Страница - 23

Совхоз «Багровый месяц» расположен вдоль реки Урал. У старика Султана и матушки Зейнеп три сына, и у каждого из них свой характер и своя судьба. Бахытжан живет в Алма-Ате, кандидат наук, он почти не участвует в событиях, лишь упоминается, Касым — механизатор в ауле, главная его забота — любым способом разбогатеть, он законченный стяжатель. Младший сын Бахтияр живет у родителей, он — шофер, водит директорскую машину.

Директор совхоза Рахим и Бахтияр вместе закончили школу. Это обстоятельство дает автору возможность поступки и характеры людей, нынешние хозяйственные проблемы, передать глазами шофера. Вряд ли в ауле найдется что-то такое, чего не увидел бы, о чем не услышал, куда не заглянул бы шофер директора совхоза.

Свадьба Девушки по имени Самал, которой в свое время не смог признаться в любви Бахтияр, с аспирантом Актаем, проделки ее свекровки, взаимное непонимание, развод. Ветеринар Тоныбай, жестоко ревнующий свою молодую жену к Бахтияру. Такие вот судьбы и отношения. Написано о них подробно, утомительно и длинно. Ни крупных событий, ни сложных конфликтов, ни ярких психологических красок. Следовательно, говорить о социальной значимости романа «Багровый месяц» не приходится.

Ныне в поле зрения казахских романистов попадают новые темы, неординарные объекты. Главные действующие лица романа Сабита Досанова «Горная дорога»— представители творческой интеллигенции: актеры, художники, деятели культуры, ученые.

Беллетристическая материя особых нареканий не вызывает, хотя и восторгов тоже. Средний уровень. Сомнение вызывает язык романа — в нем почти нет конкретных, точных деталей, живой образности, зато много красивостей и пустой декламации. Композицию романа часто нарушают необязательные вставные эпизоды. Особенно плохо организована третья часть сочинения.

В отношении языка, стиля, психологического анализа напрашивается много, деликатно говоря, пожеланий.

Главной задачей всегда остается создание образа нашего современника, рабочего, крестьянина, интеллигента — активного творца и участника перестройки. Для этого необходимы талант и мастерство. К сожалению, многие наши беллетристы не обладают чувством композиции, искусством диалога и подтекста. Вместо них — длинные пустые речитативы, общие места и штампы. Но самое тревожное — отсутствие крупных характеров, выявляющих себя в больших социально-психологических конфликтах. Если мы не преодолеем эти недостатки, то за репутацию казахского романа в глазах всесоюзного читателя трудно будет поручиться. Дело осложняется еще и пессимистическими прогнозами на будущее романа вообще.

«В наш стремительный век, когда не хватает времени, роман непопулярен, читаются только рассказы и повести».      

«Роман исчерпал все свои возможности, жанр изжил себя».

Такие мнения высказывались вчера, они бытуют и сегодня.

Но практика мировой литературы свидетельствует, что самым глубоким, всеобъемлющим, объективным литературным жанром для изображении действительности во всех ее временных ипостасях является роман.

Брюзжание о том, будто в казахской литературе романы плодятся как грибы после дождя, далеко от истины. Казахскому роману предстоят многие перевалы.

Есть ли у нас психологический роман, детективный, фантастический? Нет. А кто написал роман-биографию, наподобие Стефана Цвейга, Андре Моруа, Михаила Булгакова? Никто не писал. Не будем скрывать, что нынешние исторические романы стоят гораздо ниже уровня, установленного Мухтаром Ауэзовым.

Роман-монолог, роман-документ, политический роман — есть ли они у нас? Нет.

Значит — за работу, джигиты!

В современной казахской прозе выделяется группа писателей, глубоко овладевших национальной литературной традицией, усвоивших уроки советской классики. Габит Мусрепов завершил «Пробужденный край», эту летопись Карагандинского угольного бассейна, когда ему было уже за восемьдесят лет. Это ли не показатель огромной творческой энергии, мощи таланта, неисчерпаемой любви к жизни и искусству. .

Первая книга этого обширного социально-исторического полотна вышла в середине 50-х годов и сразу приобрела широкую популярность. Читатель увидел в ней такое верное изображение новых пластов народной жизни, такую яркую галерею национальных характеров, что справедливо оценил ее как большой шаг вперед в казахской прозе.

Но даже создав этот шедевр, талант Мусрепова не исчерпал себя: он обогатил новыми формами казахский рассказ, создал роман «Ее имя — Улпан».

Правда, к этому времени читатель уже начал было терять надежду на вторую книгу «Пробужденного края». Лишь собратья по перу, осведомленные о писательских тайнах Мусрепова, знали, как напряженно работал ветеран нашей литературы. И вот вторая книга романа «Пробужденный край» в переводе М. Симашко пришла к читатели. За это время над литературой пронеслось много всяких веяний и поветрий, но Г. Мусрепов остался верен однажды принятой реалистической манере. Главные действия и основные события романа по-прежнему происходят в промышленных районах Караганды, Нильды и Акбуйрата. Рядом с известными читателям героями Игликом, Байжаном, Сугирали, Айганшой, Рязановым появились новые персонажи.

Главный среди них — Кенжегара, образ, наиболее близкий к авторскому идеалу.

Во второй книге продолжаются и развиваются приемы и методы, принятые в первой книге: композиционный строй, логика развития действия, чередование событий, характеристики действующих лиц. Здесь повествование также насыщено юмором, иронией, сарказмом, которые присущи лишь Мусрепову. Художественные достоинства второй книги романа органично сочетаются с философскими размышлениями о жизни и смерти, с раздумьями об истории, государственности, национальных особенностях казахского народа.

Представитель нового поколения казахского народа — Кенжегара — не только мыслитель и мечтатель, он — человек действия, неожиданных решений, тут же претворяемых в жизнь, одним словом, человек нового типа, рожденный новой обстановкой в казахской стеши. Он напоминает Сакена Сейфуллина, восторженно встретившего Октябрьскую революцию.

Захват Карагандинской земли англо-французским капиталом, бедствия и страдания шахтеров показаны в полном соответствии с жизненно-исторической правдой в конкретных человеческих судьбах, характерах, событиях. И в классовом братстве казахских и русских рабочих, торжестве интернационализма.

Реалистические традиции, заложенные Мухтаром Ауэзовым в исторической романистике, в последние 15— 20 лет обновляются и обогащаются за счет новых произведений. В своих исторических трилогиях «Кочевники» и «Золотая орда» Ильяс Есенберлин раскрыл новые художественные возможности летописей, документов, народных мифов и легенд, В романах А. Алимжанова («Возвращение учителя», XI в.), М. Магауина «Вешние снега», XV—XVI в. в.), Д. Досжанова («Шелковый путь», XIII в.), С. Сматаева (Родная сторона», XVIII в.) убедительно показана роль отдельного человека в истории, судьбе народа, решении проблемы войны и мира.

В романе Абиша Кекильбаева «Плеяды»—автор широко известен своими талантливыми произведениями и за пределами республики — рассмотрены социально-исторические причины добровольного присоединения Казахстана к России. Новый роман А. Кекильбаева «Предрассветные сумерки»— продолжение этого произведения. Здесь действительность XVIII в. воссоздается на основе конкретных документов и хроник, здесь даны тонкие нюансы взаимоотношений казахов и русских, казахов и калмыков, казахов и башкир, выведены на сцену образы исторических личностей. Принципа изображения событий в восприятии разных героев писатель придерживаемся постоянно. Передавая в диалектическом единстве мысли хана Абулхаира, центрального героя произведения, о целостности государства, о благе народа и его конкретные действия, писатель достиг определенных успехов. И все-таки слишком подчеркнутое монотонностью и однообразием, а детализация мелких обстоятельств и незначительных событий привело к многословию, непомерному увеличению объема произведения. При этом пострадал принцип типизации, нарушено чувство меры, образность иной раз подменяется риторикой.

В романе Анеса Сараева «Золотой остров», посвященном теме гражданской войны, которая вроде бы неплохо освоена казахской литературой, изображается приход революции в Астраханский и Гурьевский края.

Задание В. И. Ленина исследовать неприметный остров Ракуша (казахи называли его Шайтанарал), который в свое время был передан в руки иностранных капиталистов, разведать его нефтяные запасы и сообщить об этом в центр, участие в претворении в жизнь этой ответственной операции С. М. Кирова — такова документальная основа романа. Начальник Астраханского ЧК Григорий Алексеевич Атарбеков и председатель 59-й комиссии высшей военной инспекции Л. М. Брагинский, посовещавшись между собой, отправляют в это опасное путешествие в Каспийское море испытанных людей. Среди них моряки Избасар Жаиекенов и Дмитрий Митрофанов, красноармейцы Ахтан Мухамбердиев и Кажигали Жаркынбаев. В книге нет главного героя в обычном понимании. Названные люди и есть основные герои, которые объединяют все события романа. Они проходят через многие трудные испытания и проявляют находчивость и мужество.

Увлекательно показывая внешние действия героев, автор, однако, не увидел изменений в их внутреннем мире. О простодушии Кажигали, его щедрости, живости и мстительности Ахтана мы узнаем со слов автора. Когда же дело касается показа характера, роста и становления героев, психологической мотивировки действий, уровень повествования резко падает.

Необязательными, лишними в книге оказываются не только эпизоды, нет какой-то системы в авторских отступлениях, они произвольны и неуместны, как и диалоги действующих лиц, их длинные воспоминания, внезапное подробное изложение второстепенных обстоятельств — такого рода бессмысленные вводы неоправданно увеличили объем книги. Особенно растянуто и многословно повествование о приключениях Ахтана и Кажигали в плену у Черного Никиты и поручика Егорова, их конспирация в Уйшике. Неоправданно большое место занимает этот детектив.

Третью книгу своего романа о Тураре Рыскулове Шерхан Муртадаев назвал многозначительно — «Звездный мост».

Она охватывает самый сложный и противоречивый, самый важный период в жизни революционера — ташкентский период. Главное слово — за историческими фактами, архивными материалами. Соблюдены и хронологические границы. В иных случаях точность письма — протокольная. Возможно, этим объясняется некоторая сухость «Звездного моста». Здесь нет вольного течения повествования, щедрости красок, характерных для первых двух книг. Их место заняли краткость, простота, больше приличествующие деловой прозе. Многие страницы отданы собраниям и политической трескотне. Напрасно искать здесь монологов и размышлений молодого энергичного Турара.

Мы уже рассказали о творчестве видного казахского писателя Ильяса Есенберлина, о большом значении его многоплановых разнообразных по тематике романов. Добавим к ним роман «Праздник любви». В нем — современная Алма-Ата, точнее Алма-Ата 70-х годов — прямо названные улицы, площади, бульвары. Главные действующие лица — известный поэт Асхат, которому уже за шестьдесят, его жена Кырмызы, сын Еркебулан, из тех баловников, которые многажды отражены в разных жанрах нашей литературы, особенно в драматургии.

Добрые родители учили своего единственного сына понимать прекрасное, внушали ему, что надо бороться за идеалы справедливости, правды, любви, всегда быть верным этим ценностям. Но незнавший жизни Еркебулан при первых же столкновениях с действительностью растерял весь запас книжных истин и сломался. Этим, пожалуй, и исчерпывается КПД романа. Основное место в нем занимает умопомрачительный детективный сюжет о похищенной и удочереннбй девочке Жулдуз. Такие истории весьма любезны невзыскательному обывательскому вкусу.

Калдарбек Найманбаев в своем новом романе «Коктюбе» взялся изобразить южный аул, хлопковое хозяйство, взгляды людей этого хозяйства на жизнь и общество, их взаимоотношения.

Вместо традиционного повествования, когда событие сначала как бы обозревается, а затем развивается, автор воспользовался методом, который распространился в сегодняшней новой прозе: начал прямо с действий героев.

Писатель досконально знает их мысли, поступки, душевные порывы. Управляющий отделением Журумбай, пожалуй, самый броский среди отрицательных образов. Журумбай — хитер и жесток, фальшив и расчетлив. Именно он становится главным препятствием на пути молодого специалиста Турарбека.

В произведениях есть и другие запоминающиеся персонажи. Завхоз Саткен Каирбаев выделяется, помимо своей деловитости, приверженностью к справедливости и честности, заботой о человеке, рабочий Каунбай привлекает наивным простодушием и любовью к работе. Но пристрастие к суетным речам, пустым диалогам (как много приходится говорить об этом!) конечно же ослабляют удачи этого сочинения.

В последнее время казахские писатели все чаще начали обращаться к теме научно-технической революции. Показательно, что местом действия их произведений являются центры индустрии: знаменитый Темиртау, Усть-Каменогорск, Каратау, Алма-Ата. А каков художественный уровень этих произведений? Есть ли в них социально-активный герой? Обогатила ли эстетически эта тема нашу литературу?

Медеу Сарсекеев, житель Семипалатинска, является автором многих документальных произведений, рассказов, фантастических повестей. Но в последние годы он, кажется, нашел свою тему, свою золотую жилу. Хотя казахские критики прохладно отнеслись к его роману «Эхо» о жизни металлургов, произведение это обрело неплохую судьбу, особенно после перевода на русский язык. Он издан в Москве, а инсценировка его была поставлена на сцене русского театра драмы им. Лермонтова.

В новом романе «Клад» писатель возвращается к рабочей тематике, снова погружается в рабочую среду, в жизнь металлургов и геологов. В нем уже затрагиваются проблемы республиканского уровня; а среди его героев— секретари обкома, министр, академики, Герои Социалистического Труда, депутаты. Что это, как не свидетельство социальной зрелости и масштабности нашего искусства. Честно говоря, воспитатальное и художественное значение произведений о горемычных стариках и слезливых старухах, сумрачных вдовах, глядящих лишь на пальцы своих ног, весьма невелико.

В романе «Клад» не только увлекательно показана романтика геологического поиска, преодоление стужи и зноя, но и сложные связи между производством и геологией, взаимоотношения человеческих характеров. Художественной удачей романа стали образы начальника геологического объединения Ильяса Кудайбергенова и директора Актасского рудного комбината Кали Жакипбекова. Они оба посвятили жизнь горно-рудной промышленности, здесь обрели себе счастье и славу. Металлург и геолог показаны в перманентном соперничестве, которое снимается свадьбой их детей.

Тепло нарисованы портреты профессора Виктора Николаевича Хабарова, предложившего новый метод в геологоразведке, и геолога Казбека Казтурганова, хотя авторская аттестация недостаточно обеспечена поступками и действиями. Роман «Клад»—одно из немногих произведений казахской прозы, в котором со знанием материала показана жизнь технической интеллигенции, металлургов и геологов.

Хотя события в романе Отена Ахметова «Конвертор» происходят в городе Курушкент, читатель сразу узнает в нем знаменитый Темиртау. О жизни и деятельности этого металлургического комбината раньше был написан З. Шишкиным роман «Темиртау» и пьеса Р. Сейсенбаева «Риск». В романе Отана Ахметова, проживающего в городе Караганде, работавшего в свое время шахтером, хорошо знающего жизнь рабочих, нет многословия и ненужных эпизодов. В образе секретаря цехового партбюро Нургазы Найзабаева подчеркнуты качеству энергичного, образованного опытного партийного работника, выросшего на производстве. Начальник цеха Долотов кажется нам жестким, прямолинейным и упрямым технарем, не думающим ни о чем, кроме производства.

Новый метод увеличения производства стального литья предлагает Ахтан Артыкбаев, в котором воплощен обаятельный образ современного казахского рабочего.

Произведение написано в стиле очерковой, документальной прозы. Директор комбината Айдар Акбасов, секретарь партийного комитета Даниил Зорин, горновой Жунус Адамов появляются эпизодически. Запоминающихся характеров нет, не раскрыт внутренний мир, духовное своеобразие людей сложного многонационального коллектива. Эпизоды собраний, подробное описание работы конвертора не оставляют сильного впечатления.

Главная тема едва ли не всех произведений Акима Тарази — защита духовных ценностей, борьбы с вещизмом, мещанством, эгоизмом. Этой теме он остается верен на протяжении двух с лишним десятилетий.

Новый его роман «Доброта» населен людьми самых разных профессий: лесник, шофер, учителя средней школы, руководитель предприятия, артист, горнорабочий. Для передачи внешнего облика, характерных черт писатель умеет найти оригинальные стилистические приемы. А. Тарази избегает диалектизмов, жаргона, профессиональных выражений, он сторонник устоявшихся норм литературного языка, образность его, изобразительность коренятся в контексте, в обновлении стершихся словоупотреблений, в открытии неожиданных смысловых значений слов. При этом писатель вроде бы опасается, что читатель не поймет или не примет метод и берет оригинальные словосочетания в кавычки. И кавычек у него становится все больше, а такие «предохранительные меры» (мы тоже ставим кавычки!) порой вовсе не нужны.

Трудно определенно назвать место, где происходят события романа, в городе или в ауле. Они происходят в горнорудных центрах, в рабочих поселках, лесных хозяйствах.

И в облике героев можно заметить характерные черты городских или степных жителей. Одна из писательских особенностей А. Тарази состоит в том, что психологическую природу человеческого характера он тесно увязывает с социальными факторами. При изображении мещан, бюрократов, чинуш, стяжателей он не впадает в гротеск, шарж, а постоянно держится реалистической манеры, точно вскрывает сущность, взаимоотношения, особенности характера и нравы этой публики.

Лесник Какиш, имеющий высшее сельскохозяйственное образование, не состоявшийся комсомольский работник, не просто запоминающийся образ романа «Доброта», это открытие нового социального типа. Хотя по происхождению он из рода кирпишбаев (Кирпишбай — отрицательный герой А. Тарази в прежних произведениях), Какиш не считается с родственными связями, что так присуще казахам, он самоуверен, мстителен, не успокоится, пока не скомпрометирует своего противника. Его личный скот обильно плодится в горах и лесах и счета ему никто никогда не узнает. Он не просто обладатель бесчисленного богатства, поклоняющийся деньгам и достатку, он коварен, хитер, расчетлив.

В руках Какиша судьба многих людей — Галии и Ботабая, приехавших с Дальнего Востока в тоске по родной земле и народу, молодых влюбленных Сании и Сагата, шофера Сатимбека, даже начальника предприятия Каиржана Копбаева.

В произведениях А. Тарази нет законченных сюжетов, он оставляет читателю возможность самому домыслить концовку. Этой манере он остался верен и в романе «Доброта».

Нет сомнения, что современная казахская проза и в отношении широты тематики, и по содержанию, и по жанровому многообразию остается живой плодоносящей ветвью многонациональной советской литературы.

В недавнем прошлом некоторые литераторы и критики склонны были считать, что современная казахская литература главное внимание стала уделять исторической тематике, что появилось слишком много произведений, идеализирующих дореволюционный аул, что в ней отсутствуют сегодняшние люди и время научно-технической революции. Ошибочность таких предвзятых утверждений убедительно опровергается живым литературным процессом.

Современная казахская литература тесно связана с экономическими, социальными, политическими, демографическими проблемами, созидательной жизнью людей, работающих в аулах и селах, на заводах и фабриках, на полях и плантациях Казахстана. Главной темой современной казахской литературы остается сегодняшняя жизнь, основным героем — наш современник.

ТРУДНОСТИ РАЗВИТИЯ ДРАМАТУРГИИ

I

Определяя сегодняшнюю тенденцию развития казахской драматургии, надо хорошо помнить сложность диалектической связи между содержанием и формой, не упустить ни одну из узловых проблем. Художественные приемы и литературные традиции не поддаются быстрому изменению, но мировоззрение художника, его подход к теме не могут оставаться долго изолированными от жизни.

Созданные разными поколениями народных мастеров прекрасные легенды, эпические произведения, сюжеты, характеры стали для первого поколения казахских драматургов неисчерпаемой сокровищницей.

Такие художники, как Мухтар Ауэзов, Жумат Шанин, Габит Мусрепов, глубоко восприняв народное наследие, обогатили его новым мировоззрением, реалистическими элементами, наконец, силой своего таланта.

Самые лучшие пьесы нашей национальной литературы, выдержавшие испытание временем, не потерявшие своей притягательности — это произведения, рожденные на основе эпических материалов. Это еще раз подтверждает ту мысль, что в искусстве народные мотивы и древние традиции весьма жизнестойки, что новая форма и новые сюжеты не рождаются в один день.

В поисках героев, построении сюжета, отборе жизненных материалов казахские драматурги, начиная с первых шагов, шли параллельно двумя путями: первый— по следам эпоса и исторических легенд, второй — осмысление современности, злободневные мотивы —«Енлик — Кебек» и «Красные соколы», «Аркалык-батыр» и «Фронт», «Ахан-серэ — Актокты» и «Одно дерево не лес», «Чокан Валиханов» и «Дружба и любовь».

С течением времени начала ослабевать фольклорная традиция, и все внимание переместилось на создание пьес о наших днях.

И сразу же обнаружилось в них наиболее уязвимое место — диалог. Когда слушаешь речь персонажей, которые чуть ли не царапают друг другу лица, ругаются и кричат, кажется, что попал в какой-то взвинченный, истеричный дом. Может быть, потому произвела такое сильное впечатление спокойная, психологически уравновешенная драма Зеина Шашкина «Сердце поэта».

В создании образа человека искусства в казахской литературе накоплен довольно большой опыт. Популярные герои ранней драматургии—Сырым. Абай, Ахан-серэ — поэты. Очевидно, их романтические, бунтарские монологи оказали на казахских драматургов доброе влияние. Эта традиция чувствуется в монологах Жумата в пьесе 3. Шашкина. Здесь есть характер поэта, чья страстная речь сверкает ослепительными красками, чьи чувства и мысли вздымаются, как буйные волны. Его слова лучатся и влетают в душу, словно импровизации народных акынов, исторгнутые в минуту высокого вдохновенья. Но поскольку он не обращает внимания на стоящего рядом человека и парит высоко над землей, драматическая нить пьесы обрывается, естественность исчезает, и верх берет голая патетика. Признанный романист, 3. Шашкин и в пьесах обращался к темам неординарным, никем не использованным. В пьесе «Сердце поэта» он использует пролог, больше характерный для эпоса и кино, чем для театра.

У дороги есть хорошее качество — она побуждает человека к раздумью. Проплывающие перед вашими глазами горы и холмы, реки и озера, тучи и миражи вызывают мысль о скоротечности и тщете жизни, обманчивости Существования.

Разумеется, пожилой и опытный человек никогда не раскроет свою душу первому встречному. О своих злоключениях, которые он пережил во вчерашней страшной войне, Жумат рассказал Назипе потому, что был в состоянии особого волнения и возбуждения. В монологе, где Жумат представляет себе свое прошлое, есть ситуации, схожие с теми, что пережил талантливый поэт и знаменитый партизан Жумагали Саин. «Сердце поэта»— не документальное произведение, жизненные факты, отдельные сведения были здесь отшлифованы с точки зрения художественного идеала автора. Целью драматурга было не изображение биографии Жумагали Саина. При помощи характеров, показанных во время психологических схваток, автор стремился выразить свои самые задушевные мысли.

В доме главного врача областной больницы ждут гостей. Среди них должны быть поэт Жумат и врач Есен, чья молодость давно миновала. Волнуется, не находит себе места Шарбан, воспоминания о молодых годах больно тревожат ее сердце. И только хозяин дома Наби равнодушен, далек от того, чтобы встретить друзей с искренней радостью.

Начав действие с предпраздничной суматохи в доме, драматург дает нам случай подслушать диалог между матерью и дочерью. Раннее знакомство молодежи по книгам и кино с оборотной стороной жизни приводит к двояким результатам.

Чуткий к времени художник решил показать раскованность, присущую представителям юного поколения в лице девушки-врача Назипы.

Таинство любви между людьми разных поколений в свое время глубоко изобразили Шекспир, Пушкин, Чехов. Чтобы раскрыть состояние души, где рядом живут радость и горе, романтика и трагедия, нужно исключительное мастерство.

Было бы ханжеством утверждать, что любовь Назипы к человеку, который ровесник ее отцу и когда-то ухаживал за ее матерью — выдумана, что такого в жизни не бывает.

Драматург замечает, что молодая красавица предпочитает ветреному джигиту зрелого мужчину, который вдоволь настрадался и умеет отличить истинные ценности от ложных. А Есен, понимая, что страсть Назипы кратковременна, не желает осложнять ее юность ответной любовью, не тот у него возраст.

«Сердце поэта»— одна из первых казахских пьес, напомнивших о массовых репрессиях конца 30-х годов.

Здесь уместно напомнить, что талантливый Зеин Шашкин многие годы провел за колючей проволокой и вернулся в литературу, когда жизнь уже шла к закату. Отсюда нетерпение и жадность человека, который упустил слишком много времени и теперь старался любым способом наверстать упущенное. От этой жадности некоторая поверхностность пьесы, от нее — недостающие психологические черточки, недописанные характеры.

В пьесе «Сердце поэта» писатель не только ищет ответа на вопросы о жизненных путях бывших друзей в то время, когда пришла беда, когда главным нравственным ценностям предъявлены жестокие испытания. Он показывает, что предательство и измена случаются не только на войне, когда жизнь и смерть сходятся лицом к лицу, что это бывает и в мирной жизни.

Главный врач областной больницы Наби имел все необходимое для счастья простого смертного — достаток, благополучную семью, талантливую дочь. И вот его душевный комфорт нарушается нежелательными гостями.

Оклеветанный и сосланный в далекую Сибирь Есен сейчас вспоминал последнюю ночь перед арестом. Он сохранил в памяти каждый шаг, каждое стихотворение, прочитанное Жуматом. Кто на него донес? Кто надругался над его юностью?

С течением времени многое забудется, но предательство друга не простится никогда. Эта боль умрет только вместе с человеком.

Совесть Наби терзает некогда совершенное предательство. Его старые друзья, с которыми он когда-то вместе начинал жизнь, ведут такие разговоры, при которых приходится невольно отводить глаза. Это психологически очень тяжелая сцена. Не выдерживает нравственного напряжения больное сердце Жумата.

Необходимо немедленно начать операцию. Бывший врач, Зеин Шашкин точно показал реакцию разных людей на случившуюся катастрофу. Наби предлагает отвезти умирающего поэта в Алма-Ату. И не потому, что сочувствует ему, а потому, что не желает брать на себя ответственность. А когда Жумат умирает, Наби ханжески кричит: «Все, все вы здесь настаивали, чтобы не делать операцию. Погубила нас эта девчонка! Боже, что я скажу теперь обкому!»

Нравственная, личная ответственность человека за вольное или невольное предательство — главная идея пьесы «Сердце поэта».

Обновление традиции в драматургии, в первую очередь, связано с поиском нового героя. Попытаемся установить это на примере пьесы Тахави Ахтанова «Сауле».

Одна из особенностей нашей нынешней социальной и духовной жизни — усиление активного влияния женщин на состояние общественных дел.

Догматы мусульманства третируют женщину как существо неполноценное, не заслуживающее никаких социальных и нравственных гарантий. Нужно, однако, сказать, что казахская женщина находилась в исключительном положении. Наша история помнит имена выдающихся женщин, которые управляли народом наравне с мужчинами, есть целые племена, названные в честь женщин.

В главной героине пьесы Тахави Ахтанова вместе с характерными чертами нашей современницы мы видим ряд качеств, присущих только казахской женщине. И в конечном счете успех пьесы обеспечен образом Сауле. Показывая женщину вне традиционной семейной среды, Т. Ахтанов убеждает, что его героиня может управляться с делами не хуже многоопытного руководителя-муж-чины.

Пьеса динамична, драматург учел закономерности сцены и требования театра. Здесь нет многословных, вялых диалогов, автор предпочитает быструю смену картин.