Страница - 1

Глава 1

Ночь. Обложив полнеба, над аулом черными лохмотьями нависли тучи. Взлетела пыль, забились, захлопали на юртах тундуки. Ветер крепчал. Вдалеке засверкали молнии. Прогрохотал гром. В неверном свете молнии на миг обозначились все семь юрт аула.

Края плотно сбившейся отары зашевелились. Овцы беспокойно вставали, отряхивались. Черно-пегий сторожевой пес и две желтые суки с яростным лаем закружили вокруг аула.

Посередине загона на рваной попоне сидела Райхан, укутавшись в ветхий стеганый халат.

• Айт! Айт!- громко подзадорила она собак.

В Большой юрте встревоженно поднялась с постели костлявая байбише. Посмотрела на тундук, прислушалась к скрипу тонких жердей, скрепляющих купол юрты. Кряхтя поднялась, оделась и вышла наружу.

• Лежит себе около токал, и горя ему мало,- проворчала она и, прокашлявшись, закричала истошным голосом: «Айт! Айт!» Собаки, заслышав ее, залились с новой силой. А байбише, повернувшись к юрте соперницы, кричала все громче и громче. От злости сводило скулы, сжимались сухие кулаки...

А в этой юрте за проснувшимся от звонкого крика Райхан стариком с тревогой следила женщина, куда моложе и пригляднее байбише. Вот старик встал, набросил на плечи бархатный халат и полез к выходу. Токал, как тень, последовала за мужем до самого порога.

• К молоденькой потянуло,- пробормотала она подавленно, глядя, как старик идет к кошаре.

Райхан сидела неподвижно, словно не замечая подошедшего. Старик тронул ее за рукав, и Райхан молча повела плечом, показывая, что она бодрствует. Тот что-то недовольно пробормотал, но вместо ответа она отвернулась, вздохнула и уперлась подбородком в колени. Когда он снова наклонился над ней, Райхан вся съежилась, собралась в комок: тело напряглось в молчаливом протесте. Старик понял, выпрямился.

- Опять нашло на тебя?- злобно закричал он,-Ничего, не сдохнешь! Молодая, здоровая! Не чужое стережешь - свое! Смотри не засни!

Так и не дождавшись ответа, он нехотя заковылял прочь.

Райхан сидела, крепко зажмурив глаза. Черное небо, словно распростертое посередине, стало постепенно светлеть. И замечтавшейся Райхан вдруг показалось, что оттуда, из уходящей тучи, на нее пристально смотрит юноша. Волосы откинуты назад... Белый воротник рубашки... галстук. Она улыбнулась. Но, словно закатный месяц, юноша стал склоняться, опускаться все ниже и ниже и вскоре исчез за далеким голубым горизонтом. Улыбка угасла на лице Райхан.

- Что за наваждение?! Сгинь, нечистая сила!- Она пришла в себя. Закрыла лицо руками.

Но желание, тоска были сильнее страха. Опустились руки Райхан.

- Где же ты? Почему не идешь так долго? Может, тебя и в живых уже нет?

Перед мысленным взором измученной женщины всплыл недавний вечер...

Юноша подошел к ней бесшумно, сел рядом.

- Я рад, что ты пришла,- проговорил он.

Бай Жексен отсылал его в город учиться, выехать должны были ночью, и он пришел уже одетый по-городскому - темный костюм, белая рубашка с галстуком...

В первый раз в жизни ее обнял парень...

А через неделю в ауле бая Жексена играли свадьбу. В полночь Райхан привели в нарядно убранную юрту жениха. Постель новобрачных, по обычаю, была приготовлена справа от входа.

Бай переступил порог и шумно высморкался. Потом долго кашлял. Кутаясь в шелковое покрывало невесты, Райхан затаилась у постели за пологом. Правая рука собирала и судорожно комкала мягкую ткань. Старик стал снимать бархатный чапан, то и дело оглядываясь на невесту. Потом сел на постель и требовательно поднял ногу. Райхан нехотя подошла, заставила себя стянуть ичиги с его тонких ног. Старик раскашлялся снова и, не вставая с постели, потянулся и смачно сплюнул.

Сквозь дверные щели зло глядели в юрту обе жены Жексена - старшая и младшая. Рядом с ними толклись соседки и служанки, и тоже пытались заглянуть внутрь. Всем было любопытно: это уже третья женитьба бая, он дряхлый старик, а она - юная строптивая девчонка... Жексен громко крякнул, и обе женщины беспокойно засуетились. Стараясь получше разглядеть, что творится в юрте, они столкнулись лбами и, отскочив в стороны, холодно глянули друг на друга. Новая женитьба бая не примирила старых соперниц.

Старик улегся и показал Райхан подать ему табакерку. Он несколько раз шумно втянул обеими ноздрями насыбай и, вернув табакерку новобрачной, развалился на постели. Райхан немного подержала табакерку в руке, потом внезапно бросила ее на пол, молча вышла из-за полога, села на пол и, обхватив руками колени, беззвучно заплакала. Старик зашевелился, повернулся на один бок, на другой. Но невеста не вставала с пола. Старик потянулся в постели, напряг мышцы рук и ног, словно собираясь с силой...

Опытная байбише знаком послала стоявшую рядом старуху в дом. Та, мягко, неслышно ступая и изгибаясь всем телом, словно резиновая, внесла большой медный таз и кумган. Помедлив у входа, она с жадным любопытством оглянулась вокруг и, выйдя, тихо прикрыла дверь.

- Ты что там расселась? Иди сюда!- сердито приказал Жексен, но Райхан словно и не слышала его.

Тогда старик, кряхтя, поднялся с постели, подошел, потянул ее за платье, а она бросилась на кошму и заплакала громко, навзрыд. Жексен нетерпеливо схватил ее за руку, но невеста рванулась в сторону, и старик, потеряв равновесие, упал. Хватаясь за полог, путаясь в нем, забарахтался на постели и наконец, вскочив, злобно пнул девушку ногой. Райхан отпрянула, прижалась к войлочной стене юрты. Встретив ее гневный взгляд, старик отступил. Сел на постель, вздохнув, опустил седую голову. Погладил поясницу. Только сейчас долетел до слуха девушки смех женщин, собравшихся вокруг юрты. Она вздрогнула, подбежала к очагу и ногой толкнула светильник в золу. В юрте стало темно. Вскоре любопытные разошлись... Наступила тишина...

Утром, как только Жексен вышел из юрты, обе женщины бросились в дом. Муж и не взглянул на них, ушел к колодцам. Женщины первым делом осмотрели таз. Он был чист... Подбежали к постели, перебрали все. Сухо... Старшая жена, торопясь от охватившего ее возбуждения, откинула крышку медного кумгана. Воды нисколько не убавилось... Женщины злорадно засмеялись.

Вошел Жексен и зло уставился на них. Жены не смогли удержаться, снова расхохотались. В гневе старик схватил висевшую у пояса уздечку и стал стегать их. Женщины пронзительно завизжали: рука старика была еще крепкой. В это время вошла Райхан, воспользовавшись этим, соперницы проскользнули к выходу и бросились наутек. Зато на улице они дали себе волю, прямо покатывались со смеху. Разъяренный старик сорвал с головы Райхан девичий платок, вытянул и ее уздечкой.

- Я выбью из тебя упрямство!- закричал он.- Выгоню из тебя черта! Сгинешь у моего порога!.. Понятно?

...Райхан потерла лицо. Рукава сползли, обнажив исхудалые руки. Она посмотрела на резко обозначившиеся кости, на твердые, синие жилы и сокрушенно покачала головой.

Над спящим под наглухо закрытыми тундуками аулом вставало утро. Овцы проснулись, разбрелись вокруг. Посередине кошары на темной унавоженной земле, прибитой тысячами копыт, на рваной попоне спала Райхан. Из голенищ ее сапог торчали края грязных портянок. Огромный черно - пегий пес обнюхивал ее голову.

А в старой прокопченной кибитке на краю аула спал полураздетый пастух Есим, беспокойно ворочаясь на жесткой постели. Он видел сон... Перед ним поставили полную миску дымящегося ароматного мяса. Есим потянулся к миске, но только дотронулся до нее, как она отодвинулась и стремительно исчезла. Есим вздрогнул, проснулся. У изголовья, сердито ругаясь, стоял бай Жексен и тыкал ему в лицо палкой.

• Вставай. Выгоняй овец, дармоед!..
• Ладно, ладно,- устало пробормотал пастух, нехотя поднимаясь.

Через несколько минут Есим оседлал коня и с кожаным мешком в руке вошел в Большую юрту. Пройдя в хозяйственный угол и опасливо оглядываясь на байбише, он осторожно сдвинул деревянную крышку с черного казана, полного до краев свежесквашенным айраном, и взял с полки чашку. Но старуха уже проснулась, вскочила с постели, проворно подбежала к пастуху, отобрала чашку, налила неполную поварешку айрана, а остальное долила водой из ведра. Есим попробовал «завтрак», и, нахмурившись, вернул чашку. Красноречивым жестом показал на казан.

Но байбише помешала в чашке поварешкой и протянула ее обратно. Пастух в сердцах вырвал чашку из ее рук, поставил на пол и быстро вышел. Байбише вспыхнула от гнева, но ничего не успела сказать.

Есим отогнал пса, бродившего около Райхан, и осторожно разбудил ее. Молча показал в сторону юрты, предлагая ей идти спать домой. Райхан недоуменно посмотрела на него и только тут, проснувшись окончательно, рассмеялась. Было видно, что она рада Есиму. Разошлись они не сразу...

Солнце не успело подняться на длину копья, когда Жексен разбудил Райхан. Байбише тут же дала ей ведра, и она пошла за водой. Вскоре она уже раздувала огонь в очаге, потом поднимала и переносила одна тяжелый, прокопченный казан, взбалтывала айран, плела вместе со служанками волосяной аркан... Стоило ей присесть, как то сам бай, то одна из жен немедля находили для нее новую работу. Райхан подоила корову, осмотрела овец и выковыряла червей у них из болячек, напоила хромую овцу, отставшую от отары.

Тем временем наступила пора дневного водопоя. После водопоя она принялась ловить и привязывать овец для дойки, потому что налетели слепни, и овцы вели себя беспокойно. Особенно долго пришлось бегать за черной козой. На помощь пришел Есим...

Солнце перевалило за полдень. Зной томил. Все живое попряталось в тени, и только Райхан с мешком на спине бродила далеко в степи, собирала кизяк. В ауле была слышна ее печальная, протяжная песня, похожая на плач. Песню услышала и пожилая женщина, которая медленно брела к аулу. Она, видимо, узнала голос певицы, потому что пошла быстрей. Райхан тоже увидела ее. Женщины побежали навстречу друг другу, крепко обнялись, и Райхан, заливаясь слезами, в изнеможении повалилась на горячую землю.

- Мама, мама!.. Как я мучаюсь... В рабыню превратили, проклятые...

Они плакали долго, две бедно одетые женщины.

Вместе с дочерью старуха пришла в аул своих новых родственников, но никто не обратил на нее внимания. Жексен сразу же послал Райхан доить кобыл.

У коновязи жеребец Акбести встретил Райхан ласковым ржанием и потянулся мордой к ведру. Райхан погладила бархатистую губу своего любимца, тихонько шлепая ладонью, отвела от ведра.

Мальчик Ашим, помогавший ей доить кобыл, начал с увлечением рассказывать о вчерашней байге, в которой ему довелось скакать на Акбести... Тысячи коней... Нарядные всадники разъезжают взад и вперед. Грохочет степь от топота копыт. Для скачки отобрали пятьдесят скакунов, на которых любо было посмотреть: гривы и хвосты расчесаны, шерсть блестит, под кожей играют мышцы. Кони так и пляшут под седоками... Сначала, когда пустили коней, Ашим придерживал Акбести, держался в середине. Постепенно вперед вышли лучшие: гнедой жеребец, черный со звездочкой, и Акбести. Долго они шли вместе, по очереди возглавляя бег. Первым отстал гнедой. Черный жеребец и Акбести неслись стремя в стремя, но сопернику Ашима уже приходилось все время стегать своего скакуна плеткой. Акбести же шел легко, как будто не остались позади десятки километров. Вдалеке показался аул, навстречу коням, не выдержав, ринулись всадники. Акбести, воодушевляемый криками тридцати-сорока верховых, скакавших по сторонам, резко выдвинулся вперед. Вскоре, помогая скакуну, сын Жексена, Аскар, стал тянуть его за повод. Хозяева других скакунов делали то же самое. Шум стоял невообразимый. Акбести, впервые участвовавший в байге, на полверсты опередил знаменитого черного жеребца...

Райхан поила своего любимца только что надоенным теплым молоком. Гладила ему уши, обнимала за тонкую шею...

Увлекшись разговором, Райхан и Ашим не заметили, что кобылы потянулись на пастбище. Мальчик вскрикнул, бросился за ними, Райхан побежала с другой стороны.

Но полудикие лошади перешли на рысь, стали удаляться.

Есим, находившийся неподалеку, подбежал к коновязи, быстро взнуздал Акбести, прыгнул ему на спину. Не прошло и нескольких минут, как он догнал табун, сбил, повернул обратно. Из аула с негодующими криками прискакали Жексен с сыном. Аскар, не сходя с коня, стал охаживать Есима плеткой. Райхан бросилась было помочь пастуху, объяснить, в чем дело, но Жексен огрел ее палкой по пояснице. От боли Райхан вскрикнула и присела на землю...

Из города прискакал родственник Жексена Асан, спешился у белой юрты. Не успел он перешагнуть за порог, как посыпались новости, от которых Жексен, байбише и все домочадцы схватились за головы, заохали на все лады. Едва оправившись от испуга и злости, Жексен коротко приказал сыну:

- Скачи!.. Узнай точно.

Аскар кивнул Асану, оба вышли, вскочили на коней и вылетели на дорогу.

Есим и Райхан оживленно беседовали у колодца. Им было весело!

Из районного центра Аскар и Асан вернулись мрачные, кони под ними были все в мыле.

Весь вечер к юрте Жексена тянулись люди. Уходили они из аула, гоня перед собой нагульных кобыл, верблюдов с налитыми горбами, откормленных овец. Всю ночь шел скот Жексена на базар. Распродажа его заняла немного времени. Деньги пачками сыпались перед Аскаром, сидевшим во дворе малоприметного бревенчатого дома на окраине районного центра.

В ауле люди собирались кучками, разговаривали, спорили, расходились и снова сходились. Каждый раз в кругу бедняков оказывались родственники Жексена. Аскар писал какие-то справки и заявления и заставлял пастухов подписывать их. Кто подписывал, а кто отказывался. Бедняков зазывали в дом бая, угощали кумысом и уговаривали тоже ставить свои подписи. Те в угрюмом молчании выслушивали жалобные просьбы Жексена. Многие посетители, когда бай начинал особенно настойчиво их увещевать, молча поворачивались и уходили. Есим, радуясь, встречал их на улице.

Из города на конях прибыли уполномоченный и четыре милиционера.

Бедняков созвали на собрание. Есим вначале прислушивался к речам приехавших недоверчиво, но потом встал и решительно поддержал уполномоченного. Бедняки тесно сгрудились вокруг него. А потом уполномоченный отвел Есима в сторону, они побеседовали с глазу на глаз и, довольные друг другом, обменялись крепким рукопожатием.

Байбише увидела это и легонько подтолкнула к ним Райхан. Та брезгливо отпихнула от себя старуху, но к Есиму подошла, спросила с улыбкой:

• О чем вы тут говорили?
• А тебе зачем это знать?- Есим пристально посмотрел на младшую жену Жексена.

Райхан спокойно выдержала его взгляд. Есим недоверчиво усмехнулся и молча отвернулся от нее.