Страница - 4

Глава 1. УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ взглядов М. СЕРАЛИНА

Социальное и национальное пробуждение казахского общества в начале XX в.

Эпоха, среда и воспитание — факторы, формирующие мироощущение и миропонимание человека, обществен­ного деятеля. Он воспроизводит в своей деятельности и идеях внутреннюю связь многих сторон жизни общества, данную в зрелой форме или в его тенденциях развития.

Мухамеджан Сералин тоже был сыном своей эпохи. Успехи и недостатки его общественно-политической дея­тельности несут на себе в первую очередь особенности состояния и развития казахского общества и той соци­альной среды — малой и большой,— в которой он фор­мировался как мыслитель, личность.

Казахское общество начала XX в. по характеру и содержанию господствующих в нем общественных отно­шений было патриархально-феодальным. Изменения и сдвиги, которые произошли во многих сферах общест­венной жизни казахов в XIX в., и в особенности в начале XX в., в целом умещались в рамки отсталого средневе­ковья. Если они и изменили патриархально-феодальные отношения, то не нарушая господствующего положения этих отношений. Поэтому в целом казахское общество рассматриваемого периода по уровню развития было отсталым, и это всегда накладывало существенный отпечаток на взгляды всех его деятелей.

Отсталость общества всегда имеет конкретные фор­мы. В казахском обществе она заключалась, в следую­щем:

— основная масса населения (80—90 %) занималась кочевым и полукочевым скотоводством, связанным с освоением значительных кочевых путей и пастбищных пространств;

— экономические и культурные центры, которых было немного, находились в большом удалении от мест кочевания основной массы населения. Они находились в основном на пограничной полосе с соседними странами и народами. Более того, за отдельными исключениями, эти города возникли как военно-опорные базы царского правительства и развивались как центры колониальной администрации и экономической эксплуатации окраин­ной территории. На этой основе накопились противоре­чия между городами и сельской местностью, между горо­жанами и кочевниками;

 — внутренняя жизнь казахского общества во многом была однообразна и архаична, в то же время социально контрастна и противоречива. По данным одного из совет­ских исследователей, в начале XX в. в структуре казахского населения батраки и бедняки составляли до 60, середняки — до 30 баи — около 10 %. Общественные связи внутри кочевого коллектива и аулов, а также внутрисемейные отношения были опутаны общинно-ро­довыми пережитками:

население было сплошь неграмотным. Только небольшая часть зажиточных слоев общества имела начальное домашнее мусульманское образование. Евро­пейское образование получали единицы представителей верхушки казахского общества;

царское правительство всемерно усиливало свое влияние на внутреннюю жизнь казахского общества, с тем чтобы превратить его в сырьевой придаток империи и колониальную провинцию. Возрастание контрольной и карательной функций государственных органов в какой- то степени поколебало традиционную структуру местно­го управления. В то же время в противовес объективным процессам, правительство стремилось сохранить отста­лость казахского общества;

— строительство железнодорожных линий, создание горно-заводских предприятий и предприятий первичной обработки животноводческого сырья с наемными рабо­чими привели к росту отрядов рабочего класса в Казах­стане, в том числе национальных кадров рабочих, при­шедших из степи и сохранивших во многом психологию отсталого, кочевого скотоводства.

Положение Казахстана и казахского народа заметно стало изменяться с начала XX в. Возникали новые явле­ния, а часть старых, традиционных явлений в жизни казахского общества получили новую окраску. В целом же положение казахского общества оставалось неизмен­ным.

К началу XX в. усилилась реальная власть России в Казахстане, ставшем внутренней колонией империи. Это сказывалось на всех сферах жизни края, в особенности на его экономическом и политическом развитии. Цар­ское правительство к решению вопроса о хозяйственном и политическом развитии края подходило исключитель­но с позиций колониальной политики и игнорировало внутренние тенденции казахского общества и интересы казахского народа.

Все более усиливавшееся проникновение российского капитала в сферы экономики и во внутренние рынки края в начале XX в. ускорило процессы разложения натурального хозяйства и развития товарно-денежных отношений. «Все большая часть киргизского бюджета,— писал один из дореволюционных русских экономистов,— становится денежной. Денежный доход делается одной из целей, а подчас, главной целью хозяйства. Стремле­ние же к этой цели не знает границ» Это было внешним проявлением тех существенных сдвигов и изменений, которые происходили в общественной жизни Казахстана вообще, в хозяйственных отношениях и в психологии местного населения в особенности. И все же эти сдвиги были не настолько глубокими, чтобы могли окончатель­но ликвидировать значительные остатки натурального хозяйства, базировавшиеся на господстве патриархаль­но-феодальных отношений в казахском обществе.

Одно из основных противоречий в сфере развития казахского общества этого периода состояло в том, что новые хозяйственные отношения, в большей степени связанные с внутренним рынком и рынком всероссий­ским и через них — с российским капитализмом, ужива­лись с патриархально-феодальными отношениями и даже в определенной мере консервировали последние. Такое положение свидетельствовало, с одной стороны, о малой преобразовательной силе колониального капитала в сфере старых, средневековых порядков, каковые господ ствовали в Казахстане, а, с другой — о том, что в цели русского капитализма не входило обеспечение прогресса в этом регионе.

С начала XX в. особенно обострился в Казахстане земельный вопрос. Он и раньше был центральным внут­ри страны и во взаимоотношениях с Россией. Столкно­вение интересов различных социальных групп, хозяйст­венных объединений, а также обострение отношений между органами государственной власти и населением во многом происходили из-за земельного вопроса. Для кочевого скотоводческого хозяйства проблема пастбища была не менее актуальной и острой, чем земельные участки и отрезки в земледельческих, оседлых общест­вах. Только наличие огромного пространства в условиях Казахстана смягчало эти отношения, но не снимало их. Особенно осложнились они с начала XX в.

Само социально-экономическое развитие казахского общества превращало земельный вопрос в центральный. Обостряла его и аграрная политика царского правитель­ства в Казахстане. В земельном вопросе образовался клубок противоречий, который стал центром обществен­ного напряжения.

Переселение крестьян из Центральной России в Казахстан и в районы Сибири, начавшееся в конце XIX в., в начале XX в. приобрело массовый характер. В 1904 г. было образовано новое правительственное учреждение — переселенческое управление, ведавшее всеми делами переселения крестьян. Законом «О добро­вольном переселении сельских обывателей, мещан, зем­левладельцев» (1904 г.) предусматривались некоторые льготы переселявшимся в Казахстан крестьянам по месту нового расселения. Указом от 9 ноября 1906 г. крестьянам разрешалось выходить из общины на отруб в хутор. Это было выгодно крестьянам, имевшим креп­кое хозяйство. Разоренные мелкие хозяйственники, бедняки были вынуждены искать «счастья» в восточной части страны.

Переселившиеся в период с 1893 г. по 1912 г. крестья­не составляли: в Акмолинской области — 292 400, в Тургайской — 292 300, Семипалатинской — 50 700, Семиреченской области — 43 300 душ мужского пола.

Кустанайский уезд, входивший в состав Тургайской бласти, был одним из районов массового переселения крестьян. В 1899 г. в нем было 10 русских поселков, а к 1900 г. их стало уже 50, которым было отведено 356 296 десятин земли. Переселение росло и в последую­щие годы. В 1903 г. было образовано 14 русских волостей и уездов.

Правительство этой мерой надеялось разрешить несколько задач. Во первых, ослабить антиправительст­венные выступления крестьян и создать в лице кулаков надежную Опору царизма как в центральных районах, так и на окраинах; во-вторых, направить развитие Рос­сии по «прусскому пути» и, в-третьих, использовать переселение крестьян для прочной и окончательной колонизации Казахстана. Переселение происходило волнообразно. Только в северные районы края с 1906 по 1912 гг. переселились 438 000 крестьян. Однако царско­му правительству не удалось достичь поставленных целей. Аграрный вопрос в стране не только не был разрешен, но еще более обострился. Немало крестьян­ских семей погибло на пути к местам переселения. Эксплуатация в кулацких и помещичьих хозяйствах еще больше усилилась. На общую аграрную обстановку в стране влияло и положение Казахстана как основно­го, наряду с Сибирью, региона крестьянского пере­селения.

Переселенческий фонд в Казахстане создавался ценой разорения казахского населения. Да и сами пере­селенцы испытывали острую нужду, а часть из них была вынуждена возвратиться обратно. Говоря о положении казахского шаруа, Беротов писал: «Так как переселение прежде всего потребовало земель лучших, то есть таких, природные условия которых допускали бы оседлый образ жизни, и так как таких мест в степи немного, они издавна уже используются киргизами как места зимних стоянок, то вполне понятно, что отнятие их, хотя и под видом «изъятия «излишка», чрезвычайно сильно отразилось на киргизском хозяйстве». Всего за 14 лет существования временных партий по образованию переселенческих участков в степных областях у казахов фактически было изъято около 3,5 млн. десятин излиш­ков земли.

Не столько в результате переселения крестьян, сколь­ко в результате колониальной политики правительства многие казахские хозяйства лишились освоенных пастбищ, лучших угодий и были загнаны в пустынные и полупустынные районы. Кочевое и полукочевое скотоводческое хозяйство оказалось в кризисном положении со всеми вытекающими отсюда хозяйственными, соци­альными и психологическими последствиями.

Ряд явлений в социально-экономической жизни Ка­захстана начала XX в. был тесно связан с внутренними и внешними условиями его развития: резким сокраще­нием кочевых путей скотоводов и процессом оседания, ростом сельского отходничества в результате усиления социального расслоения в аулах. Отходники нанимались на работу батраками на промыслы и в мастерские, на горно-заводские предприятия и в места разработки минерального сырья. Батраки и бедняки, составляли более половины всего населения, из них формировался местный пролетариат.

Рост отходничества в начале XX в. имел ряд послед­ствий. Отходничество ослабляло патриархальные связи людей, имевшие еще значительную силу в общественных отношениях казахов. Оно усиливало контакты с другими обществами и укладами жизни, в том числе с городской и производственной культурой. В этом плане отходни­чество было прогрессивным явлением во внутренней жизни казахского общества. Применительно к условиям внутренней России, В. И. Ленин писал, что «неземле­дельческий отход представляет из себя явление прогрес­сивное, он вырывает население из заброшенных, отста­лых, забытых историей захолустий и втягивает в водоворот современной общественной жизни. Он повышает грамотность населения и сознательность прививает ему культурные привычки.

Новой чертой в социально-демографической струк­туре Казахстана того периода была его многонациональность, сложившаяся в результате массового переселения крестьян из центральной России, Украины, а также бегства уйгуров и дунган из Китая. В 30-е г. XIX в. казахи в целом по Российской империи составляли 2,2, по Казахстану — 96,4, а в 1897 г. — соответственно 2,4 и 79,81 %.

Многонациональная структура Казахстана со значи­тельным удельным весом русских имела далеко идущие прогрессивные последствия. Усилились контакты и связи между русскими и казахами, хозяйственные и товарно­обменные отношения между ними. Более высокая куль­тура русских в сферах материального производства в духовной жизни и в быту оказала ощутимое влияние на многие стороны жизнедеятельности местного населения. Чувства неприязни и отчуждения, которыми характери­зовались межнациональные отношения в начальный период переселения крестьян из России и Китая посте­пенно сменялись отношениями соседства, доброжела­тельности и дружбы. В этом непростом процессе немало­важную роль играли отношения трудовых слоев разных народов, составлявших большинство переселенцев. Как отмечали современники, «рядовые киргизы» охотно вступают во всевозможные отношения с переселенцами, меняют под их влиянием всю обстановку..., допускают широкий обмен услугами и вообще не чуждаются близ­кого соседского сожительства с пришельцами, а напро­тив и ищут их».

В исторической перспективе непосредственные кон­такты с русскими, растущие хозяйственные и культур­ные связи с ними имели решающее значение для социально-экономического и идейно-политического про­цесса казахского общества, становления и утверждения дружбы между двумя народами. Это происходило вопреки намерениям, планам и действиям царского правительства, выступавшего в союзе с верхушкой ка­захского общества. Царизм культивировал разделение общества на русские поселения и казахские аулы, раз­жигал межнациональные трения и поддерживал их. С этой целью, например, царская администрация эпизо­дически организовывала воинские рейды против мирных казахских аулов, чтобы держать последних в страхе и повиновении, а также поддерживать определенную дис­танцию между русскими и казахами. Все это делалось для того, чтобы Казахстан оставался навсегда отсталой колониальной территорией, оторванной от других частей империи.

Вместе с тем интенсивное вовлечение Казахстана в орбиту отношений Российской империи, усиление влия­ния русской культуры и цивилизаторских идей на казах­ское общество, а также потребности внутреннего разви­тия казахского общества, для которого рамки патриар­хально-феодальных отношений стали уже тесными, обусловили зарождение и формирование казахского просветительства. Оно берет свое начало с середины XIX в., заметным общественным явлением становится с конца XIX в. Развитие казахского просветительства совпало с формированием национальной интеллигенции, большинство представителей которой получали русское или смешанное русско-казахское образование. «Форми­рование интеллигенции в основном шло через русско- туземные начальные школы, гимназии, реальные учили­ща, специализированные школы в русских деревнях, поселках, станциях и городах. Немногие из ее числа получили образование в университетах и других высших учебных заведениях России».

Освободительное движение народов России, револю­ционные события 1905—1907 гг. в центре России отозва­лись и в казахском крае. Под влиянием этих событий в идейно-политической жизни края происходили ощути­мые изменения, которые можно было назвать пробуж­дением народного самосознания.

Революция 1905 г. в России придала значительный импульс национальной жизни казахов. Она пробудила почти все силы местного населения. Начался новый этап в интеллектуальной истории казахского общества.

Социальная неоднородность участников освободи­тельного движения Казахстана обусловила чрезвычай­ную пестроту идейной жизни казахского общества. Представители имущих слоев казахского общества, мусульманского духовенства и правого крыла нацио­нальной буржуазии выдвинули ряд требований перед царским правительством: подчинить казахское населекие Оренбургскому магометанскому духовному управле­нию, предоставить свободу строительства и организации мечетей и медресе с преподаванием в них арабского, персидского и турецкого языков, изъять из ведения биев—судей дела брачные и наследственные и передать их всецело в ведение мулл для решения их по шариату, обеспечить полную свободу ходжата и паломничества в мусульманские центры Востока; запретить деятельность православных миссионеров; разрешить казахам откры­вать заводы, рудники и приобретать земли; уменьшить подати; упразднить институт крестьянских начальников в уездах края и др.

В период оживления национальной жизни не оста­лось в стороне и местное мусульманское духовенство, тем более, что потрясенный революцией самодержец поощрял деятелей местного духовенства в их попытках укрепить пошатнувшиеся позиции религии.

Прогрессивно настроенная часть национальной ин­теллигенции, более трезво рассматривала особенности и перспективы развития казахского общества. Она счита­ла, что без активности и освоения нового, передового у других народов казахи не смогут преодолеть отсталость, патриархальный взгляд на окружающее, свою изоли­рованность и чувство неприязни к другим обществам. Они предлагали пути решения из создавшегося положе­ния. Первое и основное условие преодоления косности, забитости народа они видели в просвещении. Эта часть национальной интеллигенции выступала также за посте­пенный переход кочевников, полукочевников к оседло­сти, за возведение центров культуры городского типа в степи, а также за модернизацию местной системы управ­ления, особенно судебной. Словом, разные социальные труппы и их представители в казахском обществе, пре­следовавшие разные цели, считали удобным воспользо­ваться благоприятной обстановкой для удовлетворения своих требований, для обсуждения идей и планов на будущее, для укрепления своих позиций и расширения влияния в массах. Как и следовало ожидать, во главе процесса национального пробуждения стремилась встать, и не без успеха, разночинная по составу нацио­нальная интеллигенция.

Революция 1905—1907 гг. открыла новый этап в социальном и национальном пробуждении казахов. В крае стали выходить массовым тиражем книги на социальные темы. Вдохновленная первыми успехами и некоторыми уступками царской администрации казах­ская передовая интеллигенция стремилась использовать благоприятной момент для усиления агитационно-разъ­яснительной и литературно-издательской деятельности.

Казахская интеллигенция по своему социальному составу была неоднородной. Наряду с представителями низших и средних сдоев в ее составе были и выходцы из зажиточных, обеспеченных семей и даже из нарождаю­щейся крупной национальной буржуазии. На первых порах в рамках общенациональных лозунгов они высту­пали как общая сила. Их объединяла ненависть к само­державию.

Царское самодержавие, в течение нескольких веков накопившее опыт ведения борьбы против собственного народа и против выступления ряда угнетенных народов, проживающих в составе Российской империи, проводило политику подавления всяких признаков вольнодумства и среди казахов. Царизм стремился искоренить всякое суждение и поступки, противоречившие его интересам, задушить в самом зародыше любое проявление критиче­ского отношения к политике самодержавного управления и не допустить проникновения в казахскую степь идей прогрессивных мыслителей России. Стремясь оградить казахскую степь от проникновения освободительных идей, идущих из России, царизм в союзе с казахской эксплуататорской верхушкой и реакционным духовен­ством, удерживая основную массу населения края в невежестве, бесправии и закабалении, надеялся прод­лить свое господство в Казахстане на неопределенно долгое время.

Все это тормозило, но не смогло свести на нет демо­кратическое, буржуазно-демократическое движение, являющееся закономерным этапом освободительного движения для остальных средневековых обществ, на начальном этапе их перехода на рельсы новобуржуазных отношений. В. И. Ленин, давая оценку положению, сложившемуся после революции 1905 г. на Востоке, писал, что «в этой цепи событий только слепой может не видеть пробуждение целого ряда буржуазно-демокра­тических национальных движений».

Напуганное событиями 1905—1907 гг. самодержавие стало искать поддержку у национальной буржуазии, в том числе окраин, стремясь расколоть и ослабить анти­монархическое движение в национальных окраинах. Ценой огромных усилий царизм выдержал первый натиск рабочих и внес раскол в антимонархическое дви­жение. Но это был временный успех.

Социальное и национальное пробуждение казахского народа, начало которому проложили революционные события в России 1905—1907 гг., сопровождалось ослаб­лением веры в царя и местной «туземной» администра­ции, в возможности добиться разрешения национального вопроса местными средствами и действиями в одиночку. Начало XX в. вошло в историю казахского народа как начало союза казахского и русского народов в освободи­тельном движении. Слова В. И. Ленина о том, что «у европейского сознательного рабочего уже есть азиат­ские товарищи и число этих товарищей будет расти не по дням, а по часам», относились и к Казахстану.