Страница - 6

Новометодная система обучения и деятельность О. Альжанова по ее внедрению

Его инспекторские поездки показали то же самое тяжелое положение вещей, где он окончательно убедился в пагубности подобных мактабов. Он вынес для себя решение бороться с их дальнейшим распространением их в Степи. В “Семипалатинской газете” он пишет статью о проблемах просвещения в волости, в которой видна его боль за первобытное состояние аульных мактабов. Его как учителя профессионала угнетал тот факт, что обучение проводилось без элементарных правил и учебных программ. Министерство просвещения России этот вопрос решило только в 1916 г., но О. Альжанов приступил к своим обязанностям уже в 1908 г. Поэтому, ему предстояло проделать, прежде всего, большую организационную работу по модернизации школьного обучения в уезде. Для этого он решил использовать методику новометодных школ.

Начало новометодного движения в России относится к 1884 г., когда в Крыму, в Бахчисарае И. Гаспринский открыл первую школу, в которой использовался не традиционный буквослагательный метод, а новый звуковой способ начального обучения. Тип новой школы соответствовал давно назревшим общественным потребностям, поэтому, так называемые “новометодные школы” получили быстрое распространение по всем районам России. Очень скоро такие школы появились в Поволжье. В 1887 г. “новометодный макгаб” открылся в Фергане, а с начала XX в. они получили распространение в казахской среде. Новый метод получил название “усуль джадидия”. Этот термин первоначально являвшийся педагогическим по своему смыслу послужил основанием для введения другого термина, гораздо более широкого значения, охватывающего наряду с областью просвещения определенные сферы общественной жизни. Отсюда термин “джадидизм”, образовавшийся от того же корня “джадид” (по-арабски - “новый” - Авт.) стал определять сторонников нового в целом - в экономической, политической и общественной жизни. В общественной Жизни он условно объединил представителей самых разнообразных передовых устремлений. Этим термином определяли и сторонников школьных преобразований, и демократически настроенных просветителей, и представителей буржуазно-националистических направлений. Данный термин лучше подходил для русского перевода как “прогрессивный”.

В противовес прогрессивному джадидизму для большинства мусульманских народов России к концу XIX - началу XX в. характерным было наличие достаточно сильного и влиятельного феодально-клерикального направления, отстаивающего интересы реакционного исламского духовенства, местной феодальной знати объединявшего своих сторонников под общим названием “кадемистов”, т.е. старометодни-ков. Кадемисты в самом чистом виде - это яркие представители национально-буржуазного направления, которые в различной мере были сторонниками панисламизма и пантюркизма. И, наконец, существовало третье направление - демократически-прогрессивное, отражающее интересы основной массы населения, но идущее в противовес первому и второму.

Характерно, что в общественной жизни мусульманских народов предреволюционного периода последние два направления - буржуазно-националистическое и демократически-просветительское - в определенной мере переплетались и взаимодействовали в реальной действительности. Поэтому созыв комиссии для пересмотра правил обучения был вызван рядом ходатайств магометанского населения Казахстана, постепенно понимающего всю несостоятельность старометодных школ. К тому времени широкий круг “джадидистов”, самих получивших среднее и высшее образование в системе светских училищ, семинарий, университетов, кадетских корпусов, начали активно освещать в периодических изданиях организацию в степи новометодных школ, которые создавались по образу и подобию аналогичных учреждений для детей нерусского населения в Центральной России. К тому времени уже в самом Казахстане были удачно апробированы и получили определенное общественное признание новометодные школы И. Алтынсарина, организованные им в Тургайской волости, окрестностях Оренбурга и Уральска. Передовой опыт этих школ по сравнению с традиционными духовными мактабами неизменно находил отклик среди передовых представителей казахской интеллигенции, в числе которых был и О. Альжанов.

Сам Альжанов на протяжении 12-летней работы в Омском окружном суде ни на один год не оставлял свою преподавательскую деятельность. Именно поэтому все проблемы просвещения в методическом и организационном плане оставались в зоне его интересов.

О. Альжанов был хорошо знаком со многими документами прошедших мусульманских совещаний по вопросам реформы школы (в 1900 г., в 1906 г. - 2 совещания, 1907 г. - 1 совещания, 1908 г. -1 совещание, 1912 г., 1914 г.). Особое значение он предавал решению Ill-его Нижегородского съезда российских мусульман, состоявшегося в 1906 г. и послужившего для него реальной основой для последующей (весьма непродолжительной деятельности) по преобразованию учебного процесса в казахской степи.

Решения, принятые этим съездом были весьма прогрессивными. Например, решения, относящиеся к мактабам, звучат следующим образом:

1. Для мусульманского населения в каждой деревне следует открыть мактаб.

2. В некоторых пунктах открыть мактабы высшего типа (рушди).

3. В каждом мактабе преподавание должно вестись на родном языке учащихся и по учебникам, напечатанным арабскими буквами. Преподавание русского языка в начальном мактабе не обязательно (ибтадан). Но в мактабах высшего типа он вводится как отдельный предмет.

4. В начальный мактаб дети моложе восьми лет приниматься не будут.

5. Для начальных и высших мактабов длительность учебного года в сельской местности должна быть с 1 октября по 15 апреля, а в городах - с 1 сентября по 15 мая.

6. В мактабы высшего типа принимаются дети, окончившие курс начального мактаба.

7. Все мактабы в России должны придерживаться одной программы.

8. Для составления общей программы должны быть созваны съезды мугалимов в мае следующего (1907 г.) в больших городах.

В августе того же года в Казани следует созвать Всероссийский съезд мугалимов. Мугалимы мусульман в России организовали свое объединение «Иттифак».

9. Строго соблюдать гигиену в помещениях мактабов.

10. Расходы на содержание мактабов покрываются из сумм казенных, земских и городских.

11. Обучение в начальных мактабах обязательно для детей мусульман.

12. Заведование делами мактабов находиться в руках мусульман, инспекторы в них назначаются из мусульман.

13. Наблюдение за хозяйственной стороной мактабов поручается особой комиссии или попечительству, выбранному мусульманами.

14. Мугалимы выбираются населением того попечительства мактабов, где нужен преподаватель, прямым и тайным голосованием.

15. Для подготовки мугалимов открываются учительские семинарии,

16. Для подготовки мугалимов открываются женские семинарии в больших городах: Казани, Баку, Бахчисарае и др.

17. Мугалимы мусульманских приходов уравниваются в правах с русскими учителями [24].

Данный документ был полностью напечатан в «Вестнике Оренбургского учебного округа». О. Альжанов выводы и рекомендации этого съезда воспринял с восторгом, хотя они прямо не затрагивали проблем просвещения коренного населения края. После его участия в работе Санкт-Петербургской комиссии, все прогрессивные элементы, имевшиеся в системе обучения инородцев других регионов России, его сильно заинтересовали. Сам О.Альжанов определил для себя твердые принципы деятельности, которые заключались в следующем:

- Изменить направление и программу начального образования детей посредством гражданских мактабов.

- Преподавание возложить только на учителей, получивших специальное образование в учительских семинариях. Преподавание основ ислама, как предмета формирования нравственных устоев человека оставить за муллами.

- Ввести изучение казахского языка для введения делопроизводства параллельно с созданием особого алфавита, состоящего из русской кириллицы с применением букв и звуков, характерных для казахского языка.

- Обязательное изучение русского языка, позволяющее в будущем получить светское образование на последующих ступенях обучения.

Это была не только позиция О. Альжанова. Такое направление в области просвещения предлагалось и даже практиковалось в других районах России.

Отыншы Альжанов не мог согласиться с насаждением татарского языка как государственного в Степи. Для него это значило принизить язык, на котором звучали песни Абая. Язык, на который поэт уже перевел произведения русской классики. Так, к примеру Н.И.Веселовский в своей книге «В.К.Григорьев по его письмам и трудам» делает следующее характерное признание: «До сих пор администрация наша и не подозревала, что у киргизов есть свой язык. Мы поверили чиновникам из татар, что киргизы говорят совершенно по-татарски». С этой политикой «ототаривания» вплотную столкнулся О. Альжанов и повел активную деятельность по внедрению казахского языка в русско-киргизских школах.

Отыншы Альжанов, получавший образование с малых лет, выросший в общении с русской интеллигенцией и в русской чиновничьей среде, был глубоко убежден, что путь казахского народа к просвещению, культуре и светскому образованию лежит только через познание русской грамотности. Фанатичное заучивание канонов ислама, и тем более изучение татарского языка не откроет путь к всемирным знаниям. Это убеждение у него сложилось ещё до приезда в Кокпекты, куда он приехал с желанием реализовать свои планы. Так, в 1905 г. в газете «Семипалатинский листок» О. Альжанов писал: «Нам прежде всего надо учиться русскому языку. Пусть татары по-прежнему бояться отдавать своих детей в русские школы из глупого опасения, что, научившись русскому языку, они забудут свою веру и традиции». Началась пора реализации его намерений. Отступать было поздно, его переезд из большого города в провинциальный городок Кокпекты был не случаен. Только ситуация была осложнена тем, что единственное русско-кир-гизкое училище практически было закрыто и ученики его рассеялись по разным местам.

Местное русское начальство не имело полного представления о сущности новометодного движения и оценивало его в первую очередь с позиций политической лояльности, соотношением его к панисламизму и пантюркизму. Так, в соответствии с циркуляром министра внутренних дел от 23 февраля 1908 г. генерал-губернаторы Степного и Туркенстанских краев направили соответствующие инструкции нижестоящим структурам власти по сбору “сведений, рисующих состояние умов, настроение туземного населения и религиозно-бытовой уклад его жизни”. В инструкции Туркестанского генерал-губернатора содержались следующие вопросы, относящиеся к духовной жизни местного населения:

- Сохранило ли местное население память о своей независимости, замечается ли сочувственное воспоминание об утраченных днях самостоятельности;

- Особенности духовного развития населения, число мактабов и медресе, где получили образование мугалимы заведующие мактабами;

- Не проникают ли в массы населения миссионеры, собирающие вокруг себя народ для поучений и собеседования или же влияющие на него посредством учреждения туземных школ нового типа;

- «Существуют ли в данной местности новометодные школы?», «Когда и кем они открыты?», «Кто в них работает?», «Кто разрешил их открывать?», «На какие средства они содержаться?», «Безвредны ли эти школы вообще и как к ним относится местное духовенство?», «В чем выражается надзор администрации за подобными школами?»;

- Каких идей придерживается местная молодежь, прогрессивными ли они являются, существует ли опасность вольнодумства и в какой мере [25].

В то время полицейские, получившие соответствующие указания, не могли четко определить сущность новых школ и тем более установить степень прогрессивности и степень их необходимости для казахского населения. Так была сформирована точка зрения о пропаганде новометодными школами идей панисламизма и пантюркизма. Анализ архивных данных по данному вопросу дал возможность ответить на вопросы губернатора через 90 лет.

Программа обучения в таких школах вызвала отрицательную реакцию у мусульманских мулл. Здесь вводилось преподавание казахского и русского языков (письмо, чтение), арифметика, основы естествознания параллельно с религией и изучением арабского алфавита. Именно муллы боялись подрыва своего авторитета и замены последнего слова муллы на слова мугалима по основам мироздания.

Особенно резкой была реакция мусульманского духовенства в Семипалатинской области, где наиболее компактно обосновались татарские муллы, приехавшие из Уфы, Казани, Оренбурга, Троицка. Они категорически были против образованных учителей, и всю свою неприязнь вылили на директора училища О. Альжанова. К тому времени, О. Альжанов с 1908 г. начал перестраивать учебный процесс, вводя в школьную программу новые дисциплины, ограничивать механическое заучивание Корана на арабском языке, взамен вводя изучение самого языка. Этими действиями он ограничил влияние мулл, и привлекал к обучению выпускников учительских семинарий, а также давал понять, что ведение надзора за обучением должно вестись не мусульманским духовенством, а заведующими й инспекторами народных училищ, относящихся к министерству просвещения России. В унисон с ними, но уже с позиции шовинизма вторили местные чиновники власти. Так, по мнению заведующего розыскным пунктом г. Семипалатинска они были - “далеки от интересов русской государственности”. Конечно, подобные доклады местных чиновников не могли не влиять на формирование позиции генерал-губернатора, в чьих руках находились судьбы местного населения. Между тем, такие передовые представители Министерства народного образования, такие как инспектора учебных округов А.Алекторов и Н. И. Ильминский поддерживали действия О. Альжанова.

Местное казахское население в основном проповедовало ислам, но было далеко от религиозного фанатизма. Это своеобразное явление давало возможность О. Альжанову открыто говорить о перспективах обучения детей вне мусульманских мактабов, утверждать, что путь к образованию и культуре лежит не через религию. Он говорил о религии как о нравственном воспитателе народа. Лучшее будущее для казахского народа он видел только посредством получения образования и одним из путей называл российские учебные заведения и само знание русского языка. Сегодня доводы О. Альжанова не вызывают никаких эмоций, но тогда выражение мысли о необходимости изучения русской грамоты и русского языка влекло за собой приобретение явных и скрытых врагов, которых и приобрел О. Альжанов. О. Альжанов надеялся на поддержку его идеи об организации русско-казахских училищ от местных чиновников власти, но в их компетенцию входила только поддержка порядка и спокойствия в казахской степи, и они не имели никаких указаний от вышестоящих органов управления по проблемам обучения местного населения.

Конечно, сразу по прибытию в Кокпекты, он не предполагал сразу приступать к организации новометодных школ. Кроме моральной поддержки «сильных» мира сего, нужна была и материальная поддержка. Обеспечение денежными средствами из земского бюджета было недостаточным, их едва хватало на поддержание существующих учебных заведений. Поэтому, он пошел на встречи от имени местной власти с биями, богатыми казахами и татарами, где рассказал о новых направлениях в системе образования, обсуждающиеся в Санкт-Петербургской комиссии. Излагал свои планы и предложения по начальному образованию казахских и татарских детей, знакомил их с практикой работы таких новометодных школ для инородцев в Центральной России, Тур-гайской, Уральской и Акмолинской волостях.

Восприятие данного сообщения было принято не однозначно. В основном О. Альжанова поддерживали представители коренного населения, а татарское население в большинстве своем восприняли предложения настороженно. Хорошее социальное положение татар находилось под угрозой, они не хотели терять лидирующее положение среди населения. На смену доминирующему положению татарского языка должен был придти родной казахский язык населения. Они начали активное противостояние продвижению новометодных школ. Поэтому, на всей территории Семипалатинской волости, с входившим туда и городом Усть-Каменогорском начались столкновения по данному вопросу. Сторонников старометодных школ поддерживал состоявшийся в 1906 г. в г. Оренбурге съезд противников нового метода обучения. Съезд обратился с ходатайством к Министерству просвещения запретить открытие новометодных школ без согласия общественности, т.е. практически их самих. Поскольку Министерство просвещения задержало ответ, то кадемисты-старометодники расценило это действие как молчаливое согласие. Активные столкновения по вопросам образования вынудило самого А.Алекторова ознакомиться с состоянием учебного процесса в Акмолинской и Семипалатинской волостях. О состоянии данных мактабов неоднократно писалось в печати и передовая часть казахского народа била тревогу. Поэтому они начали борьбу за необходимость повсеместного ввода “Общих правил и порядка” в учебный процесс просвещения всего народа. Позднее, в 1912 г. в Семиречье состоялось совещание работников волостных и уездных управлений, переселенческих и учебных ведомств по вопросам инородческого просвещения, где был рекомендован и утвержден полный текст “Правил и положений” по функционированию школ для казахов. Это стало большим прогрессом. В 1913 г. все русско-казахские школы были переданы царским правительством в ведение Министерства просвещения. Но эти события были позже. До этого, О. Альжанову пришлось буквально сражаться за учебные преобразования. Обстановка в уезде постепенно накалялась. Татарское население и религиозная прослойка была против нововведений. Местные органы власти, отвечая за спокойствие в крае, предпочитали поддерживать их, как оплот смирения и повиновения. Личность О. Альжанова вносила своими передовыми и демократическими преобразованиями смуту в уезде. Поэтому, объявить в такой ситуации ту или иную просвещенную личность “политически неблагонадежной, вредно влияющей на местное население”, не составляло для них особого труда. Местное уездное начальство начало вести тайное дознание о деятельности Отыншы Альжанова, по-своему трактуя его идеи и дела по введению новых методов обучения в школах для детей инородцев.

Между тем учебные дела понемногу налаживались, благодаря упорному труду мугалима. Так, к весне 1908 г. ему удалось возобно-вить работу своего училища - договориться с несколькими богатыми казахами и волостными управителями о постройке к осени этого года ещё двух одноклассных мектебов. Уже 16 июня 1908 г. О. Альжанов официально обращается к крестьянскому начальнику второго участка Зайсанского уезда господину Холмскому с просьбой посодействовать воссозданию закрывшейся школы:«Шесть лет назад по приговору общества киргиз Нарынской волости Зайсанского уезда на урочище Ак-суат была открыта Нарынская аульная школа, средства на ее содержание отпускались Министерством народного просвещения. Нарынская волость ежегодно выдавала 50 рублей, которое в настоящее время в сумме 150 рублей числятся в депозите крестьянских начальников. Первоначально казахи очень охотно отдавали в школу своих детей. В 1905 г. в Нарынскую школу был назначен некто Васильев. Он дурно обращался с казахами и с самими учениками, противопоставлял себя населению. Вследствие таких событий, он был удален из школы и на его место был назначен более подходящий учитель Алексей Оконежников. Прибыв на место своего назначения, он застал школу в печальном состоянии - обстановка и школьное помещение не соответствовали своему назначению. Школа не имела своего здания и помещалась в доме казаха из аула № 5 Нарынской волости Пышканкозы Коймуллина, которому инспекция ежемесячно платила 10 рублей. При всем своем старании господин Оконежников не смог собрать учеников. Уступая настойчивости Оконежникова, некоторые казахи отдали своих детей в школу, но просили сначала согласия от управителя. При одобрении со стороны управителя, они отдают детей в школу». И далее, по словам Оконежникова: «Приезд волостного управителя Кайранова, (с реакционной позицией которого самому О. Альжанову пришлось не раз столкнуться) нисколько не помог делу, а напротив, те киргизы, которые хотели посоветоваться с ним, наотрез отказались отдавать своих детей на обучение» [26].

Узнав об истинных причинах отказа родителей, в феврале 1908 г. О. Альжанов выехал в Нарынскую область, чтобы лично переговорить с местными жителями и убедить их в нелепости распространяемых ложных слухов о намерении правительства.

По его просьбе волостной управитель Кайранов собрал выборных при участии почетных казахов для обсуждения вопроса о школе. Но казахи отказались от школы. Сколько бы ни говорил О. Альжанов о пользе обучения детей и казахскому и русскому языкам, казахи остались безучастными. Просветитель почувствовал, что до его приезда Кайранов смог противопоставить открытию школы часть общества, которая должна была решить участь школы. “Без объяснения причин собравшиеся киргизы отказались от школы. И таким образом, Нарынская школа кончила свое существование”, - печально констатировал О. Альжанов в своем обращении к крестьянскому начальнику уезда [27].

Он писал: “Такое поведение киргиз объясняется тем, что в степи идет агитация против русско-киргизских школ. Татарские муллы и разъезжающие по торговым делам татары, как непримиримые враги русского просвещения, разъезжают по волостям с целью агитации киргиз, везде усердно распространяя ложные сообщения из татарских газет о намерении правительства, которое якобы устраивает школы для обращения киргиз в христианство” [28].

Однако О. Альжанов не отступился от своего намерения восстановить школу в Кокпекты. С наступлением лета он вновь возвращается к этой проблеме, но при этом он согласовал финансовые дела в Западно-Сибирском учебном округе. В обращении к крестьянскому начальнику он пишет: “Министерство просвещения будет отпускать средства: жалование учителю - 360 рублей (в год - Авт.) и деньги на отопление - 120 рублей. Обществу только остается оплачивать отопление и освещение, и если будет желание обучать детей вере, то назначить вознаграждение мулле. Все это, по-моему, мнению, не превышает 110 рублей при следующем распределении: вероучителю 50 руб., на приобретение учебных вещей 20 руб., на отопление и освещение -40 рублей. В моем распоряжении находятся 40 руб., которые подлежат выдаче наперед в счет квартирной платы тому, кто пожелает приготовить для школы квартиру” [29]. Своё обращение он заканчивает просьбой: “Приводя вышеизложенное, покорнейше прошу Ваше высокородие предложить нареченному волостному управителю собрать почетных киргиз и выборных волостных и представить на их обсуждение вопрос о возобновлении школы. При этом ходатайствую перед вами о предоставлении мне возможности быть на съезде выборных для объяснения им цели открытия аульных школ и для опровержения тех ложных слухов о школах, которые усердно распространяются татарами” [30]. Текст обращения бы написан его рукой, крупным каллиграфическим почерком с соблюдением русской грамматики и пунктуации, ;

без единой ошибки. При этом логически последовательное изложение вопроса ещё раз продемонстрировало его высокую грамотность, образованность и корректность обращения.

Труды О. Альжанова не прошли даром. К началу учебного года, т.е. к осени 1908 г. школа должна была вновь открыться. Эта была большая победа. Но помимо открытия школы, стояла задача поиска для нее учителей. Эта задача была не менее тяжела, чем первая. Тогда в системе подготовки и выпуска учителей и у семинаристов не было обязательного направления на места работы, каждый выпускник определялся на места работы по рекомендации или самостоятельно. Энтузиастов ехать в глухую степь практически не было. И тогда, О. Альжанов решил обратиться в Омскую учительскую семинарию, где он учился, к выпускникам - казахам с целью поддержки новых школ Семипалатинской волости.

При этом следует иметь в виду, что О. Альжанов разъясняя людям пользу русско-казахских школ, неоднократно выслушивал их жалобы на острые социально-хозяйственные проблемы, которые волновали казахов гораздо больше, чем школы. Если в Омском суде он сталкивался с жалобами отдельных людей, то здесь излагал невзгоду каждый кибит-ковладелец (как было принято называть в чиновничьей терминологии главу семейства казахской семьи). Остаться равнодушным он не мог. Опять ему пришлось столкнуться с защитой обиженного большинства. О. Альжанов хорошо понимал, с кем ему придется в дальнейшем столкнуться на этом поприще, тем не менее, он сознательно встал на защиту обиженного большинства.