Страница - 1

Глава 1

Нет, Айша не испугалась тьмы, обступившей ее со всех сторон. Она ее ненавидела, проклинала, но не боялась. На дворе была сырая, холодная ночь, ее липкая влажность проникала в погреб. Из ямы несло затхлостью и гнилью. Этот запах тлена с особой силой вызвал в памяти страшные события дня. В отчаянии Айша билась о стены погреба.

- Как же это все случилось? Бедная моя голова! -стонала она.

Стены давили. Ей мерещилось, что она лежит на дне глубокого подземелья, откуда выбраться уже невозможно. Мертвая тишина! Погреб затерян в глухой степи, кругом ни одной живой души. Все окутал черный мрак ночи. Долго ли будет тянуться ночь? Айша потеряла чувство времени... А что, если ее бросили сюда навеки и, полная сил, молодая, она погибнет здесь в страшном одиночестве?

Айше стало жаль себя, она ослабела и уже не сдерживала слез, потоком хлынувших из глаз.

- Проклятый!

Ненависть придала ей силы, и она снова начала лихорадочно шарить по полу. Сколько раз она уже ощупала каждый вершок, казалось - иголку и ту нашла бы, а вот наган исчез. Айша совсем растерялась, бросила искать, поднялась с пола. Дверь! Как бы найти дверь! Где-то наверху брезжит слабый свет... А может быть, ей это только кажется и его зажигает проснувшаяся в ней надежда? Окно? Но ведь оно должно быть совсем не там. А вот еще тонкая паутинная нить мутного света. Не от двери ли она тянется? Но дверь как будто левее... Нет, нет ее и слева! Все перевернулось в этом проклятом погребе, в этом мраке! Мрак играет с ней в прятки. Какая жестокая и страшная игра!

Айша закрыла глаза и решила довериться рукам. Они наткнулись на мокрую осклизлую балку, подпиравшую потолок. Затем женщина споткнулась о кучу кирпича. Обойдя кирпич, она вдруг шагнула в пустоту и провалилась в яму Шум от собственного падения так испугал Айшу, что она чуть не потеряла сознание,

ей показалось, что это враг ворвался в погреб и, как дикий зверь, бросился на нее.

- Пришел, проклятый!- закричала она, закрывая голову руками.

Но кругом по-прежнему тихо и темно... Айша взяла себя в руки: надо все обдумать, восстановить в памяти устройство погреба. Преодолевая обманчивую игру мрака, она пыталась представить себе обстановку. Ей помог свет, идущий из щели. Теперь ясно, это дверь. Ясно?..

Айша осторожно, на четвереньках, поползла к щели. Наконец коснулась стены и, защищая руками голову, попробовала выпрямиться. Ей удалось протиснуться между редко настланными досками пола. Шаря по стене рукой, она нащупала дверь, вскарабкалась наверх и взялась за дверную ручку «О,- подумала она,- эта жалкая сломанная ручка для меня теперь - словно рука спасения».

Отступив на шаг, Айша вспомнила: «Так, вот здесь я и сорвалась... Бедный отец! От него помощи не жди...

Сам всегда попадает впросак и других подводит. Ну зачем он впутался? Зачем? Недаром говорят: сунется муха между двух верблюдов - боками раздавят».

В пылу охватившего ее гнева Айша сделала неосторожный шаг и снова с грохотом провалилась в яму. Да тут по этим доскам и днем без огня трудно пройти, а уж ночью - совсем невозможно!

Падая, Айша невольно раскинула руки, но напрасно - ухватиться было не за что. Она упала на спину, больно ударившись правой лопаткой обо что-то твердое. Но, сообразив, что это такое, она вскрикнула от радости:

- Слава богу! Ну, теперь я снова человек!

Горячей рукой схватила она лежавший за ее спиной наган, осыпала поцелуями холодную сталь, прижала к груди... Нашелся, друг!

Айша медленно и осторожно вскарабкалась наверх.

«Ну, муженек, дорогой, иди! Где же ты?

Теперь-то мы встретимся!.. Куда запропастился?»

Айша взялась за дверную ручку, чуть толкнула дверь плечом, и та с неожиданной легкостью распахнулась. Зато вторая дверь, в сенях, оказалась плотно запертой. Прижавшись к ней, Айша услышала приближающийся конский топот и чьи-то возбужденные голоса. Она стремглав бросилась обратно, захлопнула дверь погреба и застыла в ожидании.

...Еще утром она была так беспечна, так счастлива! Ей так хорошо работалось в колхозе! И вот конец привольной жизни, конец всему! Перед Айшой зияла пропасть. Но надо, надо во что бы то ни стало удержаться на этой круче.

«Клянусь, что не пойду с тобой,- страстно шептала она,- я не хочу жить в твоем мире!»

Айша сжала в руке наган. Она держала его впервые в жизни, но чутье подсказывало ей, как с ним обращаться. Да, она будет стрелять, она убьет ненавистного человека. Айша подняла руку. Забыв обо всем на свете, она думала только о том, как выстрелит.

«Ну, колхозная ударница, покажи, на что ты способна! Враг приближается. Обороняйся!»

Длинное платье ей мешало, и она подоткнула его левой рукой. Потом сорвала с головы платок, падавший ей на глаза.

Всадники приблизились. Она услышала, как они соскакивали с коней. Вот они идут к двери.

Айша, стоя за второй дверью, всматривалась левым глазом в щель. Туда же было направлено одноглазое дуло нагана.

Она услышала скрип отодвинутого засова... Сейчас явятся... Пора!

У нее подкашивались ноги. Огромным усилием воли она заставила себя стоять ровно. От напряжения бешено колотилось сердце. Волнение, страх, нетерпение слились в одно мощное чувство, у нее звенело в ушах, ей чудился чей-то голос, он говорил: «Скорей, скорей!..»

Дверь скрипнула, кто-то заглядывает внутрь. Это он! Да, его шапка! Явился все же!

Айша мгновенно спустила курок. В тьму сеней ворвался огонь. Но выстрела Айша не услышала. Ей казалось, что она даже не прицелилась...

На дворе шумели, кричали, но голоса сливались, и Айша ничего не могла толком разобрать. «Наверное, жив...»

Она выстрелила снова. Наугад, зажмурившись. Опять понеслись чьи-то голоса. Она попыталась крикнуть сама, но из пересохшего горла не раздалось ни звука. Еще и еще напрягала она горло, и наконец, прорвался крик:

- Только мертвую возьмете! Живой не дамся! Не пойду за тобой!

Айша выстрелила снова. Кто-то вскрикнул... Человек в дверях исчез... Кажется, упал? Кровь гудела в висках... Грохот, звон, крики...

- А, ты хочешь схватить меня? Получай!

В ярости, не помня себя, она нажимала курок - ни звука, ни света. «Что такое? Почему нет огня?»-лихорадочно подумала она, снова рванув курок. Он щелкнул впустую: патроны кончились.

- Горе мне!- простонала Айша.

Словно свора собак, преследующих добычу, за дверью вопили. Теперь Айша ясно различала голоса. Кто-то громко кричал:

• У него кончились пули! Идите хватайте его. Айша отскочила назад, чуть не провалившись снова. Но она успела схватиться за столбы, подпиравшие потолок, и крепко прижалась к скользкой стене... Скрежеща, распахнулась дверь.
• Проклятый!- громко крикнула Айша, вглядываясь в ее открытую пасть.

Она вся дрожала - зуб на зуб не попадал, всклокоченные волосы падали на лицо, глаза, казались, вот-вот выскочат из орбит. Ее ослепил внезапно вспыхнувший свет. Она увидела, и вопль отчаяния вырвался из ее груди.

Первым ворвался Хасен. Бледный, с искаженным лицом. Зубы его были плотно сжаты. С пальцев левой руки капала кровь.

За ним Айша увидела заведующего фермой Самата, колхозницу Даметкен... Ей было стыдно смотреть им в глаза, и она низко опустила голову.

• Черная твоя душа!- хрипло крикнул Хасен.- Я верил тебе! А ты с врагом нашим путаешься. Вот кто твой муж!

Его голос клокотал от ярости, в правой руке блеснуло длинное лезвие ножа. Хасен бросился к Айше. А она покорно и слепо двинулась ему навстречу. Ее расширенные от ужаса глаза были полны слез. Каким-то тусклым, словно угасшим голосом она успела прошептать только:

• Любимый мой, я ошиблась...- и тут же, как подстреленная, рухнула наземь.

Хасен в ярости замахнулся ножом, но его схватили за руки. Напрасно пытался он вырваться:

• Пустите!

Кто-то осадил его спокойно и властно:

• Погоди! Здесь что-то не то.

Самат оттолкнул Хасена и склонился над Айшой.

Глава 2

Это произошло 22 июня, в полночь, в урочище овцеводческой фермы колхоза «Талдыузек». Колхоз находился далеко от областного центра, близко от границы.

Погреб, в котором томилась Айша, служил для хранения масла и сыра во время летнего выпаса овец. Он был единственным строением в широко раскинувшейся степи.

А заварил эту кашу Шальтык. Кто в колхозе не знал этого сутулого старика с седой бородой и серым морщинистым лицом! Охраняя погреб, он обычно ложился у его дверей. Так было и в прошлую ночь.

Холодны ночи Талдыузека. Ни зимой, ни летом не снимал Шальтык теплой шапки с наушниками; и сегодня голова у него была в тепле, а вот поясница застыла. Но не только это разбудило старика. Он проснулся в непонятном страхе... Ему послышались какие-то странные звуки: не то бесовский вой, не то пение духов. Много раз впоследствии рассказывал он об этой ночи, о том, как вскочил испуганный, не понимая, откуда они исходят.

Край степи чуть посветлел. Шальтык прислушался: не иначе как воют волки.

Шальтык не был храбрецом, он и сам признавался в этом. Да и какая может быть храбрость у старого одинокого старика? Вот он и забрался на крышу погреба, захватив к тому же свой рваный халат и шубу,-не дай бог, утащат волки!

Устроившись на крыше, он поднял правый наушник своей теплой шапки (он больше доверял своему правому уху) и, напрягая слух, соображал, где же это волки. Но вой то замирал, то слышался явственней, и определить, откуда он идет, было невозможно.

«Ну и что с того?- успокоил себя Шальтык.- Что я их, за хвост ловить буду? Сюда они все равно не придут - сейчас лето. Как бы им животы ни подвело, побоятся на человека нападать».

- Эй! Айт, айт!- грозно завопил он и даже ногой притопнул. Вой затих, и старик совсем расхрабрился, решил сойти с крыши, лечь спать на свое место. Но только начал спускаться, как волки завыли совсем близко. Он сокрушенно покачал головой и пожал от удивления плечами. Странное дело - воет целая стая, а кругом ни одного волка не видно.

«А не остаться ли мне спать на крыше?»- подумал он, и в то же мгновение крыша под ним затрещала. Вот и предупреждение: уходи.

«Еще провалится, проклятая! Ох, чтоб вы подохли все до единого! Воют и воют... Думаете, в погребе вам жирный курдюк приготовили? Вот вам, жрите!»

В знак величайшего презрения он похлопал себя по тощему заду и потряс своими кожаными штанами.

В молодые годы Шальтык уж как-то повстречался с волком. Он ехал верхом, а из густых зарослей чия выскочил старый вожак величиной с годовалого теленка. Шальтык пустил на него коня и погнал по желтеющим вдалеке холмам. А затем, отстегнув от седла стремя, одним ударом убил зверя на всем скаку.

Воспоминание о подвиге далеких лет придало Шальтыку храбрости, он кряхтя слез с крыши, лег у входа в погреб и заснул.

Солнце уже взошло, когда он проснулся. В степи было тихо, но из погреба доносились какие - то неясные звуки, возня... Не иначе, волки, привлеченные запахом пищи, изловчились и залезли все- таки в погреб - дверь-то открыта!

Охая, с трудом разогнул Шальтык замлевшую спину, подполз ближе к двери, захлопнул ее и навалился всем телом. «Ну, жалкое зверье, теперь посмотрим, кто кого съест, вы ли Шальтыка, он ли вас!»

Старик схватил обломок жерди, подпер им дверь, потом обошел погреб со всех сторон и заглянул в тусклое окошечко.

В погребе было темно, и ему пришлось долго всматриваться, пока он увидел двух волков, которые возились в яме, земля так и летела из-под них. Шальтык испугался не на шутку, проверил еще раз, крепко ли заперта дверь, и побежал в колхоз.

Когда он постучал в окно заместителя председателя Катпы, солнце уже жарко припекало. Но рябой Катпа еще пребывал во власти сна. Он приоткрыл один глаз;

перед другим, закрытым, еще проносились видения. Полуголый подошел он, наконец, к двери и, почесывая ногу, сердито просопел:

- Эй, старикан, спятил ты, что ли? Чего стучишь?

- Ох, Катпа, друг дорогой!.. Такое, значит, дело - пришлось запереть в погребе двух волков... Вот, значит, пришел сказать... Двух, понимаешь, двух!

Катпа и слушать не стал.

- Только и всего? Окончательно спятил! - крикнул он и захлопнул перед Шальтыком дверь.

- Да ты послушай!.. Волки ведь! Два волка!.. Послать кого-то надо... Два их!..

- Ну и скажи Жунусу, пусть идет! - отрезал Катпа и пошел досыпать.

Шальтык, горестно качая головой и бормоча: «Два ведь волка... два», отправился дальше. Он разбудил Бесенбая и Садыка из бригады косцов. Они сначала заворчали, но, когда Шальтык сослался на приказ Катпы, пошли седлать коней. На свою кобылу Садык посадил сзади и Шальтыка.

Всадники припустили коней - им не терпелось скорее посмотреть на волков. Ехали так быстро, что Шальтык заохал - ему натерло зад...

Вот наконец и погреб. Вооружившись жердями, все подошли к узкому окну. Стекло в нем оказалось разбитым вдребезги. Они заглянули в окно - волков и след простыл.

- Ну и ну, Шальтык, чтоб тебя!.. Зря нам сон перебил. Где волки твои?

Шальтык простонал в ответ. Может, ему стало стыдно, а может, и впрямь болела спина. Он весь скорчился и, охая, стал растирать поясницу.

- Ох, ох, бедная моя поясница! Разогнуться невмоготу!.. Вот беда,- видно, волки через меня перепрыгнули... Ох, ох, спина!..

Косцы подмигнули друг другу. Все ясно: он спал у порога, и волки, конечно, перепрыгнули через него. А что же им было делать? Теперь, по народному поверью, ему вовек не разогнуться.

Шальтык охотно поддакивал. Усевшись поудобнее, он начал подробно расписывать свои ночные приключения.

• Видишь, удрали, проклятые... Да еще чего натворили! Ох, поясница! Вот этими самыми руками их запер. А они через меня сиганули! Правду говорят: коль бедняку в рот мясо попадет, так кровь из носа его зальет... Перепрыгнули, черти, покалечили меня на старости лет!..

И Шальтык в ярости застучал кулаками в дверь погреба.

Бесенбай и Садык захохотали. Увидев, что они вскочили на коней, Шальтык запричитал:

• Ох, ох, попросите председателя прислать кого-нибудь. Я с места встать не могу... Перепрыгнули, проклятые.
• Скажем, скажем... А ты уж, если поймаешь волка, держи за хвост, не выпускай!

Шальтык лежал на траве, и солнце пригревало его спину. Почувствовал, что спина почти не болит. Но на волков продолжал гневаться. Уж и обед прошел, и день склонился к вечеру, а он все покачивал головой и ворчал:

• Ведь запер я их, они, черти, окно разбили... перепрыгнули... думали, больше не встану...