Страница - 31

В РУСЛЕ ГЛУБОКОГО ИНТЕРЕСА К ВОСТОКУ

В изучении богатой истории связей, взаимоотношений казахской литературы с литературами народов Востока и Запада накоплен определенный опыт, имеется немало статей и монографий. Однако до последнего времени вне поля зрения исследователей оставалась романтическая поэма «Vladimir et Zara, ou Les Kirguises («Владимир и Зара, или Киргизы»), изданная в Париже в 1836 г. от имени Клер Клермонт на французском языке (в XVIII и XIX вв. в официальной историографии казахов называли киргизами). Поэма была долгое время в забвении, причина долгой неизвестности пока не выяснена, видимо, по цензурным соображениям. Она была названа лишь в библиографическом справочнике В.И. Межова «Сибирская библиография» (Т. III. СПб., 1882. С. 241 (№ 2511) и сохранена в единственном экземпляре в редком фонде ГПБ им. М.Е.Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Поэма стала известной после публикации о ней статьи акад. М.П.Алексеева в книге «Turcologica». К 70-летию акад. А.Н.Кононова (Л., 1976. С. 208-212) автору этих строк удалось найти это произведение и с предисловием, в переводе Г. Муканова с французского на казахский, издать в 1988 г. в Казахстане. Так, спустя 150 лет после первого парижского выпуска поэмы вышло ее второе издание на казахском языке, которое тепло было принято в республике.

У книг, как в жизни людей, имеются удивительные разнообразные судьбы и истории. Исследователи выяснили, что удивительна и судьба поэмы «Владимир и Зара», изданная от имени Клер Клермонт (1798-1879). Она была воспитана в семье известного английского философа Уильяма Годвина, женившегося вторично на ее матери, в юности была в общении с семьей знаменитого поэта Шелли, через него с Байроном. После смерти Аллегры, дочери от Байрона, и трагического ухода из жизни двух поэтов, скрывая свою прежнюю жизнь, Клер в середине 20-х годов XIX в. работает воспитательницей в домах московских аристократов, где знакомится с учителем музыки, языка, поэтом Германном Гамбсом (1801-1886). Биография его полностью пока не изучена. Устанавливается между ними духовная близость, которую Германн сохранил и в разлуке, находясь в ссылке где-то в Западной Сибири, затем в странах Запада, Клер жила в Италии. В 30-е годы, утаив свое имя, кроме одной книги по теологии, Германн Гамбс издал в Париже несколько книг от имени Клер Клермонт, в том числе и поэму «Владимир и Зара». Причина выбора Гамбсом псевдонима Клер Клермонт еще не выяснена. Американская исследовательница М.Стокинг в работе о дневниках Клер Клермонт, вышедшей в Кембридже в 1968 Г., считает, что «… Гамбс, очевидно, готовился к занятию должности пастора и предварительно собирался получить степень бакалавра на теологическом факультете Страсбургского университета...». Приводя несколько доводов, М.П.Алексеев пишет: «… выбор им псевдонима для этого цикла его произведений был с его стороны своеобразной жертвой в память неразделенной любви и напоминанием о себе после того, как они окончательно расстались друг с другом. К сожалению, мы не могли доискаться каких-либо сведений о том, дошла ли до Клермонт хотя бы одна из названных книг, украшенных ее именем; по-видимому, никаких свидетельств по этому вопросу не сохранилось» (Литературное наследство. М., 1982. Т. 91. С. 504).

«Владимир и Зара» — название большой книги, где поэма занимает первое место, страницы 3-189, с предисловием «Прелюдия». Вторую часть книги составляют «Досуги» — оды, стихи — зашифрованные посвящения, расшифровать которые невозможно. В книге есть перевод стихотворения А.Пушкина «Черная шаль», как считает М.П.Алексеев, «никогда не отмечавшийся библиографами».

Действие поэмы развертывается на равнине, в степных раздольях у подножия Алтайских гор, на побережье Ишима, в при-иртышских степях; описанные кочевники переселяются к берегу Аральского моря, где зимуют, а с наступлением весны вновь отправляются в степь, живописному описанию которой уделено много стихотворных строк. Завершается действие на Иртыше, неподалеку от Омска. Поэма состоит из четырех песен — «Пленник», «Кочевники», «Степь», «Бегство». Главное действующее лицо — молодой русский офицер, по каким-то обстоятельствам оказавшийся в плену у киргиз-кайсаков, в неволе ставший табунщиком, пастухом. Полюбил он гордую красавицу, ханскую дочь Зару. Однажды Владимир рассказывает ей свою жизнь, родом он с берегов Оки, из военной семьи, в детстве слышал рассказы об Очакове и Чесме, юность прошла в счастье. Когда старый отец умер, он остался с молодой матерью. Владимир был увлечен идеей свободы, призывным кличем: «Дети славы! Станьте свободными, время пришло!»

Обольщенный этим небесным гласом.

Я осмелился думать, осмелился говорить,

И тогда зловещим приказом

Я был сослан в гарнизон в Омск...

М.Алексеев пишет: «Очевидно, речь идет здесь о сосланном в Сибирь декабристе после восстания на Сенатской площади». Устанавливаются теплые отношения Владимира с аульной беднотой, молодежью, которая помогает ему и Заре тайно бежать. Влюбленные беглецы спасаются от погонщиков с помощью одного из лодочников на Иртыше.

К этому времени, когда приблизительно поэма писалась и публиковалась — конец 20-х и середина 30-х годов XIX в., в западноевропейской и русской литературах достаточно высок был интерес к Востоку, восточным странам и народам. В русле «Восточных поэм» Байрона и цикла произведений А.С.Пушкина о Востоке появились произведения других поэтов и писателей. Например, романтическая разработка одной только темы малоизученной казахской жизни есть в поэме «Киргизский пленник» Н.Муравьева, созданной в 1828 г., повести «Бикей и Ма-уляна» В.И.Даля, повести «Киргиз-кайсак» В. Ушакова и др. Позднее, в 40-е годы появились романтические поэмы «Степь» и «Киргиз» польского поэта Густава Зелинского. Поэма «Владимир и Зара» Г. Гамбса, опубликованная от имени Клер Клермонт, продолжает эту традицию.

Романтическое описание разнообразия пейзажей бескрайних казахских просторов, весенней, летней, осенней, зимней природы звучит в унисон душевному миру героев. Многозначен образ степи то в олицетворении мира романтической вольности, то в символе вечности, гармонии мироздания. Особо красочно описан буран в степи, уподобляющийся смерчу, «мрачному духу», трубящему в оглушающий рог, вносящему смятение во все живое. Созданы образы молодых влюбленных, стремившихся к счастью, образы их друзей и отца Зары — хана Атель и его окружение. Богат этнографический колорит, реализованный в показе даже мельчайших деталей одежды Зары, ее подруги, поэтического айтыса — состязания юношей и девушек, реалий национального быта, убранства юрт, церемонии кочевки, охоты, фрагментов с участием лошадей — верных спутников жизни казахов, укрощения пары великолепных скакунов, в введении в текст нескольких слов, например, хан, кумыс, аймак, кайсак, буран, сайгак, кулан. Многое увидено поэтическим взором иностранного автора и тепло описано. Начиная с середины и до конца поэмы, неоднократно употреблен этноним «кайсак» — одно из древних наименований казахов вместо слова «киргиз», что свидетельствует о том, что автор различал наименование двух соседних народов. Долгое время в поле зрения европейской культуры находились богатейшие восточные цивилизации Индии, Персии, Китая, а мир народов одной из больших частей Востока оставался белым пятном.

«Владимир и Зара» — одно из первых поэтических произведений на Западе, в котором отразились многие стороны жизни казахов первой половины XIX в.

ОТ КАЗАХСКИХ СТЕПЕЙ ДО СЕВЕРНОЙ КАРОЛИНЫ

История взаимоотношений и взаимосвязей Казахстана, в том числе в области духовной жизни, со многими странами, народами мира еще не написана в полном объеме. Она богата и многогранна.

Имя великого казахского поэта Абая Кунанбаева еще при его жизни, а впоследствии в связи с изучением истории казахского фольклора и литературы произносилось в аудиториях университета Северной Каролины.

Прогрессивный американский писатель-публицист Джордж Кеннан, автор книги «Сибирь и ссылка», вышедшей в 1891 году, неоднократно бывал в России, побывал он и на казахской земле. В его книге «Сибирь и ссылка» имеются главы «Большая киргизская степь», «Первая встреча с политическими ссыльными», содержащие описание жизни и деятельности русских и иностранных ссыльных в Казахстане. В них сведения о Семипалатинской библиотеке, постоянным читателем которой был Абай Кунанбаев, особую ценность представляет запись, позволяющая судить о круге чтения казахского поэта и мыслителя, об изучении им истории духовного развития Европы.

Говоря о Семипалатинской библиотеке, ее значении в жизни края, Дж. Кеннан сообщает, что «киргизы пользуются ею», «старик Ибрагим Кунанбай, киргиз, не только посещает библиотеку, но читает даже таких авторов, как Милль, Бокль, Дрэпер», «он серьезно изучает английских философов...».

Перед тем как книга «Сибирь и ссылка» была издана в 1891 году одновременно в Нью-Йорке и Лондоне, она в виде 23 очерков была опубликована в 1888-1891 годах. Эти очерки внимательно, с пометками читал Л.Н. Толстой, о чем написано в «Летописи жизни Л.Н. Толстого».

Как известно, XIX век насыщен интенсивными связями народов в области духовной жизни. Казахские просветители -ученый Ч.Валиханов, писатель-педагог И.Ал-тынсарин, поэт А.Кунанбаев — свободно ориентировались в достижениях мировой литературы, в вопросах связей культур ряда народов. Вот отдельные примеры интереса казахских просветителей к далекой Америке. Проводя типологические сопоставления сходных фольклорных явлений, наблюдаемых у территориально не связанных между собой народов, Ч.Валиханов обращался к ряду мифологических преданий некоторых племен краснокожих в Северной Америке. «Этот род преданий в Средней Азии и даже в Америке был самый древний и, по-видимому, почетный», — писал он.

Благородное стремление просветителя и гуманиста И.Алтынсарина приобщить казахов ко всему прогрессивному, что имеется в жизни и культуре других народов, прослеживается в его стихах, новеллах, переводах.

Продолжателя традиций Абая, поэта и переводчика Шакари-ма Кудайбердиева глубоко волновали социальные проблемы, поставленные американской писательницей Гарриет Бичер-Стоу в ее всемирно известном романе «Хижина дяди Тома». Сильное впечатление произвел реалистический образ Тома — его имя упоминается в нескольких стихотворениях Шакарима. В одном из них он отождествляет с этим героем своего доброго помощника, постоянного спутника в радости и горе Аулиша, ибо их судьбы похожи.

Жизни и творчеству Валиханова, Алтынсарина, Абая отведено большое место в учебнике Томаса Виннера «Устное творчество и литература казахов русской Центральной Азии».

Томас Виннер считается специалистом по русской среднеазиатской казахской литературе. Получив степень доктора философии в Колумбийском университете, он был профессором университета Дюка в Северной Каролине. В 1958 году вышел его учебник о казахском фольклоре и литературе. Хотя в трактовке ряда явлений казахского фольклора и литературы автор учебника не всегда объективен, в книге собран большой фактический материал. В сборе и систематизации материала автор учебника ориентировался на вышедшие у нас сочинения поэтов и писателей. При написании книги немалую консультацию Т. Виннер получил от казахов, особенно от Асана Кайгы, проживавших в Мюнхене, им выражена благодарность в предисловии учебника. 

В книге Т. Виннера большое внимание уделялось общественно-политическим событиям Казахстана в начале XX столетия, росту казахской интеллигенции, развитию письменной литературы, творчеству Шакарима Кудайбердиева, Султанмахмута Торайгы-рова, Машкур-Жусупа Ко-пеева, Омара Карашева, жизни и деятельности репрессированных, а ныне реабилитированных крупных представителей казахской литературы и культуры — Ахмета Бай-турсынова, Магжана Жумабаева, Мыржакыпа Дулатова.

В рассмотрении их произведений акцентируется внимание на развитие традиций Абая Кунанбаева. Так, Т. Виннер пишет: «По многим аспектам Байтурсынов должен считаться одним из наиболее известных казахских писателей начала XX века. Его значительность в масштабности и духе его работы, так как Байтурсынов был не только поэтом и переводчиком, но также является одним из первых казахских журналистов и издателей, а также лингвистом: он внес существенный вклад в изучение и пропаганду казахского литературного языка. Как писатель он начал свою деятельность с перевода на казахский язык басней Крылова.

Он последовал опыту Абая в собирании только тех работ, которые бы имели значение для казахского писателя и которые были связаны с духом казахской культуры. В своем отношении к функции национальной поэзии Байтурсынов также следовал заповедям Абая, так как он рассматривал поэзию как «оружие образования...».

Интересны главы книги о Мыржакыпе Дулатове, на исследования которого часто ссылается автор американского учебника...

«Для всех равно необходимо познание нравов и образа жизни всех народов», — писал еще в ХIII веке известный английский ученый Роджер Бэкон.

Поездки казахстанских писателей и поэтов в Америку и впечатления от США отразились в их творчестве: М.Ауэзов написал очерки об Америке. Х.Есенжанов — ряд рассказов, О.Сулейменов — цикл стихотворений: «Есть в Америке город Мехико», «Негр в здании ООН», «Чикаго», «В музее естествознания», «Ливень в Нью-Йорке». Немало сделано переводов на казахский язык произведений классиков американской литературы и издано сочинений казахстанских авторов в Америке.

Искать, собирать, систематизировать и исследовать все, что написано в Америке и в прошлом, и в новое время о Казахстане, — актуально и значимо для летописи, отражающей взаимосвязи наших народов.