                                               

Стоять будем, как утес                                                    

Пусть не радуются враги,

Что мы лишились ведущего.                                          

По пути нашего вождя

Единым строем мы пойдем,

Как сила-твердыня,

Мы наступим на врага.

Пусть не рассчитывают враги,

Что могут нас взять.

Во всех уголках на планете

Много наших друзей.

М. Сералин не видел В.И. Ленина при его жизни, а впервые узнал о нем из рассказов рабочих-большевиков и профессиональных ре­волюционеров, живших в г. Кустанае и Троицке в 1905 - 1910 гг. По воспоминаниям С. Ужгина, М. Сералин уже в 1905 - 1907 гг. читал и перечитывал отдельные работы В.И. Ленина, которыми снабжали его русские друзья.^{1 2} Связь М. Сералина с социал-революционерами уси­лилась накануне февральской революции и особенно после нее. С пер­вых месяцев Великой Октябрьской социалистической революции он становится убежденным коммунистом, о чем говорит его вступление в числе первых казахских интеллигентов кустанайщины в сочувству­ющие, а затем - в члены Коммунистической партии; его общественная и государственная деятельность в советских органах.

М. Сералин видел и слышал ряд выдающихся деятелей партии и Советского государства во время работы XI Всероссийского съезда Советов, траурного заседания ЦИК СССР, посвященного памяти В.И. Ленина, а также на его похоронах. Пребывание в Москве оставило в нем неизгладимое впечатление, обогатило духовно и политически.

Как видно из ряда воспоминаний людей, хорошо знавших М. Се­ралина, там, где он бывал, непременно собирались местная молодежь, одноаульцы, соседи, чтобы услышать из его уст рассказ о В.И. Ленине и его соратниках, о Москве, о политике партии и Советского государс­тва в национальном вопросе и т. д.

Наиболее зрелой в теоретическом плане является статья М. Серали­на «Ленин и национальный вопрос», написанная им после возвращения из Москвы и опубликованная в конце апреля 1924 г. Считая «нацио­нальный вопрос самым трудным из всех вопросов общественной жиз­ни и самым дискуссионным», автор пытается подойти исторически к этой сложнейшей проблеме и приходит к выводу, что наиболее остро она стоит в условиях капитализма. С обострением национального вопроса возникают и разные проекты, планы его решения. «Ученые, принадлежавшие к классу богатых, - писал М. Сералин, - занятые по­исками путей решения этого вопроса, предложили несколько вариан­тов. Однако ни один из них не годен для справедливого и правильного решения национального вопроса». К числу таких проектов относятся идеи «Национально-культурной автономии и подчинения малых на­циональностей политике больших национальностей». В.И. Ленин вы­ступил против всех этих буржуазных теорий. «Если прочитать труды Ленина, - писал Сералин, - написанные им за период с 1903 по 1913 гг. против этих проектов, то нельзя не удивляться его большой про­зорливости».

М. Сералин стремился показать В.И. Ленина не только как вождя, но и как автора плана решения национального вопроса в СССР. «Свет светильника, зажженного товарищем Лениным, - писал в заключении статьи М. Сералин, - озарил самые темные уголки земель угнетенных национальностей и воспламенил потухшие огни надежды у униженных и подавленных. Если подумать обо всем этом, тогда товарищ Ленин предстает как человек величайшего ума и выдающийся покровитель угнетенных. Питать уважение к памяти таких мужей, как и при их жизни, - священный долг трудящегося класса... Это означает идти по пути, им проложенному, завершить всеми силами начатое им дело».

К наследию М. Сералина, особенно к его сочинениям на полити­ческие темы первых лет Советской власти, следует подходить исто­рически, т. е. оценивать в контексте конкретных условий того вре­мени. А эти условия были таковы, что вопрос «кто кого?» решался в ожесточенной борьбе молодого Советского государства с классовыми противниками. В казахском обществе, находившемся до революции в условиях докапиталистических, патриархально-феодальных отноше­ний со всеми вытекающими отсюда последствиями, условия для пре­образования общества на социалистической основе были еще более сложными, противоречивыми. Заслуга М. Серали-на - общественного деятеля, просветителя, публициста в том и состоит, что он был вер­ным помощником партии большевиков в Казахстане.

Ряд вопросов из общественной деятельности М. Сералина, отно­сящихся к 20-м гг., остается еще недостаточно выясненным. К ним, в частности, относятся: его пребывание в партии, годы работы в совет­ских учреждениях Кустанайской губернии, деятельность в последние два-три года в родном ауле в Чубарской области.

Многие исследователи считают, что членом Коммунистической партии М. Сералин состоял с 1919 г. Об этом же говорится и в Казах­ской Советской энциклопедии. По мнению Б. Кенжебаева, посвятив­шего не одну работу М. Сералину, последний вступил в члены партии в 1920 г. М. Бурабаев считает, что М. Сералин вступил в кандидаты партии в 1919 г., а ее членом стал в 1921 г.

Исторические материалы, разрозненные первоисточники так­же противоречивы, не содержат конкретных и цельных сведений, на основании которых можно было бы твердо говорить о времени вступления М. Сералина в партию. В официальных документах, составленных в краевых и губернских учреждениях в начале 20-х гг., он значится членом РКП(б) с 1919 г. В одной из анкет, заполнен­ных самим М. Сералиным в 1922 г., сказано, что он является членом партии с 3 января 1919г. В списке членов КирЦИКа, составленном в 1922 г. в г Оренбурге, в графе, отведенной М. Сералину, записано, что ему 54 года, в РКП(б) с 1919 г., киргиз-бедняк, окончил курс русс­ко-киргизского двуклассного училища в Кустанае, член КирЦИКа.

Есть и другая группа материалов, отложившихся в тех же архи­вных фондах, но с другими данными. В Кустанайском областном пар­тийном архиве Б. Кенжебаевым обнаружен документ с указанием на то, что М. Сералин вступил в кандидаты партии в 1919 г., а ее членом является с 1920 г. Сохранилось и удостоверение, в котором имеется следующая запись: «Настоящее выдано члену РКП(б) тов. Сералину Мухамеджану в том, что он действительно состоит членом РКП (б) с 20 года. Партийный билет 22 года запрошен в Центральном Комитете партии, что подписями и приложением печати удостоверяется».

По нашему запросу Институтом истории партии при ЦК Компартии Казахстана в декабре 1986 г. была получена справка, составленная 16 января 1987 г., которая не только не внесла ясности, но добавила новые вопросы. В ответе указывалось, что, по данным Чубарской волостной партячейки Федоровского района Челябинской области, М. Сералин значится кандидатом в члены партии с 3 ноября 1919 г., а принят в члены партии на общем собрании членов РКП(б) в этой же волости 22 октября 1921 г. Причем в делах имеется протокол этого собрания. Так­же сообщалось, что в «списке членов Чубарской волостной партийной ячейки», составленном в конце 1921 г., против фамилии М. Сералина сделана запись о том. что он «оставлен кандидатом как середняк». И тут же указывается, что он является секретарем партийной ячейки. В отдельных местных документах М. Сералин считался кандидатом в члены партии и в 1922, и в 1923 гг.

По воспоминаниям современников, близко знавших М. Сералина, в частности Акыша Оспанова (1882 г. рождения), осенью 1918 г. в аул М. Сералина прибыл из Троицка некий Газизов, его старый знакомый по участию в революционном движении в 1906 - 1907 гг. на куста- найщине. Он имел мандат от местных советских органов, выполнял их задания и на митинге одноаульцев рассказал о внутреннем и меж­дународном положении страны. По окончании митинга он записы­вал кандидатов в партию большевиков. В числе первых записались М. Сералин и его племянник Закир (брат Акыша Оспанова).

Имеется еще один любопытный документ. Во время чистки рядов партии, проведенной в 1922 г., на вопрос анкеты: «Считается ли сов­местимым верить в бога и быть коммунистом и в чем выражается ваша вера, если верите?» - М. Сералин записал: «Верю в существование бога, в вечность бытия, возмездие. Но отрицаю всякую церковность».Комиссия решила исключить его из рядов партии, но ограничилась тем, что оставила его кандидатом «для усвоения марксистского уче­ния». Решение было подтверждено на заседании обкома партии 18 октября 1922 г.

Как видно из сказанного, известные на сегодня сведения относи­тельно времени вступления М. Сералина в партию большевиков не­полны и разноречивы. Вполне вероятно, что М. Сералин в конце 1918 г. через уполномоченного местных партийных органов, прибывшего в его аул с агитационной целью, записался в сочувствующие партии большевиков, что в то время широко практиковалось. Кандидатом в члены РКП(б) вступил в 1919 г. (в январе или ноябре), а в 1920 г. в период работы в г. Оренбурге стал ее членом в составе Казахского ре­волюционного комитета. Не раз, видимо, попадал в кампанию чистки и необоснованно переводился в «кандидаты» с последующим восста­новлением членства в партии.

Одно ясно, что М. Сералин одним из первых среди казахских ин­теллигентов приветствовал и принял идею Октябрьской социалистической революции, вместе с партией боль­шевиков активно включился в процесс советского строительства в Степном крае.

Следует внести определенные уточнения и в послужной список М. Сералина в послеоктябрьский период.

1. В литературе о нем, а также в Казахской Советской энциклопедии принято считать, что М. Сералин в самом начале 1919 г. прибыл в Оренбург, будущую столицу Казахской Автономии и работал в губ- земотделе. С образованием Казахского революционного комитета во­шел в состав редакционной коллегии газеты «¥шкын» - его печатного органа на казахском языке.

В уточнении нуждается время переезда М. Сералина в г. Орен­бург. До начала второй половины 1919 г. в г. Оренбурге не было ка­захского краевого органа или учреждения, специально занимавшего­ся делами казахского населения. В то время местом развертывания деятельности казахского отдела Наркомнаца РСФСР и создания про­образа краевого органа была Букеевская область с центром в Урде.Кустанай и многие волости уезда окончательно были освобождены от белогвардейцев только в августе 1919 г., и выезд М. Сералина в этих условиях был крайне затруднен. Потребовалось и некоторое время Казахскому революционному комитету для решения вопроса о коптации его новыми членами и приглашения новых работников из мест. М. Сералин получил приглашение прибыть в Оренбург вес­ной 1920 г. По его личному признанию, с 1 июля по 20 октября 1920 г. работал в Оренбурге в аппарате Казревкома в должности члена коллегии земотдела. Это согласуется и с архивными документами. Назначение М. Сералина членом редакционной комиссии газеты «с совместительством члена коллегии земотдела» ревкома состоялось на заседании областного комитета РКП(б) казахского края пятого июля 1920 г. Восьмого июля принимается решение в связи с отъез­дом в Москву по службе Кулакова, заведующего отделом Казревкома, его заместителем оставить Покровского, создав при нем временную коллегию в составе М. Сералина и Маслова - председателя Оренбург­ского губернского земотдела.

Кустанайский уезд, входивший в состав Челябинской губернии, с 1 октября 1920 г. перешел в административное подчинение Казахского революционного комитета. Это было накануне созыва учредительного съезда Советов Казахстана и провозглашения на нем образования Казахс­кой Советской Автономной республики (4 октября 1920 г). Одним из ос­трых и неотложных вопросов уезда, население которого составляло 260 тыс. русских и 150 тыс. казахов живущих в абсолютном большинстве в волостях, был вопрос о кадрах для работы среди местного аульного на­селения. Он приобрел еще большее значение в связи с преобразованием Кустанайского уезда в губернию. Областной комитет РКП(б) и прави­тельство Казахской АССР неоднократно обсуждали этот вопрос. В свою очередь, Кустанайский уездный комитет РКП(б) в 1920 - 1921 гг. не один раз обращался в центральные органы Казахской Автономной республики о направлении в уезд подготовленных работников из казахов. С.С. Ужгин, возглавлявший уездный партийный комитет и одновременно ведавший отделом национальных меньшинств, просил возвращения в уезд в пер­вую очередь М. Сералина. В докладе уездного партийного комитета в бюро обкома партии и республики от 7 декабря 1920 г. в обоснование необходимости активизации советской и агитационно-пропагандистской работы в казахских волостях говорилось: до революции здесь «политика русского правительства и капитала была чисто колониальной... Самые отвратительные приемы одурачивания применялись к полудиким кир­гизам. Правительство смотрело сквозь пальцы на насилия и безобразия, чинимые местной властью, считавшей киргиз скотом». 2-я Кустанайская губернская партийная конференция, открывшаяся 17 ноября 1921 г., при­няла резолюцию «По вопросу о работе партии среди киргиз». В ней, в частности, говорилось: «Просить обком РКП(б) о присылке киргизского шрифта и работников, необходимых для постановки на надлежащую вы­соту агитпропаганды среди киргиз».

По решению обкома партии и правительства республики и учиты­вая желание самого М. Сералина, летом 1921 г. он направляется для работы в Кустанайскую губернию. С назначением его председателем Чубарского волисполкома на него одновременно возлагается задача подготовки и налаживания издания губернской газеты на казахском языке. На этой должности он проработал с 20 августа 1921 г. по 30 апреля 1922 г. На V уездной партийной конференции (октябрь 1921 г.) М. Сералин избирается членом уездного комитета партии, а также де­легатом на первую губернскую партийную конференцию.

Вскоре М. Сералин отзывается в г. Кустанай для ведения общегу­бернской работы, связанной с советским строительством в казахских аулах и волостях, а также для проведения в них перевыборной кам­пании в местных органах власти. Он участвовал в работе I, II и III гу­бернских партконференций (1921 - 1922 гг.), входил в состав комиссии губкома партии по вовлечению казахов в партийную и советскую ра­боту. С июля 1922 г. до начала 1923 г. М. Сералин работал заведующим губернским земельным управлением и одновременно заместителем председателя губисполкома, являлся членом его президиума.

В 1922 - 1923 гг. М. Сералин избирается членом ЦИК Казахской Автономной Республики, делегатом первого и второго Всероссийских съездов Советов. С начала 1923 г. переходит на работу в редакцию газеты «Аул» и отдает ей все силы. Одновременно оставался членом президиума губисполкома, вплоть до V губернского съезда Советов (март 1925 г.).

С середины 1924 г. состояние здоровья М. Сералина заметно ухуд­шилось. В периоды улучшения здоровья (1926 - 1928 гг.) М. Сералин снова привлекался к работе в партийных и советских органах губер­нии: назначался заместителем председателя губисполкома, заведую­щим агитационно-пропагандистским отделом губкома партии.

Однако прогрессировавшая болезнь не давала возможности занять­ся партийно-государственными делами в полную силу.

По воспоминаниям Ташбаева, хранящимся в рукописном фонде библиотеки АН КазССР, в 1928 г. областной комитет РКП(б) Казахс­кой АССР решил назначить М. Сералина редактором газеты «Ецбекпн казак» - органа обкома партии и ЦИК КазАССР, хотя по настоянию врачей находился на лечении дома в ауле. В декабре 1928 г. он был парализован, а весной 1929 г. умер.

Несмотря на трудности и невзгоды послереволюционных лет, он всегда оставался преданным идеалам социалистического обновления казахского общества.

Вся жизнь Мухамеджана Сералина - пример преданности своему народу и идеалам прогресса и социализма.

То, что М. Сералин с первых дней Октябрьской революции стано­вится активным сторонником и проводником идей социалистической революции и советского строительства в казахских аулах, являлось логическим продолжением его дореволюционной общественно-поли­тической деятельности.

М. Сералин занимает достойное место в истории общественной мысли и культуры Казахстана. Однако молодое поколение почти не знает его либо знает очень мало. Причин тому много. Перекосы в социально-политической жизни общества, господство культа лич­ности в течение многих лет, откровенный нигилизм по отношению к истории и историческим личностям народов, нарушение принципа справедливости в оценке их деятельности были причиной того, что незаслуженно были забыты многие передовые деятели Казахстана, в том числе Мухамеджан Сералин. Долг наших ученых - восполнить этот пробел в истории и культуре народа.