Страница - 2

Курман не дал договорить, схватил камчу -приготовил заранее - и набросился на сидящего Жаксылыка. Камча обжигала плечи, голову, лицо. Но больше ударов жгли обидные слова, унижали, ранили душу.

Жаксылык пытался вскочить на ноги, начал было отбиваться. Вмешались гости - их тут сидело трое, -скрутили руки и придавили к земле. Теперь, Курман мог делать с Жаксылыком все, что хотел. И он бил его, бил, пока рукоятка не переломилась.

Насытилась злоба Курмана, утихомирился он, и тогда, наконец, Абиш счел нужным вмешаться.

- Перестань же, перестань, довольно тебе! -увещевал он уже остывшего брата.

Абиш был удовлетворен. Все получилось так, как он задумал. Руками брата вдвойне отплатил батраку за непокорность, а своих - не замарал.

Знакомая повадка. Абиш любит загребать жар чужими руками. Запомнит науку Жаксылык. И думать теперь побоится о правах, о свободе! Есть у Абиша и теплые слова, и ласка, да не для таких беззащитных бедняков, как Жаксылык. Для них - побои. С начала лета братья готовили припарку непокорному Пусть охладится слегка. На пользу пойдет.

Что было делать Жаксылыку? У кого искать защиты? Испокон веков люди шли к баю, надеясь на его силу и власть. Нет, Жаксылык не упадет в ноги Абишу. С воплем бросился он из юрты, вскочил на коня и понесся куда глаза глядят.

Сколько времени так проскакал - не знает. Как домой добрался - не помнит.

Выбежала навстречу жена. Проклинает Курмана, горько плачет. Приезжал табунщик, увел коней, что стояли на привязи, а ее избил.

- Иди, иди, жалуйся начальству. Хоть умри, а не спускай обиды, отомсти! - причитает она.

Слова жены будто пробудили Жаксылыка, бальзамом легли на израненную душу.

Заторопился Жаксылык. Ни о чем не стал расспрашивать больше. Не обмыл даже окровавленного лица. Оседлал гнедого и опять поскакал.

Слыхивал раньше, есть в Актасе, за сорок верст отсюда, начальство. Вот и мчится теперь туда. Все расскажет, выложит все обиды.

В Актас прибыл, когда от домов легли длинные тени и мулла призывал к вечерней молитве. Начальник милиции, молодой казах, встретил вежливо. Лицо у него мягкое, приятное. Жаксылык с ходу начал плакать, выкладывать свои обиды, растирая кровь на лице. Показал следы побоев - вот что сделали с ним. Накипело на сердце, выложил все, что терпел с давних пор он, потомственный бедняк. Сколько раз бил его бай, отнимал заработанное. И вот опять то же. Поля, хлеб кровный уничтожили, избили, надругались. Еще сильнее зарыдал Жаксылык.

- К кому пойду, кому пожалуюсь? Вся надежда на вас. Не заступитесь - по миру пойду с детьми. Мне теперь в Акузеке не хозяйствовать. Баи не дадут. Все они заодно. Разве найдется среди них хоть один, кто бы защитил меня. Вас, Советы, прошу: заступитесь, верните мне мое добро, накажите обидчиков.

Долго говорил Жаксылык, и в его речи слышалась боль всех тружеников степи. Будто не он один - все они жаловались. Сколько еще терпеть? Доколе неправым и виноватым будет только бедняк?

Начальник милиции слушал, и приветливое лицо его темнело. Вначале время от времени он задавал вопросы - к любой жалобе надо подходить осторожно. Потом умолк. Горячая речь Жаксылыка убедила. Он поверил человеку из степи.

Встал, вызвал трех милиционеров.

• Сейчас же гоните в Акузек, арестуйте и тащите сюда Абиша и Курмана! - приказал он.

Душа Жаксылыка от радости до небес взмыла.

Три милиционера, грохоча саблями и прикладами винтовок, рысью тронулись в путь.

Для обиженного были эти три молодых парня роднее самых родных, ближе самых близких. Что за ребята! Стройные, ловкие. А вид какой грозный! Никогда не встречал таких. С умилением подумал об их родителях - таких орлов вырастили!

Вернулись милиционеры на следующий день. Привезли братьев. Начальник милиции, к великой радости Жаксылыка, так отчитал их - три пота пролили. А потом, еще лучше, засадил братьев под замок. Довольный Жаксылык вернулся домой.

Не шевельнулось в душе и капли жалости. Много терпел бедняк, пусть хлебнут горя баи. Радовался. Наконец отплатил за все.

• Теперь, пожалуйста, мстите. Не заплачу, выпью весь ваш яд. Хоть раз посчитался с вами. Доволен, доволен я тобою, моя советская власть! Давно пора было просить у тебя помощи! - сто раз восклицал он, едучи домой.

Глава 3

Многолюден аул Абиша. Со всех концов волости Караадыр съехались сюда богатеи, собралась степная знать, сутяжники, скандалисты, склочники, пройдохи. Расселись группами на лугу за белыми юртами. Поглаживая бороды, оживленно разговаривают. Всем достается в их беседе! Одних костят так и сяк, других зло высмеивают. Тонкая улыбка кривит губы. Но есть среди гостей и такие, что надулись, сидят угрюмые, молчат, побелели от гнева. Родовитая знать всей волости поднялась на защиту своей вековой власти. Неслыханная беда, невиданный позор! Унижен Абиш. Сам Абиш! Опора и властелин всей округи, вожак. И кто унизил? Ничтожный консы- пришелец Жаксылык. Последний из последних, сын паршивой собаки. Посмел голос поднять, как равный на равного! И слыханное ли дело? Добился своего, посадил баев в тюрьму, наказал.

Трудные времена настали. Приходится богатеям ломать голову, искать ходы- выходы, хитро сплетенные пути.

Как наказать Жаксылыка, чтобы впредь неповадно было к начальству бегать? Как обуздать гордеца, подчинить воле знати? Не должен неимущий забывать бога, пусть, как прежде, трепещет перед хозяином. Жалоба властям - не новость. Казахи с давних пор любят бегать к начальству. Однако эти жалобы никогда не приносили им ни чести, ни победы. Вот и этого Жаксылыка надо поставить на место.

Десять дней сидели под замком Абиш и Курман. И все эти дни родовая знать не слезала с коней. Шныряли по всем лазейкам и, наконец, нашли пути, вызволили из беды братьев. Обскакали всех друзей-приятелей, живущих в городе, через них передавали прошения. Сами ходили, просили отпустить арестованных на поруки. Дружно взялись за дело - арест ведь обесчестил всю знать Караадыра - и добились своего.

С некоторых пор богатеи действуют все заодно. Забыли старые раздоры. «С ними подождем, -согласились они, - не то время теперь». Научили их тому выборы. Услышали слово правды от избирателей, пришлось подрожать за свою шкуру. Кое- где народ уже добрался до своих баев. Внесли их в черные списки и даже близко не подпустили к выборам. Вот и согласились богатеи больше не враждовать друг с другом. «Давайте в мире жить, спокойно. Будем молчать, поведем себя тихо, кто полезет на нас?» И теперь, под видом миротворцев, дружно взялись восстанавливать честь Абиша и Курмана. Абиш - опора знати. Его авторитет должен быть незыблемым. «Покажем силу Абиша, пусть содрогнутся бедняки, гордецы вроде Жаксылыка. Карает не закон, карает бай». Но как обойти начальство? Как наказать Жаксылыка? Вот о чем думали баи, собравшись в ауле Абиша.

Власти взяли с Курмана подписку - должен он возместить пострадавшему убыток. На этом настоял Жаксылык.

Но Курман и не думает платить за потраву. Жаксылык пытался было заикнуться, напомнить - на него так цыкнули, сразу замолк.

Сидят гости в ауле Абиша, пощипывают бороды, размышляют. Как приступить к делу? Конечно, об уплате долга Курманом и речи нет. Здесь думают о другом долге. Остался должен Жаксылык. Пусть заплатит братьям за обиду. Просят они собравшихся помочь. Встал Абиш, сказал:

- Жаксылык, опирающийся на людей аула Алатай, больно ранил нашу душу.

При чем тут аул Алатай? Оказывается, во время выборов Жаксылык выступал на стороне этого аула. Видно, и сейчас подстрекали его. Иначе откуда бы взялась такая смелость у консы? Собрание баев обращается к гостям из аула Алатай.

- Пусть ответят, - требует Абиш. - А если не согласны с этим выскочкой, так и должны сказать. Тогда уж мы сообразим, что делать.

Разве станет волк драть волка, когда есть баран? Чего было ждать от богачей? На что им Жаксылык? С ногами и руками отдали его Абишу. «Не знали мы, не ведали, что творит этот человек. Сам придумал, сам пусть и расплачивается. Разве мы не согласились жить в мире? Не к чему обременять себя хлопотами. Абиш зря на аул Алатай сваливает. Выборы - другое дело. Тогда, конечно, отношения у нас были натянуты, это правда. Но мы никогда не поскакали бы в город».

Таким образом, вопрос, из-за которого собралась здесь знать, наполовину был уже разрешен. Богачи доказали свое единство. Ради такого случая закололи барана. При дележе лакомых кусков спора не было. Разделались с мясом единодушно. Потом перешли к другой стороне вопроса. Жаксылык совершил преступление, нарушил законы рода. И преступление это равносильно убийству человека - так расценивали самозванные судьи попытку Жаксылыка найти защиту у властей. Возмутил покой степи, взбудоражил народ, пытался уничтожить Абиша. Самое жестокое наказание будет для него милостью.

Долго думали, спорили, обсуждали. Наконец вынесли приговор и закрепили его молитвой. Жаксылык должен внести плату за оскорбление братьев и покинуть земли рода. А еще решило собрание - мстить Жаксылыку. Мстить будут все вместе и каждый в отдельности, как удастся, куда бы Жаксылык ни откочевал. Не будет теперь ему нигде покоя...

Кто устоит перед таким мощным единством? Давно известно: «Поднимутся силы грозные и бездну затопят». А как же закон? У баев свой закон - сила.

Сломали они Жаксылыка. Ведь не станешь каждый день докучать властям, спасаться под их крылом...

Покорился Жаксылык. Мечтал взять с баев плату за обиду да вдруг лишился всего: и полей, и нажитого скота. И к приветливому начальнику не мог снова съездить - взяли баи под надзор. А ведь обещал начальник помочь, говорил: «Приезжай, если упрутся, не захотят платить за потраву». Все отняли у Жаксылыка баи, но этого оказалось мало. Как снял урожай, выгнали совсем из аула.

Правду говорят: «Окажется вором богач -потерпевшему быть его жертвой». В начале декабря Жаксылык со своими голопузыми тронулся из Акузека куда глаза глядят. Исчез, как в воду канул.

1926