Страница - 18

БЕЖЕНЦЫ. КТО ОНИ?

“Юридическая Газета”. № 4.1994 г. С.2.

Беженцы — это люди, покидающие свою страну из страха преследования за расовую, религиозную, социальную принадлежность или политическое мнение. Беженец не может вернуться домой или боится это сделать.

28-29 ноября текущего года в Алматы прошел семинар по проблемам беженцев, организованный Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), Национальным Коммитетом Общества Красного Полумесяца и Красного Креста и МИД РК. Открыли семинар заместитель министра иностранных дел РК Булат Нургалиев и глава регионального представительства УВКБ Хитоши Мизя. Цель семинара — найти подходы по решению проблемы беженцев, находящихся в нашей стране.

В Казахстане беженцев не очень много — в основном из Таджикистана и Афганистана. И цель семинара в Алматы скорее профилактическая. Если эта проблема встанет в полный рост, как происходит ныне во многих странах бывшего СССР — особенно в Таджикистане и Закавказье — то наверстывать упущенное будет поздно.

Проблема беженцев для Казахстана не нова. В тридцатые годы сотни тысяч казахов, убегая от коллективизации и голода, покинули свои родные места, страну своего происхождения и обосновались в соседних государствах — Китае, Афганистане, Иране, Турции. Но в то время, хотя уже и существовали международные документы о статусе и правах беженцев, к казахам они не применялись из-за ограничений по национальной принадлежности. Впервые проявление международной заботы о беженцах было высказано после первой мировой войны, русской революции 1917 года и крушения Оттоманской империи, которые привели к массовым перемещениям людей. Документы о статусе беженцев вначале касались только русских, бежавших от советской системы, затем армян, турков, немцев и к 1951 году были унифицированы. С целью создания координационного центра для согласования усилий по оказанию помощи в 1921 году Лига Наций назначила первым Верховным Комиссаром по делам беженцев известного полярного исследователя Фритьофа Нансена. Первым международным документом, предназначенным защитить беженцев, был “паспорт Нансена”, который обеспечил возможность тысячам людей вернуться домой или обосноваться в других странах.

В 1951 году в Женеве была заключена международная Конвенция о статусе беженцев, которая дала наиболее полное правовое описание проблемы беженцев и впервые дала общее определение беженца. “Сердцем” этой Конвенции стала статья 33, формулирующая принцип невысылки беженцев: “Договаривающиеся государства не будут ни коим образом высылать или возвращать беженцев за границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений”. Однако эта Конвенция вносила временные ограничения в определение статуса беженца. Беженцем признавался тот, кто подвергся гонениям до 1951 года. Такое ограничение имело в своей основе слишком оптимистический взгляд на будущее проблемы беженцев, ибо, как предполагалось, после окончания Второй мировой войны, она должна была безвозвратно кануть в Лету. Однако история опровергла этот оптимизм.

Если раньше счет шел на сотни тысяч или порядка 3—4 миллионов человек, то ныне на земном шаре насчитывается более 40 миллионов беженцем и внутренне перемещенных лиц. Ежедневно в мире покидают свои родные дома и ищут защиты в других регионах 10 тысяч человек, около 5 тысяч возвращаются обратно. Таким образом, с каждым днем число беженцев увеличивается на 5 тысяч. Поэтому проблемы лиц, ищущих убежища в других странах, могут решаться только международным сообществом. В 1967 году был подписан Протокол, который покончил с временным ограничением Конвенции 1951 года.

В последние годы, с распадом Советского Союза и государств восточного блока, возникновением новых горячих точек на этих территориях, проблема беженцев стала вновь актуальной и требующих решения в странах, которые были мало знакомы, и не привыкли считаться с нормами международного права. К таким, к сожалению, относится и Казахстан, в котором есть беженцы, но не ведется централизованный их учет, не предоставляется официально статус беженца и не выдаются документы, удостоверяющие этот статус, не проводится работа по их натурализации и приобретению ими казахстанского гражданства. Однако, прошедший в 1993 году и нынешний семинар в Алматы дают надежду на то, что Казахстан сможет разработать и принять закон о беженцах и присоединиться к Конвенции 1951 года или Протоколу 1967 года (впрочем, последний включает в себя все положения Конвенции) и достойно справляться с проблемами, возникающими в этой связи в новых независимых государствах. Вопрос, естественно, может упереться в источники финансирования для принятия на себя тех обязательств, которые предполагают международные документы по данной проблеме, как это случилось в России. Но хочется верить, что эти препятствия преодолимы и наша будущая программа по работе с беженцами найдет поддержку, в том числе и финансовую, у стран — доноров УВКБ.

Кроме России, из государств Содружества Конвенцию уже подписали Азербайджан, Армения и Таджикистан, в которых уже в последние годы из-за гражданских войн появилось много беженцев и которые вынуждены были искать консультаций и поддержки у международного сообщества. Надеемся, что нас минует чаша сия, и сообща мы примем меры, чтобы предотвратить возникновение беженцев из Казахстана. Но нам необходимо разработать законодательную защиту тех “бесприютных скитальцев”, которые прибывают в надежде найти у нас убежище.

Для казахов радушное принятие лиц, ищущих защиты, людей, пришедших к нам с миром, является глубоко укорененной в характере и традициях чертой. Это гостеприимство испытали на себе многие люди и народы, ставшие жертвой гонений и преследований. Казахстан, принимая беженцев, относится к этому как к гуманитарной акции. Деятельность Верховного Комиссара ООН по делам беженцев также преследует чисто гуманитарные, а не политические цели. Поэтому присоединение Казахстана к Конвенции о статусе беженцев станет закономерной акцией и послужит подтверждением нашей доброй воли.

ЧЕЧНЯ И РОССИЙСКАЯ ГЕОПОЛИТИКА

“Юридическая Газета”. № 2 (6). 1995 стр.15

КАВКАЗУ

Кавказ! Далекая страна!

Жилище вольности простой!

И ты несчастьями полна

И окровавлена войной!...

М.Ю.Лермонтов

В осуждении военных действий в Чечне российскими и мировыми средствами массовой информации преобладают эмоциональные мотивы. Это закономерно, поскольку с моральной точки зрения события в Чечне уже выходят за рамки внутреннего дела одной страны. Демократы осуждают войну в Чечне за жестокость и массовые убийства мирных граждан, коммунисты и патриоты — за бездарное проведение военной операции, которая слишком затянулась. Несмотря на различие в политических взглядах, существует единство в одном — все удивлены неожиданностью вооруженного решения конфликта после трех лет со дня объявления независимости Чечни от России. Все отворачиваются от руководства страны в предчувствии грядущей неизбежной ответственности за преступления в Чечне. Объяснения этой трагической “неожиданности” достаточно поверхностны, поскольку вина может оказаться разделенной между всеми. Это констатация того, что в нынешнем руководстве возобладала “партия войны либо того, что источник всех бед -Ельцин, который является скорее “разрушителем”, чем “созидателем”.

Однако мало кто хочет видеть, что последний год в российской внутренней и внешней политике демократизация и рыночные реформы остались на задворках. В борьбе с великодержавной оппозицией большое внимание к их концепциям и лозунгам привело к постепенной трансформации экономической политики в геополитику. Официальным поворотом в этом направлении можно считать заявление Б.Ельцина президенту США с напоминанием, что “Россия — великая держава”. Геополитические доктрины, бывшие в ходу у оппозиционных газет “День”, “Завтра”, “Правда”, журнале “Наш современник” и пр., стали недвусмысленно проводиться в жизнь пугавшим до того ими мировое сообщество главой внешнеполитического ведомства России. Не случайно возник конфликт между МИДом РФ и Миннеф-тегазом РФ по поводу заключения Азербайджаном нефтяного контракта с западными компаниями, когда А.Козырев направил письмо премьеру Черномырдину, предлагая подумать ему о мерах торгово-экономического и финансового характера в целях воздействия на Азербайджан. Противодействие России вступлению восточно-европейских стран в НАТО и фактическая решенность для руководства РФ вопроса о спорных островах с Японией — события того же ряда.

Геополитические концепции подвигнули и к возобновлению старых “советских” контактов с Ираком и Ираном, которые могут быть партнерами в блокировании коммуникационных линий между странами тюркского мира. И здесь пригодились связи члена Совета Безопасности России, начальника службы внешней разведки Примакова. Характерно то, что он вовсе не упоминается в числе ответственных за нынешние события.

В том, что поворот к “державности” все-таки произошел, виновны и демократы. Один из последовательных рыночников, бывший министр финансов Борис Федоров, занявшись политикой, попытался даже соединить свои экономические взгляды с велико-державностью. А интеллигенция, даже ради смеха, упоминая об “омывании сапог в Индийском океане”, как это сделал недавно в своем “Серпантине” Марк Захаров, невольно популяризирует подобное направление мыслей.

В основе нынешнего военного вмешательства в Чечню лежит, таким образом, даже не собственно “чеченская проблема”, а возобладавший в руководстве РФ геополитический подход в решении внешнеполитических и внутренних экономических проблем. И это, пожалуй, первый и единственный план российской политики.

КОНЦЕПЦИЯ ПРОТИВ ПРОГРАММЫ или ИНТЕРЕС ПРОТИВ ИСТИНЫ

“Юридическая Газета” № 4 (8). 1995. С.2

В первый месяц 1995 года появились в свет сразу две концепции. Одна разработана Комитетом по экономической реформе Верховного Совета и названа Концепцией новой экономической политики. Вторая опубликована без авторства, но утверждена Национальным советом по государственной политике при Президенте Республики Казахстан. Поскольку эта вторая является некой констатацией и может быть лишь “принята к сведению”, то коснемся только первой.

Концепция Верховного Совета в прежние годы могла бы быть названа и программой, поскольку прерогатива в разработке последней по Конституции РК принадлежит правительству, то, очевидно, законно ее назвать и концепцией. Чтобы не войти в свою очередь в противоречие с прерогативой президента, разработчики концепции оговариваются, что она находится в рамках президентской Стратегии становления и развития Казахстана. Таким образом, ВС вполне легитимно выдвигает свою, альтернативную проводимой исполнительной властью, программу реформ казахстанской экономики.

Акцент в этой программе делается на поддержку товаропроизводителя, а не на борьбу с инфляцией, как делает правительство. Аргумент, хотя и не новый, но, конечно же, сильный, поскольку финансовые методы и тонкости денежной политики малопонятны населению, а вот производство товаров — это ясная всем основа. По той же схеме идет спор между сторонниками монетарной политики в России (которые, непонятно, находятся там у власти или уже нет) и оппозицией, экономические взгляды которой выражает, в частности, Сергей Глазьев. Последний утверждает, что борьба с инфляцией может продолжаться до бесконечности, а инвестиции так и не пойдут в производство. Правительство же считает, что финансовое оздоровление даст свои плоды и производство начнет подниматься. Казалось бы, разрешение этого чисто научного спора было бы намного полезнее, а процесс разрешения намного проще, чем, например, подписание договора об общественном согласии, если бы собрались “ главные” экономисты России как Явлинский и Глазьев, Ясин и Федоров, Абалкин и Гайдар или наши Саб-денов и Кажегельдин, Розе и Арынов и, поспорив, “родили” истину. Однако боюсь, что легко только с точки зрения обывателя, которому скорее хочется зажить нормально. С точки зрения политиков, очевидно, все сложнее из-за того, что в их действия, и в их понимание объективности законов примешиваются другие, либо корыстные, либо “партийные” интересы.

Отличительной чертой сторонников поддержки производства является то, что главный упор все же делается на государственном регулировании и администрировании и здесь уже приходит на память пример Беларуси, когда Лукашенко, придя к власти, начал возвращать подобные методы управления экономикой. Когда же снова появились продуктовые карточки, он вновь призвал к либерализации.

Что ж, успокаивает то, что повороты назад раньше вряд ли осуществлялись по разработанным концепциям. А это уже похоже, независимо от того —истина это или заблуждение, на добросовестность. Нам же остается читать очередные программы-концепции и гадать, научный это спор или политический. Читать, пока не заставят испытать их на себе.