Страница - 7

Публикации Отыншы Альжанова по проблемам просвещения

Отношение к воспитанию и обучению подрастающего поколения занюхает у каждого народа важное место среди большой совокупности самых разнообразных проблем его социально-культурного развития. Вполне естественно и закономерно, что в период подъема революционного движения России в 1905-1907 гг. казахские просветители стали активными пропагандистами демократических идей. Они во весь голос говорили о потребностях и нуждах казахского народа, о необходимости изменения стандартов образования для казахского населения. Известные казахские просветители такие, как Чокан Валиханов (1841-1865 гг.), Ибрагим Алтынсарин (1841-1889 гг.), Абай Кунанбаев (1845-1904 гг.), Ахмет Байтурсынов (1873-1938 гг.), заложили основу для решения в Казахстане социально-педагогических задач. Они поднимали такие вопросы как устройство школ, содержание образования, проблемы воспитания, создание казахской письменности, книгопечатание, подготовка национальных кадров учителей из казахской молодежи и т.п. Под воздействием деятельности национальных просветителей, идея о необходимости полноценного светского образования для широких масс народа, все больше утверждалось в сознании Отыншы Альжанова. Ярким примером тому стала его работа как публициста, которую он начал вести с 1894 г. (с 24 лет). Свои первые публикации он начал на страницах газеты «Дала уалаяты» («Киргизская степная газета»), выходившая в городе Омске на казахском и русском языках одновременно. Он был ее постоянным корреспондентом и одним из активных авторов. В то время данная газета в Омске являлась одной из первых казахских авторитетных изданий. На ее страницах О. Альжанов опубликовал более 40 статей по различным проблемам: Тема просвещения казахского народа была поднята им в следующих статьях: «К вопросу о киргизском народном образовании», «О необходимости иметь киргизам специально подготовленных учителей», «Учреждение киргизских школ», «Ещё шаг к просвещению», «Нужды народного образования в киргизской степи», «Беседы о воспитании киргизских детей», «Первый луч просвещения» и т.д.

Автор освещал в них актуальные проблемы, связанные с состоянием и развитием образования казахских детей, констатировал факт мизерного количества школ для начального просвещения, говорил о необходимости иметь профессиональных учителей, окончивших учительские семинарии, пропагандировал практику открытия школ нового направления (новометодных), анализировал формы и методы обучения мусульманских мактабов. Уже тогда он акцентировал внимание читателей на необходимость изучения казахами русского языка, как пути к русской системе образования.

Много внимания Отыншы Альжанов в своих статьях уделял методике семейного воспитания у казахов, достоинствам и недостаткам традиционной практики народа. Он доказывал, что тяга к русской грамотности, к русской культуре - необходимый процесс. Он говорил о русской культуре как о передаточном звене к всемирной культуре: «Культурные народы Европы некогда находились на том же уровне развития, на котором находимся мы - киргизы». («Дала уэлаяты», 1898 г., № 13). Автор также высказывал свое глубокое убеждение, что «вместе с улучшением системы воспитания детей жизнь также изменяется к лучшему».

В публикациях О. Альжанова, мы находим мысли, характерные для уровня развития буржуазной педагогики того времени, но вместе с тем, встречаем целый ряд глубоких замечаний о достоинствах и недостатках системы воспитания, построенной на народном опыте, о необходимости развития сети школ с одновременным изучением казахского и русского языков для казахских детей.

Ещё в 1904 г. он с большим восторгом пишет о работе в Тургайской степи пяти русско-казахских училищ с двухлетними классами, 11 училищ с однолетними классами, 22 аульных школ. В них обучалось 708 мальчиков и 127 девочек. В Тургайской волости одно учебное заведение приходилось по подсчетам автора, на 6400 человек, тогда как в Акмолинской и Семипалатинской волостях одно учебное заведение приходилось на 25500 и 15700 человек. Кроме того, он обратил внимание, что в данных областях не было ни одного подготовленного русского или казахского учителя. Уже тогда в своих публикациях О. Альжанов говорил о необходимости увеличения количества аульных школ для казахов. При этом он предлагал открывать классные школы грамотности в русских селениях, где казахские дети могли бы общаться с русскими детьми. Он тогда предлагал спешить в этом деле, так как «татары со своими духовными школами дезориентируют население и вносят в умы их массу предрассудков, которые мешают ему (народу) стать на пути истинного просвещения».

В статье «Беседы о воспитании киргизских детей» («Дала уәлаяты», № 13 за 1898 г.), Альжанов подробно описывает содержание воспитания казахских детей в семье. Такое воспитание, прежде всего, было связано с бытовыми сторонами кочевого образа жизни, где обычаи, традиции, личный опыт родителей составляли основы главных воспитательных канонов. Учитывая определенное положительное содержание, автор между тем старался разъяснить, что всестороннее воспитание современного молодого поколения казахов могло состояться только с учетом новых стандартов. Новая система воспитания связана с получением всесторонних знаний светского просвещения и культуры подобно тому, как построено образование народов Европы и России. Он был далек от мысли, что надо отбросить обычаи и традиции народа. Только «при достижении известного уровня гражданства и образованности, обычаи и традиции заменяются в воспитании и жизни разумными правилами, тщательно проверенными на опыте и практике». И далее, применительно к воспитанию того времени, он выделил троякое назначение воспитательного и образовательного процессов. Это физическое (которое имело тогда очень большое значение для кочевого народа), религиозно-нравственное и умственно-познавательное воспитание. Следует заметить, что повсеместному внедрению двух последних форм образовательного процесса - нравственному и умственно-познавательному он сам практически посвятил свою деятельность. Он был глубоко уверен, что эти три направления воспитания в совокупности обеспечат гармоническое всестороннее развитие врожденных способностей и талантов молодых людей. Кроме этого он утверждал, что казахи интуитивно понимают необходимость получения образования. Трудность состояла не в преодолении недоверия к русско-казахским школам, а в кочевом образе жизни казахов и материальном содержании своих детей вдали от родного дома. Он описывал причины трудностей получения казаху русского образования. «Везти мальчика в город, платить за квартиру, за учение, за книгу - все это стоит не одну сотню рублей, хотя даже у самого богатого киргиза много бывает скота, но наличных денег недостаточно». Поэтому, автор замечал, что «широко открытый закон превращается в жизни в узкую, малодоступную тропинку».

В статье «Ещё один шаг к просвещению» («Дала уалаяты, 1896 г. №, № 3) - «Білімге қарай тағы бір қадам», посвященный открытию в Семипалатинской волости школы по доброй воле местного населения, где дети должны были учиться тюркским языкам и русскому языку. Это была первая мусульманская школа, где преподавался русский язык. При этом учителем был поставлен выпускник Омской учительской семинарии. Это в статье он с восторгом приветствовал и поздравлял жителей Ақкөл-Қызылағашского селения с их решением и наличием подготовленного учителя, знающего русский язык. Он приветствовал стремление казахов дать своим детям первоначальное русское образование. Данный примере говорит о желании казахов обучать своих детей в таких школах. Далее он убеждает читателя в том, что трудности заключаются не в отрицательном отношении казахов к таким школам, а в отсутствии хорошо подготовленных учителей. О. Альжанов считал, что это должно быть обеспечено действиями правительства: «Министерство должно открыть больший доступ молодым казахам в Омскую учительскую семинарию, выделив специальные квоты для их обучения. Средства на организацию таких школ и стипендии курсантам на обучение в казахском обществе найти можно».

В статьях «Первый луч образования», «К вопросу об учреждении школ в степи» О. Альжанов воодушевленно писал, что у казахов стало проявляться осознание пользы просвещения, коль скоро они начали обучать своих детей русской грамоте. Наконец, его убеждение своих соплеменников, стало достигать своей цели. Они начали понимать, что это не средство обращения в православие, а средство выхода из царства тьмы. Но этот голос на страницах печатных изданий по просвещению казахских детей, ещё долго был одиноким, как вопиющий глас в пустыне. В своих статьях «О необходимости иметь киргизам своих специально подготовленных учителей», «Нужды народного образования в киргизской степи», «К вопросу о киргизском народном образовании» автор сравнивает просвещение в Семипалатинской волости с образованием таких губерний России, как Казанская, Уфимская, Астраханская, Оренбургская и Тургайская.

Он очень внимательно следил за тем, где, какие школы, за счет каких средств открывались в разных регионах империи. Когда ему стало известно об открытии в пяти уездах Омской волости с помощью казахских обществ первых общеобразовательных школ, он назвал это начинание «единственным в своем роде добрым делом, направленным на удовлетворение самой насущной потребности казахского народа». Далее, О. Альжанов отмечает, что в открытии и содержании этих школ приняли участие богатые казахи, он назвал этот почин «достойным служением в пользу общества», сознательным стремлением помочь молодому поколению» и призывал всех, кто оказал свою посильную помощь не отказываться в дальнейшем от этого благородного дела. Свои комментарии он заключил в следующих словах: «Ваши материальные заботы окупятся сторицей, и вы получите благодарность потомков. Именно киргизско-русские школы - насущная потребность для нашей степи. Трлько просвещение выведет нас из тьмы невежества». Активное сопротивление мусульманского духовенства открытию новометодных школ было связано с тем, что в русско-казахских школах муллы не допускались к преподаванию мусульманского вероучения. Для такого обучения была рекомендована книга И. Алтынсарина «Ша-риаты ислама», но по магометанским учебникам легендарного содержания обучение не допускалось. Поэтому, представители старометодных мактабов (кадемисты) и новометодных (джадидисты) повели ожесточенную борьбу друг с другом, не стесняясь в способах и средствах. Эта борьба захватывала широкие слои мусульманского населения, где одни поддерживали первых, другие вторых. Под влиянием передовых идей в области просвещения, которые пропагандировались представителями казахской интеллигенции и опыта работы русско-инородческих школ в Центральной России и опыта алтынсаринских новометодных школ, в степи происходили определенные изменения. В административные органы царского правительства низшего и средних звеньев начали поступать различного ходатайства со стороны мусульманского населения об изменении форм и правил (программы) обучения или о полной отмене повсеместного обучения в духовных школах. Поэтому, «признавая полезным для всестороннего обсуждения этого дела, Департамент духовных дел МВД (в ведении которых находились духовные школы - Авт.) решил в конце 1907 г. организовать комиссию, которая могла бы выдать рекомендации по построению работы в области просвещения коренного населения в Степном крае. О. Альжанов выбрал для себя путь демократического просвещения. Он пропагандировал необходимость изучения основ русской и европейской культуры и смело разъяснял, что мусульманский фанатизм не может дать истинного образования.

Профессор Т. Какишев в своей книге «Сын сапары» («Путь критики») ставит имя О. Альжанова в одном ряду с известными уже тогда публицистами такими, как Машхур Жусуп Копеев, Асылбек Курмангалиев, Динмухамед Султангазин, Рахимжан Дюсебаев. Это была достойная оценка, данная О. Альжанову, как одному из первых представителей казахской публицистики.

ВЛИЯНИЕ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА НА МИРОВОЗЗРЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ СТЕПНОГО КРАЯ

Исторические условия переселенческой политики царского правительства

Нарастание революционного кризиса в России в начале XX века убедило царизм, что старые полукрепостнические порядки в деревне сохранить невозможно. Количество малоземельных крестьян внутренних губерний России продолжало увеличиваться, резко ухудшилось их материальное положение, деревенская буржуазия - кулачество, постепенно скупая мелкие наделы бедняков, превращало их в наемную рабочую силу. Расслоение крестьян увеличивалось, все чаще стали возникать различного рода столкновения крестьян с кулаками. Постоянно росло число «беспокойных» элементов из среды середняков и бедняков.

Тогда царское правительство решило сделать крупный маневр -9 ноября 1906 г. председатель Совета Министров П.А.Столыпин издает указ, согласно которому кулацким хозяйствам давалось право приобретать в собственность общественные земли, а середнякам и беднякам возможность переселяться на окраины России с правом приобретения там земельных наделов.

Столыпинская реформа оказалась выгодной для кулака и открывала дорогу массе «беспокойных» бедных крестьян. Тем более что царское правительство снимало все ограничения переселенцам, принятые ранее. Право на переселение получали теперь все желающие, независимо от имущественного положения. Данные меры способствовали снятию социального напряжения в российском обществе. Переселенческая политика России, поддержанная аграрной политикой Столыпина, имела не только цель сохранения в центре России крупного помещичьего землевладения, обеспечения середняков и бедняков новыми землями, но и быстрое завершение, укрепление своего колониального господства над всей территорией России. Повсеместно начинается активная агитация и поощрение переселения «беспокойных» крестьян из центральной части России на ее окраины, в частности на территорию Казахстана. Именно в период с 1905-1910 гг. переселение крестьян на территорию Казахстана приняло небывалый размах. Новый курс переселенческой политики все время поддерживался законодательно указами от 12 марта 1903 г., от 6 июня 1904 г., от 3 ноября 1905 г., от 4 января 1907 г. Эти указы стимулировали каждый раз новый поток переселенцев. Так, если в пределы Туркестанского края в 1902 г. самовольно переселилось 16 тысяч человек, то к 1905 г. эта цифра увеличилась до 23 тысяч человек. Только по четырем областям Степного края их число составило в 1906 г. - 25100, в 1907 г. - 81300, в 1908 г. — 87711 человек только мужского пола. Итого более 1 млн человек, с учетом всех членов семьи [31]. Это явилось небывалым в истории переселенческого движения. Переселенческая дело как государственная мера была подкреплено денежными средствами. Так в 1907 г. на переселение было отведено 11 миллиардов рублей. И всем, желающим переселиться на окраины России, оказывалась денежная помощь с предоставлением различных льгот на местах. Переселение крестьян осуществлялось в плановом порядке Переселенческим управлением под наблюдением соответствующих органов управления.

Начиная с 1906 г., царское правительство ежегодно созывало специальные совещания, на которых обсуждались ежегодные результаты переселения и размещения русских переселенцев, дислокация казачьих военных станиц и хуторов на территории Казахстана, разрабатывались практические меры по дальнейшему изъятию пригодных казахских земель. В частности, в архивном материале канцелярии Степного края сохранилась карта переселения в Семипалатинскую волость за 1910 г., план землеотводных работ, геофизическое описание местности. Земли, наиболее благоприятные в климатическом отношении и для обработки земли были на территории Урджара, которые были отданы под поселения и получили названия: «Благодатное», «Покровка», «Алексеевка», «Новоандреевка», «Ириновка», «Кировка», еще раз «Благодатное», «Петровское», «Аксаковка» и т.д. А в районе реки Шар возник крупный центр «Георгиевка», где находились казачьи станции и хутора. Также в том районе появились села: «Троицкое», «Покровка», «Вознесенов-ка», «Васильково», «Новоречинск»(!), «Терентьевка», «Мариновка», «Николаевка». В районе Кокпекты- «Выдвиженка», «Преображенка», «Олеговка», «Романовка», «Ивановка», «Прохладное» и тому подобные русские «овки».

Размещением переселенцев на местах занимались переселенческие общества «русские» и «казачьи». Надо заметить они довольно успешно справлялись со своими задачами, тем не менее, канцелярии генерал-губернаторов Степного и Туркестанского краев торопили эти общества, указывая на необходимость быстрейшего завершения процесса переселения, выделяя дополнительные деньги на поддержку переселенцев. Они также инициировали скорейшее закрепление земель законодательно, в то время как коренные жители этой земли были лишены элементарных прав и не могли получить на свою законную землю так называемые паспорта. Крестьянским начальникам и заведующим крестьянскими участками было приказано постоянно докладывать о состоянии переселенческого дела и оказывать максимальное содействие в «наведении порядка среди инородцев».

Осенью 1910 г. рассматривался вопрос о новом отводе переселенческих участков под хутора в Сибири и Казахстане, а 10 марта 1911 г. Совет министров предложил заведующему Переселенческим управлением подготовить участки, удобные под хутора. Особенно много таких хуторов было образовано в Акмолинской области. Цель их создания и организации состояла в закреплении больших земельных площадей за более зажиточными слоями крестьян, которые в последующем должны были обеспечить более быстрое освоение казахских земель под хлебопашество. В целом о темпах переселенческого движения в период Столыпинской реформы можно судить по следующим данным. Если с 1896-1905 гг. (за десятилетие) в четыре области Степного края переселилось 294 296 душ, то за пятилетие с 1906-1910 гг. их число превысило 770 000 душ. [32]. Итого более 1 млн человек. Но план переселения ещё окончательно не был выполнен. Царское правительство постоянно торопило деятельность переселенческой комиссии, требуя закончить обустройство переселенцев к 1912 г., но фактически оно затянулось до 1916 г. Для устройства более миллиона переселенцев нужны были сотни, тысячи десятин земли. Но царское правительство это не смущало, ибо обеспечение переселенцев землей проводилось не путем изыскания и освоения новых участков, а за счет бесцеремонного изъятия освоенных земель у коренного населения, нередко насильственного вытеснения последних на малопригодные полупустынные земли.

После массового переселения малоземельных крестьян, царское правительство стало на путь заселения Казахстана «крепкими элементами» для создания в их лице более надежной опоры в своей колонии. Это уже был класс капиталистов, для него отчуждались огромные площади, не идущие в сравнение ни с крестьянскими, не казачьими нормами.

Царское правительство прекрасно знало, что массовое переселение и связанный с ними отвод освоенных земель может привести к обострению аграрных противоречий и к возможным конфликтам, которые уже в массовом порядке возникали в центральных районах России. Поэтому, правительству нужны были усмирители на местах в лице казачьих войск. Это практиковалось уже много лет в регионах самой России - в районах Урала, Поволжья, Украины, Западной Сибири. Казаки выступали в роли военизированных отрядов, не имеющих привязанности к определенной национальности и стоящие как бы в оппозиции к местному населению. Это военизированное сословие, придерживающееся христианской веры - внутренними войсками, присягнувшие на верность царю и отечеству, которые не раз показали свою жестокость и беспощадность в подавлении всяких волнений внутри самой России и на ее окраинах.

Поэтому, помимо расселения русских переселенцев из Центральной России на казахской территории в плановом порядке расширялись казачьи хутора и станицы. Их размещали по планам дислокации казачьих войск, независимо от того заняты были или нет нужные им места местным населением. Казачьи общества имели свои привилегии и льготы в наделении землей, в размещении своих хуторов, а казачье офицерство имело еще больше привилегий, чем обычные казаки. Переселенческая политика царского правительства, проводимая с изъятием огромного количества освоенных земель, принесла нищету и разорение, прежде всего казахам, так как при существующем тогда способе производстве для выпаса скота надо было иметь достаточно количество свободных и годами апробированных пастбищных земель.

Тот факт, что коренное население казахских степей является скотоводческим, кочевым, веками практикующим свою систему землепользования, с учетом выпаса скота в летнее время и сохранения его в зимний период, никого не интересовало, никого не волновало. Скорее всего, царское самодержавие больше всего волновало не сколь многочисленность скота, сколь многочисленность населения. Известно, что по переписи, проведенной Россией в 1897 г., оно составляло около 5 млн человек. Как показала последующая история, эта проблема была успешно решена в пользу населения из России.

Переселенческая политика несла угрозу благосостоянию баев - потерю обширных территорий, которыми они владели единолично. Однако байская верхушка казахов смогла в этой кампании обеспечить себя лучшими и просторными пастбищами. К тому же царские чиновники старались не обострять отношения с байской «верхушкой» и наделяли некоторые хозяйства, «кто в этом нуждался» двойной нормой земли. Безусловно, двойную норму могли иметь только баи, ибо у них было большое количество скота, отсюда и большая потребность в обширных пастбищах и пашнях.

Нередко чиновники из Переселенческого управления и общества создавали большие так называемые оброчные статьи, по которым земля сдавалась баям. Так, например, в Чедербинском уезде Уральской волости для Султана Каратаева и волостного управителя Жубана Галиева были организованы оброчные статьи - для первого в 3,5 тысяч десятин, для второго - 1417 десятин [33]. Но многих баев не устраивала и такая льготная аренда. Их не удовлетворяла также значительная часть общинных земель, закрепленных опять таки за ними. Им хотелось закрепить за собой огромные площади в порядке частной собственности по образцу и подобию дворян царской России.

Отдельным представителям феодально-байской верхушки все-таки удалось получить в свою собственность не менее 2000 десятин земли путем подкупа чинов Переселенческого управления, незаконного изъятия и приобщения в свою пользу общественных земель.