Страница - 74

ВЕЛИКИЕ ДНИ

В последнее время в редакции какая-то тревога или особенная напряженность обстановки. Мне приходится иногда уходить в переднюю большую комнату, где поме­щается контора и канцелярия, и, примостившись где-ни­будь на тычке, продолжать прерванную работу. В обеих комнатах идут партийные совещания, на которых я не могу присутствовать.

Работать тяжело. Кроме громадной «Солдатской прав­ды», прибавилась еще маленькая газета для крестьян — «Деревенская беднота». Печатают ее не то на Мойке, не то на Екатерининском канале, в типографии «Сельского вестника», и хотят, чтобы наша газета залетела во все уголки, где прежде читался «Сельский вестник».

Но маленькая черносотенная газета читалась глав­ным образом из-за своего сельскохозяйственного отдела. А «Деревенская беднота» — газета чисто агитационная. Крестьянин дорожил разными рецептами примитивной агрокультуры, а кто у нас из наших сотрудников может это дать?

Вскоре, впрочем, попробовали разрешить вопрос, при­гласив какого-то специалиста, и он давал короткие ста­тейки по сельскому хозяйству и по домоводству.

Памятный день накануне восстания. Подвойского нет, В редакции настроение затаенного ожидания.

Меня вызывают на совещание.

— Вот что, товарищ Ямщикова,— говорит мне В. И. Невский,— редакция должна перебраться в Смоль­ный. Вы согласны туда ехать? Не боитесь?

Я удивилась. Чего же мне бояться, если я уже связала свою судьбу, свою работу с Военной организацией боль­шевиков?

— В таком случае поскорее соберите весь материал — архив пока может остаться здесь — и поезжайте скорее. Машина ждет. Газеты должны выйти во что бы то ни стало, как всегда. Возьмите себе помощника...

Я остановила свой выбор на молодой, энергичной и добродушной девушке, умевшей работать на пишущей ма­шинке, что по тем временам было немалым достоинством. Машинистка, товарищ Анка, как ее звали, оказалась хо­рошей помощницей.

На автомобиль взвалили газетный материал, канце­лярские принадлежности и покатили...

Смольный. Как он преобразился! Сюда, в аристокра­тический «институт благородных девиц», тринадцатилет­ней девочкой приходила я с теткой навещать свою двою­родную сестру Толстую. И как странно было видеть, что у величественного подъезда Смольного царит необычай­ное оживление: стоят грузовики, переполненные вооружен­ными солдатами и матросами, подходят группы рабочих, красногвардейцы, солдаты. И мне кажется, что у всех ка­кие-то особенные лица, и везде — грозные винтовки. Спрашивают пропуска.

Мы подымаемся по лестнице на третий этаж. По до­роге я похищаю в коридоре маленький столик и тащу его наверх. И так со столиком влезаю в помещение, которое отныне должно быть нашим пристанищем.

У нас две комнаты: первая узенькая, как коридорчик, проходная, с одним окном, вторая огромная, в несколько окон, похожая на зал, перегороженная фанерной перего­родкой: бывший дортуар воспитанниц Смольного инсти­тута.

В комнате два стола: за одним — Мария Ильинична Ульянова с «Правдой», за другим — Вера Михайловна Величкииа с маленькой газетой «Рабочий и солдат».

Оглядываться и разговаривать некогда; я водворяюсь со своим столиком посреди комнаты и погружаюсь в ра­боту. Номера должны выйти во что бы то ни стало, как всегда.

Машинистка куда-то исчезает, а с нею и надежда на помощь. В моем распоряжении несменно один курьер — Вячеслав Петров.

Никогда не забуду я этого славного паренька, това­рища Вячеслава, искреннего, преданного коммуниста, с чи­стой, словно детской душой, с молодым открытым лицом и простодушной улыбкой. Сидел он в маленьком «пред­банничке» — крохотной комнатке перед редакцией, и обя­занности его были очень разнообразны: относил мате­риал в типографию, принимал подписку на газеты, при­носил нам кипяток и хлеб. Всегда он был бодр и весел. Жил он в общежитии Красной Армии, и там иногда ему перепадало кое-что из еды. Он все притаскивал в Смоль­ный и делил по-братски между нами, уверяя, что нам нужно больше, чем ему, потому что у него работа легкая, у нас тяжелая. Это был чудесный товарищ, беззаветно преданный большевизму, храбрый вояка, кончивший жизнь славной смертью на фронте гражданской войны.

Разбираюсь в ворохе материала.

Строчу. Сумерки. Зажигают электричество. Строчу. Ко мне подходит Прасковья Францевна Куделли. Мы с нею встречались раньше в редакции детского журнала «Всходы», где вместе сотрудничали. Она кладет мне на плечо руку и говорит:

— Смотрите, как она спокойно работает и не боится!