Страница - 11

2.3. ПРАВОМОЧИЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ

Часть 3 пункта 2 статьи 188 ГК РК определяет правомочие распоряжения как юридически обеспеченную возможность собственника определять юридическую судьбу принадлежащего ему имущества. Ключевым словом в рассматриваемом определении является возможность собственника решить юридическую судьбу принадлежащей ему по праву вещи.

А. Т. Джусупов раскрывает правомочие распоряжения в качестве возможности определения, изменения правового положения или состояния имущества путем совершения юридически значимых актов, влекущих за собой изменение его принадлежности, состояния или назначения (отчуждение по договору, передача во временное пользование, уничтожение, переработка и т. д.).

Мы считаем возможным не согласиться с предлагаемым значением термина «определение юридической судьбы вещи». Во-первых, с позиций общей теории права юридически значимыми актами — лучше сказать, актами, влекущими за собой правовые последствия (юридическими фактами), — называются правовые (правомерные и неправомерные) действия субъектов права, совершаемые с целью (обязательный волевой момент данного поведения) вызова определенных юридических последствий. Действия управомоченного лица, в данном случае собственника, можно предположить, в большинстве случаев являются осознанными. Собственник предполагает, какие правовые последствия вызовет то или иное его действие, с большей или меньшей степенью вероятности. Поэтому любое действие собственника как поведение управомоченного лица можно рассматривать с позиций совершения им юридических актов. Это может происходить как при владении вещью, в процессе пользования ею, так и при осуществлении правомочия распоряжения. Разница между этими актами собственника, которые бы свидетельствовали о реализации тех или иных принадлежащих собственнику правомочий, заключается не в актах — юридических фактах, а в характеристике последствий, которые они за собой влекут. Во-вторых, как мы рассмотрели ранее, изменение состояния, назначения или принадлежности вещи может быть осуществлено и в процессе реализации таких правомочий собственника, как владение и пользование, и в других случаях. Так, владея вещью по праву, собственник может передать ее другому лицу на другом, не праве собственности, вещном праве. В этом случае изменится фактическая принадлежность соответствующего имущества. Изменение назначения вещи, т. е. для чего вещь предназначена, может произойти и в процессе реализации права собственности через правомочия пользования. Например, собственник может пользоваться вещью сам и в собственном интересе или же посредством других лиц и в интересах других субъектов права. Таким образом, мы не можем четко различить ситуации, в которых происходит реализация права собственности посредством указанных в законе правомочий и соответственно не можем дать обоснованное определение ни одному из них.

Статья 19 проекта Гражданского уложения Российской империи определяла правомочие распоряжения как право распоряжаться имуществом: собственник вправе отчуждать имущество, установить на нем права в пользу других лиц, производить в имуществе всякого рода изменения и даже уничтожать его. Здесь мы наблюдаем попытку дать определение правомочия распоряжения собственника, используя некий набор, достаточно небольшой, возможных вариантов юридического решения судьбы вещи. Произведем краткий анализ указанных действий собственника.

Собственник вправе отчуждать имущество. Отчуждение будет иметь место только в тех случаях, если во-первых, произойдет передача вещи -т. е. объекта обладания, другому лицу, и, во-вторых, осуществится передача права на нее. Для отчуждения необходимо, чтобы лицо (субъект права) и в первом и во втором случае было одно и то же. Тогда лицо не только передает вещь, как это может быть и при осуществлении других правомочий собственника, но вместе с этим осуществляется передача самого права собственности на нее. Происходит не возникновение другого, производного от права собственности вещного права, а его утрата у соответствующего лица — отчуждателя. В данном случае мы можем утверждать, что действительно имело место определение юридической судьбы вещи, так как меняется принадлежность.

Установление прав в имуществе в пользу других лиц. Речь идет об установлении различных обременений, ограничений права собственности по воле собственника и только. Несколько забегая вперед, можно отметить, что ограничения права собственности могут иметь частноправовой и публично-правовой характер, которые подробней будут проанализированы нами в дальнейшем. В данном случае происходит ограничение права собственности в частноправовом плане. Например, собственник земельного участка устанавливает ограничение своего субъективного права на него в виде сервитута, т. е. права ограниченного пользования вещью. Этот сервитут, как любое другое вещное право, в последующем следует за вещью, является ее обременением и имеет значение не только для установившего его собственника, но и для всех последующих обладателей обремененного земельного участка. С помощью сервитута происходит сужение господства собственника, и в последующем, при осуществлении принадлежащих ему правомочий, он не может не считаться с этим. Имеет место акт собственника, определяющий юридическую судьбу вещи в дальнейшем. Право собственности полностью не утрачивается, но происходит сужение власти собственника как управомоченного лица. Другими словами, происходит изменение содержания субъективного права собственности на вещь и оно уже является иным, не тем, которым было ранее. Именно поэтому мы можем говорить об определении дальнейшей юридической судьбы вещи, т. е. о наличии фактической ситуации, свидетельствующей об осуществлении собственником правомочия по распоряжению вещью.

Производство собственником различного рода изменений имущества. Здесь мы имеем несколько иную практическую ситуацию осуществления собственником своего субъективного права. Воздействием со стороны собственника подвергается не его право, а вещь—объект права собственности. Право же в целом не меняется, оно остается таким же, каким было до произведения собственником изменений. Мало того, указанные действия собственника надлежит рассматривать в контексте осуществления им правомочия пользования или иных форм и способов реализации права собственности. На это указывает то, что изменения в вещи могут произойти в результате вовлечения ее в гражданский оборот, передачи другому лицу и других подобных действий. Праю собственности при этом остается неизменным. Неизменной остается также юридическая судьба веши — вещь принадлежит тому же лицу, что и ранее. Поэтому нельзя в подобной ситуации видеть осуществление собственником правомочия распоряжения. Это пример иного рода. Но здесь следует оговориться. Все то, что было сказано по изменениям вещи, не касается вопроса изменения ее сущностных характеристик, таких, как внешняя форма вещи, ее хозяйственное предназначение и др. В любом случае не всякое изменение вещи свидетельствует об осуществлении собственником правомочия распоряжения.

Уничтожение собственником принадлежащей ему вещи. Под уничтожением можно понимать случаи, когда вещи нет, ее вообще больше не существует в природе. А, как мы уже знаем, одним из существенных признаков субъективного права собственности является то, что, как и всякое другое вещное право, оно связывает лицо с вещью. Если вещи как объекта права больше не существует, то происходит прекращение права собственности как такового на ту же вещь. Другими словами, собственник сознательно идет на прекращение своего права. Именно в этом заключается в данном случае определение собственником юридической судьбы вещи, которое мы не может непосредственно отнести к правомочию распоряжения, и эти действия собственника могут составить самостоятельное правомочие права собственности.

Таким образом, не все действия собственника, которые указаны в статье 19 проекта Г ражданского уложения Российской империи, свидетельствуют об осуществлении им правомочия распоряжения.

И. У. Жанайдаров, комментируя статью 85 Гражданского кодекса Казахской ССР 1963 г., определяет правомочие распоряжения как гарантированную возможность определения юридической судьбы вещи от своего имени. Несмотря на краткость определения правомочия распоряжения, оно учитывает очень существенный момент. В основе осуществления правомочия распоряжения лежит воля собственника, которая, как мы уже убедились, может быть выражена в виде отчуждения своего права на вещь другому лицу, его ограничения, а также прекращения. Именно юля собственника, которая получила воплощение в его конкретных действиях, позволяет говорить о реализации правомочия распоряжения.

Характеристика правомочия распоряжения собственника в современной цивилистической литературе достаточно однообразна. Как правило, содержание этого правомочия раскрывается с помощью указания на конкретные действия (юридические акты), которые свидетельствуют об осуществлении собственником распоряжения вещью. Например, проводится разграничение практических ситуаций осуществления правомочия пользования и распоряжения в случае уничтожение вещи. Ю. К. Толстой указывает, что если собственник уничтожает вещь или выбрасывает ее, то он распоряжается вещью путем совершения односторонней сделки, поскольку воля собственника направлена на отказ от права собственности. Но если право собственности прекращается в результате однократного использования вещи, то воля собственника направлена вовсе не на то, чтобы прекратить право собственности, а на то, чтобы извлечь из вещи ее полезные свойства. Поэтому в указанном случае имеет место осуществление только права пользования вещью, но не право распоряжения ею.

В дореволюционной цивилистической литературе также не было единства взглядов на содержание правомочия распоряжения. Д. И. Мейер например, отмечает различие между юридическим содержанием правомочия пользования вещью, которое осуществляет собственник, и его же правомочием распоряжения имуществом. Автор полагал, что если есть возможность обратить вещь к прежнему виду, то в употреблении вещью проявляется только право пользования, если же нет и вещь безвозвратно перешла в другой разряд, то проявляется право распоряжения. В другом месте своей работы Д. И. Мейер говорит о реализации правомочия пользования, имея в виду только такие случаи, когда происходит удовлетворение потребностей посредством вещи и это не соединено с ее уничтожением.

К. Победоносцев рассуждает о двойственном характере правомочия распоряжения собственника. Во-первых, это право производить в составе вещи всякие изменения по своей воле, которые бы соответствовали назначению вещи или ее употреблению. Во-вторых, это возможность отчуждения вещи путем передачи вещи на праве собственности или же другом вещном праве.

С. А, Беляцкий определяет правомочие собственника по распоряжению посредством права на отчуждение вещи и права на изменение в ее составе.

Что подчеркивается всеми авторами, так это невозможность отделения правомочия распоряжения, принадлежащего собственнику вещи, и передачи его другому лицу. Например, Г. Ф. Шершеневич обосновывает данное утверждение тем, что, во-первых, распоряжение по доверенности никогда не сможет отделиться от права собственности: все то, что содержится в понятии распоряжения, может быть выполнено собственником и после выдачи доверенности, а, во-вторых, доверенный совершает сделки в силу не своего права распоряжения, а права, принадлежащего собственнику. Другими словами, в доверенности выражается воля собственника на распоряжение своим имуществом. Отличие распоряжения как характерного момента права собственности от владения и пользования в том и заключается, что собственник не может передать его по договору, лишив в то же время себя этого права.

Возвращаясь к характеристике правомочия распоряжения, следует отметить несколько существенных, по нашему мнению, моментов. Во-первых, правомочие распоряжения неотделимо от права собственности и оно заключается прежде всего в возможности собственника определить дальнейшую юридическую судьбу своей вещи. Но не только вещи и даже не столько вещи, а судьбу своего права на нее. Во-вторых, в осуществлении правомочия распоряжения должна быть выражена воля собственника, направленная на прекращение этого права в дальнейшем либо его ограничение. Следовательно, правомочие распоряжения надлежит рассматривать как возможность собственника совершать в отношении принадлежащей ему вещи юридически значимые акты, которые: а) определяют дальнейший объем власти собственника относительно нее; б) свидетельствуют о передаче права собственности на вещь другому лицу.

2.4. ДРУГИЕ ПРАВОМОЧИЯ СОБСТВЕННИКА

В цивилистической литературе неоднократно высказывались сомнения в необходимости определения всех возможных правомочий собственника. В ходе проводимого исследования мы неоднократно указывали конкретные ситуации, в которых нельзя было вести речь о реализации перечисленных в законе правомочий собственника. Так, понимание владения как фактического обладания вещью исключает опосредованное владение собственника, владение им вещью по праву. При осуществлении правомочия пользования может идти речь о потреблении (уничтожении) вещи. И мнения цивилистов относительно того, к какому правомочию отнести потребление вещи, расходятся. Аналогичная ситуация и с характеристикой правомочия распоряжения. Принимая во внимание разработки вопросов содержания права собственности, осуществленные представителями англосаксонской правовой системы, например уже проанализированные нами соответствующие положения У. Маттеи и А. Оноре, можно утверждать, что перечень правомочий собственника будет дополняться и совершенствоваться.

Согласно гражданско-правовой традиции, о чем мы также уже говорили, содержание субъективного права собственности определяется исходя из принципов: а) полноты господства собственника, б) определения только отдельных будущих способов реализации права собственности и в) разрешения (общего дозволения) на совершение любых действий собственника относительно вещи, кроме тех, которые запрещены законом или затрагивают права и охраняемые интересы других лиц. В последнем случае важное значение приобретают нормы законов и положения цивилистической доктрины в области ограничениях права собственности.

О невозможности дать более или менее полный перечень (каталог) правомочий собственника говорится в цивилистической литературе уже давно. О. С. Иоффе, ссылаясь на А. В. Венедиктова и других цивилистов, предлагает совершенствовать законодательное определение субъективного права собственности по трем основным направлениям: 1) определение должно касаться только юридический отношений собственности и выражаться посредством формулы: отношение к объектам вещных прав как к своим; 2) реализация этого субъективного права выходит за рамки указанных в законе основных правомочий собственника; 3) с помощью триады правомочий нельзя отграничить право собственности от других субъективных вещных прав.

По замечанию А. А. Рубанова, определение конкретного содержания права собственности характерно в большей степени для нормативной модели разделенного права собственности, когда на одну и ту же вещь существуют два и более прав собственности и законодатель вынужден это учитывать при определении содержания каждого права.

Представляет интерес позиция Е. А. Суханова, который, рассматривая содержание права собственности посредством характеристики триады правомочий, вместе с тем отмечает, что проблема заключается не в количестве и не в названии правомочий, а в той мере реальной юридической власти, которая предоставляется и гарантируется собственнику действующим правопорядком.

Ж. К. Сутемгенова считает, что собственник может совершать в отношении принадлежащей ему вещи любые действия, не противоречащие закону и правам других лиц.

Мы также полагаем нецелесообразным определение всех возможных правомочий собственника как носителя соответствующего вещного права. Предугадать все многообразие юридических отношений собственности, все практическое многообразие невозможно. Более правильно в данном случае законодательно предусмотреть право собственника на совершение любых действий со своим имуществом, насколько оно не ограничено законом и правами других лиц, как это в принципе и определено в пункте 3 статьи 188 ГК РК. Причем не следует опасаться этого. Свобода вообще и свобода управомоченного лица, т. е. собственника в данном случае, есть относительное понятие. Находясь в окружении себе подобных, человек, субъект права, уже этим ограничен в своей свободе. Кроме этого, существуют прямые запреты, рамки, в которые вводится поведение лица. Как правило, эти рамки установлены законом. Есть к тому же еще различные обязанности, установленые нормами, прежде всего, публичного права, а также обязанности самого субъекта права перед другими, которые он устанавливает сам, по собственной воле,- обязанности частноправового характера. Эти обязанности в целом, выступая как меры должного поведения лица, также ограничивают его свободу и иногда, нужно признать, довольно существенным образам. В. П. Грибанов, исследуя пределы субъективных прав, указывает, что «как само субъективное право по своему содержанию, так и та свобода, которая гарантируется законом в целях реального осуществления права управомоченным лицом, не могут быть безграничными. Всякое субъективное право, будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, имеет определенные границы как по своему содержанию, так и по характеру его осуществления. Границы эти могут быть большими или меньшими, но они существуют всегда. Границы — есть неотъемлемое свойство всякого субъективного права, ибо при отсутствии таких границ право превращается в свою противоположность -в произвол и тем самым вообще перестает быть правом».

Действуя в рамках, которые обозначены соответствующими нормами права, исполняя надлежащим образом возложенные на него обязанности, во всем остальном собственник свободен, и свободен как никакой другой обладатель вещного права. Его свобода относительно вещи более абсолютна, если возможно употребить этот термин, чем свобода любого другого лица, который еще более ограничен в ней и в первую очередь волей самого собственника, объемом тех правомочий, которые лицу переданы им. Следовательно, собственник не может быть лишен какого бы то ни было своего правомочия, но может быть ограничен в осуществлении своего права каким-либо образом, например, по прямому запрету закона или по собственной воле. Поэтому необходимо только общее указание в законе о том, что собственник может реализовать свое право собственности тем или иным образом. Здесь можно согласиться с мнением К. И. Скловского о том, что в случае указания в законе перечня правомочий собственника масса энергии будет тратиться на бессмысленную борьбу с ним, когда конкретные явления жизни нужно будет то подводить, то выводить из триады или иного перечня.

Таким образом, если осуществление субъективного права собственности не наносит ущерба охраняемым правом правам и интересам других лиц либо закону, то собственник имеет право на эти действия. Факт подобного нарушения должен быть доказан, установлен в особом, как правило процессуальном, порядке. Во всех остальных случаях действия собственника следует признавать правомерными.