Страница - 9

ТРАДИЦИИ ТЮРКОВ

Из “Книги Жыу”. Распускают волосы, высоко заворачивают левый подол. Живут в юртах. Кочуют в поисках воды прозрачнее, травы сочнее. Занимаются скотоводством, охотой. Едят мясо, пьют кумыс. Надевают одежды из кожи и шерсти.

Избрав впервые ханом своего правителя, приближенные улуки высокого звания сажают его на белую кошму и девять раз обходят вслед за движением солнца. При каждом круге улуки кланяются ему. После этого сажают его на коня, обматывают шею в шелковую ткань, затягивают, затем быстро высвобождают и спрашивают: “Сколько лет будешь каганом?” Правитель меняется в лице, взгляд его темнеет. Он не может определенно сказать, сколько лет будет каганом. Улуки в соответствии с его словами вычисляют по-своему. Высший чин среди беков: иеху, затем тычин, потом сылифа, тумаофа — всего вместе с низкими чинами 28 степеней, и все наследуют чин.

Из оружия у них есть: лук со свистящими стрелами (в “Книге Суй” назван “рогоподобным луком”), доспехи, копье, меч и семсер, последние два они носят постоянно, для красоты. На флаге изображена золотая волчья голова. Как признак того, что помнят, что они произошли от волка, они говорят так. Мастера верхом на лошади стрелять из лука. От рождения воинственные, не знают жалости, не умеют писать. При сборе и роспуске войск количество людей, лошадей, налога и скота считается надрезами на дереве. Вместо того чтобы заранее написать на бумаге, пользуются золотоконечной стрелой и восковой печатью. Обычно дожидаются полнолуния для завоевательных и грабительских походов.

По их уголовным законам бунт, предательство, убийство, изнасилование чьей-то жены, угон лошадей каралось смертью. Изнасиловавшего чью-то дочь заставляли выплатить тяжелую вину имуществом и жениться на ней. За вред, нанесенный во время драки, выплачивали вещественную стоимость в зависимости от ранения. Например, выбив глаз, виновный должен отдать свою дочь, а если нет дочери — все приданое имущество жены. Повредившие другие части тела отдавали лошадь. Укравший лошадь или другую вещь возвращает ее стоимость в десятикратном размере.

Тело умершего человека располагается в шатре (юрте). Дети, внуки и мужчины, женщины из родных собираются и приносят в жертву лошадь и овец, мясо развешивают перед шатром, обойдя семь раз на лошади вокруг шатра, перед входом в шатер надрезают лицо и рыдают, кровь и слезы льются вместе. Так повторяется семь раз, и заканчивается обряд оплакиванием. После этого в назначенный день лошадь, на которой ездил покойный, его имущество сжигают вместе с его телом и, собрав золу, в определенное время года зарывают ее в землю. Осенью и зимой прах умершего хоронят, когда листья растений желтеют или начинают опадать, а весной и летом — когда цветы начинают распускаться. Во время захоронения родственники покойного приносят жертву, скачут на лошади, сдирают лицо, как в день смерти. Внутри мазара нарисовано изображение умершего и установлена каменная доска, повествующая о его сражениях при жизни. Обычно, если он убил одного человека, ставится одна доска. У некоторых число таких досок достигает сотен, даже тысяч. Принесенные в жертву головы лошадей и овец все до единой нанизывают на кол. В этот день и женщины, и мужчины, прихорашиваясь, собираются у могил; если парню понравится девушка, на обратном пути он отправляет сватов в дом девушки. В таком случае родители девушки редко бывают против.

Каган постоянно живет на горе Дыужин. Двери его шатра повернуты к востоку, это знак уважения к восходу солнца. Каждый год он, собрав улуков, идет к пещере предков и приносит жертву, а в середине пятого месяца, собрав остальных, приносит жертву у Кок-Тенгри, на берегу реки, и поклоняется ему. В 500 ли на запад от горы Дыужин есть высокая гора, на которой не растут ни деревья, ни трава. Она называется Бодын-инли. Это на языке центральной местности означает “земное божество”. Их письменные буквы похожи на буквы народа ху. Неизвестен год возникновения, пишут краской из травы, из листьев которой берут синюю краску.

Мужчинам нравится играть в чупу, девушкам — в тащенбау. Кумыс пьют до опьянения. Поют песни друг против друга. Поклоняются духам, верят в шаманство. Считают за честь умереть на войне, считают позорным умереть от болезни. Их обычаи во многом схожи с гуннами.

Тюрки. / К.Салгараев. Алматы, 1999. С. 36—38.

О ПЛЕМЕНАХ ХIII—ХIV вв. НА КАЗАХСКОЙ ЗЕМЛЕ

Доложу я вам, пьют кобылье молоко как вино, называют шемкус (кумыс), очень вкусное.

Оружие — лук, меч и шокпар; будучи мастерами стрельбы из лука, чаще пользуются им… Воюют прекрасно и мужественно.

По сравнению с другими являются бродягами, выходят в месячный путь без какой-либо пищи; сами питаются кобыльим молоком, мясом зверей, лошадь перебивается травой на дороге, из-за нее не надо носить с собой пшеницу, овес. Стоят насмерть за своего правителя, если понадобится, могут всю ночь провести с оружием на коне, а от их коней летят искры. Более чем кто-либо терпимы к сложностям и лишениям, расходы малы. Это самый способный к завоеванию земель и покорению царств народ.

Отправляясь в дальнюю дорогу, на войну, не перегружаясь, берут с собой две кожаные посуды (торсык) и глиняную посуду для варки мяса, маленький зонт для защиты от дождя. Скажу вам, они могут продержаться так без еды десять дней, надрезав вены лошади и подкрепившись. С собою они носят густое, как тесто, сухое молоко (речь, должно быть, идет о катыке). Они пьют его, растворив в воде.

Судебная власть такова: даже за незначительную кражу назначают в зависимости от ценности предмета 7, 17, 27 и т.д. до 300 ударов кнутом. Немало и умерших от этого. За воровство лошади или кражи такого уровня — смертная казнь — отрубают голову; если вернет украденное в десятикратном размере, не убивают.

Состоятельные люди клеймят жеребцов, кобыл, коров, весь крупный рогатый скот и держат на пастбищах без пастуха; если скот перемешается, по клейму возвращают хозяину; овец, коз пасет пастух.

В войне побеждают так: не считают зазорным и бежать, и в то же время, разворачиваясь назад, стреляют. Кони приучены лучше собак, настоящие следопыты. Бегущий в погоне берет на цель и врага, и его лошадь, сражаясь, будто лицом к лицу; так, когда ряды врага, ошибочно подумавшего, что они “сбежали”, редеют, возвращаются и с мужеством и геройством разбивают врага в пух и прах.

Марко Поло. О племенах XIII—XIV вв. на казахской земле.

Алматы, 1994. С. 81—83.

САКСКАЯ КУЛЬТУРА

1. Саки и казахи

Историки Китая и других стран подтверждают, что усуни — основные предки казахов. Все же усуни не населяли реку Или издревле, в древние времена их местонахождение было между Дунь-хуанем и горой Цилянь-Шань. Позже, в 160-х годах до н. э., они с нарастающей быстротой переселялись из тех мест, пришли к Или. До усуней эту местность населяли саки и юэчжи. Поэтому в “Ханнаме. Повествование о Западном крае” сказано: “Эти стоянки усуней были раньше сакскими, их юэчжи вытеснили на юг, за Шуан-дуга, и сами здесь остались. После поражения от усуньского кунбия юэчжи ушли в Бактрию, эта земля досталась усуням. И все же среди усуней есть потомки саков, юэчжи”. Отсюда мы замечаем, что во времена верховенства усуней на Или среди них была значительная примесь саков. И сейчас в аргынских, кыпчакских племенах казахов есть роды “мерсак”, “бессак”, “борсак”, “карсак”. Здесь окончание “сак” родственно с названием “сайжон” — “сак” китайской истории: это, бесспорно, доказывает, что казахи были сакского происхождения.

По этой причине некоторые ученые считают, что этноним “казах” происходит от слияния названий двух народов — “каспиев”, живших в окрестностях Каспийского моря и живших по Или саков. И это говорит о том, что саки издревле имеют отношение к этническому происхождению казахов. Во время анализа археологических останков усуней периода с III в. до н. э. до V в. н. э., особенно из антропологических признаков, было замечено, что у них череп закругленный, лоб выступающий, глазницы глубокие, лошадиные скулы. Это близко к сакскому типу. Значит, в ту эпоху саки и усуни пережили этническое скрещивание на определенном уровне. Обнаружение наскальных рисунков поклонения по половому признаку в местечке Канжиа-шымынзы (красный — узкий) Кутыбийского района вышеописанного Синьцзяна во многом повлияло на определение антропологического портрета древних саков. Все они были с широкими скулами, густобровыми, круглоглазыми, остроносыми, с маленькими губами. Это — общий сохранившийся образ сакской общины, населявшей в древности Тянь-Шань.

Отсюда попробуйте представить антропологический портрет, возникший от смешения саков и усуней.

В 40-х годах были проведены археологические работы в нескольких древних захоронениях в Лобнорской местности. Из-за сухого и жаркого климата трупы, иссушившись, превратились в мумии. На них надеты остроконечные войлочные колпаки (борики), в борики вдеты перья. Усопшие завернуты в текемет, обуты в хромовые сапоги, рядом находились различные предметы и стрелы с луком. Исследователь Стейн считает, что особенность этих людей заключается в наглядных факторах расового состава народов Тарымской низменности. Хуан Вэньби по очертаниям и виду останков, особенно из специфичности их остроконечных бориков, считает их принадлежащими сакской общине. Однажды он сказал: “Нельзя говорить, что нет определенной связи между похороненными роланцами и саками”. Английский ученый Бейли писал: “Перед II в. до н. э. одна община саков пришла в местность Котан и стала править местным населением. Костана — каганат, созданный той сакской общиной в Котане”.

В каменных памятниках древней персидской клинописи разделяют населявших огромную территорию между Черным морем, Гиндукушем и Тянь-Шанем на три большие группы. Первая — саки-хаомаварга, т.е. поклоняющиеся листьям дерева “хаома”. Они обитали в Ферганской низменности и на Памирском плато. Вторая — саки-тиграхауда, т.е. саки с остроконечными шапками, они населяли регионы Кыргызстана и Казахстана на севере от Памирского плато и Алтайского хребта, охватывая территорию Тянь-Шаньских, Алтайских гор, Ташкента, Таласа, Чу, Или и восточную часть озера Балхаш. Третья — саки-парадарайя, т.е. саки за морем, они населяли север Амударьи, восточную часть Аральского моря, Согдиану (Мавераннахр, т.е. между рукавами Амударьи — пер.).

Народ Древней Персии все народы на севере Иранского плато называл “саками”. Потому отец истории Геродот говорил: “Персы всех скифов подряд называли саками”. По Геродоту, всех кочевников, живших в части Евразии от Карпат до Черного моря, оттуда до Каспия и Средней Азии, называли скифами. Но эти скифы также делились на несколько видов. Например, скифов, живших на востоке от Дона, Геродот называл сарматами (сарматаями). Он говорил: “Язык сарматов такой же, как и у скифов”. Отсюда можно заметить, что сарматы — часть скифского народа. Он, снова назвав кочевников от Каспийского моря до Сырдарьи массагетами, говорит: “Массагеты, по слухам, — храбрый народ, мастера воевать. Они, живя у реки на самом закате Алоксес (Сырдарья), граничат с исседонами, некоторые говорят, что они часть скифов”. На самом деле в персидских каменных письменах в Бехистуне говорится, что Сакское государство находится “на той стороне моря, и тамошние носят остроконечные шапки”. Потому у Ксенофонта были основания называть их “массагетскими саками”.

Судя по вышесказанному, мы думаем, что иероглиф “сай” в названии “сайжон” в китайских писаниях должен быть звуковым эквивалентом китайского слова “сак”, что близко подходит к звуковым слогам “сак”, “сака” в древнеперсидских писаниях. В китайских исторических документах делаются различные ссылки на иероглиф “сай”. Например, в книге “За-а-хан-жин” — как “ми-жия”, в книге “Жинфа-нянь-шу-жин” (“Номы правильного чтения”) — как “ши-жия”, в книге “Коншуэ уан жин” (“Повествование царя Тауыс”) как “шоу-жия”. Здесь все “ми-жия”, “ши-жия”, “шуо-жия” — видоизмененные в китайских иероглифах “сака” или “сак”.

Некоторые исследователи, сравнив сначала “сайжон” и “ши-жон”, ищут схожий смысл. Например, в эпоху царства Тан Шао Яньши, ссылаясь на слово “сайжон” в “Ханнаме. Повествование о Чжан Цзяне”, считает, что звук “сай” исказился, это название страны в Западном регионе, т.е. это близкое слово с “сай”, “ши”, “ши-жоны”, упоминаемое в буддийских номах. Шуй Сон в труде “Ханнаме. Понятие к повествованию о Западном регионе” придерживается этого мнения. Я бы сказал, что это мнение бездоказательно. Даже считая звуки “сай” и “ши” близкими друг другу, “ши-жоном” в истории называют народы, верившие в буддийскую религию; в общем “сайжон” в качестве названия нации — совсем другой самостоятельный этноним. Потому “сайжон” (сак) не стоит путать с указывающим на буддистов названием “ши-жон”.