Страница - 1

Исследование посвящено различным аспектам политических взглядов Чокана Валиханова и его связям с революционными и демократическими кружками петербургской молодежи, «сибирскими патриотами», его отношению к крестьянскому вопросу в 50—60-е годы XIX века, к государственной политике царизма на окраинах России. Рассматриваются и другие вопросы, характеризующие общественно-политическое мышление великого казахского ученого, его деятельность.

Книга подводит итог широким поисковым и исследовательским работам, проводившимся на протяжении ряда лет в Институте философии и права Академии наук Казахской ССР. Она рассчитана на широкий круг читателей.

ВВЕДЕНИЕ

Чокан Валиханов был талантливым ученым, мысли­телем и видным общественно-политическим деятелем середины XIX века. Его широкие познания и труды в об­ласти востоковедения, географии и этнографии, трезвые и смелые суждения по проблемам социологии и полити­ки, природный дар мыслить ясно и глубоко, страстность в защите своих убеждений — все это вызывало восхи­щение его друзей и современников.

Академик Н. Веселовский, приложивший много тру­да для издания сочинений Ч. Валиханова, писал в 1904 году, что «русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление». Другой выдающий­ся русский ученый Г. Н. Потанин, близко знавший Ч. Ва­лиханова, указывал, что если казахи умели бы читать и понимать его и были в состоянии оценить его дарования, то «он мог бы стать гением своего народа».

Чокан Валиханов прожил всего лишь 30 лет. У него рано появился интерес к науке и политике. Уже в 14— 15 лет ему довелось общаться с людьми, сочувствующи­ми декабристам и революционерам-петрашевцам, с лю­дьми, читающими Белинского и Герцена. В эти годы в нем уже стали проявляться задатки незаурядного чело­века. Он прожил мало, но успел сделать сравнительно много, хотя протянись его жизнь хотя бы еще лет де­сять, он мог бы сделать гораздо больше, в несколько раз больше. Многое он не договорил, многие его мысли не были запечатлены на бумаге, но то, что сделано им в этой части, достаточно весомо и нередко оригинально. Как отмечали его друзья-современники, «служить буду­щему своего народа было его мечтой». По их свиде­тельству, он страстно «интересовался судьбой больше люден будущего».

Чокан Валиханов был своего рода феноменальным явлением в истории дореволюционного Казахстана. Ни­кто из казахских деятелей эпохи царизма не достиг той вершины познания, эрудиции, эмоционального и общест­венно-политического развития, на которую поднялся Чо­кан Валиханов. Это объясняется не только его талан­том и индивидуальными особенностями. В мрачные годы реакции, в обстановке сложного переплетения политиче­ских событий он сумел выбрать наиболее правильный путь — учиться у русских, у передовых людей и револю­ционеров, жить и бороться за свои идеалы под общим знаменем освободительного движения в России. Если он быстро развивался духовно и рано наступила его идейная зрелость, то это в первую очередь результат воздействия той среды, которую он сам выбрал для себя как идеал.

Чокан Валиханов был не только ученым и одним из образованных людей своего времени. Он был также об­щественно-политическим деятелем, убежденно выражав­шим интересы и мечты народных масс. Именно эта сто­рона жизни и деятельности Ч. Валиханова является предметом нашего исследования.

В 30—60-х годах XIX века, в годы активного разло­жения феодально-крепостнической системы, обострения классовых противоречий и подъема революционного дви­жения крестьянских масс, получают серьезное развитие общественные теории. В отличие от более ранних в них уделялось много внимания проблеме власти и государ­ственного устройства. Это было не случайно — насту­пал период, когда народные и революционные движения все больше охватывали область политики.

Передовые общественные теории, развивавшиеся в борьбе с консервативными и реакционными идейными течениями, отличались в свою очередь многообразием оттенков. Среди них были теории, рожденные в размыш­лениях и страстях борьбы, в результате глубокого пони­мания явлений и в момент преходящего гнева, умерен­ные и смелые, реформистские и революционные. Чокав Валиханов находился в гуще наиболее радикального идейного движения.

В одну и ту же эпоху, в один и тот же период мог существовать разный подход к явлениям, разные сужде­ния о власти и среди плеяды революционеров. Револю­ционерами люди не рождаются, ими становятся. В ряды революционеров вставали люди с неодинаковым образом мышления, с разным уровнем подготовки и закалки. В политической борьбе не бывает и готовых формул. Они создаются большей частью опытным путем в процессе обмена мнениями, дискуссий и споров, в основе которых лежит честное стремление найти лучшие формы револю­ционной борьбы, соответствующие конкретным историче­ским условиям. Это обязывает исследователя не ниве­лировать эти мнения, не стремиться подогнать их под какую-то единую схему, а показывать их порой противо­речивую сущность и эволюцию.

Исследование в этом плане политических взглядов Чокана Валиханова представляет большой интерес.

I

О Чокане Валиханове написано уже немало. Но ин­терес к его наследию не ослабевает. Это и понятно, ибо для более или менее полной характеристики такой мно­госторонней личности, как он, требуется не одно иссле­дование и не один год. Тем более, что поиски, которые, в сущности, еще только налаживаются, дают все новые и новые материалы и данные, восполняющие некоторые пробелы в нашем знании о нем. Постепенно комменти­рование его произведений уступает место исследованиям, от обзорных набросков исследователи переходят к серьезным обобщениям.

Политические воззрения Чокана Валиханова остают­ся пока еще не исследованными. Такое положение объ­ясняется: а) сложностью проблемы, б) укоренившимся мнением, что Чокан Валиханов был ученым и меньше всего — политиком, в) ошибочным представлением, буд­то его политические концепции противоречивы и неясны, следовательно, менее ценны, а его труды и источники о нем не содержат достаточного материала для их уясне­ния и раскрытия, и, наконец, тем, что г) просто не было серьезной попытки заниматься исследованием политиче­ских взглядов Чокана Валиханова.

Исследователи достаточно плодотворно потрудились над составлением его биографии, уточнением списков научных трудов и изданием полного академического со­брания сочинении, писем, личных дневников, а также воспоминаний о нем современников. Появились отдель­ные исследования об его социологических, экономиче­ских и исторических взглядах, о мировоззрении в целом. В этих работах кроме ценных документов и сведений, проливающих свет на отдельные стороны и аспекты по­литической ориентации и платформы Чокана Валихано­ва, нередко содержатся представляющие интерес автор­ские идеи и гипотезы. Мы в своем исследовании отдаем должное тому, что было сделано до нас, опираемся на достигнутое в изучении наследия Ч. Валиханова.

X. Айдарова была первым советским исследователем, более или менее подробно познакомившим широкую об­щественность с наследием и взглядами Чокана Валиха­нова. Ее монография вышла в свет в 1945 году, а не­сколько позже — подготовленные ею избранные статьи и письма Ч. Валиханова. В целом эти исследовательские работы принесли определенную пользу и были признаны положительными. Вместе с тем в них немало неясных, порою ошибочных положений, недомолвок и противоре­чий. Укажем лишь на некоторые из них. Так, X. Айдаро­ва оставалась верной идее о том, что Ч. Валиханов же­лал коренного преобразования Казахстана только в об­ласти культуры, причем «осуществление этой задачи он возлагал на царское правительство» и представлял его себе «в виде реформ». Вопреки очевидным фактам она утверждала: «Не зная законов развития человеческого общества, Валиханов не сумел понять, что в условиях царизма присоединение Казахстана к России неизбежно сопровождалось национальным и колониальным гне­том». Или без какой-либо аргументации X. Айдарова переходила к другой крайности: Ч. Валиханов объявлял­ся ею стоящим «на уровне научного материализма рус­ской классической философии XIX столетия».

Эти и другие недостатки трудно ставить в вину X. Айдаровой. Она, по сути дела, была пионером в ис­следовании наследия Ч. Валиханова. Для нас важно то, что она высказала, хотя порою и противоречивые, но в целом интересные догадки по поводу отдельных сторон политических воззрений Ч. Валиханова. Так, говоря о его «реформизме», она сочла необходимым заметить, что в «методах осуществления политических задач мы не имеем основания считать его только реформистом». Правда, она не давала ни объяснения, ни толкования этой мысли. Указывалось только, что в Петербурге Ч. Валиханов сблизился «с русской культурой и передо­выми идеями Герцена, Чернышевского, Добролюбова». Но в одной из последних статей X. Айдарова уже более определенно писала, что «петербургская жизнь оказала большое влияние и на политическое развитие Валихано­ва. Еще раньше усвоив демократические взгляды, он те­перь укреплял свою веру в идеи свободы и счастья на­рода». «Следуя за русскими демократами 60-х годов прошлого столетия, Валиханов боролся против реакци­онного царского самодержавия, против социального и национального угнетения казахского народа, за экономи­ческое и культурное сотрудничество его с великим рус­ским народом».

К. Бейсембиев, предпринявший спустя почти десять лет после X. Айдаровой попытку монографического ис­следования философских, социологических и обществен­но-политических взглядов Ч. Валиханова, вероятно из-за стремления охватить слишком большой круг проблем в одной работе, не мог дать полного обобщения ни по одному из существенных вопросов. Автор придерживался той точки зрения, что Ч. Валиханов не был зрелым в политике. По мнению К. Бейсембиева, он «не понял классовой сущности системы «выборов» местных орга­нов власти, установленной царским правительством в Казахстане...», не понимал «классовой природы общест­венно-политического строя и соответствующей ему административно-выборной системе,... не уяснил себе, что корыстолюбие, эгоизм отдельных чиновников являются частными, единичными проявлениями корыстолюбия, эго­изма всего господствующего класса эксплуататоров». Ч. Валиханов и после возвращения из столицы якобы продолжал полагать, что в Петербурге «сидят порядоч­ные люди, которые не допустят таких злоупотреблении, беззаконий, какие совершаются на местах далеко от сто­лицы».

Односторонняя и неправильная трактовка политиче­ских убеждений Ч. Валиханова доходила иногда до курье­зов. Так, Ч. Валиханову приписывалось непонимание прогрессивного значения судебной реформы в Казахста­не, проведенной царским правительством к середине XIX века, тогда как на самом деле она и не играла та­кой роли. «Невежество» Ч. Валиханова простиралось до того, что он якобы не разобрался и смешивал «татарских мулл с татарским народом, с татарами вообще». Оказы­вается, Ч. Валиханов рассуждал «не только как ученый, исследователь, но и как официальный представитель вла­стей».

Подобных «открытий», не обоснованных материалами исследования, в работе К. Бейсембиева встречается до­вольно много. Если верить всему этому, то Чокан Вали­ханов выглядит нисколько не лучше, чем обычный бур­жуазный либерал или ограниченный реформист, в луч­шем случае мечтающий о совершенствовании общества путем устранения отдельных его пороков. Один из совет­ских авторов так и писал, что Ч. Валиханов относится к лагерю демократов-либералов, стоявших на стороне ре­форм. Более или менее пристальное изучение трудов Чокана Валиханова в плане и на фоне той эпохи, в кото­рой он жил, убеждает, что эти утверждения представляют собой досадные ошибки.

Однако К. Бейссмбиев непоследователен. Часто, про­тивореча самому себе, он характеризует Ч. Валиханова прогрессивным деятелем и глубоким мыслителем с горя­чим желанием «служить своему народу».

Среди научной литературы о Чокане Валиханове наи­более ценными представляются исследования академика А. X. Маргулана. Его труды имеют двоякое значение: научное и источниковедческое. В настоящее время под его руководством издается полное собрание сочинений Ч. Валиханова в пяти томах, три из которых уже опубли­кованы. Кроме того, ему принадлежит заслуга создания наиболее полной семейной и творческой биографии Ч. Валиханова.

А. X. Маргулан по многим вопросам не разделяет мне­ния К. Бейсембиева. Правда, он прямо об этом не го­ворит, но своим последовательным и аргументирован­ным изложением материала отчетливо дает понять, что Чокан Валиханов был вполне сформировавшимся круп­ным общественно-политическим деятелем своего време­ни. А. X. Маргулан убедительно сумел показать, что «уже в кадетском корпусе у Ч. Валиханова зарождают­ся идеи просветительства и созревают демократические взгляды», и признавал, как и другие исследователи, вли­яние на него русской революционной демократии. У Ч. Валиханова, писал он, «были сильны элементы кри­тики существующего строя, заметно стремление добить­ся существенных изменений в социально-политическом устройстве казахского общества». В одной из статей А. X. Маргулан указывал на связи Ч. Валиханова с де­лом Г. Н. Потанина, Н. М. Ядринцева и других, обвинен­ных в 1865 году царской охранкой в антиправительст­венной деятельности. Однако автор ошибочно именует их «сепаратистами».

Работам А. X. Маргулана присущи документаль­ность, тщательный анализ фактов, сдержанность в опи­сании, последовательность в обобщениях. Именно этих качеств не хватало многим работам, изданным до него.

Ряд научных статей и брошюру о Чокане Валиханове опубликовал О. Сегизбаев. Интересна его оговорка относительно деятельности Чокана Валиханова по распро­странению просвещения в казахском обществе и приоб­щению его к цивилизации. По мнению автора, Ч. Вали­ханов понимал незрелость казахского общества, его не­подготовленность к политическим переменам, и, сообра­зуясь с этим, сделал центром своей практической рабо­ты просветительство. О. Сегизбаев писал: «Валиханов по характеру своих политических воззрений был демо­кратом-просветителем, который, в общем справедливо признавая преждевременность борьбы за политическое господство казахских эксплуатируемых слоев в тот исто­рический период, выступил с требованием их просвеще­ния». Эта мысль, в частности, о признании Ч. Валиха­новым преждевременности борьбы за политическое господство казахских шаруа, была высказана впервые в литературе. Однако она не была раскрыта и развита са­мим автором и осталась не замеченной другими исследо­вателями.

О. Сегизбаев придерживается той позиции, что соци­ологические взгляды Ч. Валиханова являются «сугубо просветительскими по своему характеру». Это не ме­шало ему, однако, в другой работе характеризовать Ч. Валиханова «как борца за исторический прогресс об­щества, как страстного борца за счастье угнетенных и обездоленных масс». В противовес утверждениям мно­гих других исследователей О. Сегизбаев выдвинул свою точку зрения по поводу отношения Ч. Валиханова к царскому правительству и его порядкам. По мнению ав­тора, в период пребывания в Петербурге Ч. Валиханов «убедился в том, что самодержавие является злейшим врагом всякого прогресса, и вера в царя была утрачена им совершенно».

Следует отметить, что в работах О. Сегизбаева нема­ло противоречивых моментов, иногда исключающих друг др\га. Вопреки тому, что было уже сказано о Чокане Валиханове, ему приписывается непонимание сущности подготавливаемой правительством судебной реформы в Казахстане. По словам автора, он склонен был считать, что «ошибки и недостатки в подготовке реформы объяс­няются невнимательностью и неверными суждениями представителей русского правительства», что «несправед­ливости в степи происходят по воле лишь отдельных без­дарных представителей администрации» и т. д.

Видный исследователь истории дореволюционного Ка­захстана проф. Е. Бекмаханов в своей обширной моно­графии «Присоединение Казахстана к России» уделил много внимания развитию Чокана Валиханова как уче­ного и общественного деятеля. Он указывал, что пре­бывание его в Петербурге и непосредственное общение с передовыми представителями русской прогрессивной общественной мысли «расширило его идейный кругозор, обогатило научные знания, укрепило общественно-поли­тические взгляды». Историческую заслугу Чокана Ва­лиханова автор видел в его умении различать Россию царскую от России народной. Пожалуй, Е. Бекмаханов был первым среди исследователей, небезуспешно пы­тавшимся раскрыть содержание идей самоуправления, которых придерживался Чокан Валиханов. «Другой чертой, роднящей Валиханова с русскими революционе­рами-демократами, — писал он, — являлась горячая за­щита им интересов казахских шаруа». Вместе с тем Е. Бекмаханов видел ограниченность Ч. Валиханова, заключающуюся в его иллюзиях о просвещенных султа­нах, в идеализации суда биев, в непонимании задач кре­стьянской революции и т. д.

В освещении некоторых сторон политических взгля­дов и деятельности Чокана Валиханова представляет интерес и работа М. Илюсизова. Его заслугой является то, что он предпочел конкретно-исторический подход ме­тоду обозрения и критики событий середины XIX века с высоты пьедестала современности. Анализируя «Записку о судебной реформе», вызвавшую различные толки и оценки среди советских исследователей, М. Илюсизов пришел к выводу, что главными для Чокана Валиханова были экономические реформы, которые должны «решать самые насущные потребности народных масс». А полити­ческие реформы были лишь средством «проведения более глубоких экономических преобразований». По его мне­нию, Ч. Валиханов «был против формального подхода к реформам». Трезвым является суждение автора о том, что «последовательно отстаивая интересы трудового на­рода и основывая свои доводы на глубоком и всесторон­нем знании быта и запросов своего народа. Ч. Валиханов сделал правильный для своего времени вывод о сохране­нии суда биев до определенного периода в его прежней, простой и понятной для народа основе». Отвечая другим исследователям, придерживающимся противоположной точки зрения в этом вопросе, автор добавил, что «Ч. Ва­лиханов доказывал преимущества суда биев не вообще, как самой совершенной формы судопроизводства, а только по сравнению с той предлагаемой судебной си­стемой, которая была копией царского суда, действовав­шего в России, но для казахского народа в таком виде неприемлемого».

Как было отмечено, в наследии Чокана Валиханова исследователей в первую очередь интересовали такие вопросы, как его отношение к культуре, к просвещению народа, к религии и общественному развитию вообще. Определенное внимание уделялось и характеристике его мировоззрения, экономических и этнографических взгля­дов. В процессе рассмотрения этих вопросов так или иначе освещались суждения Чокана Валиханова о коло­ниальной администрации и местном управлении, о су­дебной реформе и суде биев. В силу такого положения, когда вопросы политики отступали в исследованиях на второй план, политические убеждения Чокана Валиха­нова не могли получить глубокой разработки. В резуль­тате в ряде случаев наблюдается противоречивость мне­ний по особенно запутанным и сложным проблемам, не­достатки и ошибки в этой части.

Все авторы признавали и признают в той или иной мере влияние на убеждения Чокана Валиханова идей и программных взглядов Белинского, Герцена и Чернышев­ского. Однако в характеристике того, в какой степени воспринял он эти идеи, в чем он сходился с русской ре­волюционной демократией и в чем расходился с нею, на какой стадии идейного развития остановился Чокан Ва­лиханов, продолжают иметь место значительные пробе­лы, связанные со слабой изученностью этих весьма инте­ресных вопросов.

Относительно того, в какой степени взгляды Ч. Вали­ханова отразили идеи русских революционных демокра­тов, существуют различные мнения, которые можно бы­ло бы разделить на три группы.

Одна группа ученых полагает, что Ч. Валиханов, в общем и целом деятель с демократическими стремления­ми, в подходе к основным вопросам общественно-полити­ческого развития и в оценке ведущих явлений жизни не поднялся до уровня деятелей русского освободительного движения 60-х годов XIX века. Такого взгляда придер­живается проф. К. Бейсембиев. Он считает, что «при всей противоречивости общественно-политические взгля­ды Ч. Валиханова характеризуются своей демократиче­ской направленностью и прогрессивными стремлениями», но в целом Ч. Валиханов «стоит позади русских револю­ционных демократов в объяснении явлений обществен­ной жизни».

Аналогичное представление характерно и для работ О. Сегизбаева. Социологические взгляды Чокана Вали­ханова, по его мнению, были «сугубо просветительски­ми», просвещение считалось им «главным двигателем общественного прогресса». Разумеется, такое «просве­тительство» было отлично от «просветительства» деяте­лей освободительного движения 60-х годов, о которых говорил В. И. Ленин. Вполне логичен вывод автора о том, что Ч. Валиханов по своим политическим убежде­ниям остался «демократом-просветителем, не сумевшим в силу отсталости Казахстана подняться на позиции ре­волюционного демократизма».

Вторая группа ученых видит в Ч. Валиханове более зрелого общественно-политическго деятеля, близко сто­явшего к лагерю русской революционной демократии, но. все же не достигшего по взглядам на основные социаль­но-политические проблемы уровня этой группы. Такую- позицию занимает, например, А. X. Маргулан. Он убеж­денно пишет, что «Ч. Валиханов по своим социально-по­литическим взглядам примыкал к прогрессивному, демо­кратическому лагерю России, выступавшему против самодержавно-крепостнического строя, против колониза­торской политики царского правительства». Он был «про­светителем-демократом, большим патриотом своего на­рода и России, гуманистом в самом лучшем понимании этого слова». Такая оценка, однако, не мешала автору сделать не вполне логический вывод, будто Ч. Валиха­нов «не сумел, естественно, подняться до уровня револю­ционных демократов России 60-х годов».

Е. Бекмаханов, в свою очередь, указывал на ряд об­щих черт, роднящих Ч. Валиханова с русской револю­ционной демократией, в частности на то, что просвети­тельская деятельность Ч. Валиханова была созвучна революционному просветительству 60-х годов. Эта общ­ность проявилась и в горячей защите интересов казах­ских крестьян-шаруа. В то же время, по мнению иссле­дователя, «восприняв многие традиции русских просвети­телей 60-х годов, Валиханов вследствие социально-эко­номической отсталости Казахстана не смог воспринять всю программу революционно-демократического движе­ния, не смог понять задачи крестьянской революции».

К числу сторонников этой группы ученых следует от­нести и М. Илюсизова. В его описании Ч. Валиханов предстает просветителем-демократом, выступавшим про­тив крепостного права и всех его порождений в различ­ных областях жизни, в том числе в экономической и со­циальной, деятелем, защищавшим просвещение, само­управление и свободу народных масс. По мнению автора, Ч. Валиханов не был революционером-демократом тина Герцена и Чернышевского, но был революционером-ин­теллигентом типа Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова- Щедрина. Как видно из этого, М. Илюсизов, так же как и Е. Бекмаханов, дает более смелую характеристику общественно-политическим воззрениям Чокана Валиха­нова.

Третья группа ученых, которых, однако, немного, счи­тает, что Ч. Валиханов в своем идейно-политическом развитии поднялся до уровня деятелей русского освобо­дительного движения 50—60-х годов, входил в лагерь сторонников идей русской революционной демократии, воспитывался и формировался под ее непосредственным влиянием, и что его понимание и подход к основным об­щественно-политическим проблемам той эпохи были бли­же всего к позициям революционных демократов.

Один из знатоков биографии и наследия Чокана Ва­лиханова известный казахский писатель С. Муканов в 1945 году выступил с журнальной статьей. Разбирая в ней некоторые стороны общественно-политических взглядов Ч. Валиханова по его произведениям и находя, что он защищал интересы трудящихся масс, всецело был на их стороне, автор назвал его «настоящим демократом-со­циалистом». О. Сегизбаев, который считал неправиль­ной такую оценку, в виде довода сослался на то, что «со­циалисты связывали свой демократизм с программой ликвидации частной собственности, что не было присуще Валиханову». Насколько нам известно, С. Муканов не выступал больше с отстаиванием своей позиции.

X. Айдарова придерживалась того взгляда, что «пе­редовые демократические идеи Белинского, а затем идеи  Чернышевского, влияние начавшегося общественного подъема, воздействие петрашевца Дурова сделали Ва­лиханова сторонником демократических передовых взглядов». Эта мысль была несколько конкретизирова­на в одной из ее последующих статей: «Следуя за рус­скими демократами 60-х годов прошлого столетия, Ва­лиханов боролся против реакционного царского самодер­жавия, против социального и национального угнетения казахского народа, за экономическое и культурное со­трудничество его с великим русским народом». В своей монографической работе, как и следовало ожидать, X. Айдарова видит в Ч. Валиханове последователя Н. Г. Чернышевского и социалиста-утописта³³. Однако этот вывод не был ею раскрыт и развит. Он остался не замеченным последующими исследователями и никто не затрагивал его.

Различные толки вызвала статья проф. С. Я. Булато­ва «К вопросу о государственных и правовых воззрениях Чокана Валиханова», опубликованная в 1956 году. Он указал на один из важных приемов изучения политиче­ских взглядов Чокана Валиханова, на что почти не обра­щали внимание другие исследователи. «Цензурный гнет во времена Валиханова был настолько жестоким,— пи­сал С. Я. Булатов,— что он был вынужден не только в научных статьях, но даже в письмах прибегать к маски­ровке своих мыслей условными выражениями»¹⁰. Не зная условного языка передовых деятелей того времени, по­нятного и доступного современникам, нельзя, по мнению автора, иметь правильное представление об убеждениях этих деятелей, в том числе и об убеждениях Чокана Ва­лиханова.

С. Я. Булатов путем сопоставления трудов Чернышев­ского о крестьянской общине, в частности об общине уральских казаков, с описаниями Ч. Валиханова прихо­дит к выводу о применении последним идеи Чернышев­ского в анализе отношений «родовых» общин казахов. «Так же как представители русского крестьянского со­циализма— революционные демократы — Валиханов в силу исторической неразвитости и экономической отста­лости России вообще, а Казахстана в особенности, идеа­лизировал общинный строй и возлагал надежды на воз­можность прямого перехода от остатков первобытной общинно-родовой демократии к демократии социалисти­ческой».

Как отмечает С. Я. Булатов, в официальных пред­ставлениях органам правительства, в частности в «За­писке о судебной реформе», Ч. Валиханов применил рас­пространенный в то время прием революционеров: начи­нать освещать проблему издалека, с изложения более безобидных вопросов — культуры, просвещения, общего прогресса, а затем постепенно подводить читателя к ос­новным идеям, разоблачающим администрацию и ре­жим. Так, под «китаизмом» и «богдыханским режимом» он имел в виду деспотический самодержавный строй в России. Когда Ч. Валиханов писал, что «для нормально­го роста народа, на какой бы ступени развития он ни стоял, необходимы: саморазвитие, самозащищение, са­моуправление и самосуд», он косвенно обрушивался на самодержавие, где нет этих принципов, и что «догадли­вые читатели» так должны были воспринимать эту мысль.

Весьма интересны толкования, которые дает С. Я. Бу­латов «самоуправлению» и «самозащищению» Ч. Вали­ханова. По его утверждению, «под самоуправлением Валиханов подразумевал подлинно народное и демокра­тическое, национальное самоуправление». А действитель­ным средством самозащищения народа, как он показал на примере истории Қашгарии, он считал восстание. Ав­тор своим анализом и логическими построениями харак­теризует Ч. Валиханова как представителя лагеря рус­ской революционной демократии.

Статья С. Я. Булатова вызвала ряд возражений. Так, К. Бейсембиев указал, что Ч. Валиханов не выражал со­циалистических идей и не был в лагере революционеров. При этом он приводил следующие два довода: а) у рус­ских революционных демократов вопрос о переходе к социализму связан с крестьянской революцией, а «мог ли Ч. Валиханов думать в то время о такой революции в Казахстане? Разумеется, нет»; б) факт, что Ч. Валиха­нов однажды выдвинул свою кандидатуру в старшие султаны, трудно совместим с предположением, что «он был социалистом». Вместе с тем К. Бейсембиев отме­чал важность некоторых мыслей С. Я. Булатова и не­обходимость продолжения работы в этом направлении.

Е. Бекмаханов и X. Адильгиреев выразили свое несогласие с положениями С. Я. Булатова без разбора аргументов последнего.

В 1960 году Л. В. Дюков вновь поставил вопрос о признании Ч. Валиханова последователем русских рево­люционных демократов. Он назвал мысли С. Я. Булато­ва «оригинальными соображениями», а критику его про­тивников—неаргументированной. На исторических при­мерах Л. В. Дюков довольно убедительно показал, что формула об «аналогии высшего развития с низшим», на которую любил ссылаться Ч. Валиханов при изложении вопросов народного быта в казахском обществе, заим­ствована им из трудов руководителей русской револю­ционной демократии. Причем эта идея, в свою очередь, была органически связана с идеей утопического кресть­янского социализма, которая была хорошо знакома Ч. Валиханову и которую он мог заимствовать «только у русских социалистов-петрашевцев и революционных де­мократов». Следуя идеям и методам революционных демократов, в частности Н. Г. Чернышевского, Ч. Вали­ханов не копировал их механически, а «творчески приме­нял их к сложным условиям отсталого колониального Казахстана, поднимал новые вопросы, давая оригиналь­ное, смелое истолкование и решение их».

В настоящее время господствующей является точка зрения второй группы ученых, которые считают Чокана Валиханова крупным прогрессивным общественно-поли­тическим деятелем и в основном признают близость его взглядов к взглядам русской революционной демокра­тии, хотя прямо и не относят его к ее лагерю или в число ее последователей. Два фактора обусловили успех этой концепции: а) ее сторонники осуществили более глубокое исследование, тщательный анализ наследия Искана Ва­лиханова, использовали новые материалы и данные о нем; б) они добились большего успеха в применении кон­кретно-исторического подхода к определению деятель­ности и взглядов Чокана Валиханова. Немалую роль сыграло и то, что среди сторонников этой концепции на­ходятся такие видные знатоки истории дореволюционно­го Казахстана вообще, общественной мысли в частности, как академик А. X. Маргулан и профессор Е. Бек- маханов.

Вместе с тем следует отметить, что в работах этих ученых больше затрагивались вопросы жизни, деятель­ности и творческой биографии Чокана Валиханова, а его общественно-политические взгляды рассматривались разрозненно, мимоходом. Поэтому-то и их высказыва­ния и выводы о социологических и политических воззре­ниях Чокана Валиханова носят, как правило, общин ха­рактер.

Что касается той группы ученых, которые относят Чо­кана Валиханова к лагерю русских революционеров и социалистов-утопистов 50—60-х годов XIX века, то они, оставаясь верными своей концепции, все-таки не могли привести достаточно убедительных доказательств в ее защиту. Они не дали более или менее развернутого ис­следования, ограничившись отдельными статьями, кон­центрируя свое внимание лишь на частных, хотя и важ­ных вопросах проблемы. Например, их больше интере­совало, как Ч. Валиханов смотрел на остатки древней демократии в казахском обществе. Выводы этих ученых в большей степени были интуитивными, недостаточно обоснованными материалами исследований. В результа­те на сегодня мало кто разделяет высказанные ими взгляды.

Между тем догадки и гипотезы этих ученых не лише­ны основания. Как показывает наше исследование, Ч. Валиханов по своим политическим убеждениям и дея­тельности был последователем освободительной мысли в России 60-х годов и находился в лагере русской рево­люционной демократии.

Таковы некоторые итоги изучения наследия Чокана Валиханова. Они свидетельствуют о том, что, несмотря на известное оживление исследований и некоторые дости­жения в этой области, ряд важных аспектов мировоззре­ния Ч. Валиханова остается недостаточно разработан­ным. Это относится в первую очередь к его политическим взглядам.