Страница - 10

Сатпаев  Абдикарим Жаминович (1897-1937)

В одной из автобиографий от 9 карта 1943 года К.И.Сатпаев писал:

     "… Младше его (Имантая. — Ш.С.) брат (мой дядя) Джамин, как младший из сыновей Сатпая, унаследовал от деда главное наследство и являлся баем, имея 200-300 голов овец, 100-150 голов лошадей. Остальные двое детей: Зеин и Амин являлись бедняками. Его (Имантая. — Ш.С.) трое братьев скончались в 1932-1934 гг. по естественной старости".

Жамин был многодетным: сыновья Магаз, Абсалям, Акимтай, Абдикарим и несколько дочерей. Дед Сатпай увидел этих внуков и внучек, благословил перед отправлением в 1901 году в Саудовскую Аравию. Кроме Абдикарима, другие сыновья Жамина прожили долго.

Абдикарим (Карим) родился в Баянауле Павлодарской области в семье зажиточного грамотного Жамина. Как и его другие дети обучался грамоте дома, затем в Аккелинской школе и в других городах. Карим в 1917 -1918 гг. окончил педагогические курсы Акмолинской учительской семинарии. Внешне красивый, преуспевающий, активный юноша отличался от других своим талантом, организацией всевозможных вечеров — концертов, где сам выступал то  декламируя стихи и читая рассказы, то отличаясь искусной игрой на гитаре, домбре и скрипке — новом для того времени музыкальном инструменте, то исполняя песни на казахском, татарском, русском языках. О благополучных, делах Карима Сатпаева остались теплые отзывы его современников. Как часто в этой жизни бывает, незаурядность молодого человека отметили враги, они старались во чтобы то ни стало препятствовать ему, выдумывая всякие пакости. Под предлогом того, Что он из зажиточной семьи — баев тогда уничтожала система — в 1922 году арестовывают Карима Сатпаева и держат в тюрьме. Однако вскоре его освобождают, теперь Карим Отстранен от любимых занятий — от встреч с публикоІ| словом, от искусства, занят бухгалтерскими делами в Акмолинске и Караганде. И здесь ему не дают спокойно работать и совершенно невинного Карима Жаминовича в 1937 году арестовали и расстреляли. Так волна репрессии уничтожила еще одного представителя рода Сатпаевых, одного из талантливых работников искусства и просвещения.

"… Карим Сатпаев… приходится мне двоюродным братом. Автор (имеется в виду аноним, который писал против К.И.Сатпаева — Ш.С.) неверно пишет, что он будто расстрелян в 1922 году. Он в том году был действительно арестован, но был вскоре выпущен на свободу. Затем в течение следующих лет он. работал на различных должностях бухгалтера и других в пределах Акмолинской и Карагандинской областей й был арестован в 1937 году. Дальнейшая его судьба мне неизвестна" — писал К.И.Сатпаев в одном из писем секретарю ЦК ВКП(б) т. М.А.Суслову и секретарю ЦК КП (б) Казахстана т. Шаяхметову.

О Кариме Жаминовиче Сатпаеве тепло вспоминают А.Х.Маргулан, С.Сейфуллин, 3.Акишев, А.Айманов, К.Ж.Сатпаев. В Акмолинске он учился у Сакена Сейфуллина и в романе известного писателя "Тар жол, тайғақ кешу" ("Тернистый путь, трудный переход") есть небольшой эпизод о его встрече с бывшим учеником в одном из аулов. Этот эпизод на казахском языке выразителен, красив, в русском переводе утрачены, эти достоинства, особенно в описании "своего ученика", опущены детали, эпитеты, сравнения. Так как лучшего перевода этого эпизода нет, придется пользоватся существующим вариантом. Приводится текст без сокращения, ибо это редкий факт из далеких времен как живое свидетельство того, что представители рода С атпаевых еще в начале XX века были в центре внимания передовой мыслящей части казахского общества.

В романе С.Сейфуллина упоминается имя Абикея Сатпаева как делегата от Акмолинской и Семипалатинской областей "Алаш-Орды" в учредительное собрание. 

В казахском тексте к имени Абикея Сатпаева есть слово "белгілі" — "известный", а в русском варианте почему-то оно пропущено. Казалось бы маленькая деталь, а это ведь характеризует человека, подчеркивая уважительное отношение автора к известному общественному деятелю.

В 1918-1919 гг. писателя власти стали преследовать и некоторое время он был вынужден скрывать свое настоящее имя и скитаться по далеким аулам. К этим годам относится его выражение: "… стараюсь не выдавать себя". Для подтверждения сего факта приведу небольшой отрывок из романа С.Сейфуллина "Тернистый путь, трудный переход".

"… Перевалив через сопку, я увидел три-четыре аула. Юрты были установлены рядами перед горой Далба, в широкой и просторной долине. Аулы зажиточные, здесь много скота. Я свернул с дороги, зашел в белую юрту. За юртой пасся оседланный, но разнузданный конь. Войдя в юрту, я поздоровался и застыл от удивления. Произошла необыкновенная встреча.

В юрте только что приступили к утреннему чаепитию. На почетном углу дастархана, напряженно выпрямившись, сидел молодой человек, круглолицый, с глазами верблюжонка, прямым носом, с пробивавшимися усиками. Я его узнал сразу. В прошлую зиму 1918 года в Акмолинске этот жигит учился на вечерних курсах, где я преподавал. Из Баянаула, из рода Каржас, учился в Акмолинской семинарии некто Карим Сатпаев. От Акмолинской и Семипалатинской областей "Алаш-Орда" выдвинула тогда делегатом в учредительное собрание Абикея Сатпаева, его брата. В Акмолинске сам и когда мы открыли курсы по обучению казахских подростков, Карим привел нам жигита из своего аула. Тогда они вдвоем жили в доме известного казахского бая Матжана… И вот теперь, в апреле 1919 года, в Баянаульском районе, в казахском ауле возле горы Далба, утром в юрте я встретился со своим учеником. Какое неимоверное совпадение! Как дубинка, воткнутая в землю тонким концом, торчал жигит в почетном углу и спокойно пил чай. Раньше одевавшийся со вкусом, он и теперь не изменил своей привычке. Когда я поздоровался, он ответил вежливым приветствием. "Садитесь пить чай!" — последовало приглашение.

Я сел ниже всех, на почтительном расстоянии от дастархана. Стараюсь не выдавать себя. Когда начались обычные расспросы, я сказал тоже, что и аксакалу Айсе:"Иду из Баяна в аул Балабай, из рода Бабас".

Мимолетным взглядом я заметил, что ученик мой пристально смотрит на меня. Пока я выпил две пиалки чаю, он не отрывал от меня глаз. Когда я ответил на его взгляд, он спросил:

— Как вас зовут?

— Дуйсемби, — ответил я. Мой ученик разочарованно пошлепал губами, изобразил удивление на лице и замолк. Он был уровновешенным, серьезным жигитом и ограничился молчаливым удивлением, не стал расспрашивать...

Разузнав дорогу, я пошел дальше. Выйдя из юрты, я первые мгновения колебался: может быть, вызвать ученика, отвести в сторонку и наедине рассказать ему обо всем? Но если я расскажу одному по секрету, то тайна распространится на всю округу. Я поплелся дальше". (Перевод с казахского С.Талжанова и И.Щеголихина).

По рассказу писателя Зейтина Акышева раскрывается еще такая грань: "… Молодежь аула Сатпаевых была привлечена к образованию намного раньше остальных. Они обычно учились в Акмолинске, Семипалатинске, Омске. Летом, когда они приезжали в аул, сразу оживлялись окружающие. По их просьбе соединяли две большие юрты и смотрели там спектакли. Мы, аульчане, только тогда узнали, что такое спектакли. Абдикарим обычно играл на скрипке, потом на домбре, гармони, пел песни, учил новым спортивным играм. Стар и млад аула как бы приподнято духовно воскрешались".

Сохранилось воспоминание выпускника Семипалатинского педагогического техникума Айткена Ай-манова. На фотографии первого выпуска 1925 года этого учебного заведения есть и Айманов. Он долго работал в системе Министерства просвещения и написал несколько статей о проблемах организации образования и методологии учебного процесса и ряд воспоминаний.

В одном из воспоминаний А.Айманова восстановлена картина постановки первых спектаклей, пьесы Жусупбека Аймауытова "Волостной взяточник" — "Жебір болыс". "В то время в Баянауле немало было грамотных, образованных граждан. С их помощью и участием часто ставились… небольшие спектакли, устраивались концерты. Один раз ставилась пьеса Жусупбека Аймауытова "Волостной взяточник".

Поставил пьесу двоюродный брат Каныша агая Карим Сатпаев, прекрасный представитель искусства. В Баянаул приехал по специальному приглашению. Само название пьесы "Волостной взяточник" — интригующее, на постановку пришло много зрителей, не только местные, но и жители близких к городу аулов. Спектакль продолжался концертом. Карим обычно заранее отбирает исполнителей, учит их неизвестной нам тайне, технике искусного художественного чтения, декламации, помним, как группа учеников прекрасно прочитала стихи Абая, Магжана, Султанмахмута, Жусупбека. Я выучил стихотворение "Жамиля" Магжана.

У Карима Жаминовича Сатпаева было двое сыновей -Тлеубек и Укубай. Еще он оставил после себя добрую память современников. По их воспоминаниям и сохранившимся документам, он был одним из талантливых, одаренных природой людей. При спокойной, доброжелательной обстановке его жизнь была бы долгой, казахское искусство имело бы в лице Карима Жаминовича одного из полезных, деятельных, талантливых представителей культуры. Увы, волна репрессии 1930 годов безжалостно коснулась и его. Так, чудесные искры в душе незаурядного человека по вине жестокости обстоятельств не могли превратиться в свет.