Страница - 12

БАКЛАНЫ

Бесконечной чередой с глухим шумом од­на за другой выплес­киваются на пустын­ный берег крутые белогривые волны. Клочья старой жел­товатой пены пухлы­ми кусками лежат на берегу. Отдыхая после рыбалки, качаются вдали на воде серебристые чайки. С тоскливыми криками вдоль берега летают одиночные мартыны. Но вот появилась шумная ватага речных крачек. Со скрипучими криками они вдруг обнаруживают на мелководье косяк мальков. Раздаются всплески, бурлит вода на мелководье, и крач­ки, подцепив добычу, легко взлетают. Тут же на удачли­вых нападают те, кому не досталось рыбы, и начинается погоня. Завладевшая рыбешкой крачка либо спешит тут же проглотить добычу, либо скорее летит прочь, пока не отстанет погоня. Вскоре крачки дружно улетают в поис­ках другого добычливого места. Наблюдая за ними, за­бываешь о времени. Неожиданно над озером, чуть ли не касаясь воды крылом, появляется вереница быстро при­ближающихся черных птиц. Они крупные, шеи их длин­ные, по-утиному вытянуты. Клювы слегка крючковатые и под ними желтеет кожистое пятно. Бакланы! Эти знаме­нитые рыболовы, не меняя темпа, все так же деловито пролетают мимо и направляются к песчаной косе, выхо­дящей далеко в озеро. Место это называется Бакланий мыс. Птицы достигают частокола рыбацких шестов, стоящих далеко от берега, дружно плюхаются в воду и тут же расплываются в разные стороны. Некоторое время они крутятся на месте, а потом, как, по команде, скры­ваются в волнах. Время от времени головы их появля­ются над водой и опять исчезают.

Идет рыбалка. И вот, вынырнув, они жадно загла­тывают трепещущую рыбу, растянув, как резиновые, горловые мешки. В бинокль видно, что попадаются круп­ные сорожки и лещики.

Добыча проходит в горло с трудом, и еще некоторое время из расщепов хищных клювов торчат вильчатые хвосты бьющихся рыб.

Бакланы кормились недолго. Нагрузив желудки, не­которые взлетают на торчащие из воды шесты и, приняв вертикальное положение, молча сидят с распростертыми крыльями среди беснующихся волн. Силуэты их издали походят на неумело сделанные чучела. Только одному баклану не досталось места. Он, чтобы обсохнуть, вынуж­ден был выплыть на острие косы: вышел на берег как и все, повернулся навстречу ветру, бегущим волнам и раскинул темные паруса блестящих мокрых крыльев, открыв крючковатый клюв.

ЖИВАЯ ЖЕМЧУЖИНА

В мире четвероногих Зайсанской котловины этого зверька можно назвать живой жемчужиной. Его мало кто видел даже из зоологов, так как открыт он был совсем недавно, в 1958 году. Живет он только у берегов озера Зайсан и больше нигде в мире не найден. Я отношусь к тем, что видел лишь места, где он живет. Это узкая полоса полупустыни, протянувшаяся вдоль южного берега от рыболовецкого поселка Приозерное к Тополеву Мысу, от которого, по-сущсству, осталось только название — его затопили воды Зайсанского озера. Здесь на сухой серо-желтой глине стоят кустики биюргуна, зайсанского саксаула и куртинки сизо голубых полыней среди редких ковылей. На севере от берега волнуется поле воды, за которым едва угадывают­ся темные горы Карабирюк и Чакельмес. С юга тянется извилистая линия хребта Монрак, производящего впе­чатление унылого, сложенного из кусков света и тени. К нему разорванным красновато-белым ожерельем под­ступают выходы псстроцветных глин. Да кошмяными грибами по равнине стоят серые пастушьи юрты, обтека­емые ручьями белых барашков. Такова родина этого редкого зверька—тушканчика Виноградова, или как его еще называют — тушканчика толстохвостого.

Это средних размеров грызун, с типичной пустын­ной окраской. Ведет ночной образ жизни, его крупные темные глаза видят во все стороны сразу. Подобное встречается еще у некоторых птиц и зверей, но редко. Хвост у него широкий и длинный, как у кенгуру, да и бегает он только на задних ногах—вот миниатюрная копия австралийского знаменитого животного. Тушкан­чики безобидны — питаются только растительной пищей и во время поиска травы все время прислушиваются, а слух у них великолепный: заденет чуть сухую травинку рыскающий хорь, прошуршит бегущий хомячок — все услышит тушканчик, станет столбиком, уши в работе — кто и куда там крадется? Ну а если шорох подозритель­ным покажется, то в мгновение ока тушканчик, вихляя из стороны в сторону, скачет к норе. Случается, что бе­' жать поздно, тогда этот зверек идет на маленькую хит­рость: припадает брюшком к земле, «расплющивается» на ней и плотно прижимает уши, чтобы не выдали. Так и лежит, пока опасность не минует. Если в это время тронуть его рукой, то он перебегает на другое место. Надо полагать, что этот способ остаться незамеченным был проверен жизнью многих поколений и, как эстафет­ная палочка, передан зверькам, живущим в наше время.

Очень любопытную деталь, проявляющуюся при ма­скировке нор у этих тушканчиков, описывают алмаатин- ские зоологи: норки свои тушканчики устраивают, как правило, у основания кустика, чтобы в глаза меньше бросались. Кроме этого делают ее похожей на малень­кую ветровую кочку или на муравейник, каких здесь много. Откуда такое знание рисунка земли родной? По­этому не так-то просто всякому желающему полакомить­ся безобидным полуночником отыскать его норку.

Всю жизнь эти прыгуны видят мир только в серых красках, с той лишь разницей — при луне или без нее.

Из-за ограниченного распространения этот зверек учеными называется узкоареальным эндемиком и зане­сен в число животных, которых мы называем редкими и исчезающими. Хотелось бы, чтобы ничто не помешало их существованию, чтобы всегда теплыми летними ночами, как и многие тысячелетия до нас, в этой полупустыне, обнимающей озеро, они бегали при свете луны... Мне кажется, любому человеку всегда будет приятно созна­вать, что где-то там, у берегов Зайсана, сохранился и до сих пор живет этот маленький тушканчик — живая жемчужина среди самых редких животных земли.