Страница - 25

2.4. ЭФФЕКТИВНОСТЬ СРЕДСТВ ЗАЩИТЫ

Действенность средств защиты является одной из актуальной проблем цивилистической практики и теории. Конечно, юридическая практика в области защиты права собственности и иных вещных прав в Республики Казахстан, как и во многих других странах, еще далека от совершенства. Но это положение не означает отсутствие в гражданском законодательстве достаточно действенных и результативных способов зашиты прав. В той или иной степени мы будем затрагивать эту проблему при рассмотрении конкретных способов зашиты. Сейчас же мы остановимся на некоторых, по нашему мнению, спорных, положениях, которые выдвигает У. Маттеи.

Прежде всего, это относится к высказыванию о том, что в гражданско-правовой традиции суд «изначально ограничен в своем выборе имеющимся ех агпе в его распоряжении и зафиксированным в одном из законодательных актов, обычно в кодексе, средством защиты, подходящим к данной ситуации. Если же закрепленная ех апте в нормативно-правовых источниках защита отсутствует, то в теории суд не правомочен выработать таковую». Но далее сам автор указывает, что суд может обеспечить осуществление того или иного субъективного права, прибегнув к толкованию закона.

Приведем некоторые положения из Гражданского и Гражданско-процессуального кодексов Республики Казахстан, которые свидетельствуют о возможности влияния судов на эффективность защиты имущественных прав. Сюда относятся, например, правила статьи 5 ГК РК, которые предоставляют суду возможность применить положения гражданского закона исходя из общих начал, принципов гражданского права (институт аналогии). Далее, в пункте 1 статьи 9 ГК РК содержится только примерный перечень средств защиты имущественных прав и соответственно суд может выработать иной и тем самым добиться большей ее эффективности. Согласно статье 198 ГПК Казахской ССР суд может вынести решение, обязывающее ответчика совершить определенные действия, а также срок, в течение которого оно может быть исполнено. Кроме того, у суда есть право обратить решение к немедленному исполнению (ст. 208 ГПК). Указанные возможности суда ставят под сомнение утверждение У. Маттеи о том, что структура средств защиты в гражданско-правовых системах не подразумевает судебного приказа. Как мы могли убедиться, такая возможность существует и суд вправе ею воспользоваться.

Кроме того, Конституция Республики Казахстан 1995 г. существенно увеличила возможности суда по защите субъективных прав. Так согласно положению пункта 1 статьи 4 нормативные постановления Конституционного совета и Верховного суда являются действующим правом. Следовательно, суды могут самостоятельно вырабатывать средства защиты в виде общеобязательных нормативных предписаний. Конечно, возможность правотворчества судей в гражданских правовых системах ограничена по сравнению с общим правом и имеет больше дополнительное, вспомогательное значение. Но это, на наш взгляд скорее особенность гражданско-правовых систем, чем их недостаток, снижающий эффективность судебной защиты имущественных прав.

3. ВЕЩНО-ПРАВОВЫЕ СПОСОБЫ ЗАЩИТЫ

Вещные способы защиты, как правильно замечает У. Маттеи, непосредственно вытекают из права собственности как абстрактной и абсолютной правовой категории. Абсолютный характер, указывает он, должны иметь как доказательства наличия соответствующего права, так и сама защита, которая традиционно строится вокруг двух отличных друг от друга исков: негаторного, в котором собственник противостоит всякому, кто препятствует осуществлению им своего имущественного права, и виндикационного, позволяющего собственнику восстановить свое владение в противность всякому несобственнику, владеющему его имуществом.

Вещно-правовые способы защиты права собственности еще называют абсолютной защитой права собственности от всяческих посягательств на вещь. Сейчас у нас эта защита осуществляется независимо от субъекта такого посягательства, хотя ранее в гражданском законодательстве допускались некоторые преимущества для отдельных форм собственности. В качестве примера можно привести статью 145 ГК Казахской ССР, которая устанавливала право неограниченной виндикации государственного имущества от всякого приобретателя. Впоследствии это было устранено с ведением в действие Закона «О собственности в Казахской ССР» от 15 декабря 1990 года (п. 2 ст. 23). С принятием закона «О внесении изменений и дополнений в Закон Казахской ССР “О собственности в Казахской ССР”» от 9 апреля 1993 г. вопросы равной защиты права собственности вновь стали актуальными. Пункт 3 статьи 23 этого закона провозгласил защиту интересов государственной казны в приоритетном порядке. Причем сам термин «приоритетный порядок» законодателем никак не был расшифрован и все было оставлено на откуп подзаконным нормативным актам или толкованию суда. Само же понятие государственной казны, данное законодателем в пункте 1 этой же статьи, имело довольно широкое значение и могло включать в себя, помимо прочего, любое имущество, не закрепленное за государственными юридическими лицами. Это при том, что в пункте 1 статьи 26 этого же закона законодатель гарантировал равенство всех субъектов права собственности. Налицо явное противоречие, которое было устранено только с принятием в 1994 г. общей части нового Гражданского кодекса Республики Казахстан.

Внедоговорные способы защиты права собственности в гражданском праве известны еще со времен Древнего Рима. Именно там получили свое признание и развитие иск об истребовании собственником имущества из чужого незаконного владения, или более кратко — виндикационный иск, и иск о защите прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения, — негаторный иск.

В настоящее время ряд ученых-цивилистов добавляет к этим двум искам еще один — иск о признании права собственности на какое-либо имущество. Соглашаясь с подобной классификацией вещно-правовых исков, переходим непосредственно к характеристике этой группы, рассмотрев три вещно-правовых способа защиты права собственности: 1) иск об истребовании собственником имущества из чужого незаконного владения; 2) иск о защите прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения; 3) иск о признании права собственности. Для всех исков этой группы характерны следующие моменты: а) они имеют внедоговорный характер; б) могут быть обращены к любому лицу, которое незаконно вторгается в сферу отношения собственника и вещи; в) вытекают непосредственно из закона и свидетельствуют об абсолютной защите данного субъективного гражданского права.

3.1. ИСК ОБ ИСТРЕБОВАНИИ СОБСТВЕННИКОМ ИМУЩЕСТВА ИЗ ЧУЖОГО НЕЗАКОННОГО ВЛАДЕНИЯ (ВИНДИКАЦИОННЫЙ ИСК)

У. Маттеи трактует данный иск как способ восстановления владения собственника, который существует наряду с владельческими и обязательственными исками. По его мнению, к данному способу защиты собственник прибегает в случае, когда иные способы защиты исключены в силу тех или иных причин. Он отмечает, что теоретический интерес к этому иску обусловлен не столько практической пользой, сколько природой, парадигмой, которая заключается в абсолютном по своей природе праве собственности и общей обязанности всех несобственников воздерживаться от завладения данным имуществом без согласия на то его собственника. У. Маттеи проводит исследование основных положений о виндикации в различных странах континентальной системы. По его мнению, основной особенностью и проблемой, с которой сталкивается собственник при применении исков данной категории, является необходимость представления фактов, свидетельствующих о первоначальности приобретения права собственности. При этом всякий, кто намерен представить окончательное свидетельство о своем праве собственности на имущество, обязан проследить всю цепочку передач вплоть до первоначального возникновения права собственности. Далее У. Матгеи указывает, что восстановление во владении — это лишь побочное следствие юридического признания права собственности, хотя именно этот конечный результат и преследуется всяким истцом.

Современная трактовка виндикационного иска по гражданскому законодательству Республики Казахстан несколько отличается от той, что предложена У. Маттеи. Для того чтобы выявить как особенности, так и совпадения в изложении конструкции виндикационного иска, необходимо исследовать его понятие в ретроспективе.

Как уже отмечалось, данный способ защиты права собственности известен со времен римского права. Название иска произошло от латинского слова vindicere, т. е. объявлять о применении силы. В последнем заключалось исторически обусловленное процессуальное наименование регламентированного правом поведения собственника по розыску и возвращению своей вещи — где нахожу, там и виндицирую. Истцом в этом иске выступал собственник веши, а ответчиком — всякий ее владелец на момент возбуждения спора. Причем истенция данного иска прямо ставила вопрос о принадлежности предмета спора истцу на праве собственности, а также уточняла и индивидуализировала предмет, о котором идет спор. Истец обязан был доказать свое право собственности на точно обозначенную, определенную вещь — species, отклонение от этого правила возможно было только при виндикации большого количества каких-либо вещей (например, стадо скота), являющихся предметом иска, и достаточно было доказать право собственности на большую часть. Если же истец доказывал свое право собственности на вещь, то у ответчика уже не было практически шансов на ту же вещь. В римском праве существовало правило: «никто против воли не принуждает отстаивать вещь». На основании этого ответчик должен был выдать истребуемую вещь истцу. Но у незаконного владельца было право оспаривать приведенные собственником доказательства своего права. «Exteptio doli — особый вид процессуальной оговорки, когда ответчик отрицает наличие права собственности у истца вообще или по крайней мере свою обязанность исполнять это право в настоящее время. Кроме этого, эта оговорка давалась тогда, когда еще не произошло исполнение сделки, отягощенной обманом, когда обман заключался именно в притязании из сделки, которая была несправедливой; exteptio in faktum — особый вид оговорки, которую претор давал в связи со специфическими особенностями отдельного случая (дела), которая не предусматривалась законом, если владение владельца опиралось на другое право, например право пользования; exteptio letigiosi — (спорной вещи), то есть защиты первоначального ответчика от иска неправомерного приобретателя вещи, о которой еще ведется спор».

В римском праве выделялось также понятие фиктивных владельцев, в качестве которых признавались лица, прекратившие свое владение путем отчуждения, разрушения и т. п., для того чтобы не отвечать перед собственником. Само понятие фиктивных владельцев имело двойственное значение. Во-первых, это те, кто умышленно перестал владеть. Во-вторых, это лица, симулировавшие свое владение с целью введения в заблуждение истца при предъявлении виндикации.

Основной целью виндикационного иска было возвращение собственнику веши в соответствующем состоянии, со всеми плодами и приращениями, с обязательностью возмещения ущерба от гибели, повреждения и ухудшения, а также предоставления обеспечения на случай возможного ущерба. Важно отметить, что и добросовестному владельцу возмещались все расходы, понесенные последним на вешь. Кроме этого, в римском праве была создана конструкция процессуальной продажи вещи истцом ответчику, чтобы оправдать сохранение последним объекта права собственности за собой. В этом случае истец назначал определенную сумму, и при согласии с ней по совершении сделки вещь переходила к ответчику на праве собственности.

Современная концепция виндикационного иска несколько усовершенствовала эту конструкцию, хотя некоторые моменты были упущены.

Для четкого разрешения всех вопросов, возникающих в связи с предъявлением виндикационного иска, следует определить условия, необходимые для его удовлетворения.

Во-первых, данный иск является внедоговорным и может быть предъявлен лишь при отсутствии между истцом и ответчиком договорных, обязательственных отношений. Например, право на виндикацию имущества не возникает у того собственника, который передал вещь на основании договора найма нанимателю. Право на виндикацию может появиться у собственника в данной ситуации только в том случае, если прекратится действие договора найма.

Во-вторых, истцом, т. е. субъектом, обладающим правом на виндикацию, будет являться собственник имущества либо иной его законный владелец, который должен доказать свое право на истребуемую вещь. В качестве доказательств последнего законодательством признаются «любые фактические данные, на основании которых в определенном законом порядке суд устанавливает наличие и отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела» (ч. 1 ст. 47 ГПК Казахской ССР от 28 декабря 1963 г.; ст. 35 Закона РК «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами РК» от 17 января 1992 г.). В соответствии с требованиями процессуального законодательства доказательства наличия либо отсутствия какого-либо права должны быть получены из указанных в законе источников. Таковыми являются объяснения сторон, показания свидетелей, письменные документы и вещественные доказательства, заключения экспертов. С помощью указанных средств собственник доказывает свое право собственности на истребуемую вещь. В этом случае, как правило, имеют значение документы, свидетельствующие о покупке вещи, например чеки, квитанции, расписка и т. п. Если истребуемая вещь является недвижимым имуществом, тогда необходимо еще и наличие справки из агентства по регистрации прав на недвижимое имущество. Для юридических лиц имеет значение подтверждение факта нахождения имущества на их балансе.

В третьих, объектом виндикации всегда является индивидуально определенная вещь, сохранившаяся на момент предъявления иска в натуре. Последнее условие нуждается в дополнительном разъяснении.

При виндикации речь всегда идет о восстановлении фактического владения вещью. Эту вещь необходимо выделить из множества, иногда очень большого, подобных вещей. Для того чтобы индивидуализировать вещь, человечество придумало множество способов. Например, серийный номер вещей массового производства (телевизор, автомобиль и т. п.), план расположения земельного участка на местности с указанием лица, которому принадлежит соответствующее право, и т. д. Игнорирование этого правила может разрушить либо серьезно подорвать уже сложившуюся в обществе систему закрепленности вещей за субъектами гражданского оборота. Поэтому требование о замене одной вещи другой в процессе виндикации, хотя бы и равноценной, того же рода и качества, неуместно и юридически неправильно. Именно поэтому виндикационный иск нельзя предъявлять относительно вещей, определенных родовыми признаками, или тех, которые не сохранились в натуре в результате порчи, гибели, утраты и т. п. В этом случае можно говорить только об иске о возмещении ущерба.

В четвертых, субъектом обязанности при виндикации будет являться не любое лицо, а только незаконный владелец, который владеет вещью на момент предъявления иска. Незаконным называется владелец, который владеет имуществом без должного юридического основания, титула на вещь, являющуюся предметом виндикации.

При наличии всех четырех рассмотренных условий у собственника возникает право на виндикацию имущества. Далее необходимо руководствоваться правилами статей 260—263 ГК РК. Разберем последние на абстрактном примере.

Итак, предположим, что собственник «потерял» свою вещь. Имеются различные способы выбытия вещи из обладания собственника. Для осуществления своего права на виндикацию последний должен, прежде всего, найти лицо, которое незаконно владеет его вещью. Как правило, это осуществляется путем организации и проведения определенных розыскных мероприятий самим собственником пропавшей веши. Он может прибегнуть к помощи третьих лиц, органов государства и т. д. Законом подобная поисковая деятельность никак не регламентируется, помимо общих правовых запретов и дозволений. Наконец, собственник обнаруживает свою вещь у некоего незаконного владельца, и он теперь может осуществить свое право на виндикацию.

Удовлетворение требований собственника о виндикации своего имущества будет зависеть от наличия либо отсутствия некоторых обстоятельств. Первое. Если собственник обнаружил свою вещь у лица, которое непосредственно нарушило его право собственности, то виндикационный иск удовлетворяется вне всякого сомнения. Кроме того, на основании пункта 1 статьи 263 ГК РК собственник будет иметь право на возмещение или возвращение от незаконного владельца всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения.

Второе. Если истребование вещи осуществляется собственником у третьих лиц, то законодатель говорит уже только о возможности виндикации, которая в этом случае зависит от добросовестности владельца. Добросовестным владельцем называют того, кто до передачи вещи не знал или не должен был знать о том, что отчуждатель не имел права распоряжения вещью.

В свою очередь, недобросовестным приобретателем называется тот, кто мог знать или, во всяком случае, предполагать из обстановки, места совершения сделки, цены и других подобных факторов о том, что отчуждатель не имел права распоряжения вещью. И тогда собственник имеет право на виндикацию своего имущества во всех случаях.

При добросовестности приобретателя законодатель рассматривает уже только возможность виндикации для собственника. Такая возможность напрямую зависит от способов приобретения вещи добросовестным приобретателем — возмездном или безвозмездном. В последнем случае собственник также имеет право на истребование имущества, но уже от добросовестного приобретателя. В первом же такое право еще отсутствует. Здесь значение приобретает способ выбытия вещи из владения собственника, законного владельца: помимо воли последних или с участием их воли. В первом случае у собственника появляется право на виндикацию. При этом не имеет значения, при каких обстоятельствах вещь выбыла из владения собственника. Это может быть случай, действие непреодолимой силы, утрата и т. п. Еще раз нужно подчеркнуть, что в этой ситуации для обладания правом на виндикацию необходимо отсутствие воли собственника либо воли тех лиц, которым он передал вещь на законном основании.

О.С. Иоффе говорит о случаях, когда имущество выбыло в результате так называемой необходимой поклажи, т. е. передачи имущества на хранение при чрезвычайных обстоятельствах (пожар, наводнение, в районе боевых действий и т. п.). Думается, что и в этих ситуациях нельзя усматривать проявление воли собственника на выбытие из его владения какого-либо имущества и соответственно можно говорить о наличии у него права на виндикацию.

В судебной практике встречаются случаи, когда имущество выбывает из владения лица, которому собственник передал его на основании какого-либо договора. В результате совершения законным владельцем сделки, направленной на отчуждение переданной вещи, у собственника не возникнет права на виндикацию, при условии, что незаконный владелец является добросовестным и его приобретение носило возмездный характер. Эту ситуацию необходимо рассмотреть особо.

В приведенном примере мы наблюдаем возникновение у собственника обязательственного права, основанием которого выступает договор. Соответственно при нарушении условий договора у собственника, правильнее сказать бывшего собственника, будет только право на возмещение убытков противоположной стороной. И все. Вещь для собственника станет потерянной навсегда. На этом примере может показаться, что защита права собственности теряет присущий ей абсолютный характер. Но это не так, и этому положению законодательства есть вполне разумное объяснение. В данном случае возникает коллизия между интересами собственника и добросовестного приобретателя и законодатель выбирает «вариант наименьшего зла». Приобретатель в этом случае знает своего контрагента куда меньше, чем собственник, который доверил кому-либо вещь с обязательством последующего возврата. Поэтому приобретатель, по сравнению с собственником, имеет меньше возможности возвратить себе стоимость вещи. Этим и объясняется, что в случае выбытия вещи из обладания собственником по его воле (при отчуждении лицом, не имеющим права отчуждать) на стороне добросовестного приобретателя возникает право собственности и поэтому он огражден от виндикационного иска прежнего собственника. В случае же выбытия вещи из обладания собственника помимо его воли собственник не имеет здесь контрагента, к которому он бы смог предъявить иск о возврате стоимости вещи, поэтому здесь в сравнительно лучшем положении оказывается приобретатель, который все же видел того, у кого покупал вещь. Поэтому закон здесь защищает собственника, так как приобретатель имеет возможность возвратить себе стоимость вещи путем иска к тому, у кого он приобрел ее.

Здесь важно отметить еще один момент. Право собственности у незаконного владельца может возникнуть в результате так называемой приобретательной давности. Подробный анализ приобретательной давности был дан во втором параграфе настоящей главы. Здесь же важно только констатировать, что незаконный владелец может быть защищен законом от виндикационного иска собственника, если у него возникло право собственности вследствие истечения приобретательной давности.

Для более наглядной демонстрации и уяснения юридической природы виндикационного иска проанализируем несколько примеров из судебной практики.

Ателье проката заключило договор с гражданином И. о прокате столового сервиза стоимостью 800 рублей. (Этот случай имел место в период существования СССР.) После истечения срока договора И. не возвратил сервиз в ателье, которое обратилось в суд о взыскании с И. стоимости сервиза. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что И. продал сервиз С., который являлся его незаконным владельцем. Ателье только сейчас изменило предмет иска и потребовало взыскать имущество в натуре уже с С. и привлечь его в качестве ответчика по данному делу. В последующем судом было установлено, что С. является добросовестным и возмездным приобретателем, так как он приобрел сервиз за его полную стоимость и не мог из условий совершения сделки предполагать, что И. не имеет право на его отчуждение. На этом основании суд взыскал с И. стоимость сервиза и прокатных услуг. В данной ситуации суд поступил в точном соответствии с юридической природой виндикационного иска и его решение является по этому делу законным и обоснованным. Причем очень показателен в данном случае факт признания судом права собственности незаконного владельца и отказа в удовлетворении виндикационного иска.

Другой пример. В арбитражный суд обратилась городская администрация с иском к совхозу о признании недействительными договоров о продаже пасек кооперативу и малому предприятию (далее: МП). Основанием для иска явилось неполучение совхозом согласия собственника в лице городской администрации на продажу указанного имущества. Ответчик-совхоз иск не признал по мотивам наличия у совхоза права распоряжения своими оборотными средствами. Истец также утверждал, что продажа пасек имела характер приватизации и что последним ответчик был не вправе заниматься. Арбитражным судом в первой инстанции иск был удовлетворен по следующим основаниям. Во-первых, продажа пасек была произведена необоснованно, так как ответчик не является собственником этого имущества. Во-вторых, имущество совхоза было включено в состав коммунальной собственности и подлежало приватизации только в 1994 г. (Дело рассматривалось весной 1993 г.)

По этим основаниям, а также ввиду того, что ответчик не является собственником коммунального имущества, указанные сделки были признаны недействительными по статье 46 ГК Казахской ССР — недействительность сделки, не соответствующей требованиям закона. (В данной ситуации имеются в виду два закона: Закон Казахской ССР «О разгосударствлении и приватизации в Казахской ССР» от 23 июня 1991 г. и Закон Республики Казахстан «Об особенностях приватизации сельскохозяйственных предприятий в Республике Казахстан» от 14 января 1992 г.)

Приведенный пример наглядно демонстрирует пренебрежительное отношение некоторых субъектов права к виндикационным искам. Такое отношение иногда довольно трудно понять, а тем более объяснить. Думается все дело в низком уровне правовой грамотности хозяйствующих субъектов. Но об этом подробнее несколько позже.

В нашей правовой действительности возник интересный феномен. Глава городской администрации в отношении коммунальной собственности осуществлял права и обязанности собственника, следовательно, у него есть право истребовать свое имущество из любого незаконного владения. Субъектом обязанности в данном случае будут выступать кооператив либо МП, т. е. фактические владельцы и ответчики по данному иску. Это во-первых.

Во-вторых, это не решенный в нашем гражданском законодательстве вопрос о так называемых других вещных правах на имущество. Данная терминология появилась с ведением в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. Далее эти вещные права были закреплены в гражданском законодательстве Республики Казахстан. В рассматриваемой ситуации совхоз, безусловно, является носителем вещного права. Но возникает вопрос — какого? По пункту 3 статьи 192 ГК РК в состав коммунальной собственности входит имущество местной казны, а также имущество, закрепленное за государственными юридическими лицами. Но эти правила существуют сейчас. Ранее, в действовавшем на период рассмотрения данного дела Законе «О собственности в Республике Казахстан», подобных положений просто не было (см. ст. 4 этого закона в редакции от 9 апреля 1993 г.). Понятно, что собственником имущества совхоза является государство. Но на каком же праве закреплено имущество за его владельцем? На тот период у нас, к сожалению, ни законодатель, ни судебная практика ответа на этот вопрос не давали.

Иначе дело обстояло в Российской Федерации. В постановлении Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 17 сентября 1992 г. было прямо установлено, что «имущество, являющееся государственной или муниципальной собственностью и закрепленное за государственным или муниципальным предприятием, принадлежит последнему на праве полного хозяйственного ведения, к которому применяются соответствующие правила о праве собственности, если законодательными актами или договором не предусмотрено другое». Другими словами, в России существует презумпция осуществления государственными предприятиями права полного хозяйственного ведения.

Если решать данную ситуацию по аналогии, то совхоз вправе распорядиться своими оборотными средствами, к коим относятся пасеки, без согласия собственника имущества (см. ст. 4 Закона «О собственности в Республике Казахстан» в редакции от 9 апреля 1993 г.). Причем арбитражным судом было упущено такое важное обстоятельство, что пасеки являлись убыточными для совхоза, а их продажа была произведена по рыночной стоимости.

На основании приведенного анализа этой правовой ситуации можно предложить следующий вариант решения. Истец — городская администрация должен был предъявить к кооперативу и МП иск об истребовании имущества, доказав при этом факт незаконного владения последних. Совхоз мог бы выступить в этом процессе в качестве третьего лица, но ни в коем случае не как ответчик. Важно отметить, что решение дела в пользу истца при действовавшем на тот период гражданском законодательстве было бы весьма проблематичным. Поэтому в данном случае мы имеем пример юридически неправильных действий.

Иной, на этот раз классический, пример виндикации из судебной практики. Кооператив заключил договор подряда с детским садом о строительстве на его территории разного рода сооружений: беседки, горки и т. п. По решению арбитражного суда договор был расторгнут по мотиву его неисполнения в указанный срок. Затем в этот же арбитражный суд обратился тот же кооператив с иском об истребовании у детского сада трех беседок в натуре. Суд данное требование удовлетворил, так как договор подряда между сторонами был расторгнут, выплаченная кооперативу сумма аванса полностью возвращена. Другими словами, между сторонами были полностью прекращены обязательственные правоотношения. Право собственности на уже возведенные беседки осталось у кооператива, который виндицировал свое имущество из чужого незаконного владения, т. е. у детского сада, на территории которого было расположено спорное имущество.

Возвращаясь к анализу норм гражданского законодательства, регламентирующих процесс виндикации, следует обратить особое внимание на положения статьи 262 ГК РК, которая устанавливает ограничение в истребовании денег и ценных бумаг на предъявителя от добросовестного приобретателя. Это вполне закономерно. Во-первых, деньги и ценные бумаги на предъявителя нельзя рассматривать как индивидуально определенные вещи. Эти объекты определяются родовыми признаками и не могут на этом основании выступать предметом виндикации. Но здесь нужно сделать небольшую оговорку. Совокупность предметов, вещей, определяемых родовыми признаками, может рассматриваться, именно как совокупность, объектом виндикации. Например, коллекция денежных знаков, когда указаны номера банкнот, их достоинство, страна их выпускающая, год выпуска и другие признаки, на основании которых вещь, определяемую в общем родовыми признаками, можно в каждом конкретном случае индивидуализировать. В этой ситуации, можно полагать, будут действовать общие правила о виндикации. Во-вторых, законодатель с помощью этого исключения из общего правила о виндикации, а именно так следует рассматривать это нормативное положение, стремится не подорвать функцию оборотоспособнос-ти денег и ценных бумаг на предъявителя. Это связано, прежде всего, с их основным значением как средства платежа, поэтому государство таким образом поддерживает к ним доверие со стороны участников гражданского оборота. Еще раз подчеркнем, что данное положение распространяется только на добросовестных приобретателей. К незаконному владельцу, владение которого признано недобросовестным, применяются общие правила о виндикации денег и ценных бумаг на предъявителя1.

Вообще говоря, по нашему мнению, признание денег и ценных бумаг как объектов гражданских прав в качестве вещей является предметом дискуссии. Мы полагаем, как было уже отмечено в четвертой главе настоящего исследования, различать ситуации: 1) когда интерес управомоченного лица связан с формой, внешним выражением денег и ценных бумаг. В этом случае есть основания рассматривать их в качестве вещей и соответственно как объекты права собственности, которые возможно виндицировать; 2) ситуации, когда интерес управомоченного лица связан с содержанием денег и ценных бумаг. В этом случае значение имеет а) номинал денег, а не номер купюры и ее достоинство, б) право требования, содержащееся в ценной бумаге.

Статья 263 ГК РК устанавливает порядок расчетов при виндикации имущества между собственником и незаконным владельцем. Этот порядок зависит от добросовестности или недобросовестности владельца. С добросовестного владельца собственник имеет право потребовать возвращения или возмещения всех доходов, которые он должен был извлечь со времени, когда узнал или должен был узнать о неправомерности своего владения либо получил повестку в суд. Можно предположить, что в последнем случае эти две ситуации идентичны, и вряд ли целесообразно рассматривать их отдельно. Другим моментом, с которого может быть установлена недобросовестность владения, является, например, публикация в открытой печати сведений об утрате владения собственником над какой-либо вещью и другие подобные случаи.

С недобросовестного владельца собственник имеет право требовать возвращения или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь за все время владения не своей вещью. О. С. Иоффе дает следующие разъяснения этого положения. «Под доходами в данном случае понимаются не только денежные доходы, но и натуральные плоды (доходы). Если же владелец мог, но не должен был извлечь такие доходы (например, путем сдачи имущества в аренду), то такие доходы учету не подлежат».

Незаконный владелец имеет право требовать возмещения расходов, которые он понес вследствие виндикации вещи. Но данное право также зависит от добросовестности или недобросовестности владения. Добросовестный владелец может требовать возмещения всех расходов с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества. Недобросовестный владелец должен доказать обоснованность своего подобного требования суду (см. п. 1 ст. 263 ГК РК).

Согласно пункту 2 статьи 263 ГК РК незаконные владельцы вправе оставить за собой произведенные ими улучшения, если последние могут быть отделены от вещи без ее повреждения. В этом случае за незаконными владельцами должно быть признано право собственности на эти приращения, улучшения вещи. Когда же подобное отделение невозможно, добросовестный владелец может потребовать возмещения от собственника понесенных им затрат на улучшение вещи, но не свыше размера увеличения ее стоимости. За недобросовестным владельцем законодатель подобного права не предусматривает.

Несколько иначе вопрос о расчетах при возврате имущества из незаконного владения решается в гражданском законодательстве Российской Федерации. Согласно части 3 статьи 303 ГК РФ незаконный владелец, как добросовестный, так и недобросовестный, имеет право на возмещение понесенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества. Мы полагаем, что это положение больше отвечает требованиям справедливости, так как если незаконный недобросовестный владелец не будет нести подобные затраты, то это может повлечь за собой утрату, порчу либо гибель истребуемой вещи, что не отвечает прежде всего интересам самого собственника.

 В принципе процесс виндикации является на сегодняшний день одним из наиболее стабильных и динамичных способов гражданско-правовой защиты права собственности. Как уже отмечалось, он получил развитие еще в римском праве. Но именно там было одно очень интересное положение о процессуальной продаже собственником своей вещи незаконному владельцу — петиторная форма процесса виндикации. Думается, что подобное правило было бы актуальным и для современного гражданского права. Право осуществить процессуальную продажу вещи может быть применено собственником в суде при осуществлении виндикации. Но, может быть, стоит дать такое право и суду. Последнее связано с тем, что именно суд в каждом конкретном случае, основываясь на соображениях справедливости, решает дальнейшую судьбу вещи, имущества, их дальнейшую принадлежность. Это могут быть, например, такие ситуации, когда добросовестным незаконным владельцем произведены приращения к вещи, которые по стоимости больше ее самой или же равнозначны ей, и когда невозможно отделить последние без ущерба для данной вещи. При несогласии собственника на ее процессуальную продажу суд может признать данную вещь как находящуюся в общей собственности истца и ответчика. При этом еще одно важное условие. Данная вещь должна быть пригодна для осуществления в отношении ее права общей собственности. Например, дом, сад и т. п.

Может показаться, что автор несколько отступил от декларируемых им принципов защиты права собственности, которые были рассмотрены в первой главе настоящей работы. Ни в коем случае. Наоборот. Думается, что с введением в упомянутые выше правила виндикации изменений и дополнений защита права собственности не только не потеряет своей вещной и абсолютной защиты, а даже укрепится. Право собственника на вещь бесспорно, и его нужно и должно защищать. Но ведь и добросовестный владелец, исходя из совершенного им действия, например договора купли-продажи, предполагал, что у него возникло право собственности на вещь. Даже если впоследствии будет установлено, что первоначальный незаконный владелец не имел права на ее отчуждение и, следовательно, не мог передать больше прав, чем имел, т. е. была передача только фактического владения, или, как еще говорят, простого держания. Это все верно. Но верно и то, что вещь за время ее нахождения в незаконном владении изменилась, стала более ценной, и, следовательно, вещи, которая должна являться предметом виндикационных притязаний, уже не существует. Здесь как нигде важно найти «золотую» середину между интересами собственника и незаконного добросовестного владельца, переработавшего данную вещь. И еще. Для того чтобы предотвратить возможные злоупотребл ения этим правилом, считаем нецелесообразным предусматривать возможность продажи вещи в процессе виндикации недобросовестному владельцу, а также возможность для последнего иметь вещь на праве общей собственности. Конечно, могут быть предложены и другие варианты решения подобных ситуаций. Хотя вряд ли рационально изобретать здесь нечто новое и оригинальное.

Таким образом, виндикационный иск — это требование невладеющего собственника (или управомоченного лица — титульного владельца) о возврате в натуре индивидуально определенной вещи из незаконного владения других лиц. Этот способ защиты, на наш взгляд, безусловно, является эффективным (что опровергает несколько скептическое отношение к нему У. Маттеи), дополняя защиту права собственности с помощью владельческих исков. При этом не следует противопоставлять одни способы защиты другим, а надлежит рассматривать их в совокупности средств, обеспечивающих функционирование системы закрепленности вещей за субъектами гражданского оборота.