Страница - 7

АБУБАКИР ДИВАЕВ
(1856-1932)

Игры казахских детей
(отрывки)

...Имея в виду дать тем, кто интересуется киргизским фолькло­ром, некоторое представление об играх и игрушках киргизских де­тей, я должен оговориться, что игрушек у киргизов вообще почти нет, если не считать кукол, делаемых девочками, и глиняных лоша­дей и верблюдов, которых лепят мальчики. Правда все эти игрушки никак не могут похвастаться своим изящным видом, но с антрополо­гической точки зрения эта безыскусственность и делает ее ценными.

Когда вы рассматриваете коллекции европейских игрушек, то в вашем уме не возникает никакой мысли, кроме разве мысли об их стоимости – что вот эта, например, будет по карману для лица с шестисотрублевым окладом, а другая – для лица, получающего тысячный оклад. Игрушки эти ничего не скажут о той сфере, для которой они предназначаются. Они не введут нас в мирок детских мыслей и желаний, и понятно почему. Эти игрушки выделываются фабричным путем, в детскую сферу они приносятся извне, а пото­му характеризуют скорее вкусы их производителей, чем вкусы и на­клонности детей, для которых они приобретаются путем покупки.

Совсем не таковы игрушки у детей степняков. Здесь чернома­зый киргизенек сам себе мастерит игрушку из глины в виде вер­блюда и лошади, а потому последние всецело являются продуктом его, мальчугана, творческой деятельности...

***

Кто побывал хотя бы короткое время среди кригизов, тот знает их чадолюбие. Мир киргизских детей непритязателен в средствах развлечения. Вот картина семейной жизни киргизов, живо напоми­нающая нам знакомые «ладушки».

Когда ребята (или даже один ребенок) сидят и сильно плачут, то вот способ прекратить их плач уловкой. Например, быстро схва­тив ручонку ребенка, начинают считать его пальцы вот так: взяв большой палец ребенка, говорят: «Займемся воровством скота». Схватив указательный палец, произносят: «Коль заняться, так зай­мемся». Взяв средний палец, говорят: «А как с Богом быть». Схва­тив безымянный палец, произносят: «А что же Бог сделает?». Взяв мизинец, восклицают: «Давай сюда, зарежем»...

Александр Васильевич Васильев
(1861-1943)

Родился в чувашском селе Шутнерево Чебоксарского уезда Ка­занской губернии. Учился в гг. Чебоксарах, Казани (окончил семи­летнюю школу, затем духовную академию). В 1886 г. стал препо­давателем пения и классических языков в одном из средних учебных заведений г. Оренбурга. В 1889 г. А.В.Васильев был назначен ин­спектором народных школ Тургайской области. Он провел огром­ную работу по школьному строительству, методической помощи учителям, привлечению учащихся в школы. При нем было открыто 26 аульных школ, 2 волостных одноклассных училища, Тургайское русско-казахское училище с интернатом на 12 девушек, расширено Тургайское ремесленное училище с введением в его программу куз­нечно-слесарного дела.

В 1894 г. Васильев переехал в г. Оренбург, где работал старшим советником областного правления и был редактором «Тургайской газеты».

В 1906 г. Александр Васильевич уже в г. Казани, занимается делами просвещения как окружной инспектор. Он дружил, пере­писывался с первым коммунистом – казахом Алибием Джангильди- ным, учителем Габдулгали Балгимбаевым, последователем педаго­гических идей Ибрая Алтынсарина. В 1906 г. Васильев осуществил свою мечту – переиздал «Киргизскую хрестоматию» с дополнения­ми и предисловием. Затем некоторое время он работал в г. Уфе, где закончил свою работу над букварем для русско-казахских школ (1908). В 1912 г. Васильев выпускает второе издание «Букваря для казахов». Сбой букварь он строил с максимальным приближением к звуковому аналитико-систематическому методу, предложенно­му в «Родном слове» К.Д.Ушинским. Как и Ушинский, он осущест­влял одновременное обучение чтению и письму.

В 1917-1934 гг. А.В.Васильев работал в системе просвещения Казанской губернии, продолжал научную деятельность. В 1934 г. ушел на пенсию.

БУКВАРЬ ДЛЯ КИРГИЗОВ

(отрывки)

Букварь этот предназначается для первоначальных занятий по обучению русской грамоте киргизских детей, не умеющих при по­ступлении в школу говорить по-русски.

Такие занятия, естественно, могут вестись только при помощи родной речи. Лучшие русские педагоги (Ушинский, Ильминский и др.) придавали величайшее значение родному языку в деле пра­вильного развития детей и народа: по их мнению, успешное изуче­ние государственного языка немыслимо без систематической помо­щи родной речи... отстранение ребенка-инородца от родного языка сопровождается сильным понижением умственных способностей, талантливости творчества, порождает мелкоту чувств и шаткость характера и ведет к вырождению.

...Рядом с русским названием «Букварь» мы поставили его и в киргизском произношении – «Букуар». Уже из этого сопоставления видно, что киргизы (т.е, казахи – Л.Л.) не могут без особого навыка произносить некоторые русские слова чисто: они переделывают их по закону своей фонетики – природной способности произносить звуки. А закон этот заключается, например, в том, что все казахские слова должны состоять или только из твердых звуков, или только из мягких...

...Инородческие дети легче усваивают те русские буквы, кото­рые имеют соответствующие звуки в родной речи, а также и те, которые звучат – произносятся одинаково при каких бы то ни было сочетаниях. Наоборот, чистые русские буквы, не имеющие соот­ветствующих звуков в инородческом языке, и те, которые при раз-

ных положениях произносятся различно, ими усваиваются туго, а потому, естественно, является необходимость начинать обучение казахов русской грамоте с буквы первой категории и переходить к буквам второй категории. К чисто русским буквам относятся: а, ю, ё, э, ф, х, ч, щ, ъ, я.

Изучение буквы мы начинаем с твердых гласных – а, у; из со­гласных поставлены вперед те, которые имеют длительное произ­ношение, – с, м, н, ш и т. д.

О КИРГИЗСКОМ ЯЗЫКЕ И ЕГО ТРАНСКРИПЦИИ ²
(отрывки)

...Киргизский язык правильнее было бы назвать киргизским наречием тюркского языка. Но самостоятельность этого наречия настолько значительна; что название языка приличествует ему го­раздо более, чем родственным языкам: башкирскому, татарскому, чувашскому, алтайскому, якутскому и пр., относящимся к так на­зываемой урало-алтайской группе. По единому свидетельству всех исследователей киргизского языка, он принадлежит к числу чистых и самых богатых тюркских наречий. Богатство этого языка сказы­вается в произведениях устного народного творчества, представля­ющих обильный материал для исследования духовной жизни кир­гизов: в пословицах (макал), в рифмованных изречениях (улгили соз), в сказках и рассказах о древних героях (ертеги), песнях бы­товых, исторических (жыр, олен, мактау, толгау) и пр. В этих же произведениях исследователю представляется полная возможность видеть чистоту языка, удержавшего в себе благодаря патриархаль­ному, кочевому быту киргизов формы одного из наиболее древних тюркских наречий – джагатайского.

Л.Н. Гумилев
(1912-1992)

Он родился в Царское селе в семье русской интеллигенции. Доктор исторических (1962) и географических (1974) наук, действитель­ный член Россииской академии естествоз­наний. Автор более 200 научных трудов. Его научные труды: «Отрицательные сторо­ны этногенеза» (1979), «Биополярности эт­носферы» (1979), «Древние тюрки» (1967), «Этногенез и биосфера» (1990), «Ритмы Ев­разии: Эпохи и цивилизации» (1993), «Этно-сфера: История людей и история природы» (1993) и др. Признаны учеными всего мира. Он лауреат госпремии КСРО (1989). Его на­учным трудом воспользуются многие ученые с мировым именем. После смерти Л.Н.Гумилева в 1994 г. в Астане государственному университету присвоили его имя.

ДРЕВНИЕ ТЮРКИ

ВВЕДЕНИЕ

ТЕМА И ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ

История человечества изучена крайне неравномерно. В то вре­мя как последовательность событий и смен общественных форма­ций в Европе и на Ближнем Востоке была изложена в общедоступ­ных сводных работах уже в конце XIX в., а Индия и Китай описаны в начале XX в., огромная территория евразийской степи еще ждет своего исследователя. Особенно это касается периода до появления на исторической арене Чингисхана, когда в центральноазиатской степи сложились и погибли два замечательных народа – хунны [см.: 63] и древние тюрки, а также много других, не успевших про­славить свои имена.

Было бы ошибкой считать, что все они только повторяют друг друга, хотя их способ производства – кочевое скотоводство – дей­ствительно является наиболее устойчивой формой хозяйства, поч­ти не поддающейся усовершенствованию. Но формы быта, учреж­дения, политика и место в мировой истории у хуннов и древних тюрок совершенно различны, как были различны их судьбы.

На фоне мировой истории история древнетюркского народа и созданной им державы сводится к вопросу: почему тюрки возник­ли и почему исчезли, оставив свое имя в наследство многим наро­дам, которые отнюдь не являются их потомками? Попытки решить эту проблему путем анализа только политической истории или только социальных отношений делались неоднократно, но не дали результатов. Древние тюрки, несмотря на их огромное значение в истории человечества, были малочисленны, и тесное соседство с Китаем и Ираном не могло не отразиться на их внутренних делах. Следовательно, социальная и политическая история этих стран тес­но переплетены, и для восстановления хода событий мы должны держать в поле зрения и ту и другую. Не меньшую роль играли изменения экономической конъюнктуры, в частности связанные с высоким или низким уровнем вывоза китайских товаров и загра­дительными мероприятиями иранского правительства. Поскольку границы тюркского каганата в конце VI в. сомкнулись на западе с Византией, на юге с Персией и даже Индией, а на востоке с Китаем, то естественно, что перипетии истории этих стран в рассматрива­емый нами период связаны с судьбами тюркской державы. Обра­зование ее стало в какой-то мере вереломным моментом в истории человечества, потому что до сих пор средиземноморская и дальне­восточная культуры были разобщены, хотя и знали о существова­нии друг друга. Бескрайние степи и горные хребты препятствовали сношениям Востока и Запада!

В этой ситуации тюрки не только играли роль посредников, но одновременно развивали и собственную культуру, которую они считали возможным противопоставить культуре Китая, и Ирана, и Византии, и Индии. Эта особенная степная культура имела древние традиции и глубокие корни, но известна нам в значительно мень­шей степени, чем культура оседлых стран. Причина, конечно, не в том, что тюрки и другие кочевые племена были менее одарены, чем их соседи, а в том, что остатки их материальной культуры – войлок, кожа, дерево и меха – сохраняются хуже, чем камень, а потому сре­ди западноевропейских ученых возникло ошибочное мнение, что кочевники были «трутнями человечества» (Виолле ле-Дюк). Ныне археологические работы, проводимые в южной Сибири, Монголии и Средней Азии, ежегодно опровергают это мнение, и вскоре насту­пит время, когда мы сможем говорить об искусстве древних тюрок.

Несмотря на все сказанное, путь, на который вступило древне­тюркское общество, был гибельным, так как противоречия, возник­шие в степи и на ее границах, оказались непреодолимыми. В кри­тические моменты подавляющее большинство степного населения отказывало ханам в поддержке, и это привело в 604 г. к распадению каганата на Западный и Восточный, в 630 и 659 гг. – к потере само­стоятельности (правда, возвращенной в 679 г.) и к гибели народа в 745 г. Конечно, эта гибель народа еще не означала уничтожения всех людей, его составлявших. Часть их подчинилась уйгурам, унаследовавшим власть в степи, а большинство укрылось в китай­ских пограничных войсках.

Однако имя «тюрк» не исчезло. Больше того, оно распростра­нилось на пол Азии. Арабы стали называть тюрками всех воин­ственных кочевников к северу от Согдианы, и те приняли это на­звание, ибо первоначальные носители его после исчезновения с лица земли стали для степняков образцом доблести и геройства. В дальнейшем этот термин еще раз трансформировался и стал на­званием языковой семьи. Так сделались «тюрками» многие народы, никогда не входившие в великий каганат VI-VII вв. Некоторые из них были даже не монголоиды, как, например, туркмены, османы, азербайджанцы. Другие были злейшими врагами каганата: курыка- ны – предки якутов и кыргызы – предки хакасов. Третьи сложились раньше, чем сами древние тюрки, например балкарцы и чуваши. Но даже то распространенное лингвистическое толкование, кото­рое ныне придается термину «тюрк», имеет под собой определен­ное основание: древние тюрки наиболее ярко претворили в жизнь те начала степной культуры, которые зрели еще в хуннское время и находились в состоянии анабиоза в безвременье III-V вв.

Итак, значение древних тюрок в истории человечества было огромным, но история этого народа до сих пор не написана. Она излагалась попутно и сокращенно, что позволяло обходить трудно­сти источниковедческого, ономастического, этнонимического и то­понимического характера. Сюда же относится критика источников и проблемы ономастики и этногенеза. Синтезом является осмыс­ление истории тюркютов, голубых тюрок и уйгуров как единого процесса, образовавшего в аспекте периодизации определенную целостность, а также нанесение описанного явления на канву все­мирной истории.

ВЕЛИКИЙ ТЮРКСКИЙ КАГАНАТ

ЖУЖАНИ И ТЕЛЕУГЫ

Вопрос о происхождении народа жужаней ставился неодно­кратно, но окончательного решения не получил. Можно думать, здесь неправильна сама постановка вопроса, ибо надо говорить не о происхождении, а о сложении. У жужаней как у народа не было единого этнического корня. Происхождение жужаньского народа было несколько своеобразно. В смутные времена всегда бывало много людей, выбитых из седла и скомпрометированных. Немало таких оказалось и в середине IV в. Все, кто не мог оставаться в ставке тобасского хана или в столице хуннского шаньюя, бежали в степь. Туда же бежали от жестоких господ невольники, из армий – дезертиры, из обедневших деревень – нищие крестьяне. Общим у них было не происхождение, не язык, не вероисповедание, а судь­ба, обрекшая их на нищенское существование; и она-то властно принуждала их организоваться...

В 50-х годах ГУ в. некто Югюлюй, бывший раб, служивший в сяньбийской коннице, был осужден на смерть. Ему удалось бежать в горы, и около него собралось около сотни подобных ему бегле­цов. Беглецы нашли возможность договориться с соседними кочев­никами и жили совместно с ними...

Быт и организация жужаней были одновременно весьма при­митивны и чрезвычайно далеки от родового строя. Единицей, бо­евой и административной, считался полк в тысячу человек. Полк подчинялся предводителю, назначенному ханом. В полку было де­сять знамен по сто человек; каждое знамя имело своего начальника. Письменности у жужаней не было совсем; в качестве орудия счета применялся овечий помет или деревянные бирки с засечками. За­коны соответствовали нуждам войны и грабежа: храбрецов награж­дали большей долей добычи, а трусов побивали палками [30, т. I, с. 209]. За 200 лет существования в жужаньской орде незаметно было никакого прогресса – все силы уходили на грабеж соседей...

На каком языке разговаривали между собой жужани? Китай­ские источники дают нам весьма разноречивые данные. «Вэй-шу» видит в жужанях ветвь дунху «Суншу», «Ляншу» и «Наньшу» [275, S. 18-19] считают их племенем, родственным хуннам, и, наконец, Бэй ши (?) приписывает Югюлюю гаогюйское происхождение [29, с. 101; 44, т. И, с. 174-175]. Сведения южнокитайских историков по­лучены из вторых рук, а происхождение самого Югюлюя значения не имеет, так как ясно, что вокруг него собирались не единопле­менники. Скорее всего, жужани объяснялись по-сяньбийски, т.е. на одном из диалектов монгольского языка, так как, переводя титулы их ханов на китайский язык, китайский историк указывает, как они звучат в подлиннике – «на языке государства Вэй», т. е. на сяньбий- ском [30, т. I, с. 209 и ел.]. Сами жужани также считали себя одного происхождения с тоба [там же, с. 226], но, учитывая разноплемен­ность их народа, надо думать, что повод для такого утверждения дало сходство их языков, а не туманная генеалогия [44, с. 174-175; 160]...

Основной силой жужанского ханства было умение держать в подчинении телеские племена. На заре своей истории, т. е. в III в. до н. э., телесцы жили в степи к западу от Ордоса. В 338 г они под­чинились тобасскому хану и в конце IV в. перекочевали на север, в Джунгарию, и распространились по Западной Монголии, вплоть до Селенги. Будучи разрозненны, они не могли оказать сопротивления жужаням и принуждены были платить им дань.

Телеские племена были очень нужны жужаням, но жужаньская орда была совсем не нужна телесцам. Жужани сложились из тех людей, которые избегали изнурительного труда, дети их предпочли вообще заменить труд добыванием дани.

Телесцы же занимались скотоводством, они хотели пасти свой скот и никому ничего не платить.

Сообразно этим склонностям сложились политические систе­мы обоих народов: жужани слились в орду, чтобы с помощью во­енной мощи житъ за счет соседей; теле оставались слабо связанной конфедерацией племен, но всеми силами отстаивали свою незави­симость.

Теле не имели общей организации; каждый из 12 родов управ­лялся старейшиной – главой рода, причем «родственники живут в согласии» [30, т. I, с. 215].

Теле кочевали в степи, передвигаясь на телегах с высокими ко­лесами, были воинственны, вольнолюбивы и не склонны ни к ка­кой организованности. Самоназвание их было «теле», оно до сих пор живет в алтайском этнониме – телеут. Потомки теле – якуты, теленгиты, уйгуры и др. Многие из них не сохранились до нашего времени...

ЖУЖАНЬСКОЕ ХАНСТВО

В начале V в. в степи от Хингана до Алтая безраздельно господ­ствовал хан жужаней Шелунь, по прозванию Дэудай – «стреляю­щий на скаку из лука». Покорив телеские кочевья, он столкнулся со среднеазиатскими хуннами, осевшими на р. Или. Их главой был некто Жибаеги. В упорном сражении на р. Онгин Жибаеги разбил Шелуня, но справиться с жужаньской державой в целом не смог и «покорностью купил себе покой» [там же, с. 249].

Шелунь поддерживал всех врагов Тоба. В 410 г. Шелунь умер и ханом стал его брат Хулюй.

Хулюй оставил в покое Тоба и обратился на север, где подчи­нил себе енисейских кыргызов (иегу) и хэвэй (какое-то сибирское племя). В 414 г. он пал жертвой заговора, но и вождь заговорщи­ков Булучжень погиб в том же году. Ханом стал двоюродный брат Шелуня, Датань. Начало его правления ознаменовалось войной с Китаем, но набег жужаней оказался безрезультатным, также как и карательная экспедиция, посланная им вслед. Положение осталось без изменения...

В 418-419 гг. возобновилась война между жужанями и средне­азиатскими хуннами и юэчжами. Жужани проникли в Тарбагатай и навели там на всех такой страх, что вождь группы юэчжей Цидоло (Кидара), желая уйти от соседства с жужанями, перешел на юг и занял г. Боло [30, т. II, с. 264] в оазисе Kaрши [78, с. 201-207]. Здесь он столкнулся с персами и эфталитами. Соратники Кидары – кида- риты – известны в истории не под своим этническим названием, а по имени своего вождя.

СОЗДАНИЕ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ РОМАШИНА (545-581)

НАЧАЛО ИСТОРИИ ДРЕВНИХ ТЮРОК (ТЮРКЮТОВ)

Хотя история каждого народа уходит своими корнями в глубо­кую древность, у историков всех эпох есть стремление начать опи­сание с даты, определяющей (по их мнению) возникновение наро­да. Так, римляне имели крайне условную дату – основание Рима, арабы вполне реальную – бегство Мухаммеда из Мекки в Медину, русские летописцы выбрали 862 г. и приурочили к нему «начало» русской истории, французские хронисты вели «начало» от Хлодви- га Меровинга, а историки по почину Опостена Тьерри отнесли его к 843 г. – разделу империи Карла Великого и т. д. Для тюркютов такой датой оказался 545 г.

В Северном Китае разразилась новая война [207, р. 356]. Пра­витель Восточной империи Вэй, Гао Хуань, заключив союз с жу- жаньским ханом Анахуанем и тогонским царем Куа-люем [76, с. 85], напал на Западную империю Вэй и сильно стеснил своего сопер­ника Юйвынь Тая; однако решающая победа союзникам в руки не далась. В поисках сторонников император Западной Вэй, Вэнь-ди, послал некоего Ань Нопаньто к тюркскому князю Бумыну для уста­новления дружественных отношений.

Сообразуясь с настроениями своего народа, Бумын проявил не­лояльность по отношению к своему сюзерену – жужаньскому хану, отправив в столицу Западной Вэй, Чанъань, ответное посольство с дарами и тем закрепив союз с врагом своего господина. Однако это не вызвало разрыва с жужанями: по-видимому, переговоры ве­лись в строгой тайне. Эти посольства на четверть века определили восточную политику тюркютской державы как союзницы Западной Вэй и ее наследницы Бэй-Чжоу, направленную против Северо-Вос­точного Китая, где с 550 г. укрепилась династия Бэй-Ци. Однако, включаясь в мировую политику, Бумын сознавал, что он слишком слаб, чтобы бороться с жужанями, данником которых он был. Бу­мын решил добросовестно выполнять долг союзника и вассала. Случай к тому представился в том же году.

Западные телеские племена тяжело переносили жужаньское иго. Наконец, их терпение лопнуло: они восстали и из западной Джун­гарии двинулись в Халху, чтобы нанести жужаням удар в сердце. Поход был так плохо организован и время так плохо рассчитано, что здесь можно предположить скорее стихийный взрыв народного негодования, чем планомерно организованную войну. История не сохранила даже имен вождей восстания. Когда телесцы были на се­редине пути, из ущелий Гобийского Алтая выехали стройные ряды тюркютов в пластинчатых панцирях с длинными копьями, на от­кормленных боевых конях. Телесцы не ожидали флангового удара, а кроме того, они собрались воевать не с тюркютами, от которых они никогда не видели ничего плохого, а с ненавистными жужа- нями.

Поэтому они немедленно изъявили полную покорность Бумы- ну, а он, приняв ее, совершил второй нелояльный поступок по от­ношению к Жужани...

Покорность в степи – понятие взаимообязывающее. Иметь в подданстве 50 тыс. кибиток [30, т. I, с. 228] можно лишь тогда, когда делаешь то, что хотят их обитатели; в противном случае ли­шишься и подданных и головы. Телесцы хотели одного – уничто­жить жужаней, и Бумын, очевидно, это знал, когда принимал их в свою орду. Но так как этого хотели и его соплеменники, то война была неизбежна. Стремление своих подданных разделял хан, и по­этому события потекли быстро.

ОРДА

Вокруг тюркютских царевичей группировались кроме тюркю- тов остатки разбитых жужаней и множество разных людей, по­чему-либо не ужившихся в родной юрте или на кипиской службе. Происхождение их было различно, но говорящие они между собой на древнетюркском языке с небольшими отличиями в произноше­нии. Они составляли «budun» – народ, но не в смысле «этнос», а в смысле, близком к понятию «демос», так как «budun» противопо­ставлялись беги (baglar). Это видно из контекста фраз: «turk baglar budun» – «тюркские беги и народ» или, может быть, «народ тюрк­ских бегов» и «turk qara budun» – «тюркский черный народ», при­чем «qara budurt» – масса – понятие без оскорбительного оттенка; «alti bag budun» – «народ шести бегов», т. е. шести подразделений. Отсюда видно, что «budun» – это рядовой состав орды, беги – ко­мандный, а вся система, т. е. орда в целом, – понятие не этническое, а военно-организационное. В VI в. тюркютская орда соответство­вала племени, затем распространилась на державу Орда пополня­лась добровольцами, предпочитавшими военный уклад семейному.

Обычная организация орды как войска предполагает наличие правого и левого крыла. Таковыми были толбс – восточное и тар- душ – западное крыло. После детального разбора терминов «толбс» и «тардуш» у И.Н. Клюкина [82] полемика по поводу отождествле­ния военно-административных терминов с какими-либо опреде­ленными племенами излишни...

ПЛЕМЯ

Уцельно-лествичная система, сначала фигурировавшая только как государственное учреждение, постепенно проникла и в част­ную жизнь. Она стала формировать семейные отношения – препят­ствовать раздроблению имущества и способствовать образованию большесемейных общин. Во время каганата степное население весьма обогатилось.

Во-первых, добыча притекала со всех сторон, во-вторых, дань из рук ханов попадала к их приближенным, и, в-третьих, замирение степи и прекращение постоянных грабежей повлияло благотворно на развитие скотоводства. Параллельно приобретению богатств шло накопление их; они не растрачивались, не делились, а сохра­нялись в больших семьях. Это было возможно только при наличии племенной организации. Пример такой организации показали ханы рода Ашина, управлявшие колоссальной страной сообща. Главы крупных семейств стали подражать ханам и управлять своими род­ственниками, как близкими, так и дальними. Семьи разрастались в племена, но сохраняли свое территориальное и организационное единство. Старейшины использовали свое влияние и норовили даже принять титул хана или идыкута.

Ханы орд хотели привлечь всю молодежь в боевые отряды, кормить их за счет подданных, не служащих в войске, и военной угрозой вырывать у китайцев в виде дани продукты земледелия и ремесла. Для компромисса не оставалось места.

Теснимые соседями малые племена, которые все-таки не сле­дует отождествлять с родами, стали образовывать союзы, причем названием для такой общины был термин «огуз». Отсюда возникли как этнонимы токуз-огузы = 9 огузов (общин) – уйгуры и уч-огуз = 3 огуза – карлуки. Сходные по типу союзы дулу и нушиби, однако, не назывались огузами, чему причиной было то, что они возникли при иных обстоятельствах – не естественно, а по манифесту тюр- кютского хана. Поэтому они не перестали быть будуном и называ­лись «on oq budun» – десятистрельный народ. Соотношение между терминами «будун» и «огуз» вытекает из следующего: уйгуры, подчиненные тюрками, стали по отношению к ним будуном, но, сохранив свое внутреннее устройство, не перестали быть огузами. Поэтому Бильге-хан имел основание заявить: «Народ токуз-огузов был мой собственный народ» [104, с. 42], т. е. токуз-огузы были по отношению к нему – шаду тардушей – будуном; значит, они непо­средственно ему подчинялись.

Слово «эль/иль» переводится и понимается ными по-разному (но об этом речь впереди). Главное в этом понятии – наличие заво­еванных племен, принужденных уживаться в мире с ордой, которая является как бы господствующим племенем.

Созданная тюркютами социально-политическая система была для VI в. лучшим, хотя отнюдь не окончательным разрешением на­зревших политических задач: она обеспечила на несколько поколе­ний преобладание тюркютов в степи, и она же (как будет видно из дальнейшего изложения) обусловливала их гибель.

Мурад Аджи

Мурад Аджи – ученый продолжающий традиции исследования Л.Гумилева о древних тюрках. Он рассматривает историю и эт­нические особенности тюрков в собственном видении в связи с кипчакской эпохой. Для ис­следования истории этнического формирова­ния казахского народа использование трудов М.Аджи имеет важное значение.

Ковыль половецкого поля

(Ковыль кипчакской степи)

Половцы (кипчаки)! Английский историк Дж.Флетчер говорит, что «по» означало в древности «народ». Отсюда половец – «народ- ловец». Однако могут быть возражения против такой трактовки слова.

В тюркском языке нет слова «половец», а используется слово «кипчак». С приходом к власти славян славянский язык стал гла­венствовать над тюркским языком, и в обиход вошло слово «по­ловец». То, что на границах Киевской Руси появился новый народ, заметил еще Карамзин. «Народ не сваливается с неба и не всходит из земли», – писал Н.М.Карамзин…

Слово «печенег» буквально переводится как «зарубить непо­корного». В VIII-IX веках так называли воинов Восточно-Тюркско­го каганата.

Они устремились на освободившиеся из лесов варяжские го­рода на пути к грекам. Таким образом, объединив города Псков, Смоленск, Новгород прежний варяжские Холмогоры назвали Новгородом. Тогда славяне устремились к Киеву. В это время на­чались столкновения между «новыми» и «старыми» киевлянами, и, возможно тогда вошло в язык новое слово «кацап» (по-тюркски «бородатый козел»). Это слово должно быть характеризовало их дикость.

В XII веке Киевское государство разделилось на отдельные княжества. Например, почему местные жители Киевской Руси на­зываются не русскими, а украинцами? Почему украинцы отличают­ся от новгородцев, вологодцев или вятичей? Отличаются не только внешне. Возьмем одежду, кухню, песни, танцы, постройки... что угодно. Во всем отличия! У них очень мало сходства. Это и неуди­вительно. Русь и Украина далеко не одно и то же. Общение между ними велось очень недолго до середины XIII века, лет семьдесят, а потом вообще прервалось. В 1620 году его возобновили. Но как?

С нуля начиналось «воссоединение» двух народов – с явного противостояния. А смысл этого «воссоединения» изложила Ека­терина II в одной из своих инструкций: «Надлежит легчайшими способами привести к тому, чтобы оне обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу». … А Александр I издал 3 мая 1876 года новый закон о запрете говорить на украинском языке, издавать кни­ги, преподавать в школе и петь песни. Начиная с этого времени украинский язык из года в год становился понятнее для русского слуха…

Если корни украинцев были бы действительно славянскими, то почему они тогда не носят папахи, сапоги, шаровары и косоворот­ки. Почему их мелодии не похожи на мотивы степняков? По словам В.Н.Татищева со стороны Российского государства предпринима­лось много насильственных действий. Поэтому они хотели держать украинцев в руках царя. А они оказывали сопротивление. Из-за различий в политической культуре верхушки двух народов просто не понимали друг друга. И не доверяли друг другу. Об этом писали и В.Н. Татищев, и В.О. Ключевский.

Народы мира отличаются не только внешне, не только своей культурой, обычаями, привычками, поведением. Они, как доказали биологи, отличаются еще и на генетическом уровне. Поэтому от негров не рождаются китайцы… Антропологические, физиологи­ческие, биохимические и другие особенности не подчиняются воле правителей.

В IX веке киевляне были тюрками-кипчаками и говорили на тюркском языке. Само слово «Киев» переводится с тюркского язы­ка как «город зятя». Поселение V века. Видно город был столицей Украинского каганата или торговым городом. Правителем города являлся каган…

Точно такой же титул носили и правители соседних каганатов – Аварии, Великой Булгарии, Хазарии. Все вместе они, эти кагана­ты, составляли страну, которая и называлась Дешт-и-кипчак (Степь кипчаков). Таким образом, степное государство просуществовало с IV до XVIII века.

Дешт-и-кипчак по арабским и персидским источникам называ­лись кочевавшие в IV-XV веках от Иртыша до Дуная, от Крыма до Булгарских степей кипчаки. Их в XIII веке завоевали монголы. Предгорья Северного Кавказа тоже входили в Дешт-и-кипчак. На северных границах царства Аттилы лежали непроходимые леса и болота. Одна ее часть доходила до реки Москва, другая до реки Ока и Полесских болот. Огромная страна царя Аттилы вызывала за­висть правителей Рима и Византии. Они ненавидели степняков, но до середины V века вынуждены были подчиняться им. Некоторые европейцы сохранили некоторые документы тех лет, но, к сожале­нию, очень мало…

На войны степняки прибывали на конях. Европейцы же на поле битвы выходили пешими. Когда речь касается военной тактики, ев­ропейцы стараются оставить без внимания превосходство «диких кочевников». Едил (Аттила) за счет такой тактики и хорошего во­оружения побеждал отсталых в этом отношении европейцев. Хотя его войска не были многочисленными, они были хорошо организо­ваны. Когда идет разговор о кипчакских воинах, европейские исто­рики говорят о своем техническом и тактическом превосходстве. В действительности же царь Аттила за счет превосходства своей тактики и вооружения побеждал европейцев. Хотя его армия была немногочисленной, была хорошо организована…

Подобные разногласия намного раньше были у тюрков и с ки­тайцами: те тоже представляли своего императора живым богом на Земле. На почве религиозных разногласий начались войны.

Война с Китаем продолжалась почти пять столетий. Немного­численная армия кипчаков раз за разом громила миллионное во­йско, но победа решилась не на поле брани.

Искусные в дипломатии, китайцы умело сеяли раздор в тюрк­ском обществе и, наконец, раскололи его на северную и южную ветвь. Южная часть заключила мир с китайцами, а северная часть начав великое переселение народов, устремилась на запад…

Иордан пишет, что армия Аттилы насчитывала около полумил­лиона воинов, а вслед за ними пришло в Европу до трех миллионов человек (таково было обычно соотношение численности армии и населения – 1 : 5 или 1 : 7). Но в остальной Европе вряд ли про­живало больше. Получается, что каждый второй европеец имеет тюркские корни!

Здесь надо учесть, что до IV века, то есть до Великого пересе­ления народов многие земли Европы практически пустовали, посе­лений было крайне мало. Позже по разным причинам европейские тюрки поменяли язык, веру, но избавиться от внешности и обыча­ев предков смогли далеко не все. Синеглазые, светловолосые, чуть скуластые – они остались такими, какими положено быть кипча­кам...

В физиологии, характере и поступках этих людей заметны ха­рактерные особенности предков. Однако они совершенно не зна­ют о своей принадлежности к степному народу. Со временем все перемешалось, все забылось, сохранились лишь следы. Эти следы – люди…

Одна часть кипчаков расселилась в степях Дуная Центральной Европы. В истории мало встречается такое переселение народов. Крытые телеги были благоприятны для дальних передвижений, так как им не мешали ни погода, ни расстояния. Преград им не было. Вот откуда легкость и подвижность степного народа, вот откуда его фантастическая живучесть в суровых условиях степи – дом на ко­лесах! Ни один народ не был способен на это. Поэтому тюрки со­вершили то, чего не сделали другие, – заселили степь…

Дешт-и-Кипчак был первой в Европе страной, которая не зави­села от морской погоды, там были свои законы и правила. Название «кочевники» закрепилось за степным народом.

«Переехав через многие реки, – писал Приск, – мы прибыли в одно огромное селение, в котором был дворец Аттилы. Как уверяли нас, он был великолепнее всех дворцов, которые он имел в других местах. Он был построен из бревен и досок, искусно выглаженных, и обнесен деревянной оградой, более служащей украшением, чем прежние защитные курганы»…

Слово «терем» идет от тюркского слова «терек» – «дерево», иначе говоря, «дом, сооруженный из дерева». У археологов есть термин «срубная культура», в нем отражено, что примерно четыре тысячи лет назад появились первые в мире сооружения из бревен, искусно прилаженных одно к другому.

Европеец Приск был поражен, увидев бревенчатые постройки. Археологи находят предметы срубной культуры именно в захоро­нениях кипчаков, которые когда-то отправляли на тот свет человека вместе со своим «домом», домашней утварью, рабами, конем. От­сюда происхождение слова «домовина», отсюда и то, что крышка гроба у кипчаков была покатая.

Кипчаки чаще строили шалаши (курени) – шести или восьми­гранные бревенчатые постройки. Они были намного больше избы. Вход в него уходил глубоко в землю, на метр-полтора, к нему вели земляные ступеньки. Углубляли постройку сознательно: чтобы в зимнее время, когда грунт промерзает, было тепло на глиняном полу. В избе же настилали пол из толстых досок, поэтому его не углубляли.

Курени были на Алтае, в Саянах, Южной Сибири. Тогда же при­думали и новый очаг для них – печь. С веками форма печи меня­лась: на печи спали, в печи готовили пищу и даже парились. У хо­рошего хозяина было несколько печей. Одна в доме, другая, летняя, на улице, а третья в пристройке, где пекли хлеб.

В городе царя Аттилы изумленный Приск открывал для себя но­вое – новое на каждом шагу. Очень удивила византийского послан­ника баня, такой он никогда не видел. Гостя с дороги полагалось проводить в баню – отдохнуть, попариться. Белая баня, выложен­ная из камня, – было единственным не деревянным сооружением в столице кипчаков.

В Европе бани имели египетские традиции. На Востоке, в Си­бири, – китайские. Суть отличия – европейцы мылись в теплой воде, температура которой могла быть различной. Для сибиряков же важна была не столько вода, сколько температура воздуха. Их баня была не водной, а воздушной. Не знание истории кипчаков сказывается в выражениях типа «русская баня», «русский терем», «русская печь», «русский самовар»…

Простодушный грек, входя в терем, так и не понял, как мож­но вытесать бревна и уложить их, чтобы здание казалось круглым. А круглым оно не было. Терем царицы Креки лишь производил впечатление круглого, на самом же деле был восьмигранным. Это было традицией тюркской архитектуры...

Полы выстланы коврами из шерсти, по которым ходили. Вой­лочные ковры традиционны для тюрков, они отличались от знако­мых византийцу персидских ковров, поэтому он и отметил их. Судя по всему, войлок европейцы тогда не знали. Очень удивились они буркам, валяным сапогам и прочим мелочам, которые складывали быт кипчаков – народа отличающегося от европейской культуры.

Древние национальные костюмы назывались «шаль» или «пла­ток». И лишь гуцулы называют их по-прежнему, по-старинному – гуни. Гуни обычно делали с длинной бахромой, с кистями. Белые – для церкви, а пестрые – для праздников или повседневной жиз­ни. Может быть, поэтому так красивы кипчакские женщины. Надо заметить, что одежда «варваров» почти не изменилась за века, ее по-прежнему носят те народы, корни которых идут от степняков: украинцы, казаки, чуваши и другие…

Кушанья подавались на серебряных блюдах. Вино – в золотых и серебряных чарках, и опять точно таких, как на рисунках киевских летописцев.

Но сам предводитель, как подобает истинно великим, на пирах был скромен, пил из деревянной чарки, ел с деревянной тарелки и только вареное мясо. Из напитков подавали мед и каму (боза) – слегка хмелящий напиток темного цвета из проращенного ячменя или проса….

Кипчаки обязательно носили папаху. Аристократы носили кара­кулевые папахи, свободные люди – папахи из овчины, а рабам па­пахи запрещались. Это был элемент национальной одежды. Летом папаху заменял картуз. Круглый год за спиной настоящего мужчи­ны, особенно когда он на коне, была бурка.

Как бы то ни было, кипчакские правители были умными и про­зорливыми. Они в IV веке построили в Европе сильное государ­ство. В нем были такие праздники и развлечения, о которых евро­пейцы и не слышали.

Сок-кол – по-тюркски «сесть на руку», Бер-кут – «принеси до­бычу». «Садящиеся на руку» птицы на глазах удивленных греков творили чудеса. Тонким своим чутьем они выискивали уток, жу­равлей, поднимали их и накрывали влет. А потом возвращались на руку своего хозяина…

Смерть Аттилы произошла из-за излишней доверчивости кип­чаков.

Кто была та красавица по имени Ильдико, на которую положил взгляд любвеобильный Аттила, историки не знают. Либо красавицу подослали римляне, либо действительно на все воля Неба. Словом, полководец в 453 году влюбился. А любовь не бывает без пира, без сладкой ночи.

Смерть Аттилы принесла много радости европейцам… и наобо­рот люди Дешт-и-Кипчака обезумели от горя. Нелепая смерть во­ждя подкосила их. По обычаю мужчины стали отрезать себе клоки волос и делать на лице глубокие надрезы. Умер великий воин. Его полагалось оплакивать не слезами, а кровью…

В 1858 году в России вышла книга с выразительным названием «Аттила и Русь IV-V веков». Ее автор, профессор А.Ф. Вельтман, глазом не моргнув, на двухстах с лишним страницах утверждал, что Аттила… был русским. А Дешт-и-Кипчак – Русью…

Совершивший в 1719-1727 годах путешествие в Сибирь немец­кий ученый Мессершмит первым из европейцев нашел на древних захоронениях узоры и рисунки поклонения охотников богам. Он был удивлен похожестью Сибирских надписей на письмена далеко находившейся отсюда старой Германии.

В Петербурге довольно прохладно приняли находку Мессерш- мидта. Они не стали не только копировать замечательный памятник древности, но даже смотреть на него. Письмена зарегистрировали как скифские, а копии без внимания отправили в архив. Никто не задумался, что скифы никогда не жили далеко на востоке. Позднее, благодаря одному из приближенных Екатерины II эти копии тай­но попали в Европу и появились в свет. Воровство и подпольная торговля древними ценностями, похоже, существуют в России с давних лет. Но как бы то ни было, мир узнал страницы ее забытой истории. Однако до сих пор не ведется речи о древней тюркской культуре…

Таким образом, в XIX веке мир узнал, что оставили далекие предки потомкам в каменных письменах. Камни заговорили. От­крылись веками молчавшие страницы истории степняков. Откры­тые Томсеном тексты были разными по возрасту и содержанию. Некоторые памятники относятся ко времени переселения народов. Однако древние письмена очень хорошо сохранились.

Это можно увидеть по Орхоно-Енисейским письменным памят­никам VI-VII веков, где записаны сказания «Култегин» и «Тоны- кок».